Твоя кровь в моих венах

Глава 6

Провожали их с Джойсом до Центра подготовки полета всем отрядом. Шли рядом, говорили какие-то слова напутствия, предлагали помощь, обещали поддержку, просили «показать этому Бледе». Есения впервые почувствовала себя членом коллектива, потому что сейчас ее не оттесняли в сторону, не игнорировали, не говорили гадости и не кривились при ее виде. Ее включили в общий круг, обступив ее и Джойса со всех сторон, с ней считались. Теперь она была не «член отряда с самым низким статусом», теперь она была «половиной группы», которой придется «держать удар» в стане врага и отстаивать честь отряда.

Ей бы радоваться и гордиться, что ее признали за свою, но мысли и чувства Есении находились в полном смятении. Когда Джойс вчера разговаривал с Бледой по планшету, ей показался странным их разговор. Все выглядело так, будто Бледа действительно не знал, что Джойс находится у Есении, и вел себя так, словно не он подсадил ей подслушивающее устройство. Конечно, он мог играть роль, девушка отдавала себе в этом отчет. Но вот эти его слова, сказанные Джойсу: «Ты можешь девчонку водить за нос, но не меня», — посеяли сомнения в ее душе. Почему она решила, что она ошиблась в Бледе? Корила себя за то, что поверила ему, его рассказу, его горю. А что, если она ошиблась в Джойсе? Что если они вместе с Умником разыграли этот спектакль, и Джойс, пока водил руками, сам посадил ей жучок? Да, он не прикасался к ней, но потом, когда подвел к зеркалу, довольно ощутимо нажал на родинку, показывая, куда смотреть. Он мог сам ее прослушивать, а сделать вид, что это делает Бледа. Или же это вообще не был жучок, а просто нашлепка, и сделано это было лишь для того, чтобы заставить ее засомневаться в Бледе. Может быть, Джойса испугала та возникшая близость между нею и командиром вражеского отряда. Может быть, Джойс хотел добиться, чтобы Есения не верила ни единому слову Бледы, в том числе и его рассказу о брате. Может быть, в этом рассказе все же было что-то, чего Джойс опасался? Что-то, чего она не заметила?

Да и рассказ самого Аттилы вызывал массу вопросов. Как Ник мог не успеть дойти каких-то несколько шагов до люка отсека и потерять сознание? Допустим, это, в принципе возможно, если он заделывал пробоину, уже находясь в полуобморочном состоянии, и тут же рухнул, как только довел дело до конца. Но если Ник наложил заплатку, то герметизация была восстановлена, и в отсек должен был автоматически начать нагнетаться воздух. Почему Ник все же умер? Прошло более полутора минут, в течение которых еще можно спасти человека, пострадавшего от декомпрессии? Ладно, допустим. Возможно, нужное давление восстанавливалось дольше. Но вот эта фраза Джойса: «Почему он не вышел из отсека раньше, как только почувствовал первые признаки декомпрессии?» вызывала у Есении недоумение пополам с тревогой. Если пробоина было небольшой, а утечка воздуха медленной, отсек вообще можно было бы не закрывать. И тогда такая ситуация с потерей сознания и смертью от декомпрессии вообще бы не случилась. Если же утечка была достаточно большой и грозила понижением давления во всем корабле, тогда отсек бы закрыли. Но в этом случае было бы верхом глупости идти в такой отсек без скафандра, так как в маленьком объеме давление падало бы быстрее. Но допустим, Ник уже плохо соображал и все же сделал такую глупость, зашел в отсек без скафандра и задраил за собой люк. Тогда в этом случае он не мог бы выйти ни при первых, ни при последних признаках декомпрессии, так как люк после закрытия не открывался бы до тех пор, пока давление не восстановится.

Есения чувствовала себя балансирующей на натянутом канате, с которого нельзя шагнуть ни в одну сторону. Нельзя было понять, кому из парней можно было доверять, а потому следовал единственный вывод: доверять нельзя никому.

У входа в Центр однокурсники разошлись и оставили их одних.

