Тщательно отшлепанная

Глава восьмая

— Электростимуляция?

— Жесткий предел, — сказала я, когда Нова добавила это к тому списку, который мы назвали «О, черт возьми, нет!». Нова нашла в Интернете список типичных БДСМ-сексуальных практик. Чем дальше мы продвигались по списку, тем больше я понимала, в каком глубоком дерьме нахожусь.

— Стеки¹⁷? — спросила Нова. Я откинулась на спинку стула в нашей кабинке, положила ноги на стол и сложила руки, обдумывая каждый вариант.

— Мягкий предел, — ответила я. Нова добавила этот вариант в список «Никогда не говори никогда», который я предполагала, что могла бы попробовать.

— Повязка на глаза?

— Я не против.

— Веревки?

— Возможно.

— Поклонение киске?

— Очень поощряется.

— Принуждение?

Мои ноги шлепнулись на пол, и я с бешеной скоростью мотнула головой в сторону Новы.

— Жесткий предел. Действительно чертовски жесткий предел. Кто, черт возьми, будет подвергать кого-то такому? Я покачала головой в недоумении. — Варварство! Бейте меня плетью, тростью, привязывайте к Андреевскому кресту, но не заставляйте меня что-то делать против воли. Это однозначно отправится в список: «О, блядь, нет»!

Нова рассмеялась и записала.

— Знаешь, Фейт, эти вещи кажутся довольно чрезмерными. Ты уверена, что это именно такой клуб? Разве нет большой разницы между настоящим хардкорным БДСМ-подземельем и секс-клубом для богатых и знаменитых?

Я кивнула.

— Не думаю, что он для садистов, скорее для эксгибиционистов, у которых столько денег, что им надоела обычная жизнь, и они вдруг решили нарядиться в маску свиньи с табличкой на шее «потрогай меня». — Я сделала большой глоток своего кофе. — Но с Maître я не буду рисковать. Он хочет владеть мной, Нова. Я это чувствую. Мне нужно, чтобы все части моей голой задницы были прикрыты.

— Нет, то, что ты чувствуешь, это остатки самого сильного оргазма, который ты когда-либо испытывала, и это разрушило твой мозг. — Нова взяла меня за руку. — Фейт, ты ведешь себя как мужчина.

Я рассмеялась, но позволила своим мыслям вернуться к Maître Огюсту, стоящему позади меня, к его талантливым пальцам, заставляющим меня кричать.

— Это правда, — признала я сдаваясь. — И это было ничто, Нова. Ничего по сравнению с тем, что происходило в остальной части клуба. Ничего общего с тем, что обещали все эти устройства и приспособления в комнате Maître.

Нова подкатила свое кресло к столу рядом со мной.

— Просто согласись, Фейт. Никогда не знаешь, может быть, это лучшее, что с тобой случалось. Ведь неуловимый Maître «НОКС» выбрал тебя своей личной сиреной. В твою первую ночь. Конечно, это произошло, потому что ты чуть не покалечила невинных людей, но все равно. Это невероятно. Как будто ты дважды выиграла в лотерею. Подумай, сколько материала у тебя будет для статьи.

Я сжала подлокотники своего кресла, вспомнив, как Maître развлекался на своем троне, с этими похожими на инопланетные серебряными линзами, которые практически пронзали лазерными лучами мои глаза, наблюдая за мной в поисках любого признака неповиновения.

— Это был, без сомнения, лучший оргазм, который я когда-либо испытывала в своей жизни.

— И ты говорила, что он огромный. — Брови Новы заплясали. — Просто подожди, пока этот кусок горячей салями не будет подан на твоем влажном блюде.

— Пожалуйста, никогда больше не произноси эту фразу. Все мое возбуждение только что испарилось.

— Фейт! Ты закончила со своей колонкой? — рявкнула Салли, проносясь мимо нас как ураган.

— Почти! — отозвалась я, подтянув себя к своему столу. По правде говоря, я даже не начинала. Поскольку потратила слишком много часов, изучая жесткие и мягкие пределы, а также кинк-практики. — Черт! Который час? — спросила я Нову.

— Пять. — сморщилась она.

