Умиротворение

— Так и есть, дорогая.

Я не ответила, потому что в этот момент меня осенило. И я спросила его, потому что он был Майком, родителем, но я также спросила его еще и потому, что он, скорее всего, думал именно так, как думал бы Тим, если бы он был жив. Может, Майк и был не знаком с моими дочками, как Джо, но мне было важно узнать, что сделал бы Тим, и Майк только что сообщил мне об этом. Это было хорошо, но теперь я еще больше запуталась в том, как мне поступить, потому что, даже зная мнение Тима-Майка, я была не уверена, что поступлю именно так. Я даже раньше была не совсем согласна с Тимом.

Майк продолжил:

— Но я не знаю твоих дочек. Ты должна сделать так, как считаешь правильным, Вай. — Окликнул он меня по имени и замолчал.

— Да?

— Что бы ты ни сделала, все будет хорошо, милая.

Я почувствовала, как слезы наполнили глаза, потому что именно это я и хотела услышать, поэтому прошептала:

— Спасибо, дорогой.

— Я хочу увидеть тебя, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. Я загляну к Бобби как-нибудь сегодня.

— Ладно, — тут же согласилась я, с моей стороны эгоистично и глупо.

— На этой неделе у меня гостят дети, но они будут тусоваться в городе, так что я могу отвезти тебя к Фрэнку вечером на ужин на этой неделе.

— Пока не знаю расписания своих смен, в следующие выходные ко мне приезжает брат со своей подругой, и я должна попросить у Бобби освободить мне день.

— Узнаешь скажи, я заеду.

— Хорошо, — согласилась я, опять эгоистично и глупо с моей стороны, а затем произнесла: — Мне нужно идти на работу.

— Хорошо, я отпускаю тебя, — ответил он и тихо добавил: — Держись, милая.

— Я постараюсь.

— Увидимся, дорогая.

— Увидимся, Майк.

Я закрыла телефон и постучала им по лбу.

Потом бросила его в сумочку, отперла двери и поспешила на работу.

* * *

После работы я зашла в «Джи энд Джи».

Дочек не будет вечером дома, Кейт отправилась с Дэйном, Кира со стаей подруг, которые в последнюю минуту решили сходить в кино с отцом одной из ее подруг, однозначно, сумасшедшим и отважным мужчиной, рискнувшим повести в кино стаю девочек. Меня навестил Майк в садовом центре, и мы договорились пойти поужинать во вторник. Бобби молча дала мне выходной в субботу, так как у меня был законный выходной по воскресеньям, она понимала, что и так сильно использует меня. Но я никогда ничего не просила у нее и не требовала, поэтому она молча внесла коррективы в расписание, предоставив мне еще один выходной на предстоящий уикенд.

И сейчас в безоблачный вечер, я решила, что мне нужен совет подруги.

Я думала пойти домой, налить бокал вина и позвонить одной из моих подруг в Чикаго. Понятное дело, что мы были близки за столько времени, хотя сейчас наше общение ограничивалось электронной почтой, смс-ками и телефонными звонками, которые становились все реже, как только я стала работать на полную ставку, не говоря уже о сверхурочных. Но мои подруги там знали меня достаточно хорошо, большинство из них уже давно, поэтому давали хорошие советы.

Но они также знали и любили Тима, поэтому я была не уверена, как они отнесутся, что я решила двигаться дальше, особенно к тому, как я это делала. Они были моими подругами, да, они хотели бы мне помочь и дать совет, я понимала это, но я не могла им ничего рассказать. Я не могла с ними поделиться тем, как я себя вела, что чувствовала и думала, я бы стала переживать, как они отреагируют на мой рассказ и что подумают обо мне.

И они не знали Джо.

Феб, жена ее брата Ди и Шерил работали в баре, как и Дэррил, и я была рада, что Феб и Шерил сегодня были здесь. Идеальный вариант.

— Как дела, детка? — Крикнула Шерил, когда я подошла к концу стойки, где всегда сидел Колт, и села на высокий стул рядом с его пустым местом.

— Пока еще в-чертовом-здравом уме, — честно призналась я, ее глаза расширились, Ди и Феб тоже посмотрели на меня, и в ту же минуту, как я и сказала, они всей гурьбой двинулись ко мне, к концу барной стойки.

Было воскресенье в «Джи энд Джи», летнее воскресенье. В баре находилось несколько человек, не много завсегдатаев, которым было все равно какая стояла погода за окном. Они, как обычно, разбили лагерь в баре на долгое время.

— Хочешь выпить? — Спросила Ди, как только подошла к концу стойки.

— Диетическую колу, — ответила я.

— Девочка, на твоем лице написано, что тебе нужна текила, — заметила Шерил, пристально глядя на меня.

— Что все так плохо? — Поинтересовалась я.

Феб оперлась локтями о стойку и посмотрела мне в глаза.

— В чем дело, Вай? Это из-за коробки у двери?

Колт рассказал Феб о коробке. Меня это не удивило. Тим тоже всегда рассказал мне о работе. Я не знала, разрешено ли это, никогда не спрашивала, потому что мне не хотелось, чтобы он не переставал мне рассказывать, я никогда ни с кем не делилась тем, что он мне говорил. Дерьмо, которое он видел, которое творили люди, он должен был выплеснуть его наружу, и я при данной ситуации была той губкой, которая могла впитать все это дерьмо, которым он делился со мной, потом обсохнуть, и позволить ему вернуться к работе на следующий день, чувствуя себя полным сил и чистым.

— Нет, не совсем, из-за этого... — я посмотрела на них троих. Я не очень хорошо знала Ди, но не могла же я попросить ее пока пойти погулять. Это был ее бар, в конце концов.

Но я больше не могла не поделиться своими мыслями, постоянно прокручивая и думая об одном и том же.

Мне необходимо было открыть дверь и выпустить их наружу, но прежде чем я готова была это сделать, необходимо было выбрать направление.

Поэтому, как только Ди поставила передо мной диетическую колу, я начала говорить и рассказала им все, с некоторыми подробностями о Джо и обо мне; Майке и обо мне; Джо и дочках; Майке и его доме, собаке и сказала о том, что он очень хороший парень; об ужасной жизни Джо и наших странных отношениях с ним; не такой ужасной, но все же тоже значимой истории развода Майка и наших запутанных отношениях.

Когда я закончила, все трое наклонились ко мне, положив руки на стойку.

— Брось соседа, — посоветовала Шерил, как только я замолчала.

Феб повернула к ней голову, Шерил прижалась плечом к ней с одной стороны, с другой — к Ди, и ее брови взлетели вверх, когда она спросила:

— Что?

— Не велика потеря, — заявила Шерил, — я это уже проходила, я тоже надевала гребаную футболку, но она не подошла, поэтому я бросила этого ублюдка.

— Кэл — хороший парень, — заявила Феб.

— Да, хороший, никто не спорит, он доказывает постоянно, что хороший. Но он облажался, и лажал семнадцать лет, даже супер-женщина не смогла исправить его дерьмо, — ответила Шерил.

— Я слышала его историю, и, Шерил, девочка, ты должна признаться, что должна быть веская причина, из-за которой человек решил портить себе жизнь целых семнадцать лет, — вставила Ди.

— Я не это хотела сказать. Его история разбивает мне сердце, честно, а я едва знаю этого парня. Но у Вай по жизни другие приоритеты, я подтолкнула его к алтарю, если можно так выразиться, Майк пригласил ее на свидание прямо у него на глазах. А он даже не отреагировал... никак, только радуется, что она вернулась в игру, что это за мужчина такой? — Шерил выбросила вперед руку. — Он застрял в своей норе, со своими заморочками и не собирается из нее вылезать, — заявила она.

Глаза Феб обратились на меня.

— Хорошая женщина будет прилагать усилия, зная Кэла, и сможет получить чертовски хорошую награду в качестве него.

— И этой хорошей женщине он может разбить сердце, — парировала Шерил, и Феб перевела взгляд на нее.

— Мне кажется, что в нем есть что-то очень хорошее, хотя бы то, столько раз он пытался вытянуть Бонни, и если у него будет хорошая женщина, то та энергия, которую он тратил на Бонни, чтобы вытянуть ее со скользкой дорожки, кстати, не поддерживая ее наркоманские наклонности, и на своего ребенка, есть что-то очень ценное, Шерил, такое ты можешь себе представить? — Спросила Феб.

— Могу, но жизнь складывается не из воображений, Феб, поверь мне, детка, жизнь — это не страна грез, — парировала Шерил.

— А Морри нравится Кэл, — вставила Ди. — И Джеку тоже. Джек думает, что он дерьмо. Я слышала, как он однажды сказал, что, даже когда Кэл был ребенком, он был острый, как гвоздь, почти гений. Сказал, что его детство прошло в пустую, ребенка почти гения воспитывал пьяница. Сказал, что, если бы Кэлу дали другое образование, он сейчас был в другом месте.

У меня было подозрение, что Джо был другим, чем его знали все остальные, потому что он частенько давал очень мудрые советы, имел секретаря, небрежно парковал машину, имел дом во Флориде, и все знали, какая у него клиентура. Такие люди не обращаются к обычному парню с улицы, чтобы тот установил им сигнализацию. Они, как правило, привыкли обращаться к лучшим, потому что могли себе позволить оплачивать услуги самых лучших.

— Какое это имеет отношение к делу? — Спросила Шерил. — Морри и Джеку также нравится Майк.

— Просто сообщаю факты, — ответила Ди.

— Дело в том, что он очень сексуальный. Дело в том, что он ничего не собирается предлагать Вай, у которой имеются совсем другие приоритеты по жизни, ей нужно подумать еще и о дочках, а он не собирается этого делать. И дело в том, что он делает совсем не то, что ей нужно, — парировала Шерил, обращаясь к Ди и глядя на меня. — У тебя одна жизнь, и в ту минуту, когда ты подняла детей, ты вернула себе один приоритет. Ты теперь можешь подумать о себе. Если ты будешь думать о себе, то все остальное встанет на свои места и для твоих дочек тоже. Они поймут, глядя на тебя, что должны ставить себя на первое место и делать то, что необходимо для их душевного спокойствия и не соглашаться на меньшее. Поверь мне, Вай, потому что я пережила этот кошмар. Ты не можешь прожить свою жизнь во благо кого-то другого, ты не можешь исправить всех мужчин, чьи сердца разбиты. Пусть об этом заботятся другие, но ты должна жить для себя. — Она еще ближе наклонилась к моему лицу и тихо сказала: — Ты пришла к нам сюда, уже зная ответ на свой вопрос, детка. Да, он чертовски сексуален, ты себя чувствуешь с ним чертовски хорошо, и он регулярно предоставляет тебе эти ощущения. Тебе это нравится, но на этом все, большего ты от него не получишь, а если учесть, что когда-то у тебя было все, и ты точно знаешь, каково это иметь семью и любовь, ты также точно знаешь, что он не согласиться на это, как и ты не согласишься на меньшее.

Я молча смотрела на нее. Я и до этого не участвовала в разговоре, мне нечего было сказать.

Потому что я знала, что она права.

Она продолжила:

— Ты можешь играть с ним в ваши игры столько, сколько захочешь, твое чутье все равно тебе подскажет, когда придет время все закончить. И ты все делаешь правильно, удерживая Майка на коротком поводке. Он тоже горячий и великолепный парень, и ты не хочешь его терять, пока не разобралась сама с собой. Ты хочешь, чтобы он оставался рядом, когда ты будешь готова выбрать его.

— Но это эгоистично с моей стороны, — прошептала я.

— Знаешь, что я тебе скажу? В этом нет, мать твою, ничего эгоистичного, и, если честно, Майк все понимает и сказал тебе прямо, что готов ждать. И он готов ждать, потому что он не дурак. Он знает, что ты за женщина, и он знает, что, в конце концов, ты будешь с ним и его собакой в его огромной кровати за шесть тысяч долларов, поэтому он счастлив ждать. Когда твой сексуальный сосед даже не ведет бровью на мужчину, который прямо перед ним приглашает тебя на свидание, разве это правильно? — закончила Шерил вопросом.

Я облизала губы, опустила голову и уставилась на свою диетическую колу, потому что знала, что Майк мне подходит больше. Шерил была права. Я знала об этом с самого начала еще до того, как вошла в бар.

— Да, — тихо произнесла Шерил, накрыв своей рукой мою на барной стойке. — Ты, наверное, за рулем, но я сию минуту звоню в «Реджи», мы заказываем пиццу. Ты ешь пиццу, также можешь выпить коктейль с водкой, тебе необходимо выпить водки. Приказ Шерил.

Потом она ушла, направившись к телефону.

Я посмотрела на Феб, которая не сводила с меня глаз, но заговорила Ди.

— Извини, Вай. На первый взгляд кажется, что это не большая проблема. Но я могу сказать, что она пожирает тебя изнутри.

Это было еще мягко сказано. Она больше, чем просто пожирала меня.

Но я кивнула и ответила:

— Да.

— Если тебе нужно поговорить, возьми мой номер телефона у Феб. В любое время, милая, хорошо? — Я снова кивнула, и она наклонилась ко мне ближе. — Я серьезно, понятно? Не весело быть новичком в городе и не иметь рядом подруг. Так что тебе нужны подруги, и я счастлива быть одной из них. А?