— Идем? — спросил у Есении Джойс, как будто давал ей последний шанс отказаться.

Но пути назад уже не было.

— Идем.

Они прошли по указателям в крыло, которое было отведено под команду Бледы.

— «Дракон», — прочитала Есения. — Так будет называться его… наш корабль?

Джойс кивнул. Он был молчалив, и что служило тому причиной: нежелание говорить при подслушивающем устройстве или же нервное напряжение перед полетом с командиром, которого он, мягко говоря, недолюбливал, было непонятно.

Они зашли в огромный зал, где человек десять, с максимально обнаженными (насколько позволяли приличия) телами занимались на предполетных тренажерах.

Есения и Джойс остановились недалеко от входа и пытались взглядом отыскать Бледу.

В это время центрифуга, вращающаяся с бешеной скоростью, начала останавливаться.

— Двенадцать единиц, не меньше, — словно разговаривая сам с собой сказал Джойс.

Центрифуга остановилась, и из нее выпрыгнул Бледа. Бодро и прямо, безо всяких шатаний и заносов он направился к ним.

— Отличный вестибулярный, — буркнул Джойс.

Есения видела, что его раздражает хорошая физическая подготовка Бледы, и спросила себя, сколько же выдерживает сам Джойс.

Теперь, увидев своего командира, направляющегося к выходу, остальные занимающиеся обратили внимание на парочку, стоящую в ожидании и переминающуюся с ноги на ногу.

Бледа быстрым шагом подошел к ним:

— Кого я вижу!

Он протянул руку Джойсу, пожал ее, потом замялся, но все же протянул таким же движением руку Есении. Она сжала его кисть изо всех сил, памятуя о том, что по силе рукопожатия мужчины подсознательно оценивают друг друга, а ее даже самое сильное сжатие не будет идти ни в какое сравнение с мужским. Так и есть, Бледа даже не обратил внимание на ее потуги и, улыбаясь, произнес:

— До последнего боялся, что вы передумаете.

Потом обернулся и крикнул остальным:

— Перерыв пять минут. Идите знакомиться с новыми членами команды.

Со всех сторон зала к ним потянулись молодые парни. Все они были даже выше Джойса, поэтому Есения почувствовала себя среди них карликом.

Молча обступив их, члены чужой команды неодобрительно взирали на странное приобретение Бледы. По выражению их лиц девушка догадалась, что командир не предупредил их о новом пополнении.

— Аттилу вы все знаете, он в представлениях не нуждается. А это новый член нашего экипажа, новый не только для нас, но даже для Аттилы, — Соль. Прошу любить и жаловать.

Услышав ее прозвище, кто-то хмыкнул, но едва Бледа бросил взгляд в ту сторону, смех перешел в покашливание.

— Командир, — один из парней, высокий и крупный, некое подобие Версавина, сделал шаг вперед, — зачем нам девка?

— Аттила, значит, вопросов не вызывает? — Бледа снова окинул взглядом нахмурившихся парней.

В ответ было слышно лишь, как где-то поскрипывает не до конца остановившийся тренажер.

— Вот и славненько, — удовлетворенно кивнул Бледа. — А член экипажа женского пола нам нужен, Марс. Я не буду напрягаться и объяснять, для чего, потому что для твоего куцего умишки эта информация все равно будет недоступна.

— Чтобы снимать напряжение во время полета? — гоготнул Марс и тут же получил мощный хук в челюсть, так что его голова откинулась назад. Но он только потряс ею и пробормотал: — Да ладно, чего, уже и пошутить нельзя?

Бледа встряхнул кистью:

— Вот зарекался тебя бить. О твою чугунную башку так и руку недолго сломать, — и обратился к остальным: — Аттила, между прочим, умнее вас! Неспроста девчонку выписал себе на курс. Ну-ка, не посрамите меня. У кого есть достойные предположения, зачем?

Есения не понимала, зачем Бледа им врет. Ведь по всему поведению Джойса было видно, что тот удивлен ее появлением на его курсе.

Парни молчали.