— Двойное дерьмо! — я плюнула и выпила остатки кофе, как будто это была рюмка дешевой водки. — Думай, думай, думай, — сказала я, перебирая письма для своей страницы «Спроси мисс Блисс» и пытаясь найти достаточно пикантные для журнала этой недели.

— Мы не выходим в печать до полуночи, Фейт. У тебя есть время.

— Нет. Я должна быть в комнате Maître к восьми, стоять на коленях и ожидать своего путешествия в гедонизм! — Нова встала и начала надевать пальто, как и большинство в офисе. Я запаниковала. — Помоги мне!

Нова поцеловала меня в макушку.

— Не могу, милая. У меня назначена встреча в салоне. Эти рыжие локоны не растут сами по себе, ты же знаешь.

— Предательница! — сказала я и заставила себя сконцентрироваться на первом письме, которое распечатала.

«Я недавно начала заниматься сексом со своим парнем, и в нашу первую ночь испытала сквирт, когда кончила, обливая и себя, и свое старинное лоскутное одеяло. Я боюсь, что это повторится, и, что еще хуже, мой парень не умеет плавать. Что вы можете посоветовать? От Х.Р. Браун».

Загрузив компьютер, я написала:

«Купите непромокаемые простыни для себя, а одеяло переделайте в настенный гобелен. Купите своему парню трубку и шапочку для плавания. Оседлайте его член, как трезубец Аквамена, и будьте уверены, что в следующий раз, когда вы будете кончать, ваши драгоценные вещи и парень будут в безопасности от неминуемого утопления. Живите мокро и дико, мисс Блисс».

Я набрала текст со скоростью мифической фурии под кайфом от упаковки «Рэд Булл» и быстро завершила свою колонку агонии. Когда я подняла голову, то увидела Фрэнка, уборщика, который медленно двигался по офису «Визаж». Свет был приглушен, и я была единственным оставшимся работником.

— Привет, Фрэнк! — воскликнула я, пробежав мимо него с курткой, сумочкой и, что самое главное, со списком в руках.

— Привет, Фейт! Будь осторожна там. Дождь сильный.

— Обязательно, Фрэнк! Пока! — я побежал к лифту и несколько раз нажала на кнопку, пока двери не открылись. Бросилась внутрь, но замерла, когда увидела Гарри Синклера.

Он удивленно вскинул голову.

— Мисс Паризи, — сказал он, выпрямив спину и отстранившись от задней стенки лифта. — Я не думал, что в здании еще кто-то остался. — Двери закрылись за нами, и я быстро нажала кнопку первого этажа.

— Да, пришлось задержаться на работе, — сказала я и стала наблюдать, как начинается отсчет этажей. Я хотела принять дома душ и переодеться перед поездкой в «НОКС», но опаздывать было нельзя. Вопреки себе, я практически подпрыгивала от предвкушения того, что принесет сегодняшний вечер.

Как только мы достигли второго этажа, в лифте замигали лампочки, и стальная коробка рывком остановилась.

— Нет, — сказала я, когда трос наверху застонал. — Нет, нет, нет! — я начала бить ладонью по двери. — Только не это! Ты, дерьмовый лифт! Только не это!

— Мисс Паризи? — раздался сзади меня голос Гарри. — Можно?

На секунду я забыла, что Гарри стоял у меня за спиной. О, Боже! Боже! Я застряла в этом проклятом лифте. Опаздывала к Maître и, что еще хуже, застряла здесь вместе с Гарри Синклером.

Я нажала на кнопку первого этажа несколько раз так быстро, что мое запястье рисковало заработать неприятный случай кистевого туннельного синдрома. Когда это не помогло, я сунула вещи под мышку и провела ладонями по всем кнопкам. Никакой реакции. Ничего. Все было абсолютно мертво.

— Cazzo¹⁸! — крикнула я, почувствовав, как во мне взыграл вздорный итальянский нрав.

— Мисс Паризи! — Гарри сказал строже. — Пожалуйста, подвиньтесь. Хотя вы, судя по всему, являетесь экспертом в области обслуживания и ремонта лифтов, боюсь, что на этот раз ваши таланты вас подвели.

Я закрыла глаза и отошла в сторону, мысленно уговаривая себя не давать пощечину этому английскому засранцу. «Он твой босс, Фейт. Давай не будем провоцировать увольнение, когда ты наконец-то добилась успеха».