Я улыбнулась, потому что было хорошо, она была права, мне действительно нужны были подруги, поэтому ответила:

— Круто.

Она улыбнулась в ответ, бросила на Феб взгляд и направилась в бар, подняв откидную секцию, чтобы выйти и собирать пустые бутылки.

— Вай, — позвала меня Феб, и я перевела взгляд с Ди на нее, она тоже наклонилась к моему лицу еще ближе, чем Ди, и тихим голосом, почти шепотом сказала:

— Я изменилась…

Я сглотнула, и она накрыла мою руку своей и крепко сжала.

— Если бы Колт сдался, решил бы, что я не стою его усилий... — она покачала головой. — Господи, не знаю, что бы я делала.

— Феб, — прошептала я в ответ.

— Моя жизнь была дерьмом, Вай, абсолютным дерьмом. Я дышала, но не жила по-настоящему. Я ничего не чувствовала, просто двигалась по жизни вперед, совершенно пустая. Колт сделал меня целостной. Он не сдавался, пока я не напилась жизнью. Теперь, милая, моя жизнь так многогранна, каждый день я просыпаюсь рядом с ним и чувствую, насколько я целостная. — Ее рука сжала мою, и она прошептала: — Это прекрасно.

— Я так рада за тебя. — Тоже прошептала я в ответ.

— У тебя хватит сил сделать Кэла целостным, не отказывайся от него. Он опустошен, ему нужен кто-то, кто смог бы наполнить его.

Я облизала губы и подавила подступившие слезы.

Она отпустила мою руку и сказала:

— Майк — хороший парень. Не пойми меня неправильно. Что бы ты ни решила, это будет твое решение, и я приму его и всегда буду рядом с тобой, да?

Я кивнула, хотя даже не сомневаясь знала, что Майк ей нравится, но она хотела, чтобы я была с Джо.

Отлично, как раз то, что мне нужно, более противоречивого совета найти невозможно.

— С чем ты любишь пиццу? — Спросила Феб. — Если не с оливками и колбасками, придется заказать еще одну. Шерил закажет именно эту, она никогда никого не спрашивает, какую хотят другие.

— Звучит неплохо, я не привередливая, — ответила я.

— Отлично, — заявила она. — Девичник в «Джи энд Джи» в воскресенье, просто отлично. Лучший день недели и самая лучшая вещь, которую можно придумать — это тусоваться со своими подругами.

В этом она не ошиблась, поэтому я кивнула ей в ответ и улыбнулась.

— Вернусь через секунду, — добавила она и отошла.

Я сделала глоток диетической колы.

Я была рад, что пришла в «Джи энд Джи», это было лучше, чем ужинать одной в пустом доме. Это было намного лучше, особенно, когда вечер перешел в девичник.

Но проблема состояла в том, что я пришла к ним за советом, чтобы привести свои мысли в порядок, а сейчас в конце разговора мыслей стало еще больше, и чувствовала я себя еще хуже, чем до того, как вошла в бар.

* * *

Я услышала, как открылась раздвижная стеклянная дверь, и повернулась, чтобы взглянуть на часы.

Одиннадцать двадцать три.

Я перекатилась на спину, жалея, что не уснула и дождалась Джо; жалея, что полчаса назад совершила очередную позорную вылазку, проверяя девочек спят ли они; жалея, что у меня есть магнетизм, пока я лежала в постели последние полтора часа и думала о той сцене с Бонни, как Джо обращался с ней, и зная теперь его историю, и что его ничего не вдохновляло в этой жизни, как сказала Феб, он не смог бы пережить ту сцену, не разрываясь внутри, если бы было чему разрываться. И я хотела, чтобы мой магнетизм жизни наполнил его, как это произошло с Феб. Я хотела заставить его регулярно смеяться и улыбаться, как это делала она. Чтобы он смотрел таким взглядом, как у нее, по которому можно было понять, что жизнь прекрасна, но она не принимала теперь все это как должное, так как она познала и нечто плохое, и она ценила то, что у нее было сейчас.

Я оставила дверь открытой в свою спальню, Джо закрыл ее, а потом я увидела его в темноте, он подошел к кровати. Я видела, как он наклонился, как его ботинки упали на ковер, услышала, как зашуршала одежда и упала на пол. Потом он протянул руку, и он включил ночник.

Я моргнула и почувствовала, как одеяло откинулось, сосредоточилась на его теле, которое как стена вразелось в меня.

— Джо…

Я замолчала, потому что его губы накрыли мои, а его язык проник в рот, руки заскользили вверх по футболке — его футболке, в которой я спала.

Он целовал меня, перевел дыхание, поднял голову, его руки все еще двигались по моим бедрам и по спине над задницей.

— Поговорил с Тиной, — произнес он в своей манере, заведя разговор, будто мы уже давно говорили об этом, а не целовались, когда он только что пришел.

— И? — Прошептала я, потому что все еще не оправилась от его поцелуя, и мне совсем не помогало то, что его руки лениво и легко продолжали двигаться по моей коже.

— Думаю, она меня хорошо поняла.

— Что ты ей сказал? — Спросила я, проведя по его спине, бокам и по заднице.

— Сказал, что ей все показалось и она, на самом деле, ничего не видела. И сказал, что если я услышу что-то от любого в округе, что она якобы что-то видела, вернее, ей казалось то, что она видела, дерьмо может политься и в ее сторону, и она не сможет ничего увидеть, так как ее глаза будут опухшими.

Мои руки перестали двигаться, а глаза расширились.

— Ты угрожал ей?

— Ее зовут Тина.

— Да, но получается, что ты угрожал ей?

— Соседка, я здесь живу не один год, и когда она переехала сюда к мужу, я наблюдал со стороны, как она не спеша, черт возьми, отрезает ему яйца. На это было больно смотреть. Она стерва. Я знаю, что ты уже знаешь, что она стерва, но не думаю, что ты в курсе насколько она отменная сука.

— Она и так боится тебя, — сообщила я ему.

— Хорошо, тогда она будет держать свой рот на замке.

— Джо, ты не должен угрожать женщине.

— Она не «женщина», она Тина.

Я ничего не могла с собой поделать, хотя и пребывала в ужасе от того, что он сделал, но я начала трястись от смеха, потому что он был прав.

— Конечно, я не стал бы ее бить, но она не знает об этом, потому что она не знает, что делать мужчиной, которого она не может водить за член, поэтому она не в курсе, что я бы не стал ее бить. Так что, полагаю, наш секрет в безопасности.

Мои руки снова начали двигаться по его телу.

— Ну, спасибо.

Он улыбнулся мне, глядя сверху вниз.

— Не за что.

Я провела по его заднице и остановились, сжав пальцы, приподнялась, чтобы прикоснуться губами к его рту.

— Выключай свет.

— Неа, — ответил он, и откинула голову на подушки.

— Неа?!

— Нет.

— Джо…

— Есть дерьмо, которое ты должна знать прежде, чем мы начнем играть в наши игры.

Пальцы снова впились в его задницу, но на этот раз не для удовольствия.

— О чем ты?

— Я поговорил с Дэйном, — объявил он.

— Что? — Прошептала я.

— Поймал его перед тем, как он собирался зайти к вам домой, чтобы захватить Кейт. Пригласил его к себе. Мы поговорили, вернее я сказал ему несколько слов. Не думаю, что тебе придется покупать детские подгузники для своей дочери в ближайшее время.

Мои руки переместились с его задницы на талию, я не отпускала его.

— Господи, Джо, скажи мне, ради всего святого, что ты не угрожал семнадцатилетнему парню.

— Черт возьми, конечно, нет, Вай, Господи.

— Что ты ему сказал?

— Скажем так, он понял к чему я веду, — уклончиво ответил Джо.

— К чему ты ведешь?

— Кейт под запретом.

Мой желудок сделал сальто.

— Джо…

— Он понял все об уважение, думаю, он знал об этом и раньше, но я напомнил ему.

— Он спокойный от тебя ушел?

— Он влюблен в нее, и у меня сложилось впечатление, что он был рад, что я присматриваю за ней. Он хороший парень.

Я не знала, как мне отреагировать. Это было гораздо больше, чем починить гаражную дверь. Джо постоянно заботился о Кейт, а не обо мне, о Кейт.

— Джо ... — снова начала я.

— И все же я дал ему презервативы.

Я напряглась всем телом под ним, пальцы впились в его талию.

— Что? — Огрызнулась я.

Джо пожал плечами.

— Всякое дерьмо может случиться.

Я повернула голову на подушке, посмотрела на кровать и выдохнула:

— О, мой Бог!

Его рука коснулась моего лица, он заставил меня посмотреть на него.

— Детка, это очень умный ход.

— Своим умным ходом ты подбросил ему идеи.

Джо улыбнулся.

— Соседка, уверяю тебя, у него и так достаточно идей роится в голове на этот счет.

Я знала, что достаточно идей в таком возрасте, и мне не нужно было напоминать об этом, поэтому я посмотрела на Джо, его улыбка стала шире, он наклонил голову и поцеловал меня.

Я попыталась разозлиться, но его поцелуй стал глубже, а руки на моей футболке стали более требовательными, я забыла, что собиралась разозлиться.

— Выключи свет, — повторила я, не понимая, зачем он вообще его включил. Когда мы были у не дома, мы никогда не включали свет.

— Нет, детка, — тихо произнес он мне в губы, его руки оставили мою футболку, потянулись к моей руке, обхватили за запястье, он перекатился в сторону.

— Джо, почему…

Я замолчала, потому что поняла почему, когда своей рукой он направил мою руку к моим трусикам, а затем внутрь.

— Джо…

Его палец прижал мой палец к клитору, и он пробормотал густым, бархатным голосом:

— Хочу посмотреть.

— Джо…

— Когда кончишь, будешь смотреть на меня.

Мои бедра приподнялись, и я почувствовала, как губы раскрылись от удивления.

Мне понравилась эта идея.

— Ты стала мокрой от моих слов, — пробормотал он, направляя мой палец ниже вместе со своим, которые скользнули внутрь, я застонала, а он добавил, — и еще более мокрая.

— Боже, Джо, — выдохнула я, сжимая наши пальцы.

— Давай, заставь себя кончить, детка.

— Хорошо, — прошептала я, и он поднял свой палец туда, где мог бы чувствовать то, что я делала, как он просил.

Это было нетрудно, потому что его голова опустилась, приблизившись к моему уху, и он стал подбадривать меня, нашептывая какие-то слова, заводя еще сильнее, я начала извиваться всем телом. Он приподнял голову и перевел взгляд на мои ноги, я смотрела на него, выражение его лица было откровенно жаждущим, и я поняла, что в тот момент, когда кончила, он испытал то же чувство опустошенности, что и я.

У меня вырвался стон, он обрушил на меня губы, проглатывая мой стон, заглушая, чтобы не услышали девочки.

Он обхватил меня рукой за талию и стал целовать, пока я не пришла в себя. Затем он высвободил наши руки, перекатился на спину, положил меня рядом с собой и провел моей рукой по своему члену, а другой рукой ухватил меня за затылок и направил мою голову к себе, чтобы прижаться к моим губам.

— Держи, детка, — пробормотал он, и я обхватила его член рукой.

Я попеременно целовала его и наблюдала за ним, мне нравилось и то и другое, но больше мне нравилось наблюдать за ним.

Когда он кончил, я отплатила ему тем же, проглотив его рычание.

Он выпустил член из руки, я стала поглаживать его, пока он становился меньше. Потом он поднял голову и поцеловал меня в плечо, встал с кровати и пошел в ванную. Он вернулся, выключил свет и лег на спину, уложив меня рядом с собой.

Погладив меня по волосам, он прошептал:

— Тебе понравилось, детка?

— Мне все нравится с тобой, Джо, — прошептала я в ответ, выгнув шею, поцеловала его в грудь.

Услышав слова, он сжал руку в моих волосах, затем приподнял мою голову и направил к себе, чтобы его губы дотронулись до моих в глубоком, пьянящем поцелуе.

Потом уложил нас обратно на постель, и я уставилась на его темную грудь в темноте.

И тогда я решила рискнуть, поэтому сказала:

— Я знаю, что ты со мной не из-за того, что испытываешь какие-то чувства ко мне, но мне все равно, — прошептала я Джо в темноте, обнимая его за талию и сильно прижимая к себе. — Я рада, что ты здесь со мной, потому что мне нравится то, что мы только что сделали, и потому что ты мне нравишься в моей постели, и потому что я чувствую себя в безопасности, и я чувствую, что мои девочки тоже в безопасности. Я не хочу, чтобы ты набрасывался на меня и напоминал, что мы не такие. Ты должен понять, что я не чувствовала себя в безопасности полтора года, ты даже не представляешь, насколько это ужасно. Так что, — я повернула шею и снова поцеловала его в грудь, а затем прошептала: — Спасибо, что спасаешь нас от этого.

Потом я откинулась назад, прижалась щекой к его плечу и обняла.

Пока я говорила, он лежал неподвижно и напряженно. Я чувствовала его напряжение, решила проигнорировать его.

— И, кстати, мне понравилось, что ты сидишь у нас за столом, девочкам тоже. Я знаю, что у нас не такие отношения, чтобы ты приходил к нам, но все равно ты можешь прийти к нам в любое время, когда проголодаешься, я приготовлю ему.