— Какой позор! — хмыкнул Бледа. — Ну-ка, Гений, что ты скажешь?

Все обернулись и посмотрели на парня, который стоял сзади. Он был лишь немногим ниже других, примерно ростом с Джойса, но более тонкого сложения.

— Исследования показывают, что смешанные коллективы добиваются больших успехов, чем коллективы одного пола, — произнес он негромким голосом.

— Сомневаюсь, — сказал кто-то из толпы. — Аттила проиграл вчера только из-за того, что она медленнее всех бежала. И он вместо первого или в крайнем случае второго места оказался на пятом. Не вижу никакой пользы от бабы.

— Ладно, — вдруг сказал Бледа. — А я не вижу смысла вас уговаривать. Она летит с нами, и точка. Только у меня один вопрос: вы считаете себя настолько слабыми, что одна девчонка может испортить полет десяти мужикам?

Парни загалдели на все лады, но основная мысль была такая: «Плевать на нее, она ни на что не повлияет».

— Вот и славненько, — сказал Бледа. — Перерыв закончен, все по местам.

— Зачем ты это устроил? — спросил Джойс, когда они снова остались втроем. — Ты ведь мог предупредить их о нашем приходе заранее и обсудил бы все вопросы не в нашем присутствии.

— У тебя свои методы, а у меня — свои, — отрезал Бледа.

— Я не спорю. Я хочу понять.

— Хотел увидеть яркую картинку. Все неприкрытые реакции, которые проявляются от неожиданности. Как в моей команде, так и у вас. И на этом все, закончили с разговорами. Давайте, вперед на тренажеры, отработать стандартную программу. Посмотрю на ваши показатели.

— Мои будут гораздо ниже среднестатистических мужских, ты же понимаешь, — предупредила Есения.

— Да уж соображаю, не дурак, — фыркнул Бледа. — Постарайся выложиться. Хочу увидеть твой максимум и понять, с чем мне можно будет работать. Жаль, на сурдокамеру времени нет. Ладно, иди, — он махнул рукой и обратился ко второму собеседнику, — Аттила, а ты подожди, хочу сказать тебе пару слов.

Джойс напрягся. Ему совершенно не нравилась ситуация, в которую он попал. И что еще собрался сказать ему Бледа такого, что не мог сказать при Соль? Вдвоем они проводили глазами девушку, которая направилась к беговой дорожке.

— Аттила, давай договоримся: ты ей не помогаешь и ее не опекаешь.

— Я не собирался, — удивленно ответил Джойс.

— Да ладно? — наигранно спросил Бледа. — Не верю. Вот сейчас мои парни начнут ее задирать, и даю сто процентов, ты полезешь ее защищать. Я ж тебя знаю, мимо не пройдешь. Так вот я тебе запрещаю. Пусть справляется сама.

— Она член моей команды, как я могу…

— Вот! — удовлетворенно ответил Бледа. — Так и знал. Нет, теперь она член моей команды. И ты, кстати, тоже. За пределами этого зала, а потом и корабля, вы можете делать что хотите, меня это не волнует. Но здесь я устанавливаю правила ваших взаимоотношений. Понял?

Джойс кивнул.

— Не слышу.

— Понял.

— И еще. Надеюсь, ты не будешь против, если я за ней приударю? — Бледа усмехнулся. — Ты не можешь бы против, верно? Ее личная жизнь тебя не касается.

— Хочешь взять реванш? — спокойно спросил Джойс.

— В чем? — опять наигранно удивился Бледа. — Ты думаешь, что мне есть дело до Элери? Мне плевать, с кем она спит.

— А мне нет дела до Соль, — сказал Джойс и тут же поправился, — я имею ввиду, я не воспринимаю ее как женщину. Но, конечно, мне есть до нее дело как до члена моего отряда.

А ты хочешь переманить ее на свою сторону. Ты хочешь, чтобы она верила только тебе, ты хочешь, чтобы она стала твоей с потрохами, ты хочешь, чтобы она стала твоей настолько, что была бы готова отдать за тебя жизнь. И не говори мне, что я не прав.