— Синклер Хаус, лифт три, — сказал Гарри в трубку телефона экстренной связи. — Спасибо. — Он повесил трубку и повернулся ко мне.

— Это был мой следующий вариант, — сказала я, вжавшись в стену. Свет над нами снова замерцал, а затем внезапно погрузил нас в темноту. Пронзительный звук, похожий на крик банши, предательски вырвался из моего рта, и я бросилась вперед, когда лифт снова дернулся, убедив меня в том, что мы сейчас упадем на землю и погибнем.

Через несколько секунд лифт остановился, и включилось тусклое аварийное освещение, залив небольшое пространство слабым желтым светом. Я досчитала до десяти, стараясь замедлить панически бьющееся сердце. Только когда дыхание успокоилось, я поняла, что меня обнимает что-то твердое, пахнущее мятой, сандалом и мускусом.

У меня расширились глаза, когда я почувствовала, что пульсирующие мышцы живота прижимаются к моей груди, а твердые мышцы спины — к моим ладоням. Когда я медленно подняла голову, мой взгляд скользнул мимо расстегнутого воротничка, слегка загорелой кожи жилистой шеи, невероятно сильной сжатой челюсти с намеком на темную щетину и остановился на паре ярко-голубых глаз, которые прищурились и следили за каждым моим движением.

Справившись с неловкостью, я широко улыбнулась и сказала.

— Что ж, из всех мест на свете я рада встретить вас именно здесь. — Осознав, что я крепко обхватила Гарри, как чрезмерно привязанная к нему обезьяна, я быстро опустила руки и отступила назад.

Смутившись, я откинула волосы с лица и отошла в дальний конец лифта.

— Я просто проверяла, все ли с вами в порядке. Некоторые люди могут бояться темноты, понимаете? Я просто выполняла свой гражданский долг, защищая гостя нашей прекрасной страны.

— Вот как? — спросил Гарри, его лицо было таким же бесстрастным и нечитаемым, как всегда.

— Да.

Вокруг нас воцарилась тишина, и я поняла, что больше никогда не буду жаловаться на ужасно сыгранную фортепианную музыку, звучащую из динамиков лифта. Тишина в целом меня раздражала. А в сочетании с сильной тревогой от того, что я застряла в заранее приготовленном металлическом гробу, у меня возникло неудержимое желание наполнить его шумом.

— Так вы занимаетесь спортом? — спросила я Гарри, который поднял голову. Видимо, пол был более интересным зрелищем, чем стоящая напротив него явно нестабильная девица, которая теперь досконально знала размеры его одежды.

Гарри поднял одну бровь. Я указала на его тело, обведя его торс и область рук.

— Жесткие, — сказала я, и тут же пожалела, что это слово сорвалось с моих губ. — Мышцы. — Я поморщилась. Это было ничуть не лучше. — Которые я обхватывала. Которые почувствовала. Пресс, спину и…

Зазвонил телефон экстренной связи, и Гарри ответил на звонок, оставив меня выдохнуть от смущения и прислониться головой к стене. Каждый раз, когда я оказывалась рядом с этим человеком, мой рот не переставал меня предавать.

— Это не самая лучшая новость, — жестко сказал Гарри тому, кто был на другом конце телефона. — Но, спасибо. Мы будем ждать.

Когда он положил трубку, я почувствовала, что мои надежды на горячую и жаркую ночь с Maître рухнули так же глубоко, как «Титаник». Гарри вздохнул.

— Им пришлось вызвать службу по ремонту лифтов.

— Отлично. — Я сползла по холодной металлической стене на пол. Гарри наблюдал за мной, расстегнув очередную пуговицу воротника своей рубашки, затем положил пиджак на пол и сел. Я не могла удержаться от смеха.

— Что-то забавное, мисс Паризи?

— Боитесь испачкаться?

— Это костюм за три тысячи долларов.

— Конечно, это так.

Гарри наклонил голову в сторону, словно я была головоломкой, которую он пытался разгадать.

— Вы ушли поздно.

— Мне нужно было закончить свою колонку. Как вы знаете, мы сегодня сдаем в печать, и я немного задержалась.