— Вай…

— Заткнись, Джо.

— Соседка…

— Я сказала, заткнись.

Удивительное дело, но он заткнулся.

И он не сделал то, о чем я беспокоилась, не ушел, нет. Он повернулся ко мне, просунул ногу между моими ногами, приподняв мое бедро к себе на талию, крепко обнял меня, а я обняла его.

Он молчал, не сказав ни слова.

Я заснула раньше, зная, что он не спит, потому что он так и не расслабился, крепко сжав меня руками.

Но я заснула с надеждой, что может я сказала ему то, отчего он не будет чувствовать себя таким опустошенным.

Я очень надеялась на это.

12

Конец

Кэл вышел с Надей из своего дома, направившись к своей машине.

Он не трахался с ней, она хотела, но он был не в настроении, и ему нужно было отвезти ее домой.

Сегодня вечером все должно было закончиться с Вай.

Он понял это, когда Надя вышла из такси в тот момент, когда Вай, Кейт и Кира прощались с Сэмом и Мелиссой на подъездной дорожке.

Время было выбрано как нельзя лучше. Тина тоже садилась в свою машину, Кольт, Феб с Джеком как раз возвращались откуда-то. Они все видели, как Кэл поцеловал Надю, как он усадил ее в свой пикап и уехал.

Он старался их не замечать. Тина выглядела самодовольной; он видел ее в двух ярдах от себя, эту чертову суку. Колт выглядел взбешенным, Феб встревоженной. Сэм и Мелисса выглядели смущенными.

Но больше всего его поразили Вай, Кейт и Кира, он испытал удар в левую часть груди, который скрутил и сжал его сердце с такой силой, что было удивительно, как он не упал на колени.

Кейт выглядела шокированной, именно так выглядит человек, когда на него неожиданно нападают, когда он совсем не ожидает этого, получая внезапный удар в живот, который вышибает дух.

Кира выглядела так, словно ее предали. На ее лице ясно читались боль от предательства.

А Вай выглядела так, словно он нанес ей смертельную рану, она побледнела, будто он вонзил в нее нож и вытащил его, отчего из раны сочилась кровь.

А он просто сел в свой пикап и повез Надю домой.

* * *

Последняя неделя с Вай и девочками прошла хорошо.

Он оставался дома. После того, как появилась коробка у ее двери, он попросил Линди перенести его встречи, сказав клиентам, что у него чрезвычайная ситуация.

В коробке была огромная дорогая ваза. Ни визитки, ни отпечатков пальцев, которые появились в системе, просто какое-то случайное внимание от придурка, которому нравилось вгонять в ступор людей.

Кэл кинул взгляд на входную дверь Вай, прежде чем присоединиться к ней ночью в постели, и также посмотрел на ее входную дверь утром, когда возвращался к себе домой. Ничего.

Но Вай изменилась, после той ночи, когда она пришла к нему на веранду, она изменилась. Она подсознательно проникала ему под кожу еще больше, просто будучи Вай.

И он позволял ей это.

Он знал, что она отправилась на ужин с Майком, потому что сама сказала ему об этом.

Но когда он ложился к ней в постель, каждую ночь в течение недели, она была вся его, вся нацелена на него, пытаясь найти малейшую трещину, сделать ее еще шире, втиснуться в него еще больше.

Ему нравилось с ней трахаться, даже становилось только лучше. Она не лгала, когда он заставлял ее кончить, и наблюдала за ним, пока он сам себя стимулировал, ей нравилось все, что они делали вместе. Он думал, что у него есть она, она была вся его, когда они трахались, но она доказала обратное. Когда он лежал в ее постели, она что-то открывала в себе, и это так сильно изливалось наружу, что, если бы он не был настороже, его бы смыло ее лавиной.

И она шепотом делилась с ним всем либо до, либо после, либо во время. Она рассказывала о своей работе, о подработке, которую получила, озеленяя чей-то двор, о том, что хотела бы начать свой собственный бизнес следующим летом, если у нее все получится. Она рассказывала о щенке Киры, которая создавала хаос в доме. Она рассказывала о дочках, с кем они дружат, о том безумном дерьме, которое они делали и говорили, тихо смеясь на его плече, у его уха, прижавшись лицом к его шеи.

Он смеялся вместе с ней, потому что это безумное дерьмо, которое они делали и говорили, было забавным. И ему понравилась ее идея, что она хотела открыть собственное дело, проектируя лужайки, судя по виду ее лужайки, у нее это хорошо получалось. Ему нравилось слышать нотки волнения в ее голосе, будто эта мысль недавно пришла ей в голову и раньше она о ней не задумывалась, но она, действительно, хотела осуществить свою мечту, которая подкралась к ней незаметно. Ему нравилось слушать, как она делилась обрывками своей жизни, связанными с готовкой и разными вкусными блюдами.

А еще ему нравилось, что Кира и Кейт частенько заглядывали к нему, когда мама была на работе, просто чтобы узнать, как у него дела или пригласить на ужин, или сказать, что они собираются в кино, и узнать, не хочет ли он пойти с ними (он никогда не ходил, но, с другой стороны, они не думали, что он согласится, они просто использовали этот предлог, чтобы поговорить с ним). Ему это тоже нравилось, потому что, когда они приходили, он понимал, что с ними все хорошо, хорошо, как может быть у подростков, хорошо проводящих время летом, которых не затрагивало безумие Дэниела Харта. Ему нравилось это, потому что с каждым разом они чувствовали себя с ним все более комфортнее, меньше смущались, становились все более уверенными в себе, оставаясь у него все дольше и дольше. Они тоже открывались перед ним в своих разговорах, давая ему понять, что им нравится, когда он рядом.

Больше он не завтракал вместе с девочками у Вай в гостиной, после того утра с блинчиками, больше они не проводили время вместе за столом как семья, тогда было слишком хорошо, хотя все было и не настоящим. Он был подставным лицом тем утром, а не тем, кого они хотели бы видеть во главе стола, так что, черт возьми, ему это было не нужно.

Кроме того момента, когда он пришел на ужин с Сэмом и Мелиссой.

Именно тогда он понял, что должен что-то предпринять.

Потому что девочки все время вели себя так, будто он стал членом их семьи (а он не был и не хотел им быть, но они просто этого не знали). Они вели себя так, словно он по праву занимал свое место у них за столом, словно он не был дублером. Они вели себя так, как будто он был желанным человеком в их жизни, и они были бы рады, если бы он стал по-настоящему еще одним членом их семьи, так вскользь сказала Кира. Кейт даже схватила его за руку и сжала, когда смеялась над тем, что он сказал. Как и их мать, все трое они все больше засасывали его, пытаясь заткнуть зияющую дыру, оставленную их отцом, и объединившись в своих усилиях, они были почти непобедимы.

И он окончательно решил что-то предпринять, еще и потому, что ему понравился Сэм и Мелисса. Сэм вел себя по отношению к Вай так же, как дядя Винни, насколько помнил Кэл, вел себя по отношению к его матери. Сэм не скрывал своей привязанности к Вай и ее детям. Было видно, что он любит их. По крайней мере, это было видно по его глазам, когда он смотрел на них, и он не скрывал своих чувств. Он также обладал отличным чувством юмора, он понравился Кэлу. Его женщина была подстать ему — веселая, без заморочек, прямолинейная, и она чувствовала, как ее мужчина относится к своей семье. Она познакомилась с Вай и девочками только, когда встретила Сэма. Но создавалось такое впечатление, будто она Кейт и Киру знала с пеленок. Все они — Вай с дочками и Сэм с Мелиссой были единым целым, накрепко привязанные друг к другу, были нерушимой стеной. Да они были родственниками, но их связь была гораздо глубже, чем кровное родство.

Такую семью всегда хотел иметь Кэл.

И Вай вела себя точно так же, как ее девочки. Она не демонстрировала открыто свою связь с ним, но находила время кинуть на него особый взгляд, дотронуться до него, обещая нечто такое, что не нуждалось в словах.

После ужина они отправились в «Джи энд Джи», и там Сэм с Мелиссой доказали, что они такие, какие есть — жизнерадостные, потому что умели чертовски хорошо проводить время. Вай позволила себе расслабиться вместе с ними, смеялась в тот вечер больше, чем когда-либо, выражение на ее лице было расслабленным, счастливым, и она стала еще более красивой, чем обычно.

Если бы он не дал себе пинка под зад и не смылся, то наслаждался бы этим вечером по полной. Вместо этого он поговорил с Сэмом и убрался оттуда нах*й.

Разговор с Сэмом был не таким легким, как с Тиной и Дейном. Сэм не собирался сдаваться, о чем прямо сообщил Кэлу, правда, объяснив свою точку зрения. Кэл понимал его, даже восхищался им, но все же заметил, что Сэм играет с огнем, а если он обожжется, то и Мелисса с Вай тоже.

— Ты решил со мной поговорить, потому что..? — Спросил Сэм.

— … потому что Вай попросила меня перекинуться с тобой парой слов, — ответил Кэл.

— И потому что ты трахаешь мою сестру, — добавил Сэм.

Кэл уставился на него, но промолчал. Он не был удивлен, что Сэм догадался. Он не думал, что Вай сказала об этом брату, но как по Кэлу, и так все было понятно, когда они двое оказывались в одной комнате.

— Она рассказывала о тебе и девочки тоже, ты им нравишься. Я не против, — заявил ему Сэм. — Ей нужно что-то иметь хорошее в жизни, и в ту минуту, когда я увидел тебя, брат, ты показался мне хорошим человеком. Я рад за нее. Ты установил ей сигнализацию, которая соперничает с Пентагоном, чтобы она и девочки чувствовали себя в безопасности, поэтому ты понимаешь, почему я не хочу останавливаться.

Он понимал, но был не согласен.

— Я еще раз говорю тебе, ты должен отступить, — повторил Кэл.

— А я скажу Вай-ой-май, что ты сделал все, что мог. Но я не отступлю.

Кэл опять промолчал.

Сэм какое-то время выдерживал его пристальный взгляд, потом наконец спросил:

— Мы друзья?

Они не были друзьями и никогда ими не будут.

— Да, — ответил Кэл.

— Отлично. Когда мы очередной раз приедем к Вай, и она снова приготовит ризотто, мне будет неприятно видеть, как ты сидишь и пялишься на меня, пока я ем. Черт, и хотя ее ризотто настоящая амброзия, брат, ты вроде как вызываешь страх. Можешь испортить ее ризотто.

Ничего не могло испортить ризотто Вай, ни какое дерьмо, потому что оно было самым лучшим, что он когда-либо ел за всю свою гребаную жизнь.

Кэлу захотелось рассмеяться на замечание Сэма. Но он опять промолчал, потому что знал: когда Сэм приедет к ней в очередной раз, он не будет сидеть у них за столом, он не будет тогда с Вай.

Они кончили партию в бильярд, он попрощался с удивленной Мелиссой и потрясенной Вай и ушел нах*й из бара.

Он пошел домой, позвонил Наде и договорился о встрече завтра.

Это необходимо было сделать.

И неважно, что Кэл не открыл им дверь, когда они трое пытались прорваться к нему. Вай, Кейт и Кира — женщины-тараны, которые были неумолимы.

Ему необходимо было закончить, освободить Вай, освободить их всех от своего присутствия, отойти в сторону, открыв им путь к хорошей жизни.

И Вай должна была давно покончить с ними. В этот раз это должно было быть ее решение, так что пути назад не было.

Значит, он заставит ее покончить с ним, если она не решается сама.

* * *

Поэтому он сидел в темноте, в своей гостиной, в кресле отца с бутылкой бурбона, с наполовину заполненным стаканом в руке, когда услышал, как открылась раздвижная стеклянная дверь.

Он был дома уже час. Ей потребовалось больше времени, чем он ожидал.

Она закрыла дверь и осталась стоять, прислонившись спиной к стеклу, словно тень в лунном свете. Он не понимал, как она догадалась, что он сидит в темной гостиной. Он никогда не сидел в своей гостиной, когда она приходила, обычно он встречал ее в дверях на веранде. Но она поняла.

— Ты трахался с ней? — шепотом спросила она.

— Не твое дело, соседка, — выдавил из себя Кэл.

— Ты не используешь со мной презервативы, Кэл, так что это мое дело. Ты трахался с ней?

Он не слышал ни слова после того, как она назвала его Кэлом. Его тело застыло, разум отключился.

— Я задала тебе вопрос, — напомнила она шепотом.

— Ты хочешь устроить сцену? Да, я трахался с ней, Вай, — солгал он.

Она молчала.

Он знал, что она возненавидит его еще больше, когда он тихо напомнил:

— Ты не должна устраивать сцен, соседка, ты помнишь наш уговор, у нас нет отношений.

— Я знаю про Ники.

Ему потребовались все силы, чтобы не вскочить на ноги.

— Повтори? — пророкотал он, когда с силой разжал зубы.

— Я знаю о твоем сыне, Ники и твоем отце. Я знаю о Бонни. Я знаю все.

Кэл сглотнул кислый привкус, обжигающий язык, во рту и сказал:

— Не для кого это не секрет, Вай.

— Ты опустошен.