— Ну так и что? Это преступление? — прищурился Бледа.

— Я ничего не делал, чтобы переманить от тебя Ника. И уж точно не «приударял» за ним. А ты готов на все, лишь бы отомстить мне, и тебе плевать, пострадает ли при этом она.

— Ник пострадал, — сухо заметил Бледа.

Джойс сжал кулаки. Происходит как раз то, чего он и боялся. Бледа позвал Соль только с одной целью: отыграться. И выбрал же самое больное место! Он не выбрал Элери, потому что знал, что Джойс не испытывает к девушке никаких чувств. Он не выбрал ни одного парня с третьего курса, потому что потерю товарищей Джойс вынес бы. Конечно, переживал бы, но в конце концов они могли за себя постоять! Но нет. Бледа выбрал девчонку, маленькую, хрупкую девчонку, которая априори была слабее парней. Он выбрал самого незащищенного члена отряда Джойса. И что теперь делать ему? Ох, как ловко Бледа его подловил. И ведь он понимает, что и Джойс это понимает! А как вчера этот засранец спросил: «Ты принял мое предложение из-за страха за девчонку?» Джойс не стал отвечать, потому что Соль услышала бы, но они оба понимали, что это правда. Да, им, Джойсом двигал страх — страх стать причиной ее гибели, как он стал причиной гибели Ника.

— Чего ты хочешь? — глухо сказал Джойс. — Если бы я мог вернуть тебе Ника, я бы это сделал. Но она ни причем! Она не виновата, что попала на мой курс. Она вообще ни в чем не виновата!

Бледа пожал плечами:

— А кто виноват? Кто виноват в том, что Ник погиб?

— Хорошо. Пусть я виноват. Так и отыгрывайся на мне! Оставь ее в покое!

— А еще говоришь, что тебе нет до нее дела, — хмыкнул Бледа. — Из-за Элери ты бы так нервничать не стал. Все, закроем эту тему. Я тебе всего лишь сказал, что собираюсь с ней замутить, а ты тут напридумывал черти что.

Он небрежно махнул рукой:

— Помощник капитана Аттила, приступайте к отработке стандартной программы подготовки к полету, — и повернувшись на пятках, пошел прочь.

Но его легкомысленный вид Джойса не обманул.

Вроде бы все было спокойно. Парни Бледы занимались на тренажерах и, казалось, не обращали никакого внимания на девушку. Тем не менее Джойс, несмотря на то что тоже активно тренировался, продолжал внимательно следить за обстановкой.

К этому времени Соль закончила с качелями Хилова* и перешла к лопингу**. Выставила параметры, при которых собиралась заниматься, закрепилась в стойке, крепко ухватившись руками за поручни, и тренажер постепенно начал набирать обороты. В этот момент со спины, так, что девушка не видела, подошел один из «бойцов» и что-то поменял в настройках. Джойс хотел было крикнуть ему, чтобы не лез, куда не просят, но вдруг наткнулся на внимательный взгляд Бледы. Джойс показал жестом, что это безобразие нужно прекратить, но тот отвернулся, как будто это его не касалось. Первой мыслью Джойса было желание наплевать на приказ командира, подойти к лопингу и исправить настройки. Он было сделал движение, чтобы сойти со своего тренажера, но мелькнувшая мысль заставила его остаться на месте. А что, если именно этого Бледа и добивается? Джойс сейчас подойдет к девушке, наплевав на приказ, а Бледа его исключит из команды за неподчинение. Его исключит, а Соль оставит. И тогда уже ей никто не поможет. Лучше пусть будет наоборот. Если девушка сейчас пострадает, то Бледе придется исключить ее.

Джойс сжал зубы и сказал себе, что эмоции только мешают, а значит ему сейчас нужно оставаться спокойным. Да, это самый лучший вариант: пусть Соль пострадает. Вряд ли проблемы окажутся слишком серьезными. Бледа не допустит, тем более, что он знает, что Джойс видел, что параметры на тренажере были изменены сознательно. Он хотел уже было отвернуться и продолжать заниматься своим делом, но не смог и все так же пристально, со все возрастающим волнением следил, как вращение набирает скорость.