— Я с нетерпением буду ждать советов мисс Блисс на этой неделе, — сказал он и провел рукой по лбу, словно борясь с мигренью. — Что-нибудь особенно познавательное?

Я пожала плечами.

— Сквирт, герпес и кольца для члена — вот что особенно выделялось.

— Вполне, — сказал он, и мне показалось, что я уловила легкое мерцание улыбки. Она исчезла так быстро, что я не была уверена, показалось ли мне это. Однажды я ударилась головой в ванне и клялась, что видела русалку, плывущую ко мне, как в последующем выяснилось, что это из-за сотрясения мозга. Я подумала, что сейчас может быть что-то похожее. Поэтому потрогала затылок. Вроде бы я не ударилась во время падения.

— Вы поранились? — тон Гарри изменился, и он наклонился вперед, прищурив глаза, чтобы лучше видеть меня в слабом освещении.

— Нет, я подумала, что, возможно, ударилась головой. Но я в порядке.

Под грудиной зашевелилось минутное ощущение трепета. Я покачала головой, не понимая, что это такое. И провела рукой по груди.

— У вас бывают приступы паники? — спросил Гарри, показав на мою руку.

Я кивнула.

— Не очень люблю темноту. Или, лучше сказать, я не люблю темноту, когда заперта внутри стального ящика, который болтается в воздухе на одном тросе. — Но я знала, что такое паническая атака. То ощущение, которое я испытывала сейчас, не имело ничего общего с ней. Странно.

— Мы скоро выберемся.

Я посмотрела на часы. Чертовски опаздывала!

— Вы торопитесь? — спросил Гарри.

— Вроде того. — Я натянуто улыбнулась Гарри. — Просто мне нужно кое-куда успеть. — Я решила опустить тот факт, что у меня был сексуальный Дом, который ждал меня, чтобы научить всем секретам удовольствия самым интересным образом, о чем я надеялась написать в большом материале, о котором Гарри Синклер ничего не знал. — Вы? — спросила я, стараясь быть вежливой.

Он покачал головой.

— Боюсь, что нет.

— Никакого горячего свидания?

Гарри рассмеялся, и я подумала, что могла упасть в обморок от того, как он улыбался, даже если это был лишь небольшой намек на ухмылку.

— Никакого горячего свидания.

Я изучала своего босса. Он был всего на несколько лет старше меня. До смешного красив и к тому же миллиардер. Он производил впечатление абсолютного придурка, но не для всех он был таким. Наверняка некоторые люди относились к нему с симпатией. В его жизни наверняка имелись потенциальные поклонницы. Например, он часто фотографировался с этой леди Луизой Самсон.

— Итак, — спросила я, заполнив образовавшуюся паузу. — Как вы устроились в Нью-Йорке?

— Ну. Я уже много лет приезжаю на Манхэттен. И хорошо его знаю. Здесь прекрасно.

— Не так хорошо, как в старой доброй Англии, да?

— Англия — это дом. — От его выражения лица у меня перехватило дыхание. Взгляд чистой любви. Он сказал «дом» с такой теплотой, что я почувствовала это глубоко в своем сердце. И это чувство мне тоже было знакомо.

— Вы итальянка? — спросил он. Он указал на сетку с кнопками. — Cazzo. Если я не ошибаюсь, это ругательcтво в итальянском языке, не так ли?

Я разразилась хохотом, потрясенная этим словом, вырвавшимся из чопорных и правильных уст Гарри.

— Да, — сказала я. — Это итальянское слово. И это плохое слово. — Он подождал, пока я продолжу. — Мой папа — итальянец, из Пармы в Эмилии-Романье. На севере.

— Я хорошо знаю Парму.

— Правда? — спросила я. — Я никогда не была там. Хотя это моя мечта.

— Вы никогда не видели дом своего отца?

Моя улыбка померкла, а внутренности сжались.

— Нет. Когда я была моложе, они не могли себе этого позволить. — Я не хотела добавлять, что они годами копили деньги, чтобы вернуться в прошлом году, но все это было украдено человеком, которому папа доверял как брату.

Деньги меня никогда не интересовали, они никогда не были важным фактором в моей жизни. Кроме очевидного — нужно было иметь дом, чтобы жить, и еду на столе. Но в последнее время для моих родителей это был огромный фактор. Хорошие люди, которых обманул плохой человек.