Он уставился на ее силуэт. Откуда она это узнала, он понятия не имел, но в этом она не ошибалась.

— Ага, — согласился он.

— Ничто не способно тебя наполнить жизнью, — заявила она.

— Ага, — снова согласился он.

— Ты не хочешь этого сам.

— В днище бочки огромная дыра, соседка, все вытекает, сколько ни вливай.

Она помолчала, а потом опять прошептала:

— Точно.

Она развернулась к двери, он с силой сжал стакан с бурбоном, ему даже пришлось ослабить хватку, иначе стакан бы треснул.

Прежде чем открыть дверь, она обернулась и сказала:

— Ты не знаешь, Кэл, ты даже не представляешь. Ты так долго запертым просидел в этом гребаном доме со своими ужасными воспоминаниями, что даже не представляешь, что сейчас выходит за твою дверь. Кейт, Кира и я, мы могли бы заткнуть и залатать эту дыру в бочке. Мы могли бы наполнить тебя до краев. Нам бы понравился такой шанс, который предоставила нам жизнь. Мы бы разделили бы с тобой все, что у нас есть и чтобы было бы, и не важно сколько времени бы прошло, ты бы увидел выпускной и свадьбу девочек, увидел бы внуков, ты стал бы частью нас, и мы бы отдали все, что у нас есть, чтобы исцелить и наполнить тебя жизнью до краев.

Кэл не ответил.

— Джо, — прошептала она, — если ты позволишь мне выйти через эту дверь, ты потеряешь свой шанс.

Кэл не двинулся с места.

Вай ждала.

Кэл оставался сидеть.

Вай распахнула дверь, вышла и задвинула за собой дверь. Он услышал ее не спокойные шаги по террасе, а бег к лестнице.

И тут стакан в его руке разлетелся вдребезги.

13

Все сначала

Как правило такие вещи всегда происходят не вовремя. С другой стороны, никогда не будет подходящего момента для подобного дерьма.

Никогда.

Ни за что.

Но сейчас все было по-другому. Все было намного хуже.

Потому что Кэл был дома.

За последние два с половиной месяца он бывал дома всего один раз. Один раз приехал на ночь и уехал на следующий день. Я ненавидела себя за то, что постоянно поглядывала в сторону его дома. Постоянно выглядывала его машину через окно, поначалу миллион раз за день. Но я боролась с этой привычкой, и становилось лучше. Теперь я смотрела только, когда ехала домой или выезжала, или садилась в машину или выходила из нее. Прогресс.

Хотя каждый вечер на ночь я надевала его футболки. Знала, что не должна, пинала себя за это, когда надевала ее через голову. Но не могла перестать это делать.

Количество коробок у моей двери увеличилось; Колт и Майк занимались ими. Кэла не было рядом, поэтому он не мог о них позаботиться. Не то, чтобы ему было все равно, если бы он был дома, но его там не было.

Подарки стали приходить постоянно, девочки теперь узнали о них. Кира обнаружила второй, после той коробки, которая появилась через два дня после того, как мы расстались с Кэлом. Во вторник. Я не знала, что было в коробке, Майк и Колт не стали делиться со мной ее содержимым. Они сказали, что поддерживают тесный контакт с партнером Тима — Барри в Чикаго, а также сообщили, что установили патрульное наблюдение, теперь время от времени по нашей улице курсировали полицейские машины. Я ощущала себя не в полной безопасности так, когда Кэл был у себя дома, в моей постели или просто находился по соседству, но чувствовала себя все равно немного лучше.

И хотя мне не нравились подарки, но я ни коим образом не могла повлиять на это, чтобы все прекратить. В конце концов, у меня была своя жизнь, которую я собиралась прожить так, как мне хочется. Хотя при сложившейся ситуации, это было осуществить достаточно трудно. Потому что все время в моей жизни существовал бл*дь Дэниэл Харт.

Девочки перестали даже заикаться о Кэле, как я и предполагала, и всякий раз я пинала себя, сначала ежечасно, а потом ежедневно, за то, что заварила все это дерьмо с ним… ладно бы заварила, но еще и их впутала в это дерьмо с ним.

И все ради хорошего секса, ради отличной отдушины. Свидания ради секса. Получается, что ради зова плоти, ради секса с ним, я нанесла своим дочерям боль. Кэл сказал, что это не так, но на самом деле все именно так оно и было. Все выглядело именно так — мать превратилась в шлюшку, которая не смогла умерить свои сексуальные аппетиты.

Они не знали, потому что я пыталась вести себя как всегда, скрывая от них, насколько наш разрыв с Кэлом меня ранил в самое сердце и причинил адскую боль, я даже не могла предположить, что может быть так больно, даже хуже, чем больно, гораздо хуже, когда он порвал со мной. Но поскольку мои девочки были слишком чувствительными и чувствовали эмоции других людей, а тем более мои, их матери, я поняла, что они поняли то, что происходило со мной, касаемо Кэла, а со мной происходили ужасные вещи.

И точно оценив всю ситуацию, мои дочки тот час же сплотились вокруг меня.

Кира произвела над собой особые усилия — Кэл был вычеркнут из ее жизни. Его перестали упоминать в нашем доме, по-видимому даже Дэйну дали установку не заикаться о Кэле. И когда Тина упомянула Кэла на очередном соседском барбекю, Кира назвала его мистер Каллахан, как будто он был мимолетной тенью в нашей жизни, не более того.

Кейт отказалась заводить о нем разговор, тут же меняя тему, как только он появился на барбекю, и мне показалось тогда, что она была ранена его поведением даже больше, чем ее сестра. И несмотря на то, что Кира всегда старалась защитить Кэла, выгораживая его, Кейт и Кэл тогда каким-то образом нашли общий язык, видно из-за предпочтений в музыкальных группах, образовав, на самом деле, очень крепкую связь между собой. Скорее всего именно из-за музыкальных предпочтений и блинов, я не могла точно сказать. Но я точно знала, что Кейт получила зияющую рану, такую же, как и я.

Кэл появился на барбекю Джереми и Мелинды месяц назад, когда его привела туда Тина, которая трижды проводила его перед нами — мной и моими девочками, глупая сука.

Не послушавшись совета Шерил, я не стала втягивать Майка в это дело. Я держала его на коротком поводке, но не слишком близко к огню, чтобы он не обжегся. Мне было не удобно.

Набравшись терпения, Майк находился со мной настолько, насколько я ему позволяла. Мы встречались. Он даже приходил на ужин с девочками, они восприняли его вполне положительно. Я приготовила свои свиные отбивные, и он сказал, что они ему очень понравились и съел все, будто это было правдой, на что Кира выразила ему свое восхищение. Мы целовались, и наши поцелуи были так же хороши, как и всегда. Я даже ночевала у него, когда дочки проводили ночь у своих подруг, а его дети были с Одри. Мы смотрели кино в его спальне, дурачились в его постели, но не занимались сексом. Просто, наш ужин затянулся, и он предложил мне остаться у него на ночь. Я спала в его большой кровати, в одной из его футболок, чувствуя его сильные руки на себе, и мне понравилось. Это было здорово, я ощущала себя в безопасности, это было сладко, но не заставляло вибрировать меня, не возбуждало, его объятья и поцелуи не заставляли меня чувствовать себя настолько живой.

Но мне необходимо было это дерьмо. Здоровое и безопасное, такой сладкий бонус от моей боли. Я не хотела вибрировать и чувствовать себя живой, потому что, когда Кэл порвал со мной, это оказалось сродни смерти, и это было совсем не весело.

Майк не настаивал ускорить наши отношения. Я подозревала, что он почувствовал, насколько все изменилось с Кэлом. И он понимал, что мне необходимо медленно двигаться вперед, он знал это, поскольку я сказала ему об этом, поэтому мы продвигались шаг за шагом.

Он не познакомил меня со своими детьми, он не знал, кого я выберу в конце, но он точно знал, что им не нужно получать такое дерьмо в их жизни. Если я выберу не его, им не следует переживать на этот счет. Он был хорошим, даже можно сказать, отличным отцом. Лучшим отцом, чем я, матерью, это я точно поняла за время общения с ним.

Поэтому совсем было не то время, когда Кэл находился дома, а я вытирала пыль в гостиной и увидела ягуар, сворачивающий на мою подъездную дорожку. Я знала, кто находится в этой машине также, как знала и то, почему они сворачивают к моему дому. Была только одна причина, по которой они проделали весь этот путь к моему дому, чтобы свернуть на мою подъездную дорожку, и я точно знала какая.

Только завидев ягуар, я тут же все поняла.

Я поняла, знала, что они мне скажут.

И это прожгло дыру во мне. Огромную дыру в моем сердце.

Я подошла к своей входной двери, щенок Киры Муч следовал за мной по пятам, тявкая по-щенячьи. Я отключила сигнализацию и открыла дверь, все еще держа в руке тряпку для пыли, Муч выбежал на улицу, но я даже этого не заметила.

Все оказалось намного хуже; я поняла это в ту же минуту, как вышла на порог своего дома.

Феб целовала Колта на прощание возле его внедорожника, держа Джека на согнутой руке.

Миртл подстригала свои кусты роз.

Тина загорала прямо перед домом, когда не было в этом необходимости, учитывая, что у нее имелись шезлонги на заднем дворике, и я знала, почему она это делает.

Она развалилась в бикини перед домом, потому что Кэл в этот момент мыл свой пикап на подъездной дорожке.

Все соседи смотрели на блестящий бордовый ягуар, который въехал на мою подъездную дорожку. Я знала, что они смотрели, потому что сама смотрела них.

Потом я увидела своего отца, который вышел из машины и направился ко мне, выражение его лица уже сообщило мне новости, которые он собирался сказать. Мама медленно вылезала из машины, оглядывая мой дом, ее лицо было лишено той ужасной потери, по сравнению с моим отцом, скорее выражало неприязнь.

— Дорогая... — произнес папа, подходя ближе, и тут я заорала.

Громко, пронзительно, высоко, слишком громко и высоко, что удивилась, где-то совсем в глубине себя, отчего не вышибло все стекла во всех домах этого квартала.

— Нет!

Потом я резко развернулась, заскочив в дом, захлопнула дверь, заперла ее на замки, прислонилась к ней спиной, ошалело оглядывая гостиную.

Я бросила тряпку, которой вытирала пыль, ничего не соображая, побежала к полкам, взяла в руки фотографию Тима и девочек, Сэма, Мел и меня, которую Тим и Сэм сделали, черт побери, на своем дурацком гребаном штативе, а затем еще одну на дурацком гребаном таймере, чтобы сфотографировать нас всех в тот рождественский день. Мел, девочки и я смеялись над их попытками, гоготали и смеялись над их попытками, несмотря на продолжительные их попытки, подтрунивая над Тимом и Сэмом.

Господи, какие были благополучные времена.

Лучшие в моей жизни.

Я бросила фотографию в раме через всю комнату, и стекло разбилось.

Потом я схватила следующую — я была в больнице, на фото была я и новорожденная Кира у меня на руках, Тим стоял рядом, он положил свою руку на меня, другой, придерживая извивающуюся Кейт, Сэм стоял с другой стороны, тоже обнимая меня, у обоих мужчин одной ногой они стояли на полу, другой коленом — на моей кровати. Мы все скорчились на этой чертовой больничной койке. Я выглядела усталой, но мы все улыбались (кроме Кейт, которая извивалась). Сэм просидел с родителями Тима в приемной все то время, пока Тим был со мной и Кирой на родах. Он не ушел. Ни на секунду. Он не сообщил мне об этом, мне сообщили об этом родители Тима.

Я бросила и эту фотографию, и стекло разбилось вдребезги.

— Вайолет! — Услышала, как отец закричал, колотя в дверь. — Дорогая, впусти меня.

Я схватила следующую фотографию в рамке — Сэма не было на ней, но я также бросила ее в стену.

Снова послышался стук в дверь, снова послышались папины крики и мольбы впустить его.

Потом я стала бросать все, что попадалось под руку, дурацкие безделушки и другие фотографии в рамке. Я даже не видела точно, что это было, я просто хватала и бросила, пытаясь избавиться от чувства, которое сковало мое сердце, кишки и разум, сжав мертвой хваткой, слишком сильно, Боже, это чувство готово было меня убить.

Внезапно дверь распахнулась, Кэл стоял у меня на пороге, выбив мою дверь плечом.

Я увидела его черную футболку, мотоциклетные ботинки, джинсы, но он не смотрел на меня. Он просто набросился на меня.

И тут я побежала от него.

Я пробежала по стеклу, разбитых фотографий в рамках, чувствуя, как стекло кромсает мои босые ноги, но ни разу не вскрикнула. Я не чувствовала боли. Я чувствовала, как стекло режет мои босые ступни, но это была не та боль. Вся боль сосредоточилась у меня в сердце, в душе, в голове; поэтому я не могла чувствовать другую физическую боль, просто не могла.

Прежде чем я успела сделать еще один шаг, меня подбросило вверх, и я очутилась в объятиях Кэла. Я боролась, совершая неконтролируемые удары ногами, кулаками, брыкаясь, если бы я могла дотянуться до него ртом, я бы его укусила.

— Вай, детка, успокойся, — пробормотал он, изо всех сил пытаясь сдержать меня, контролируя мои удары всеми конечностями.

