Ты предал нашу любовь

22

– Мда уж! – устало выдохнул Даниэль, распрямившись и оглядев результат своего труда. – Похоже, маляром мне не быть…

Я хихикнула, обозревая то многообразие художественных замыслов, которое пытался воплотить в жизнь Загорский на балконе. При этом перепачкался сам настолько, что его теперь, как того домовёнка Кузю, надо было отмывать прямо в одежде.

– Ну… покраска – явно не твоё, – приняв серьёзный вид, ответила ему. – Иди в ванную, я как раз там всё разгребла. Умойся и сейчас уже должны ужин привезти.

Взглянув на часы, я забрала у Дэна кисть и банку с краской и, пожав плечами, сообщила:

– А ты знаешь? Мне даже нравится. Пусть так всё и остаётся, – решила, ещё раз внимательно оглядев балкон.

Сейчас он представлял из себя просто феерию красок, как будто здесь как минимум проходил праздник Холи.

Загорский фыркнул, но ничего отвечать не стал. Он ушёл в ванную, а я, составив на балконе все инструменты и оставшиеся ведёрки с акрилом, пошла открывать. В дверь уже звонил курьер.

На кухне, которая теперь выглядела хоть мало-мальски обжитой, накрыла стол. От вида и запаха еды, приготовленной на мангале, аппетит проснулся такой, что у меня аж желудок сделал несколько кульбитов.

– Решено! – сказал Загорский, который хоть немного привёл себя в порядок. – Подарю тебе на новоселье ремонт.

Я вскинула брови и покачала головой. Этот мужчина, который так внезапно появился в моей жизни, с каждой новой нашей встречей отвоёвывал себе всё больше пространства и места. Пока я не понимала, как именно к этому относиться.

– Погоди… дай хоть немного прийти в себя, – попросила его.

Даниэль устроился напротив, пока я накладывала ему в тарелку плов и мясо.

– А что, тебе некуда перебраться хотя бы на месяц? – уточнил он, забрав еду. – Прошлая квартира не в счёт, но хотя бы родители…

В этот момент он посмотрел на меня так внимательно, что мне показалось, будто он хочет услышать что-то определённое.

– Мама умерла, когда я была ребёнком, – ответила ему, принимаясь за ароматный горячий плов.

Говорила об этом спокойно, потому что данная травма уже была мною проработана. И всё же не смогла удержаться, чтобы не позволить себе погрузиться хоть на секунду в те времена, по которым до сих пор ностальгировала.

– А папа так и не смог пережить эту утрату, – добавила, передёрнув плечами.

Загорский замер, потом нахмурился и уточнил:

– Тоже умер, что ли?

Я замотала головой.

– Нет. Нет, ты что? Просто мы с ним… ну как с разных планет, что ли…

Какое-то время ела, потом пояснила Дэну, по виду которого можно было сказать, что он не особо понимает, о чём я:

– Просто после смерти мамы он поставил себе цель – я должна быть обеспечена всем. И вроде как это нормальное родительское желание, но он как с цепи сорвался. Контролировал каждый мой шаг, с девяти лет водил меня на миллиард кружков и занятий, говоря, что только так я смогу выбиться в люди. И что я должна зарабатывать очень много, чтобы в случае какой-нибудь болезни оплатить себе лучшее лечение.

Вздохнув, я доела свою порцию. Погружение в детство давалось тяжело, хоть и казалось, что я уже это давно пережила. Но сейчас, когда сидела напротив Загорского, что слушал так внимательно, словно ничего важнее этого на свете не имелось, я позволила себе быть чуть откровеннее, чем с теми людьми, которые вообще не имели отношения к моему детству.

– Сам он тоже хватался за любую возможность разбогатеть. Череда провалов привела к тому, что он стал пить. А когда я сказала, что больше не выдержу и хочу покоя, он вообще от меня отрёкся. Кричал, что я неблагодарная, что он всю жизнь на меня положил. Ну и что если я не буду делать так, как он задумал, всё зря. И я могу о нём забыть, как он хочет забыть обо мне.

Я развела руками и, взяв помидор черри, покрутила его в пальцах.

– А сейчас что с ним? – задал вопрос Даниэль.

– Я не знаю, – пожала плечами. – Он остался в Москве, я уехала в Питер. Начала свою самостоятельную жизнь, встретила Макса. И почему ты спрашиваешь? – уточнила, чувствуя, что в этом может крыться подвох.

– Да просто интересно было, куда тебя можно переселить, пока я здесь организую ремонт, – улыбнулся Загорский.

А вот мне было не до подобных эмоций. Я прищурилась и стала сыпать вопросами:

– Зачем тебе всё это? Ты помогаешь мне, выясняешь подробности отравления. Для чего? А теперь и вовсе хочешь ремонтировать эту квартиру, хотя мы виделись с тобой три раза в жизни. Какова причина такого альтруизма?

Даниэль отставил пустую тарелку к раковине. Кухонка была небольшой, потому и тянуться особо не пришлось. После чего подался ко мне и спросил заговорщическим тоном:

– А что если ты мне просто нравишься, Варя? У тебя никогда не бывало так, что ты знаешь человека пару дней, а он тебе ближе душевно чем те, кто в твоей жизни годами?

Я вздохнула. Понимала, о чём именно говорит Дэн, но не могла сказать о нём чего-то подобного.

– Бывало, – кивнула я. – Однако сейчас у меня все мысли не о родственных душах, а о разводе с Максом и свободной жизни, – ответила откровенно.

На губах Загорского мелькнула усмешка, которую он поспешно спрятал.

– Я всё понимаю, – ответил он и, поднявшись из-за стола, посмотрел на часы. – Всё, мне ехать нужно, поздно уже. Как только будет инфа про анализы – с моей стороны или с твоей – созвонимся.