Он живо представил, каково девушке сейчас на этом тренажере, когда она начинает постепенно осознавать, что лопинг вращается гораздо быстрее, чем она запрограммировала. Тренажер уже набрал такую скорость, что девушки практически не было видно, так быстро она мелькала.

«У нее могут сорваться руки», — мелькнула тревожная мысль, и тут же раздался короткий вскрик, маленькое тело взметнулось над лопингом и зацепило край высоко стоящей центрифуги. Ударом девушку отбросило в сторону на батут, а потом уже выкинуло на маты.

Все парни и даже сам Бледа бросились к неподвижно распростертому на матах телу, а Джойс отвернулся и закрыл глаза. Вот и всё. Снова.

Казалось, тишина зазвенела в ушах, запульсировала в висках, отдалась глухо в груди.

— Пульс есть? — услышал Джойс голос Бледы.

Растерянный голос. Испуганный.

«Может быть, ты, наконец, поймешь, каково это», — отстраненно подумал Джойс.

— Есть.

Джойс одновременно испытал и облегчение, и досаду.

— Почему не реагирует? — снова Бледа.

— Может быть, головой ударилась, — кажется это голос Дока, парня, который отвечал за медицинскую программу полета. — Или сознание потеряла от перегрузки.

И вдруг тихий женский голос произнес:

— С головой у меня все в порядке, а вот нога болит. Бедро.

Наверное, вздох облегчения получился таким громким, потому что его издали сразу десять глоток.

— Где болит? — спросил Док, в ответ ему раздался стон. — Перелома нет. Стяните с нее штаны.

Послышалась возня.

— Шикарная гематома, — констатировал парень. — Ничего, жить будешь. Сейчас вколю тебе рассасывающее, а дома полежишь в медкамере пару часиков. Завтра будешь как новенькая.

— Аттила, — позвал Бледа. — Хватит заниматься, иди сюда. Ты не заметил, что твой товарищ пострадал? Да ты просто не человек, а робот, — последнее было сказано с неприкрытым сарказмом.

Джойс сжал зубы и направился к ним.

Соль лежала на матах в футболке и трусиках, а на левом бедре наливался огромный фиолетовый синяк. Она смотрела куда-то в потолок, словно не замечая никого вокруг, пока Док возился с ней.

— Всё, — сказал он, закончив вводить рассасывающее. — Сама сможешь одеться?

— А что, кого-то смущает мой вид? — невозмутимо поинтересовалась Соль.

— Да мне пофиг, ходи хоть голая, — отмахнулся Док.

— Я подумаю над твоим предложением, — кивнула девушка, как будто ей дали достойный совет.

— Это было бы здорово! — гоготнул Марс.

Наверное, такие персонажи, как Гонщик и этот придурок Марс, везде одинаковы.

— А тебе, заметь, пришлось бы при этом соблюдать режим воздержания, — как бы невзначай заметила Соль.

— Аттила, — практически перебил ее Бледа, обращаясь к Джойсу, — ты доставишь пострадавшую по месту ее проживания? Или мне откомандировать кого-нибудь из моих парней?

— Доставлю, — коротко ответил Джойс.

— Жаль, что тебе придется сегодня сократить тренировку. Но ты завтра наверстаешь. Парни, хватит прохлаждаться. По местам!

— Тебе помочь одеться? — спросил Джойс, берясь за ее спортивные штаны, но она села и выдернула их из его рук:

— Нет. Мне больно, когда ткань прикасается к синяку. Я пойду так.

Кто-то из парней заулюлюкал и тут же получил затрещину от Бледы:

— Кто еще не слышал, как я сказал: «По местам»?

Парни нехотя начали расползаться.

Джойс подал ей руку, но она проигнорировала его жест и попыталась подняться сама, застонала и повалилась назад. Тогда он молча подхватил девушку на руки и пошел к выходу.

