Твоя кровь в моих венах

Глава 21

Джойс переступил порог командной рубки ровно в двадцать часов по корабельному времени. Все уже были в сборе, а Бледа, застывший каменной статуей, облегченно вздохнул. По крайней мере так показалось Джойсу.

На самом деле командир совсем не напрасно волновался, так как Джойс действительно до самого последнего момента склонялся к идее остаться в своей каюте. Он не видел никакого смысла приходить, потому что ситуация казалась катастрофичной, а сам Джойс не собирался абсолютно ничего предпринимать. Все же в последний момент взяло верх даже не чувство долга, а скорее желание быть в курсе происходящего.

— Итак, все в сборе, давайте начнем, — откашлялся командир, а Джойс отметил про себя его неуверенность.

Куда делась жесткость, нахрапистость, безапелляционность Бледы?

— У нас остается восемнадцать дней до окончания срока выполнения задания. Но нужно помнить, что совсем необязательно Нерон будет выжидать ровно тридцать дней. Он может выполнить задание досрочно. Путь сюда у нас занял одиннадцать дней, с учетом того, что мы заходили на Кеплер. Обратный путь, по расчетам команды наших навигаторов, — тут Бледа на секунду замялся, едва заметно — так что отметил это для себя только Джойс, и затем продолжил, — неделю. Другими словами, максимально мы можем потратить на выполнение задания одиннадцать дней. Конечно, будет лучше, если мы сократим этот временной промежуток.

— Одиннадцать дней для исследования трех планет — это ведь за глаза хватит? — полувопросительно-полуутвердительно произнес Марс.

— В обычной ситуации — да. Но на одной из планет, ближайшей к Солнцу, — мы договорились называть ее Первой, — возникла чрезвычайная ситуация, пока необъясненная, что помешало довести исследование планеты до конца. И неизвестно, с чем мы столкнемся на двух других.

Бледа сделал паузу, а потом огорошил Джойса следующей фразой:

— Проблему более подробно опишет Аттила.

Первым порывом Джойса было послать и командира, и всех остальных куда подальше. Он не хотел участвовать в этом фарсе, и едва сдерживался, чтобы не сказать правду: причиной опасности для здоровья экипажа выступил сам командир.

Сдерживался Джойс вовсе не из желания покрывать Бледу или наказать Соль за ее совершенно дурацкое и невовремя проявленное решение взять вину на себя. Но если они заняли эту позицию, приходилось быть последовательным и не разрушить весьма зыбкое и с трудом добытое спокойствие экипажа.

Сделав над собой усилие, Джойс выдвинулся вперед. Окинул взглядом хмурые лица, в которых сквозило недоверие.

— В силу того, что в сознании находилось только двое членов экипажа, я и помощник второго навигатора Соль, было принято решение, что я останусь на «Драконе» выполнять обязанности заместителя командира и пилота, а Соль на челноке отправится на орбиту планеты. Согласно программе исследования, было выпущено три зонда. Со вторым по счету произошло нечто необъяснимое. Сначала зонд зафиксировал всплеск гравитационного притяжения, а затем перестал подавать сигналы. Совсем перестал, — подчеркнул Джойс, — что странно. Ведь даже если бы он разрушился от падения, датчик все равно передавал бы сигналы о месте его нахождения. Вместо этого выглядело так, будто зонд вообще исчез.

— Так может датчик тоже разрушился, — подал голос Марс.

— Я думаю, ты сам в это не веришь, — даже не взглянув в сторону техника, отозвался Джойс и продолжил, — но позднее была выявлена еще одна странность. Данные о планете, которые передавала Соль на «Дракон», особенно снимки, которые видел я, не соответствовали тому, что видела помощник второго навигатора. Это стало понятно по тому, как Соль описывала то, что было перед ее глазами. Затем она услышала еще и речь, зов о помощи, и несмотря на мой приказ оставаться на орбите, приняла самостоятельное решение опуститься на планету. Лично я никакого зова или вообще членораздельной речи в передаваемом аудиофайле не услышал. Джейн тоже.

— Она еще и приказу не подчиняется, — хмыкнул кто-то.

— Тем не менее спустя некоторое время, челнок изменил траекторию, и вместо того, чтобы сесть на планету, снова поднялся на орбиту. По словам Соль, она не слышала моего приказа, а отказ от посадки был вызван тем, что девушка осознала, что подверглась внушению. По мере приближения к поверхности планеты голос, зовущий ее, изменился и стал похож на голос человека… Цитирую: «Которого там не могло быть». Из-за того, что источник внушения не опознан, и неизвестно, представляет ли теперь сама Соль опасность для экипажа и корабля, было принято решение оставить ее на орбите Первой до выяснения обстоятельств.

— Ты хотел сказать: «В наказание, что нас всех чуть не угробила», — ядовито заявил Гений.

Джойс честно попытался сделать над собой усилие и промолчать. Не удалось.

— У меня всегда было впечатление, что прозвище дано тебе в насмешку, — лениво заявил он.

— Да ты..!