Я не произнесла ни слова, только плакала, всхлипывая.

Он пытался успокоить меня в кресле в кабинете, с легкостью подавляя мою борьбу своей рукой, обхватив меня за два запястья, другой рукой с силой сжав за талию и притянув к своей груди, крепко держа мои руки между нами.

Я откинула голову назад и посмотрела в его небесно-голубые глаза.

— Пошел нах*й, Кэл! — Крикнул я ему в лицо и заметила, как он вздрогнул.

Я попыталась оттолкнуться от него ногами, но почувствовала, что мои щиколотки крепко кто-то держал, поэтому взглянула вниз.

Колт держал меня за щиколотки. Он сидел на корточках, рассматривая мои ступни, потом перевел взгляд на Кэла.

— У нее идет кровь.

— Она порезалась о стекло, — пробормотал Кэл.

Колт повернул голову направо.

— Детка? — позвал он, не отпуская моих лодыжек.

— Она порезалась, — услышала я голос Феб, но даже не стала смотреть в ее сторону.

— Вайолет, дорогая, — донесся до меня голос отца.

Я не сводила глаз с Колта, при этом не глядя на Кэла.

— Уведи его отсюда, — приказала я Кольту. — Уведи их двоих отсюда, мать вашу!

На лице Колта отразилось удивление, он снова посмотрел направо, потом на Кэла.

— Это твой отец? — Спросил Кэл, но я по-прежнему не смотрела на него, поэтому его рука сжала мои запястья сильнее. — Посмотри на меня, соседка.

Я посмотрела на него и потребовала:

— Отпусти меня.

— Это твой отец? — повторил он свой вопрос.

— Да, — выплюнула я.

— Что происходит? — Спросил Кэл.

— Сэм мертв, — объявила я и увидела, как Кэл закрыл глаза. Я смотрела на него, он медленно закрыл, а потом открыл глаза. Настолько медленно, что казалось, словно ему потребовался целый год, чтобы закрыть, а потом открыть глаза.

— Полиция обнаружила его вчера, — тихо произнес папа, глаза Кэла открылись, и он посмотрел через мое плечо, но я больше ничего не видела. Произнесенные слова моего отца о том, что я уже знала в душе, прошли прямо сквозь меня, настолько разрушительно, что оставили просто неизмеримый след. Я прикрыла глаза, тело обмякло в руках Кэла.

— Мы позвонили Мелиссе, но сказали, что сообщим тебе лично. Мы выехали вчера вечером, не хотели сообщать тебе по телефону. Мы приехали поздно вчера. Остановились по дороге в мотеле у шоссе. Мы думали…

— Так, Колт, убери его отсюда и выслушай всю историю, — сказал Кэл Колту, обрывая моего отца.

Колт отпустил мои ноги, а я опустила голову. Я не могла больше сдерживаться, потому что на меня накатывала такая лавина. Мне нужны были определенные силы, чтобы справиться, иначе эта лавина слез готова была разорвать меня в клочья.

Кэл отпустил мои запястья и обеими руками обнял, мой лоб коснулся его плеча, он притянул меня ближе к себе, я оказалась лицом прижатой к его шеи.

А потом молчаливые потоки слез обрушились из меня, сотрясая все тело огромными толчками.

— Давай выведи его из дома и позвони Дэйну, — услышала я приказ Кэла. — Он, наверное, с Кейт. Если нет, то он знает, где ее найти. Скажи ему, чтобы он забрал ее, потом они заберут Киру и скажи ему, чтобы он отвез их домой.

— Хорошо, — прошептала Феб. Я почувствовала что-то мокрое на своей ноге и почувствовала, как вытаскивают осколки стекла, но положила руки на плечи Кэла, впившись пальцами ему в плечи, пытаясь удержать себя и прижимаясь к нему, зарыв свое лицо ему в шеи, потоки слез продолжали сотрясать всю меня, мешая дышать.

У меня перехватило дыхание и мне показалось, что я даже не могу вздохнуть, мне было больно. Руки Кэла вокруг меня напряглись, а Феб продолжала осматривать мои ступки.

Я не понимала счет времени, не имея ни малейшего представления сколько прошло минут или часов, меня это мало интересовало, я ревела навзрыд.

Сэм был мертв, мой прекрасный брат ушел от меня. Тим делал свою работу, но Сэм решил меня защитить, сберечь, он все сделал для меня.

— Он делал это ради меня, — прошептала я в горло Кэлу.

— Тихо, соседка, — тихо ответил Кэл мне в волосы.

— Он пытался уберечь нас в безопасности.

— Хватит, Вай.

— Мел, — выдохнула я, впервые подумав о ней, и меня пронзила новая волна боли. И все мое тело дернулось вместе с этой мыслью, а руки Кэла сильнее сжались вокруг меня.

— Девочки скоро придут, детка, тебе надо собраться, — тихо произнес Кэл.

Но я не слышала его слова, думая совсем о другом.

— Я даже не знаю этого человека.

— Сосредоточься на дочках, детка.

— Почему он хочет, чтобы я так страдала?

— Детка, возьми себя в руки.

— Почему он не может оставить меня в покое?

— Мать твою, — смачно пробормотал Кэл, и я невольно подняла голову, глядя на него, он смотрел через всю комнату на входную дверь.

— Мам? — Услышала я возглас Кейт.

Я посмотрела в ту сторону, куда смотрел Кэл, и увидела Киру, Кейт и Дэйна, стоявших в дверях.

Миртл тут же стояла с моим пылесосом. Я даже не заметила, что она пришла ко мне. Через окно я увидела Колта на крыльце, прижимающего к бедру Джека, а также с телефоном у уха, при этом не сводящего глаз с моих девочек.

Прежде чем я успела пошевелиться, Кэл поднялся на ноги, держа меня на своих руках и пронес через половину кабинета, затем осторожно отпустил, но его рука все еще прижимала меня к его телу. Я буквально повисла на его руке, едва касаясь ногами пола.

Девочки смотрели на нас, не шевелясь.

— Девочки, идите к своей матери, — приказал он, и они обе взглянули на него, потом нерешительно вошли в комнату.

Я попыталась оттолкнуть от него, но он крепко держал меня, и когда они подошли ближе, они смотрели только на меня.

Я положила руки им на шеи и притянула поближе к себе, получается, что и к Кэлу.

Затем я наклонилась, притягивая их еще ближе к себе, мы прижались друг к другу головами.

— Кое-что произошло с дядей Сэмом, — прошептала я.

Я схватила их за шеи, но они тут же все поняли, они все поняли также, как и я.

Кейт вырвалась из моих рук и отступила на два шага, став пепельно-белой, распахнув глаза от убийственной боли.

Кира упала на пол.

Кэл отпустил меня и направился к Кейт.

Я опустилась на пол и притянул к себе Киру.

— Нет! — Услышала, как Кейт начала всхлипывать. — Нетнетнетнет!

Я посмотрела на нее и увидела, как она бьет Кэла кулаками в грудь, а он обнимает ее, позволяя ей бить его в грудь.

Кира придвинулась ближе ко мне, зарывшись в мою грудь и заплакала.

— О, детка, моя малышка, моя сладкая малышка, — ворковала я, прижимая ее к себе поближе, насколько могла, укачивая, как ребенка.

— Тише, девочка, — прошептал Кэл, и я снова подняла голову и увидела Кейт, обхватившую Кэла за талию, она сжимала кулаками его футболку, уткнувшись лицом ему в грудь, он тоже обнял ее, крепко прижимая к себе.

Я видела насколько она была в шоке, у нее подкосились ноги. Кэл подхватил ее, удерживая, потом подхватил ее на руки и понес в мою спальню.

Я понятия не имела, почему, но тоже поднялась на ноги, потянув за собой Киру. Она не сопротивлялась, но ее было трудно контролировать, она плакала навзрыд, не в состоянии удерживать потоки неистовых, безудержных слез. Я тоже повела ее к себе в спальню, Кэл лежал на моей кровати, Кейт прижалась к нему всем телом, уткнувшись лицом ему в грудь, она обхватила его руками, переплетя с ним ноги.

Я положила Киру с другой стороны от него, она тут же подползла к нему и к Кейт, она обняла Кэла и Кейт, положив голову на живот Кэла.

Я легла рядом с Кирой, прижимая ее к себе, не зная, куда мне примоститься, я положила голову на плечо Кэла, чтобы дотянуться и обнять своих девочек.

Одной рукой Кэл обнимал Кейт за талию, другой обнимал меня за плечо. Я понадеялась, что он так же крепко обнимал мою Кейт, как и меня. Он казался таким стабильным, таким сильным, таким безопасным, когда жизнь очередной раз только что сбила нас с ног.

— Мне позвонить доку? — Услышала я, как спросила Феб.

— У нее так плохо с ногами? — Переспросил Кэл.

— Порезы глубокие. Я перевязала, но они до сих пор кровоточат, — ответила Феб.

— Позвони.

— Хорошо.

Феб закрыла дверь, но я услышала, как в гостиной Миртл включила мой пылесос.

Я наклонилась и поцеловала в голову Киру, затем потянулась и поцеловала Кейт.

— Мы переживем это, девочки, обязательно. Обещаю, — прошептала я.

Киры вздрогнула от очередной волны слез, вызванных моими словами, а Кейт перестала дышать, что я даже вздрогнула.

— Держитесь, девочки, мы это переживем, — продолжала я нашептывать, а потом из меня полились слезы, и я вжалась в шею Кэла, а его рука сильнее сжалась на моем плече.

— Мы выберемся, — пробормотала я, хотя у меня перехватило дыхание, когда почувствовала губы Кэла у себя на лбу.

Мне следовало его оттолкнуть, прогнать из своей постели, обнять своих девочек, прижав к себе. Ему нечего было делать у меня в постели.

Но он был таким теплым, сильным, твердым и достаточно большим, окружив нас своей мощью, в которой мы так нуждались, своей силой, которой нам не хватало в данный момент, а нам так она была необходима, именно то, за что мы могли ухватиться.

Поэтому я подумала, что прогнать его из своей постели, можно и позднее.

В любом случае, он по-любому уйдет сам.

* * *

Кира заснула первой, Кейт — за ней, последней заснула Вай.

И всем весом своих тел они прижимались к нему, голова Киры все еще лежала у него на животе, рукой она обнимала его за бедро; голова Кейт покоилась у него на груди, переплетя с ним ноги, всем весом она прижималась к его боку; Вай уткнулась лицом ему в шею, обнимая Киру.

Кэл по-прежнему лежал на спине, положив голову на подушку и впялясь взглядом в потолок. Ему было чертовски неудобно, но он не шевелил ни одним мускулом.

Он услышал, как открылась дверь и приподнял голову.

Колт стоял в дверном проеме, прислонившись плечом к дверному косяку.

— Док прибыл, — прошептал Колт.

— Скажи ему, чтобы уезжал, — прошептал в ответ Кэл.

Колт кивнул, потом скользнул по Кэлу взглядом, с грудой измученных, убитых горем спящих женщин на постели Вай.

Потом перевел взгляд на Кэла, покачал головой, усмехнулся и ушел.

Ублюдок.

Кира что-то пробормотала во сне и придвинулась к нему ближе.

Кэл закрыл глаза, пытаясь избавиться от чувства, которое поселилось не только в его груди, но и в душе.

Но он не смог заглушить это чувство, оно было таким настойчивым, что его невозможно было игнорировать.

Оно появилось именно в ту минуту, когда он увидел Вай босиком в шортах и майке впервые за два с половиной месяца, и когда она закричала, черт возьми, закричала «Нет». Он никогда в жизни не забудет ее крик. Это слово пронзило его насквозь, словно прожигая.

И оно продолжало жечь, пока он бежал к ее дому, а внутри слышался звон стекла и грохот, и ее отец стучал в ее входную дверь.

И еще больше оно прожигало его, когда он ворвался к ней в дом и увидел ее, увидел жуткую боль утраты на ее лице, настолько сильную боль, которая переметнулась в его душу и там осталась, осталась в его гребаном сердце и душе.

И еще больше он ощутил это чувство, когда она прижалась к нему, рыдая у него на груди от горя.

И еще больше, когда Кейт начала колотить его по груди, а потом готова была рухнуть на пол под тяжестью своего горя.

И еще больше, когда они все свернулись на нем, одна за другой.

И теперь это чувство в левой части его груди не ныло.

А было постоянным, но не было болью.

Он чувствовал себя целостным.

Господи, каково это, но он был наполнен до краев.

14

Пиццерия Винни

— Мам! — Прокричала Кира, и я вздохнула.

— Я выйду через минуту, — крикнула я в ответ и посмотрела на себя в большое зеркало с внутренней стороны двери в ванной.

Я устала, я так чертовски устала, и это было заметно. Фактически не спала с тех пор, как Кэл поднялся с моей кровати, когда мы заснули на нем втроем, чтобы док взглянул на мои ступни и наложил пару швов, а затем провозгласил своим скрипучим голосом:

— С вами все будет хорошо.

Я взглянула в его старческие глаза и ничего не могла с собой поделать, как только поверить ему. Я была с ним не знакома, с доктором, но он показался мне человеком, который знает, что говорит.

Если верить доку, то все скоро заживет и все будет хорошо, но, по крайней мере, его слова помогли мне на какое-то время.