— Аттила, великий повелитель народов и спаситель юных дев, — донеслось ехидно ему в спину.

— И твой помощник, — спокойно ответил Джойс, не оборачиваясь.

Как только они выбрались из зала, Соль потребовала:

— Поставь меня, мне нужно одеться.

Джойс опустил ее на пол и сказал:

— Ты же только что утверждала, что тебе больно, когда ткань…

— Джойс, ты иногда такой дурак! — в сердцах воскликнула девушка, балансируя на здоровой ноге и пытаясь приподнять больную, чтобы натянуть на нее штанину.

— Аттила, — машинально поправил Джойс, подхватил ее снова и донес до скамьи возле стены. — Почему дурак?

— Я не хотела показывать этим озабоченным, что меня смущает моя нагота, поэтому и сказала так.

— Ясно, — ответил он и присел на корточки, чтобы помочь ей.

— Я и сама справлюсь, — буркнула она, но было очевидно, что это не так, поэтому ей пришлось смириться.

Кожа на ее ногах была гладкой на ощупь, нежного персикового цвета, и только багровый синяк портил вид, расплывшись чуть ли не по всей поверхности округлого изящного бедра.

«О чем я думаю? — возмутился Джойс. — Хватит. Надо держать себя в руках».

В это время услужливая память подкинула информацию, что до конца месяца, а значит и до следующей встречи с Элери, еще пять дней.

Непонятно чему разозлившись, Джойс снова подхватил Соль на руки, — видимо, не очень аккуратно, так как она ойкнула, — и уже одетую понес к выходу из Центра полетов.

До парковки авиатакси они добрались быстро и молча. Там немного поспорили о том, какое такси взять. Соль настаивала, чтобы он посадил ее в одноместное, а дальше она уже справится сама, Джойс настоял на двухместном, аргументируя тем, что приказы командира нужно выполнять, а Бледа потребовал, чтобы он, Аттила, доставил Соль до дома. Девушка фыркнула, демонстрируя пренебрежение приведенной причиной, но смирилась.

Задай Джойсу кто-нибудь вопрос, сколько раз он летал на авиатакси, он бы затруднился ответить. Тысячу? Две тысячи? Почему именно сегодня, во время очередного и ничем не примечательного полета, он впервые заметил, как красива планета, над которой они с Соль сейчас неслись? Леда сплошь была покрыта лесами, высокими, густыми, довольно сильно напоминающими земные, если бы не оттенок индиго, который делал Леду похожей на бушующий океан, если смотреть на нее сверху. На ум сразу приходили образы из старинного фантастического произведения, — Джойс не мог сейчас вспомнить его названия. Ассоциативно в его памяти оно почему-то связывалось с Соль, но чем именно оно могло быть на нее похоже, Джойс не имел представления. Но именно тогда, прочитав в глубоком детстве эту книгу, он начал грезить космосом, и непременно дальним космосом, потому что ближний космос оказался совершенно не таким интересным, каким его воображали писатели докосмической эпохи. Млечный путь, который раньше назывался просто «наша галактика», а теперь был переименован в Земную галактику, или, как иногда его красиво называли в литературе, Колыбель человечества, давно был изучен вдоль и поперек, оказался небольшой среднестатистической галактикой категории SBbc*** и принес человечеству только разочарование. Ведь всегда разочаровывает новая игрушка, когда ты ее разобрал и убедился, что ничего загадочного в ней нет.

Ближайшие галактики, Андромеда и Треугольник изучены были тоже. Увы, никакой иной разумной жизни, даже пусть в виде океана, нигде обнаружено не было.

Но человечество продолжало рваться вперед в надежде… На что? Джойс и сам не мог бы объяснить, чего именно хочет он от своей профессии, к чему рвется и на что надеется.

— У Умника есть девушка? — вдруг спросила Соль.

Этот ее вопрос настолько не вязался с тем состоянием души и тела, в котором находился Джойс, что он целых пять секунд бессмысленно хлопал глазами, пытаясь сообразить, как данное замечание соотносится с мировым устройством Вселенной.