— Но вы же из Нью-Йорка? — спросил Гарри, отвлекая меня от грусти, в которой, как я боялась, однажды утону.

— Адская кухня. — Я улыбнулась, вспомнив свою юность, когда летом бегала по улицам с друзьями, театры и соседей, которые собирались на крыльце, чтобы поболтать, выпить и посмеяться. — Сейчас я живу в Бруклине.

— Настоящий житель Нью-Йорка, — сказал он без всякого осуждения в голосе. В нем отразилась легкая симпатия к тем, кто родился и вырос в Большом Яблоке.

— А вы? — спросила я.

— Суррей.

— Полагаю, что, в отличие от меня, вы выросли не в квартире.

— Не совсем, — сказал он, поджав губы. — А у вас есть братья и сестры? — спросил он неловко, словно цепляясь за что-то, чтобы разрядить обстановку. Если говорить начистоту, то между нами не было ни капли симпатии, поэтому я удивилась, что он так старается поддержать разговор. Если бы от этого время проходило быстрее и с меньшей болью, я могла бы отбросить свою неприязнь и завести с виконтом бессмысленную светскую беседу.

— Нет. Только я. — Я подмигнула. — Не могла же я позволить кому-то другому разделить внимание родителей, верно?

— Боюсь, что нет, — сказал он, затем посмотрел на телефон экстренной связи, словно желая, чтобы тот зазвонил и вызволил его из этой нелегкой ситуации. — Я считаю, что Бог сломал шаблон, когда создавал вас, мисс Паризи.

— Бракованный экземпляр? — пошутила я.

Его голубые глаза встретились с моими, напомнив мне лазурное море.

— Я бы так не сказал. — Странное чувство снова появилось под грудиной. Что это, черт возьми, было?

Я прочистила горло.

— Итак, а у вас есть братья и сестры?

— Нет, — сказал он. На мгновение показалось, что его окутала грусть, но потом она быстро улетучилась. — Но у меня есть двоюродный брат, с которым я особенно близок. Он мой псевдо-брат, я думаю. Мой лучший друг.

— Он в Англии?

— Да.

— Вы скучаете по нему?

— Очень.

В груди заныло, когда мне пришло в голову, что Гарри может быть одинок. Я всегда считала его зажатым и отстраненным, холодным и неприступным, что, как я полагала, не способствовало тому, чтобы легко сходиться с людьми. И он, конечно, казался таким. Но я познакомилась с его отцом, который был полным и абсолютным мудаком.

Нелегко было расти с Кингом Синклером. Со стороны казалось, что Гарри вел очень ограниченную социальную жизнь за пределами HCS Media. У меня всегда создавалось впечатление, что он так сильно напряжен, что вот-вот сорвется. Что он понятия не имел, как вести себя, если не смотреть на людей с полным презрением и не следить за тем, чтобы его считали только властным и гордым. Насколько я знала, все мои предположения относительно него оказались верными.

— Есть ли у вас хобби, мистер Синклер?

— Гарри, — ответил он. Затем. — Как обычно, охота на лис и барсуков. Стрельба по фазанам и рябчикам. Все в сезон, конечно.

Мой рот открылся от отвращения.

— Вы что, издеваетесь?

— Да, шучу, — сказал он бесстрастно. Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать его ответ.

Я покачала головой и рассмеялась.

— Черт! А я как раз собиралась наброситься на вас за такое варварство.

— Боже упаси, — сухо сказал он. — Но ведь вы этого и ожидали, не так ли? Заносчивый английский аристократ, участвующий в этих типично гнусных для нас видах развлечений.

— Я подумала, — сказала я, — это соответствует костюму за три тысячи долларов.

Когда он понимающе улыбнулся, на его щеках появились ямочки. Как будто он должен быть еще красивее. ― Не бойтесь, мисс Паризи, я нахожу кровавые виды развлечений такими же отвратительными, как и вы. Более того, я вложил немало средств в то, чтобы полностью запретить их.

Он расстегнул запонки и закатал рукава до локтей. Я проверила лифт на наличие электричества. Мне вдруг стало очень жарко. Он откинулся назад и прислонился к стене.