— Отставить! — гаркнул Бледа, обрывая Гения. — Нашли время! Гений, я тебе уже говорил, прекрати охоту на ведьм. Считай это несчастным случаем. Никто не виноват, ясно тебе? Представь, каково Соль там одной? И, между прочим, она сама вызвалась в одиночку проводить исследование, так как ни она, ни Аттила не знали, когда мы очнемся и очнемся ли вообще. Они собирались вдвоем выполнить задание за нас всех!

— Так ведь все равно не справились, а нам теперь расхлебывать, — хмыкнул Айзек.

Джойс, чувствуя, что его выдержка сейчас испарится, и боясь сделать что-нибудь ужасное, тут же направился быстрым шагом к выходу.

— Аттила, останься! — приказал Бледа, но его помощник сделал вид, что не слышит, и выскользнул за дверь.

Его душило чувство надвигающейся катастрофы, и оно никак не было связано с исследованием звездной системы.

Сзади на секунду возник шум голосом, а потом раздался звук стремительных шагов человека, догоняющего его.

— Аттила, стой!

— Ты зря пошел за мной, — не оборачиваясь, произнес Джойс, продолжая идти в сторону своей каюты. — Подрываешь свой авторитет. От него и так уже одни лохмотья остались.

— Мне нужно, чтобы ты вернулся! — запыхавшись, крикнул Бледа.

Чувствовалось, что его здоровье после комы недостаточно восстановилось.

— Надо же! Тебе нужно! — усмехнулся Джойс. — А я вот собираюсь пойти к себе в каюту и больше не появляться на этих сборищах.

— Ты мой помощник! Ты обязан выполнять возложенные на тебя обязанности!

— Да что ты? — фыркнул Джойс, а потом повернулся к уже догнавшему ему командиру и серьезным тоном ответил: — Я категорически отказываюсь выполнять твои приказы. Можешь классифицировать мое поведение по статье 27Б — «Сознательное неподчинение командиру в условиях опасности». Хочешь применить физическую силу? Попробуй.

И, отвернувшись, он снова зашагал вдоль по коридору.

— Аттила, да что случилось? Ты ведешь себя как ребенок! Ты всего на два года младше меня, и пора бы уже повзрослеть!

Джойс усмехнулся про себя: «Интересно, что сказал бы Бледа, если бы узнал, сколько мне на самом деле лет?»

— Аттила! Хватит скалиться! Проблема очень серьезная!

— Да, Бледа. Ты прав. Проблема очень серьезная. И тебе как командиру придется ее решать. А я умываю руки. Это не моя игра.

— Да что в конце концов, произошло, ты можешь хотя бы ответить? — Бледа дернул его за руку, пытаясь развернуть к себе.

— Ты что, всерьез не понимаешь? — удивился Джойс, останавливаясь и взглядывая на командира.

Бледа был выше ростом, но сейчас, казалось, он словно уменьшился в размерах.

— Я предложил тебе переложить вину на меня. А ты вместо этого свалил все на девчонку! Ты что, действительно, не понимаешь, насколько это подло?

— Нет, постой! — замотал головой Бледа. — Я ни слова не сказал, что это сделала Соль. Наоборот, я хотел избежать обвинения кого-либо в принципе!

— Но тебе это не удалось, ведь так? Парням хотелось ясности. Им нужен был конкретный ответ, а не неуверенные призывы «не обращать внимания». Если бы ты четко сказал, виноват, мол, Аттила, они, конечно, разозлились бы — я и так не пользуюсь у них великой любовью, но это было бы через некоторое время забыто. Поогрызались бы, каждый раз напоминая мне о моем «промахе», но потом успокоились бы. Втянулись бы в общую работу, были бы вынуждены постоянно контактировать и сказали бы себе: «Ладно, с кем не бывает!»

— Допустим. А вместо этого они винят Соль. Ну и какая разница? Злились бы на тебя, а так злятся на нее. Что меняется? Наоборот, так лучше, на мой взгляд. Соль в любом случае выключена сейчас из работы. И то, что они злятся на нее, ничему не мешает, тогда как негатив к тебе точно помешал бы. Я не пойму, из-за чего ты завелся.

— Да потому что она нас спасла! Парни должны знать, кому обязаны своими жизнями. Они должны быть благодарны ей, а не винить ее и оскорблять. И ты в первую очередь должен был быть ей благодарен.

— Я благодарен ей, — тихо сказал Бледа. — И тебе я благодарен тоже. Если бы не ты, Соль одна не справилась. И я не хотел ни на одного из вас возлагать вину именно потому, что считал это неправильным. Ну да, ошибся. Я не думал, что ребята так воспримут мои слова и начнут искать виновного. Но теперь-то что делать, раз так получилось?

— Что делать? — Джойс пожал плечами. — Если бы я был на твоем месте, как только понял бы, что их мысли приняли нежелательное направление, сразу расставил бы все точки над «и».

— То есть?

— Признался бы, что виноват. Ну или в крайнем случае сказал бы, что виноват ты, если бы ты предложил мне такой вариант.