К тому времени, как док ушел, Кэл исчез. Колт позвонил какому-то парню, который пришел чинить мою входную дверь, также появился Майк и остался на ночь. Всю ночь он спал на диване в знак уважения к девочкам. Он не оставил мне выбора, просто взял пришел и остался, я была рада, что он пришел, мне было спокойней от того, что он находится рядом.

На следующее утро он приготовил нам яичницу с беконом и тосты. И пока готовил нам завтрак, и пока мы ели, Майк пытался мне дать понять, причем настолько ясно пытался дать мне понять при девочках, которые его совсем не знали, что он сыт по горло игрой в ожидание и моим медленным продвижением вперед.

Я позволила выразить ему свое недовольство вполне открыто. Потому что была итак слишком ошеломлена, у меня не было сил с ним ругаться и спорить, и его демонстрация заботы о нас была настолько приятной, что мне даже не хотелось спорить с ним. На самом деле, мне было необходимо его проявление заботы и любви. Девочки все равно пребывали в пелене тумана траура. Они почти ничего не замечали вокруг.

Я тоже скользила днем в какой-то пелене, пока разговаривала с Мэл, которая была точно такой же, как и я, потом приняла несколько звонков от друзей из Чикаго; меня навестили Феб, Шерил и Ди. Миртл заскочила с запеканкой. Перл принесла домашние пирожные с грецкими орехами.

Я заметила, что пикап Кэла оставался на подъездной дорожке, причем заметила это только тогда, когда, к моему удивлению, к его дому подъехал грузовик и двое мужчин вынесли, мне показалось, всю мебель из дома Кэла, загрузив ее в грузовик.

Это был необычно, но мне было все равно. В конце концов, меня это не касалось. Вчера он был точно крутым парнем и, как бы больно мне не было, когда у нас все опять закончилось, вчера я уже не испытывала такой боли по отношению к нему. Я сама была во всем виновата. Он был честен со мной с самого начала, заявив, как он видит наши отношения. Но я снова попыталась вывести наши отношения не в ту сторону, куда он совершенно не собирался двигаться. И из-за чего он сидел в кресле у себя в гостиной тем вечером, положив конец «нам», нашим свиданиям для секса, и пил что-то, я не видела, что именно, просто поняла, что это было не пиво, я не знала что именно, но это не имело уже значения. Он сидел тем вечером в своей темной гостиной, но все закончилось, вот и все.

Я была благодарна ему, когда он оказался рядом со мной и моими девочками, как только мы получили новости о Сэме. Как-нибудь я скажу ему слова благодарности, когда почувствую себя сильнее, если он не съедет тогда, сбежав подальше от сумасшедших женщин, чьи проблемы постоянно вторгаются в его одинокую, и так не простую жизнь.

— Мама! — Снова крикнула Кира, но на этот раз с нетерпением и отчетливым раздражением.

— Я иду! — Крикнула я в ответ, бросив последний взгляд на свой наряд в зеркале.

Я никогда в жизни не тратила много денег на одежду, даже не подозревая, что когда-нибудь смогу это себе позволить. Темно-серое, легкое шерстяное платье и маленький жакет такого же тона. Платье хорошо обтягивало мою фигуру, у него был маленький вырез на шеи, оно было с короткими рукавами и с тонким, обтянутым тканью поясом на талии в стиле ампир. Маленький жакет, который продавался вместе с ним, был красивым и сидел на мне так, будто он был сделан специально для меня, с двойным рядом стильных оборок внизу спины.

Я купила его на похороны Тима, думая, что больше никогда его не надену, но все равно потратила на этот комплект целое состояние. Я была одержима тогда найти идеальное платье; я прошлась по такому количеству магазинов по всему Чикаго, что потеряла счет времени и количеству магазинов. Я была настолько одержима этой идеей, что почти обезумела. Я хотела купить наряд ради Тима, пойти на поминальную службу по нему, на его похороны и на поминки, выглядя так, как и всегда — его красивой, сексуальной женой, которая ухаживала за собой, прилагая определенные усилия. И хорошо, что я его купила. Кто-то сфотографировал меня в этом наряде, и мое фото появилось в газете. Народ сходил с ума от горя — убитый полицейский, выполнявший свой долг для граждан, лишился жизни, защищая людей и одинокая скорбящая жена.

И сейчас, черт меня побери, я снова надела это платье и жакет.

Для Сэма.

Моего прекрасного Сэма.

Я отключила свои мысли и похромала из ванной комнаты в спальню, взяла сумочку с кровати, не испытывая желания вести машину четыре часа туда и четыре обратно. Я так чертовски устала, не спала, и в голове творился полный хаос. И у меня болела нога, поэтому я даже не могла себе представить, как буду ею давить на сцепление в течение восьми часов. Я готова была попросить Кейт сесть за руль, по крайней мере на час, может два, чтобы дать мне передохнуть, но она выглядела еще более измученной, чем я.

Поэтому мне придется самой сесть за руль.

Майк предложил отвезти нас, но я отказалась. Он не знал Сэма, никогда с ним не встречался, и ему пришлось бы тогда взять отгул. Я не могла пойти на то, чтобы он взял отгул и повез меня на похороны, подумав, что свое свободное время ему лучше проводить, радуясь жизни, уж явно не на похоронах.

Он не был рад моему отказу, совсем был не рад и не скрывал это, так мне и заявив. В эти дни поведение Майка было не похоже на его обычное поведение. Он определенно отстаивал и заявлял свои права, я же задавалась вопросом, может он услышал о Кэле. Если бы у меня были силы, но мне было не до того и сил у меня не было, я бы сказала ему, что Майку не о чем беспокоиться, ему больше никогда не придется о чем-то беспокоиться.

В конце концов, я попыталась как-то смягчить свой отказ, предложив ему взять выходной, когда мы вдвоем могли бы хорошо провести время и повеселиться. Ему это тоже не понравилось, но он не стал вступать со мной в спор, потому что был хорошим парнем и не хотел, чтобы наша первая ссора произошла буквально на следующий день, когда я узнала, что мой единственный любимый брат был убит точно так же, как и мой муж Тим (Колт поделился об этом с Майком, папа сказал Колту, а Майк передал мне).

Я схватила шпильки с кровати и направилась к двери. Я решила оставаться в шлепанцах, болела нога, пока не потребуется надеть туфли. Я не хотела надевать шпильки, если честно, но опять же в этот день я почти ничего не хотела.

Я вышла из своей комнаты и столкнулась с Кирой, которая стояла у моей двери.

— Мам! — рявкнула она, хотя я оказалась перед ней.

— Что, детка? Я здесь, — ответила я.

Потом я почувствовала его и повернула голову направо, открыв рот.

Кэл стоял, одетый в черный костюм и темно-серую рубашку, которая почти идеально подходила к моему платью. Блестящий галстук такого же цвета, что и рубашка, свободно болтался у него на шеи, а сама рубашка была расстегнута у самого горла.

Я никогда не видела его кроме, как в футболках и джинсах, за исключением тех случаев, когда он был голым, конечно. Ему очень шел этот костюм, который был просто потрясающим. Может на свою повседневную одежду он предпочитал не тратить много денег, но я догадалась, что его костюм стоил приличных денег.

— Нам пора ехать, — прогремел он низким голосом.

— Что? — Спросила я, смущенная его костюмом, его присутствием и словами.

— Джо отвезет нас. Я позвонила ему вчера и попросила, — объявила мне Кейт, стоявшая рядом с Кэлом.

В безмолвном шоке я перевела взгляд на нее, но от моего взгляда она еще ближе придвинулась к Кэлу. Затем мои глаза расширились, когда она потянулась к его руке и взяла его за руку.

А Кэл даже не отстранился, он просто молча сжал руку моей дочери.

И взявшись за руки, она прижалась плечом к его бицепсу.

Черт возьми, что это за чертовщина?

— Я... — начала я.

Кэл прервал меня:

— Мы должны выезжать.

— Но…

— Поехали, соседка.

— О! — Внезапно воскликнула Кейт, запрокинув голову и взглянув на Кэла. — Мне нужно сделать тебе сэндвич. У нас у всех есть сэндвичи на дорогу, потому что мы не собираемся останавливаться. Я не знала, с чем ты любишь. Что ты предпочитаешь — ветчину и чеддер, индейку и швейцарский сыр или ростбиф и швейцарский сыр, или все вышеперечисленное?

— Я съем все, что ты приготовишь, девочка, — ответил Кэл, глядя на нее сверху вниз.

— Хорошо, — ответила она, отпустила его руку и грациозно побежала на своих черных босоножках на высоких каблуках на кухню.

— Мама! — Прощипела прищурившись Кира, подавшись ко мне, явно не довольная таким замечательным поворотом событий. Очевидно, Кейт не поделилась с ней своим планом по поводу Кэла.

— Эм..., — сказала я Кэлу, — мы можем поговорить в моей комнате?

— Неа, — отрезал он, продолжая стоять на месте.

— Кира, сделай Джо кофе на дорогу. Он любит черный, — крикнула Кейт из кухни.

Кира впилась в меня взглядом, потом в Кэла и, очевидно почувствовав потребность в необычном проявлении приличия перед предстоящими сегодняшними событиями, решила не закатывать истерику, поэтому потопала все же на кухню.

Я захромала к Кэлу, подойдя поближе.

— Что ты делаешь? — Прошептала я.

— Везу тебя и девочек на похороны Сэма.

— Но…

Его рука коснулась моей шеи и сжала ее так, что дальнейшие слова застряли у меня в горле.

Его голова опустилась, и его лицо оказалось напротив моего.

— Ты валишься с ног, детка. Ты должна добраться туда в полной сохранности и должна вернуться такой же домой. И обеспечу тебе это, — тихо произнес он. — Теперь тащи свою задницу в машину.

— Кэл…

Его рука сжалась на моей шее, рефлекторно, но достаточно сильно, так что я снова заткнулась.

Его лицо еще ближе приблизилось к моему, когда он приказал:

— Называй меня Джо.

Я смотрела на него снизу-вверх и понимала, что смотрю на него с открытым ртом, но не могла его закрыть.

Он отпустил меня и отвернулся.

Я стояла и не знала, что мне делать.

Я глянула в сторону кухни, Кейт суетилась, заворачивая такой огромный сэндвич, что Дагвуд Бамстед был бы в экстазе, затем схватила еще пакет чипсов, из холодильника вытащила еще одну банку газировки и, наконец, еще два шоколадных батончика. Очевидно, моя дочь решила, что такой крупный мужчина, как Кэл, обладает зверским аппетитом. Но, когда он завтракал с нами, то съел шесть ломтиков бекона с четырьмя блинами, так что, скорее всего, моя дочь не ошиблась по поводу его аппетита. Она сунула все эти припасы в переносную сумку холодильник, Кира рывком протянула Кейт дорожную кружку с кофе, другой рукой ухватившись за меня. (Блонди — американский газетный комикс, созданный художником Чиком Янгом, и имя его главной героини. Первая история была опубликована 8 сентября 1930 года.

Уже в первые годы после своего создания комикс получил большую популярность, что привело к выходу в конце 1930-х годов радио— и телесериала на основе его сюжетов. Чик Янг продолжал создавать этот комикс до своей смерти в 1973 году, после чего дело перешло к его сыну, Дину Янгу. Совместно с Янгом над комиксом в разное время работали многие известные художники комиксов. Комикс комически изображает повседневную жизнь семейной пары, Блонди Будабуп и её мужа Дагвуда Бамстеда, сына богатого промышленника, стереотипного «недотёпы и растяпы», а также двух их детей — прим. пер.)

— Мы готовы? — Спросил Кэл у девочек Винтерс.

— Да, — объявила Кейт, поднимая сумку-холодильник.

Кэл забрал у Кейт свою дорожную кружку, взял у нее сумку-холодильник и вышел через боковую дверь.

Кейт последовала за ним.

Кира посмотрела на меня и последовала тоже за ними.

Я постояла несколько секунд, потом подошла к двери, включила сигнализацию, заперла дверь и захромала к «Мустангу».

Девочки уже сидели в тесном салоне, между ними стояла сумка-холодильник, Кэл согнулся пополам, поправляя водительское сиденье под свой рост, дверь с моей стороны была открыта.

Я доковыляла до машины, села и захлопнула дверцу.

Кэл устроился рядом со мной и захлопнул свою.

Кира засунула мою дорожную кружку между сиденьями в держатель и рявкнула:

— Вот.

Я взяла кружку с кофе, пробормотав:

— Спасибо, детка. Ты отвела Муча к Перл?

— Да, — ответила она и откинулась на спинку сиденья, раздраженно фыркнув.

Кэл включил зажигание, и машина с ревом ожила.

Его рука обвилась вокруг моего сиденья, когда он стал выруливать с подъездной дорожки, я, не отрывая глаз смотрела в ветровое стекло.

Он вырулил на дорогу, убрал руку с моего сиденья, переключил передачу, и мы тронулись в путь.

Ну, единственное, что я могла сказать по этому поводу, что мне, по крайней мере, не пришлось садиться самой за руль.

* * *

Вайолет заснула в ту же минуту, как мы выехали на трассу I-65 у Ливана.