— Но, отвечая на ваш вопрос, я люблю регби, лакросс. И я катаюсь на лошадях. — В моей голове тут же промелькнула мысль о человеке, одетом в костюм пони прошлой ночью в «НОКС». Я фыркнула от смеха при мысли о том, что сорву с его головы маску лошади в стиле Скуби-Ду и найду под ней Гарри.

— Вы обычно находите вещи, связанные с лошадьми, такими забавными?

Я помахала рукой перед лицом, пытаясь успокоиться.

— Извините. Нет. Просто это напомнило мне кое-что забавное.

— Ясно. — Гарри проверил свои часы. Его щека дернулась, как будто в раздражении. А вы? Какие у вас увлечения? — рассеянно спросил он.

«Ну, Гарри. Со вчерашнего вечера я являюсь членом «НОКС», знаете широко известный секс-клуб? Думаю, можно сказать, что мои увлечения направлены в восхитительное русло: оргазмы, игра с сосками и очень хороший секс».

В реальности я сказала.

— Пить водку и судить кулинарные шоу с дивана — это хобби?

— С этим можно поспорить, наверное.

Разговор затих, но я чувствовала на себе пристальный взгляд Гарри. Вероятно, он задавался вопросом, какой демон наказывал его, упрятав в лифт вместе со мной. Я снова посмотрела на часы, и надежда покинула меня. У меня закралось подозрение, что Maître Огюст расценит мое опоздание как последнюю каплю и быстро лишит меня членства в своем клубе.

Как раз в тот момент, когда моя надежда уже почти иссякла, лифт загрохотал, осветился огнями, как новогодняя елка, и начал спускаться вниз, к счастью, не с бешеной скоростью.

— Слава Богу! — воскликнула я и вскочила на ноги. Гарри тоже медленно встал, поднял с пола пиджак и перекинул его через плечо, как модель «Берберри» на подиуме. Когда двери открылись, нас ждал человек в рабочем комбинезоне.

— Все готово, — сказал он.

— Я могу тебя чертовски сильно расцеловать! — сказала я, похлопав его по руке, и помчалась к выходу.

— Тогда почему ты этого не сделала? — крикнул он мне вслед.

Дождь стучал по стеклам. К черту метро, сегодня я раскошелюсь на такси. Как только я вылетела наружу, ливень ударил меня по лицу.

— Черт! — воскликнула я, бегом направляясь к дороге, на которую, похоже, за последние несколько часов обрушилось цунами.

Пытаясь сохранить свой список сухим, я засунула его в карман пиджака, а другую руку подняла, чтобы поймать такси. Через десять минут и тысячу проехавших мимо такси мне захотелось плакать. В дождь меня все равно никто не увидит, а если бы кто-то увидел и спросил, в чем дело (чего, конечно, не случилось бы — мы же в Нью-Йорке), я бы просто рассказала, что я добровольный сексуальный сабмиссив на обучении и собираюсь упустить свой шанс с французским мастером, потому что застряла в лифте со своим боссом, который, я была уверена, ненавидел меня.

Машина внезапно остановилась, и я выдохнула с облегчением. Когда окно опустилось, я увидела, что это Гарри Синклер.

— Почему вы стоите под дождем?

— Дома закончилась вода. — Я указала на небо. — Подумала, что сегодня приму душ из природного источника.

— Вы шутите? — спросил он, насупив брови.

— Конечно, шучу! — воскликнула я в ответ, вода пропитала мою бледно-розовую рубашку, и я устроила пип-шоу для всего Нью-Йорка. — Я пытаюсь поймать такси, но, похоже, все такси на Манхэттене сегодня заняты.

— Садитесь в машину, мисс Паризи.

— Нет. Все в порядке, — огрызнулась я, доведенная до отчаяния всем, что происходило сегодня, особенно выполнением приказов англичанина с сильным чувством собственного превосходства.

Я отошла от машины Гарри, чтобы наконец-то поймать чертово такси. Но судьба, желая окончательно убедить меня, что сегодняшний день — это катастрофа, сделала так, что мой каблук угодил в трещину на тротуаре, и я стремительно рухнула на задницу. Моя куртка, сумочка и список разлетелись по тротуару.