— Ты считаешь меня трусом? — набычился Бледа. — Ты же сам говорил, что они должны верить мне, потому что я их командир. Утверждал, что это будет самый лучший вариант. Еще упрекал меня за невовремя проснувшуюся совесть! Серьезно, я не понимаю, что меняется от того, на кого я возложил свою вину, на тебя или на нее?

Джойс сложил руки на груди и наклонил голову набок, разглядывая Бледу, словно он был неизвестным науке насекомым:

— Если ты не заметил, она — девчонка.

— И что? Она такой же член экипажа, как и все. Почему я должен относиться к ней иначе, чем, например, к тебе?

— Потому что она спасла тебя, идиот! — не выдержал Джойс. — И ей это было сделать гораздо сложнее, чем любому из нас. Я просто снял бы тебя с пульта, и дело с концом. У меня это заняло бы несколько неприятных секунд. Да, я опасался бы за здоровье ребят, но ни я, никто другой из парней не пережил бы столько ужасных часов, выбиваясь из сил, чтобы стащить твою тушу или разбудить хоть кого-нибудь, кто смог бы ей помочь. Ты вот сейчас чувствуешь беспомощность, не зная, как обуздать коллектив, правда? Но им сейчас не грозит прямая опасность. А представь, каково было Соль, оставшейся одной на корабле и понимающей, что люди могут погибнуть из-за того, что она недостаточно физически сильна, и ненавидящей себя за это?

— Я думал, она сразу пошла и разбудила тебя, — пробормотал Бледа.

— Где там! Она точно так же в отчаянии билась надо мной, пытаясь привести в чувство, потому что Джейн сказала, что я единственный, кто еще способен реагировать.

Они помолчали.

— И все же я не понимаю, — глухо начал Бледа. — Ты сейчас ее так защищаешь, хотя еще буквально пару часов назад сказал, что не будешь с ней разговаривать ни при каких условиях. Я думал, ты считаешь ее в чем-то виноватой…

— Слушай, не мешай все в кучу, — поморщился Джойс. — Это к делу не относится. Разумеется, она тоже… может что-то натворить, и я… ну да, я на нее зол… за ее некоторые конкретные действия. Но я не стал бы взваливать на нее свою вину, даже если бы она сама мне это предложила бы.

— Так что теперь делать? Пойти к ним и признаться, что я виноват?

— Честно? Не знаю, — пожал плечами Джойс. — Возникла патовая ситуация. Какое ты ни принял бы решение, оно окажется неудачным. Если признаешься, это будет полная катастрофа. Ребята не простят тебе, что ты их сначала обманул… Да-да, я помню, что ты ни слова не сказал про Соль. Но ты и не разубедил их сразу. А твои призывы «никого не винить» теперь будут выглядеть трусостью. Одно дело, если бы ты защищал Соль или меня, а так… словно пытался отвести от себя подозрение. Признавшись сейчас, ты потеряешь доверие еще больше, чем если бы сразу сказал, что виноват.

— Тебя обвинить я тоже не могу, я ведь уже сказал, что ты, наоборот, всех спас.

Джойс кивнул, подтверждая слова командира.

— Поэтому я самоустраняюсь. Наша экспедиция накрылась медным тазом, и я не в силах на это смотреть.

— Почему сразу — «накрылась»? Я понимаю, что ты меня не уважаешь из-за того, что я подставил Соль. Но на данном этапе это вынужденное решение. Обещаю, что я во всем признаюсь, когда мы выполним задание и вернемся.

— А зачем, Бледа? — покачав головой, поинтересовался Джойс. — Чего ты хочешь добиться, стремясь завершить эту миссию? Выиграть Золотую галактику? Допустим, тебе это удастся. Ты получишь ее. А потом признаешься, что подставил члена своего экипажа, возложил на него свою вину. По сути — предал. Даже если не пересмотрят итоги игры, ты потеряешь весь свой авторитет, перестанешь быть старостой курса. Думаю, станешь изгоем. И как считаешь, будет это отражено в твоей характеристике? Ты понимаешь, что в дальний космос дорога будет тебе закрыта, и никакая Золотая галактика тебе не поможет?

Джойс помолчал.

— Но ты предлагал возложить вину на тебя, — пробормотал Бледа. — Проверял меня? Откажусь я или нет?

— Нет, никоим образом. Я был абсолютно серьезен. Послушай, есть разница. Мы все допускаем ошибки, и иногда их нужно скрывать во имя достижения цели, если эта цель важна для всех. Ты же наверняка удивлялся, почему я остаюсь старостой и командиром курса, несмотря на сомнительное происшествие на корабле, повлекшее гибель твоего брата? А всё просто. Ребята согласились покрывать меня и молчать, потому что верили мне. Абсолютно все. А твои парни верят тебе?

Бледа не ответил.

— А ведь они еще не знают… — Джойс не договорил, но и так было понятно, что он хотел сказать. — Ладно, возвращайся, а то тебя там все потеряли уже.

— Идем со мной, — снова попросил Бледа.

— Нет, — покачал головой Джойс. — Можешь сказать им, что за неподчинение подверг меня аресту. Можешь даже приказать Джейн запереть дверь моей каюты, чтобы я не смог выйти. Меня это вполне устроит.