Девочки съели свои сэндвичи, когда мы подъезжали к Меррилвиллю, Кейт наполовину развернула его сэндвич с таким видом, будто это было великое произведение искусства, оставив бумагу, чтобы не падали остатки еды на брюки. Она протянула ему банку кока-колы, открыла пакетик чипсов и наполовину развернула шоколадный батончик, которым Кэл заканчивал свой сытный ланч (но он отказался от шоколадного батончика номер два).

Кира, когда он поймал ее взгляд в зеркале заднего вида, впилась в него взглядом, но, когда он не увидел ее глаз в зеркале заднего вида, заметил, что она смотрела в окно с грустным выражением на лице.

Обе девочки всю дорогу молчали, возможно потому, что были погружены в свои мысли, а может потому, что их мать задремала.

Когда они въехали в богатый район Чикаго, где должна была пройти поминальная служба по Сэму, Кейт шепотом указывала Кэлу дорогу.

Он свернул на стоянку, которая была уже почти заполнена, как только они показались на улице присутствующие их машину провожали взглядами, не выпуская из поля зрения мустанг, пока он с трудом нашел свободное место.

Кэл вылез из машины, выдвинув вперед свое сиденье и засунул голову внутрь салона.

— Вы обе выходите с моей стороны, — тихо приказал он.

Кейт выбралась первой. Кира, едва бросив на него взгляд, вылезла за сестрой.

Кэл вернул сиденье назад и сел в машину. Затем он наклонился к Вай и положил руку ей на колено.

— Милая, проснись.

Он сжал ее колено, ее веки затрепетали, она вздрогнув открыла глаза.

Выпрямилась в кресле и огляделась по сторонам.

— Мы уже прибыли? — тихо спросила она.

— Да, детка.

Медленно повернув голову к нему, она моргнула. Потом вздернула подбородок и посмотрела на его руку, лежащую у нее на колене.

Кэл еще раз сжал ее колено, но руки не убрал.

— Ты хочешь сэндвич, прежде чем мы пойдем туда или предпочитаешь сразу пойти?

Ее растерянный взгляд вернулся к его лицу, и она ответила:

— Я должна надеть туфли.

Он посмотрел на ее шлепанцы на ногах, а потом перевел взгляд на нее.

— Ты и так в туфлях.

Она отрицательно покачала головой, отстегнув ремень безопасности, потянулась рукой вниз и подняла сексуальные черные шпильки.

Кэл перевел взгляд с туфель на ее лицо.

— Соседка, ты же не наденешь эти чертовы шпильки.

— Ага, надену.

— Нет, не наденешь.

— Именно надену.

— Неа.

Она наклонилась к нему и прошептала:

— Я не могу показаться в шлепанцах на похоронах Сэма.

— У тебя швы на ступне, — заметил Кэл.

— И что?

— Вай.

— Кэл.

Он почувствовал, как сжал губы и снова сжал ее колено.

Им нужно было поговорить, он знал, что им необходимо поговорить, но не сейчас, позднее, когда она придет в себя. Когда это дерьмо не будет теребить ей душу. И тогда он сможет ей сообщить, что правила игры изменились, причем изменились чертовски существенно. Все изменилось, поэтому гребанный внедорожник Хейнса не может теперь оставаться припаркованным на ее подъездной дорожке на всю ночь. Все изменилось до такой степени, что ее задница больше никогда не окажется в том внедорожнике. Все изменилось так, что она должна перестать называть его Кэлом, а называть, мать твою, исключительно по имени, как и раньше.

Но поговорят они потом, не сейчас.

А сейчас ему необходимо было доставить ее на поминальную службу по брату.

— Надевай, — сдался он, убирая руку с ее колена, — и пошли.

— Я выйду через секунду, — ответила она.

— Что? — Спросил Кэл, застегивая воротник рубашки.

— Я выйду через секунду.

— Вай, давай переобувайся сейчас.

— Кэл, я сказала, что выйду через секунду.

Кэл вздохнул и выскочил из машины, хлопнув дверью.

Он быстро завязал галстук, который ненавидел, предпочитая лучше, чтобы ему вырвали ногти с корнем, нежели надевать на шею эту удавку. Не то, чтобы ему, когда-нибудь вырывали ногти с корнем, но он был почему-то уверен, что предпочел бы именно это. Как только он управился с галстуком, Кейт придвинулась к нему поближе и прижалась своим плечом к нему, у него не было выбора, кроме как обнять ее за плечи.

Еще одна характерная черта, которая передалась Кейт от Вайолет.

Кира отступила на шаг назад и отвела взгляд.

Его блестящая идея с Надей явно не удалась, понял он, глядя на Киру, собственно можно было и предположить.

Господи, он не был полным мудаком, но он оказался полным мудаком, и ему предстояло чертовски много сделать, чтобы все исправить и вернуть расположение девочек.

— Она в порядке? — Шепотом спросила Кейт, заглядывая в окно машины к маме.

— Нет, — правдиво ответил Кэл.

Рука Кейт на его талии тут же напряглась, и он сжал ее плечи.

Потом через окно он понял, почему Вай хотела, чтобы он вышел из ее машины.

Она натягивала черные чулки с кружевной резинкой.

Он перевел взгляд.

Два с половиной месяца он был без нее, вообще без женщины, и у него было такое чувство, словно две сотни гребаных лет он провел без Вай.

Через несколько минут он услышал, как хлопнула ее дверца, Вай хромая обходила машину спереди, подойдя к Кире и обняв ее. Кэл изучающе окинул ее взглядом, пока она обнимала дочь. Только Вай могла на похороны одеться так, что выглядела, как классный сексуальный котенок. Жакет был милым, обтягивающее платье было еще слаще, и эти гребаные шпильки были невероятно сексуальными, несмотря на то, что они бесили его.

И прежде, чем он успел привести свои мысли в порядок, Кейт подтолкнула Кэла к матери с сестрой и обняла ее за талию. И пока они шли к парадным дверям, несколько людей наблюдали за ними, идущими в один ряд, обнимая друг друга.

Очко в пользу Кэла и Кейт.

Чтобы пройти в дверь, Кейт пришлось отпустить мать.

Вай начала бормотать приветствия, двигаясь сквозь толпу, ей пожимали руку или трогали за руку, целовали в щеку. Девушки были так тронуты, встречаясь с нежными взглядами собравшихся, когда они проходили мимо. Кейт продолжала держаться за Кэла, но Вай отпустила Киру, как только они вошла в здание. Люди расступились перед входом в церковь, открывая им путь, чтобы они могли вместе пройти через дверь.

Как только они вошли внутрь, Кэл даже не удивился, что внутри было полно народу и почти у всех на лицах читался шок и сожаление. Сэма любили, у него было много друзей, и для них это оказалось неожиданным потрясением.

Друзья Сэма подходили к Вай и девочкам, приветствуя и выражая слова соболезнования, но Кейт вцепилась в него мертвой хваткой. Виднелись слезы, объятия, поцелуи и множество любопытных взглядов, брошенных в его сторону.

— О, Джо! — услышал он знакомый голос, и они с Кейт вместе обернулись, увидев Мелиссу — женщину Сэма, быстро направляющуюся к ним.

Когда он тогда познакомился с Мелиссой, то решил, что она хорошенькая: светло-каштановые волосы подчеркивали ее голубые глаза, она была хорошо сложена, не высокая, но и не маленькая по росту.

Сейчас же она находилась в полном беспорядке.

Ее рука легла ему на плечо, сжав его.

— Я так рада, что ты привез Вай и детей. Я так волновалась, как только она мне сообщила, что сама поведет машину.

И не дожидаясь от него ответа, она повернулась к Кейт, притянула ее к себе и разрыдалась.

Вай подняла на него глаза, встретившись с ней взглядом, он сделал пару шагов в сторону, чтобы Кира могла обнять Мелиссу и свою сестру, а потом к ним присоединилась и Вай, которая обняла их всех.

Кэл посмотрел на плачущую кучку горюющих женщин, затем кинул взгляд перед собой, поверх многих голов, осматривая церковь.

Он заметил родители Вай и Сэма перед закрытым гробом.

Отец выглядел больным и опустошенным, словно ему было миллион лет, мать выглядела спокойной, на лице не отражалось ни единой эмоции, она пялилась во все глаза на Вай, Мелиссу и девочек, будто увидела что-то отвратительное.

Кэл подался к Вай, прошептав ей на ухо:

— Я сейчас вернусь.

Она подняла на него голову, кивнула и снова спрятала лицо в кучу женщин.

Чувствуя на себе чей-то взгляд, Кэл направился прямиком к родителям Вайолет. Они стояли рядом с чернокожим мужчиной и женщиной, которые чувствовали себя неловко, хотя и были примерно одного возраста с Кэлом.

Когда он остановился напротив ее родителей, то обратился к ее отцу:

— Мне необходимо кое-что вам сказать, — произнес он, заметив краем глаза, что многие собравшиеся смотрят на Кэла, но взгляд отца Вай был острее и проницательнее, и Кэл пока пробирался к ним через толпу, почувствовал запах копа, исходивший от него.

И хотя Кэл определенно дал им понять, что хотел бы с ним перемолвиться словом, ни отец, ни мать не сдвинулись с места.

Хорошо, да будет так.

Кэл повернулся к родителям Вай.

— Я — Джо Кэллахан, я с Вайолет.

Отец Вайолет, открыв рот, смотрел на него, с чувством удивления, смешанного с болью. Они не знали друг друга, по крайней мере, официально не были представлены друг другу, и, судя по выражению его лица, то, что Кэл был с Вайолет, для отца стало определенным шоком, хотя, как ощущал Кэл, не таким уж и неприятным шоком.

Мать Вайолет, не скрывая рассматривала его шрамы на лице холодными глазами, свидетельствуя своим выражением лица, что она внимательно рассмотрела их все. В отличие от своего мужа, она явно была невысокого мнения о Кэле.

— Я — Пит Райли, а это моя жена Мэдлин, — представился отец Вай.

Кэл кивнул и произнес:

— Сожалею о вашей потере.

— Спасибо, — ответил Пит, но Мэдлин промолчала.

Стараясь изо всех сил, говорить, как можно мягче, Кэл заявил:

— Я понимаю, что сегодня для всех вас трудный день, он также очень трудный для Вай и ее дочек. Не усложняйте ей и ее дочкам сегодняшний день, пытаясь стать семьей, пока они сами не дадут вам понять, что хотят с вами видеться. Хорошо?

Чернокожий мужчина и его женщина, пока Кэл все это произносил, издавали какие-то низкие, подавляемые, гортанные звуки, почти сдавленные смешки, но Кэл не сводил глаз с родителей Вай.

— Я... ты... я не верю.., — начала Мэдлин, и ее глаза мгновенно наполнились вместо безразличия яростью.

Кэл прервал ее:

— Вы повернулись к Вай спиной и к ее мужчине семнадцать лет назад, также, как и к их детям.

Глаза Мэдлин превратились в щелочки, и она открыла рот, чтобы высказать свой протест, но Пит ее опередил:

— Мы не будем лезть в их жизнь, — быстро объявил он, все еще глядя на Кэла снизу-вверх.

— Питер! — Прошипела Мэдлин, тогда ее муж перевел на нее глаза.

— Мы... будем держаться в стороне.., — повторил Пит твердо и раздраженно.

Мэдлин в шоке запрокинула голову назад, и у Кэла возникло ощущение, что с этой женщиной не часто разговаривали подобным тоном.

Это было очень плохо. Скорее всего, их семья не испытала бы столько боли и горя, если бы Питер давным-давно поставил бы свою жену на место.

— Спасибо, — пробормотал Кэл, не сказав больше ни слова, повернулся и пошел прочь.

— Кэллахан, — услышал он окрик, находясь уже в пяти шагах от Вай и девочек, которые обернулись, как и Кэл к чернокожему мужчине и женщине, следовавшими за ним.

— Мы знакомы? — Спросил Кэл у мужчины, переводя взгляд на женщину и обратно к мужчине.

— Нет, но я знаю тебя. Алек Колтон рассказывал мне о тебе, — произнес мужчина.

— Ты знаешь Колта? — Спросил Кэл.

— Опять же нет, я просто разговаривал с ним по телефону, — он протянул руку, — я — Барри Прайор, бывший партнер Тима.

Отлично, партнер покойного мужа.

Кэл пожал руку мужчине, Барри сжал сильнее, Кэл ответил на его сильное рукопожатие, а затем Барри убрал руку, внезапно усмехнувшись.

— Это моя жена, Пэм.

— Мне кажется, я просто в вас влюбилась…, — начала она свое совершенно странное приветствие.

Кэл молчал, но пожал ее протянутую руку.

— Тим сто лет хотел сказать им то, черт возьми, что вы им наконец-то высказали, — произнесла Пэм, продолжая: — Ну, не совсем так, скорее всего он использовал бы много мата, но все удалось. — Она наклонилась к нему. — Если бы меня сегодня не закидали камнями друзья Сэма, я бы смеялась во весь голос.

— Они не побьют тебя камнями, детка, Сэма стошнило бы от подобной сцены, — сказал Барри жене и кинул взгляд на Кэла. — Ты говорила тогда с Сэмом, когда он тебе сказал, что хотел бы, чтобы его кремировали, его прах отвезти к «Рико» или «Хулигану», наполнили его «Гиннессом» и сбросили бы в озеро Мичиган. Это было после того, как все выжили из своих чертовых мозгов.