— Почему?! — закричала я в небо, но была вознаграждена полным ртом дождевой воды, которую быстро проглотила, задыхаясь и отплевываясь. Пока я кашляла, как диккенсовский уличный сирота, больной туберкулезом, большая рука обхватила меня за плечи и подняла на ноги.

— Я сказал, садись в эту чертову машину, Фейт, пока нас обоих не настигла смерть. — Знакомый голос Гарри прорезал симфонию Восьмой авеню, наполненную автомобильными гудками, и его внушительная сила опустила меня на теплое кожаное сиденье. Дверь со стороны пассажира, какой бы дорогой дизайнерской машиной она ни была, захлопнулась.

Гарри поспешно обогнул капот и проскользнул на водительское сиденье, держа в руках мои вещи.

— Ты всегда такая упрямая? — процедил он, и его обычное дерьмовое и холодное отношение стерло все проблески тепла, которые я почувствовал в лифте. — Просто, когда я думаю… — он покачал головой, прервав себя. Я была рада. Мне было не до того, чтобы слушать, что хотел сказать его высочество.

Гарри положил мою промокшую куртку и сумочку на заднее сиденье. В тот момент, когда он включил зажигание, чтобы увезти нас отсюда, список выпал из кармана моего пиджака и упал ему на колени.

Я молилась тому, кто мог бы меня услышать, чтобы дождь не испортил его, хотя бы не размазал чернила. Но когда машина погрузилась в тягостную тишину и я оглянулась, чтобы увидеть, как Гарри читает список на своих коленях, я поняла, что он был сухим, и мне захотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила меня целиком.

Длинные тёмные ресницы Гарри блестели от капель дождя, когда он просматривал список. Его ноздри раздулись, и он поднял голову. Передав мне список, он быстро вывел машину на дорогу.

— Бруклин, ты сказала? Ты там живешь? Где именно?

Я нехотя назвала адрес, и Гарри ввел его в свой GPS. Воздух между нами потрескивал от напряжения. Что он прочитал? Более того, что, черт возьми, он должен был подумать? Почему он ничего не сказал? Неужели Гарри считал меня ненормальной? И какое мне, к черту, до этого дело? Я ненавидела его. Ладно, не ненавидела, но сильно недолюбливала. Мне было наплевать на то, чтобы быть у него на хорошем счету.

Мысль за мыслью проносились в моей голове с такой скоростью, что у меня закружилась голова. Когда все это стало невыносимо, я проговорила.

— Я не хочу, чтобы на меня мочились!

Гарри не отрывал глаз от дороги и даже не проявил ни малейшей реакции на мою вспышку.

— К счастью, я воспользовался туалетом перед тем, как покинуть офис.

— Нет, я не имела в виду, что думала, что ты на меня помочишься. На самом деле, из всех, кого я знаю, ты был бы последним человеком, от которого я ожидала бы такого. — Мы остановились в пробке, и я пожалела о том дне, когда узнала, что такое уро-блядь-филия.

Гарри потирал лоб, явно тоже пораженный направлением нашего разговора.

— Мисс Паризи, не могли бы мы прекратить говорить о моче. Мне кажется, это неподходящая тема для цивилизованной беседы.

Я быстро просмотрела список, гадая, что еще он мог увидеть. И застонала, увидев пятый пункт сверху. Фистинг.

— Ты видел строчку о фистинге в жестком или ином? Это список того, что я не буду делать. А не список желаний.

Гарри испустил долгий вздох.

— Мисс Паризи. Пожалуйста. Прекратите.

— Я видела, что ты его читал. И просто хотела, чтобы ты знал, что я не хочу быть сэндвичем.

— Сэндвичем? — спросил он с явным раздражением.

— Двойное проникновение. Один спереди, другой сзади. Секс с двумя сразу, понимаешь?

— Не особо.

Я поняла, что мои указательные пальцы направлены друг к другу, изображая именно двойное проникновение.

Опустив руки на колени, я закрыла глаза и попыталась придумать ложь, которой можно было бы объяснить наличие у меня такого списка. Салли сказала мне, что никто из высокого руководства не должен знать о «НОКС». Гарри был генеральным директором. Я не хотела, чтобы он, едва начав работу, отстранил меня от дел, чтобы не расстраивать своих высокопоставленных и влиятельных друзей, которые жили под множеством необычных масок, которые я видела.

Мои глаза распахнулись.