— У Умника? Девушка? — переспросил он, словно не мог вникнуть в смысл этих слов. — Но наконец в мозгу что-то щелкнуло и встало на место. — У Умника девушки… Эй, а тебе зачем?

— Для полноты картины, — фыркнула девушка. — Ответишь?

— Нет у него девушки, но тебя это никоим образом не касается, — жестко сказал Джойс.

— Это почему? — полюбопытствовала Соль. — Нельзя лезть в личную жизнь? Но не ты ли мне как раз вчера говорил, что у дальних космонавтов нет личной жизни, и все про всех всё знают?

— Потому что… — Джойс замялся, — потому что если ты решила стать его девушкой, то это не лучшая затея, и я тебе советую от нее отказаться.

— Любопытно, почему?

— Дальний космонавт не должен иметь привязанностей.

— Почему?

— Не задавай глупых вопросов, — отмахнулся Джойс.

— Нет, я серьезно спрашиваю, почему? Почему нельзя иметь привязанности?

— Вот представь, ты кого-то или что-то очень сильно любишь. И ты уходишь в дальний космос. Полеты длятся минимум десятилетиями, а часто гораздо дольше. Плюс время на космолете течет быстрее. Мало того, что ты обрекаешь себя и своего любимого на невозможно длительную разлуку, так еще и не факт, что вы вообще когда-либо встретитесь. Но даже если и встретитесь, не факт, что вы будете теми же людьми, которыми расстались. Может так получиться, что, вернувшись, ты встретишь совершенно чужого тебе человека, да к тому же ставшего намного тебя старше. А что делать ему? Ждать тебя? То есть ты обрекаешь его на одинокую жизнь? Или ему сразу забыть тебя и обзавестись другим партнером? Второй вариант, разумеется, предпочтительнее, но такое возможно, если сильной привязанности изначально не было. С вещами, местами, животными все то же самое. Если ты что-то очень сильно любишь, тоска по оставленному может мешать тебе… во всем.

Соль внимательно его слушала, а когда он закончил, сказала:

— Но ведь если Умник улетит, я могу лететь вместе с ним. Ему не обязательно меня оставлять, так как я тоже буду дальним космонавтом.

Джойс покачал головой:

— Я не знаю, кто позволил тебе поступить на далькосм, но я считаю это неправильным.

Едва произнеся эти слова, он сразу же понял, что совершил непоправимую ошибку. Соль, только что с азартом слушавшая его и готовившаяся ответить, нахмурилась, закрылась и ушла в себя.

— Как бы там ни было, ты верно сказал, есть ли девушка у Умника и кто она, никого совершенно не касается. И тебя в том числе.

— Соль, ты не поняла меня. Я вовсе не имею ничего против тебя лично. И я считаю, что ты многим парням дашь фору. Но…

— Снижайся, — перебила его Соль. — Мой дом.

*Качели Хилова — тренажер для космонавтов, (К. Л. Хилов, 1893–1975, советский оториноларинголог), установка для исследования и тренировки вестибулярного аппарата, представляющая собой качели с площадкой, сохраняющей при раскачивании горизонтальное положение.

**Лопинг — это особые качели, способные вращаться вокруг горизонтальной и вертикальной осей. Качели эти использовались для подготовки летчиков, десантников и космонавтов — тренировки вестибулярного аппарата.

***Галактика категории SBbc — наша галактика, в которой находится Солнечная система, и которую мы называем Млечный путь, действительно является галактикой категории SBbc по классификации Хаббла. Иначе они называются спиральные галактики с баром (или ещё называют «с перемычкой»), относятся к типу спиральных галактик, но содержат так называемую «перемычку», которая проходит через центр галактики — его ядро. Спиральные ветви (рукава) расходятся от концов этих перемычек. В обычных спиральных галактиках ветки расходятся от самого ядра. В зависимости от степени закрученности ветвей, обозначаются как SBa, SBb, SBc. Чем длиннее рукав, тем старше дополнительная буква.