— Это для моей колонки, — сказала я. — Я составляю список предпочтений, которые немного выходят за рамки. Знаешь, то, что я могу обсудить в колонке в какой-то момент, что может показаться людям интересным.

Гарри вздохнул.

— Вы, безусловно, живете интересной жизнью, мисс Паризи. Мне кажется, я никогда не встречал никого, похожего на вас.

Я уставилась прямо перед собой, сомневаясь, не оскорбили ли меня только что в вежливой и мягкой форме.

— Ты назвал меня Фейт, — пролепетала я. Я понятия не имела, почему именно эта мысль занимала сейчас главное место в моей голове. Гарри никогда раньше не называл меня по имени. И он поднял меня с земли. И понес на руках в свою машину, прижимая к груди. В машину, где был подогрев сидений.

Его челюсть сжалась.

— Я просто сболтнул лишнее. Это было непрофессионально с моей стороны.

— Так же непрофессионально, как видеть «большие анальные пробки» в личном списке сотрудника?

После этого машина резко остановилась.

— Это твое здание? — спросил Гарри. Дождь из проливного превратился в туманную дымку.

— Да. Это мой дом.

Гарри потянулся за курткой и сумочкой. В этот момент пришло уведомление на мой мобильный телефон. Я сразу же заглянула в сумочку и прочитала сообщение.

За тобой заедет лимузин. Не опаздывай.

Это был номер, который, как я знала, принадлежал «НОКС». Невероятно сложные часы на приборной панели машины Гарри подсказали мне, что я должна шевелить задницей.

— Черт, — сказала я и выпрыгнула из машины. Гарри обошел капот и протянул мне мою туфлю без каблука. — Спасибо. И спасибо, что подвез домой.

— Давай я провожу тебя до двери.

— Нет! Все в порядке, — сказала я, махнув рукой в неловком прощании, когда подошла к перилам крыльца.

— Фейт? — я обернулась и увидела Сейджа, идущего по улице.

— Сейдж! — сказала я с облегчением.

Сейдж прошел мимо Гарри, и глаза его расширились, когда он встретил мой взгляд.

— Гарри Синклер? — пробормотал он, и я натянуто улыбнулась Гарри через плечо Сейджа. Лицо Гарри было твердым, как камень, когда он смотрел на нас. — Фейт, на тебе нет обуви.

— Понеси меня, — прошептала я. Сейдж нахмурился в замешательстве, но сделал то, что я просила. Он подхватил меня на руки и направился к двери.

Гарри стоял на тротуаре как статуя, сложив на груди мускулистые руки.

— Доброго дня, мисс Паризи, — нейтрально сказал он и сел в машину.

— Он считает меня идиоткой, — сказала я Сейджу, когда мы благополучно вошли в фойе, и Гарри уехал.

— А тебе какое дело? Ты ведь ненавидишь этого парня, верно?

— Точно, — сказала я. — Конечно. — Я указала на лифт. — Быстро соображаешь, мой хороший человек. Maître ждет, и его личный лимузин заберет меня с минуты на минуту.

Лифт закрылся и доставил нас на наш этаж.

— А почему твой босс вообще здесь оказался? — спросил Сейдж. — Это был он, верно? Я узнал его по фотографиям в Интернете.

— Да, но это долгая история, а сейчас я должна подготовиться к тому, что меня может отшлепать по заднице сексуальный француз.

— Ну вот, еще один обычный день, — Сейдж покачал головой, забавляясь.

— Просто еще один обычный день.

«Фейт», — услышала я голос Гарри, раздеваясь. Не мисс Паризи, а Фейт. По мере того, как я погружалась под горячую струю душа, его голос становился все громче.

Потом я вспомнила, как он улыбнулся в лифте. Эта чертова улыбка с ямочками. Странное трепетание под грудиной снова вернулось. Я закрыла глаза. Стеки, которые висели у Maître на стене, с каждой минутой казались мне все более привлекательными.

Когда в моей глупой голове в очередной раз раздался обеспокоенный крик Гарри «Фейт», я взмолилась, чтобы Maître выпорол меня сегодня до смерти.

Мне не нравился виконт Гарри. Он был напыщенным и гордым ослом… мне просто нужно было постоянно напоминать себе об этом.