Пэм наклонилась к мужу и прошептала:

— Барри, не говори «чертовых» в доме Бога.

— Пэм, это не Божий дом, а поминальная служба.

Пэм бросила на Барри сердитый взгляд, потом закатила глаза, и Кэл решил, что Барри и Пэм ему нравятся.

— Дядя Барри! Тетя Пэм! — Громко закричала Кира, обойдя Кэла и бросившись к Барри.

Руки Барри обняли ее, и он наклонил голову, коснувшись губами ее волос.

— Привет, маленький пончик.

— Тетя Пэм, — Кейт обошла Кэла с другой стороны и оказалась в объятиях Пэм.

— Привет, са-са-сахар, — прошептала Пэм на ухо Кейт.

Вайолет прихрамывая, но стараясь скрыть свою хромату, неуклюже подошла к Кэлу и остановилась в нескольких шагах от него, опираясь на ногу и ожидая своей очереди. Она получила возможность после того, как Кейт и Кира поменялись местами, затем Вай перешла к большому объятию Барри и более длинному, с покачиваниями взад-вперед Пэм.

Потом она отступила назад, Кэл наклонился к ней и обхватил ее рукой за бедро, притянув к себе. Она вскинула голову, посмотрев на него, прижавшись телом к его руке, стараясь при этом вырваться, но он крепко ее держал, смотря на нее сверху-вниз.

— Обопрись на здоровую ногу, — приказал он.

— Кэл…

— Не травмируй ту ногу.

— Кэл…

— Соседка, не наступай на ту гребаную ногу, пока не разошлись швы.

Вайолет впилась в него взглядом, и он услышал с боку вопрос Барри:

— Какие швы?

— Ничего страшного, — ответила Вай.

— Вай так разволновалась, когда услышала о смерти Сэме, что расколотила какое-то дерьмо, стекло разбилось и порезало ей ногу, — ответил Кэл.

— Кэл! — Огрызнулась Вайолет, и Кэл посмотрел на нее сверху вниз, приподняв брови.

— Швы? О, Вай, тебе должно быть больно? Тебе нужно присесть, детка, — засуетилась Пэм.

— Со мной все хорошо, — солгала Вай.

— Дай ногам отдохнуть, имея рядом с собой такой высокий «стакан воды», девочка, тебе стоит воспользоваться им, — вставил Барри, кивнув головой на Кэла.

— Как я уже сказала, я в порядке, — повторила Вай.

— Упрямая, — Пэм покачала головой, глядя на Кэла.

Кэл не ответил и не отпустил Вайолет.

— Привет, ребята. — Мелисса присоединилась к их группе, обнимая Киру и Кейт. — Они хотят начать. Давайте покончим с дурацкими проводами, которые устроила для него его мать — Мэдлин и все отправимся к «Хулигану».

— Мел, милая, я же тебе говорила вчера. Мы не можем все отправится с тобой к «Хулигану», туда не пустят девочек, — пояснила Вайолет.

— О, да, конечно, — прошептала Мелисса, на секунду испугавшись, что вчера пропустила это мимо ушей, поцеловав Кейт в макушку, а потом Киру.

— Я хочу, чтобы ты поскорее приехала к нам на выходные или на какое–то время, уехала отсюда, уехала от... — начала Вай, но Мелисса перебила ее:

— Скоро приеду, Вай-ох-май.

Как только Мелисса назвала Вайолет прозвищем, которым частенько называл ее Сэм, Вай невольно прижалась к Кэлу, ухватившись за его рубашку на животе, навалившись всем весом, причем Кэл отчетливо почувствовал ее весь. Отчасти было хорошо, что она перестала нагружать пораненную ступню, отчасти было плохо, потому что она даже не заметила, что навалилась на него всем весом.

— Хорошо, — прошептала Вай, и ее голос прозвучал сдавленно.

Кэл увидел, как Мелисса сглотнула, а девочки Вай сжали губы.

— Это отстой, не так ли? — Прошептала Мелисса в ответ Вай.

— Я все еще не могу в это поверить, — прошептала в ответ Вай.

— Просыпаюсь и тянусь к нему... — Мелисса замолчала, Кейт опустила голову, Пэм притянула ее к себе, Кира подошла и обняла Мелиссу.

Барри прочистил горло:

— Кэллахан, давай отведем наших девочек на их места, — предложил Барри Кэлу, Кэл кивнул, и они повели женщин в первый ряд перед проходом, где уже сидели Пит и Мэдлин, одни на первом ряду. Друзья Сэма явно были не большими поклонниками Пита и Мэдлин, поэтому предпочли сесть на другие ряды.

Кейт всех усадила, как считала нужным — Кира, Мелисса, Вайолет, Кэл, Кейт, Пэм и Барри.

— Я до сих пор не могу поверить, что они устроили этот нелепый фарс, — прошипела Мелисса, как только все расселись, ее взгляд метнулся к Мэдлин, а затем снова к Вайолет. — Если бы я вышла за него замуж, Вай, я бы устроила ему совсем другие похороны.

— Мы пройдем через эти похороны, а потом ты сможешь добраться до «Хулигана», дорогая, — ответила Вай.

— Если они даже приблизятся ко мне, я оторву им головы, — пригрозила Мелисса, Пэм наклонилась вперед к Кейт, обращаясь к Мелиссе.

— Не волнуйся, Джо предупредил их, — сообщила Пэм Мелиссе.

Вайолет дернулась, Кира, Мелисса, Вайолет и Кейт — все посмотрели на Кэла.

— О чем? — Спросила Вай Кэла, но его опередила Пэм:

— Он сказал им, чтобы они не лезли к вам, если ты сама не выразишь желания с ними общаться. Прости, Мэл, но клянусь, я чуть не описалась от смеха. Ваша мать стала вся такая, — она взмахнула рукой в воздухе, — вся такая надменная, сказав: «Я не могу поверить...» Но Джо ответил, что она повернулась к тебе спиной, Тиму и девочкам много лет назад. Я запишу это дерьмо в своем дневнике. Дерьмовый день, худший, но в нем присутствует и нечто хорошее. И я увидела сегодня кое-что хорошее — лицо Мэдлин Райли, когда Джо ей все это сообщил.

Пэм замолчала, но Кира, Мелисса, Вайолет и Кейт, не отрываясь смотрели на Кэла.

— Ты действительно так им сказал? — Спросила Мелисса.

— Ага, — ответил Кэл.

Слезы наполнили ее глаза, она втянула воздух носом, сглотнула и, после внутренней борьбы, наконец прошептала:

— Я уверена, что Сэм и Тим оба улыбаются сейчас.

Кэл заметил, что Кейт тоже улыбается. А также Кэл заметил, что Кира уставилась на свои туфли. Вай все еще смотрела на него.

Затем она удивила его, сказав:

— Спасибо. Я не знаю, что бы я сделала, если бы мама…

Он поднял руку и положил ее на спинку ее стула, наклонил голову, приблизившись к ней лицом, оборвав:

— Заткнись, соседка.

— Хорошо, — прошептала она.

И несмотря на то, что рядом сидели ее дочки, ее друзья и друзья его убитого брата, ее родители, ему было на это наплевать. Он наклонился еще ближе и мимолетно поцеловал ее в губы. Отстранился, ее губы приоткрылись, а глаза расширились.

Из-за того, что она выглядела чертовски такой милой, а также совершенно потерянной и растерянной, его рука соскользнула с ее стула ей на плечо, и он притянул ее к себе. Затем он проделал то же самое с Кейт с другой стороны. Кейт прижалась к нему и обняла за живот, положив голову ему на плечо.

Что-то сломалось в Кейт в тот день, когда она узнала о смерти своего любимого дяди, это было ясно. За свою жизнь она потеряла двух мужчин, которые значили для нее все. И сейчас она хваталась изо всех сил за того, кто оставался и был рядом. За Кэла.

Вай посмотрела на дочь, потом перевела взгляд с Кэла на Пэм.

— Как и он, девочка, — прошептала Пэм и подмигнула Вай, — хранитель.

Вай выпрямилась и посмотрела на гроб.

Кэл ухмыльнулся, почувствовав на себе взгляд Барри, и повернул к нему голову.

Барри посмотрел на Кейт, потом на Кэла, потом вздохнул и кивнул Кэлу.

Еще один балл для Кэла и Кейт, большой балл, партнер покойного мужа Вай и его жена, дали ему огромный балл.

Священник поднялся на трибуну, и Кэл повернулся к нему лицом.

* * *

Я смотрела в окно, проезжая по улицам Чикаго.

Кэл сказал, что мы поужинаем, прежде чем отправимся домой, и я не стала с ним спорить. Поминки Сэма (совсем не похожие на Сэма, а больше похожие на мою мать) и его похороны (то же самое, не похожие на Сэма, который хотел бы, чтобы его кремировали, но мать распорядилась его похоронить) выжали из меня все силы. Поминки были длинными, многословными, священник все время говорил, ничего не зная о Сэме (и мама устроила все так, что никто не мог еще сказать хотя бы чертовое слово). За завтраком я фактически ничего не ела, кроме пары кусочков тоста. Я была зла, хотела есть и измучена, надеясь, что после ужина просплю всю дорогу домой.

Я не знала, что задумал Кэл, мне было все равно. Завтра или послезавтра мне будет не все равно, но я надеялась, что к тому времени его безумие пройдет, он отправится в очередную командировку по работе, как секьюрити звезд, и мне не придется больше о нем беспокоиться.

Он въехал на стоянку с двумя отчетливо видными знаками, гласившими — «Парковка запрещена», и выключил зажигание.

Я уставилась на знаки, потом перевела взгляд, оглядывая улицу, мы оказались в самой глубине города. Я даже не заметила, как мы сюда добрались. Зачем Кэл привез нас сюда, одному Богу было известно.

Потом я оглянулась на дочек, которые пялились в боковые окна.

Потом я посмотрела на Кэла.

— Кэл, здесь нельзя парковаться, — сказала я ему.

Он проигнорировал мое замечание, приказав:

— Переобувайся, соседка.

Похоже, опять вернулись «мы».

— Я не могу ходить в шлепанцах на людях в таком платье, — сообщила я ему.

Он снова проигнорировал мое замечание, повторив:

— Соседка, смени обувь.

Я мельком подумала, сколько мне потребуется времени, чтобы объяснить Джо Кэллахану, почему я не могу ходить в шлепанцах в костюме за семьсот пятьдесят долларов, зная, что даже Тим не понял бы мою точку зрения, черт побери, даже Майк не понял бы, а Майк казался мне мужчиной, который разбирался в подобных вещах, учитывая, насколько одержимой была его бывшая жена в покупках. Поэтому Кэл определенно не понял бы, поэтому я решила, что это будет явно невыполнимой задачей, все мои объяснения с ним закончатся словесной перепалкой, а я устала и хотела есть.

Поэтому я заявила:

— Я не буду с тобой спорить, но обувь менять не буду.

Его голубые глаза встретились с моими, и я выдержала его взгляд.

— Бл*дь, — пробормотал он уступая, что было еще большим безумием. Кэл никогда не сдавался, а теперь он дважды за сегодняшний день уступил мне.

— Не ругайся при девочках, — огрызнулась я.

— Детка, они постоянно слышат такие слова, — ответил он, и я почувствовала, как мои глаза расширились от подобного заявления.

Кэл посмотрел на выражение моего лица, потом повернулся к моим дочкам и спросил:

— Вы будите говорить «бл*дь» из-за того, что я говорю «бл*дь»?

— Нет, — тут же ответила Кейт.

— Нет, потому что маме это не нравится, — язвительно ответила Кира.

Кэл оглянулся на меня и поднял брови.

На этот раз я сдалась, распахнула дверцу, вышла и отодвинула сиденье, чтобы Кира и Кейт могли выйти из машины.

Кэл захлопнул дверцу, обогнул капот и направился к нам, поджидая, когда все окажутся рядом с машиной. Как только Кейт вылезла из машины и закрыла за собой дверцу, я посмотрела на Кэла и увидела темноволосого мужчину в красивой, почти блестящей темно-синей рубашке-поло и темно-серых брюках, направляющегося к Кэлу.

Подойдя ближе, мужчина крикнул:

— Эй! Здесь нельзя парковаться.

Кэл обернулся, мужчина резко остановился и удивленно уставился на него, словно увидел привидение.

— Мать твою, трахни меня, Кэл? — прошептал мужчина.

— Привет, Мэнни, — отозвался Кэл.

— Кэл! — заорал мужчина, которого звали Мэнни и который знал Кэла.

Я наблюдала, как он прыгнул вперед и обнял Кэла, ударив его по спине так, что мне показалось это немного болезненно, затем он отстранился и посмотрел на него.

— Срань господня, чувак, папа будет вне себя, ма тоже. Они оба здесь. *бать меня!

— Мэнни, — произнес Кэл, придвигаясь ко мне и притягивая к себе, обнимая за плечи, — Вай бесится, когда ты упоминаешь «*бать» перед ее дочками.

Но Мэнни не слушал, а я не вырывалась из рук Кэла в основном потому, что боялась, что у Мэнни случится сердечный приступ и мне придется делать ему искусственное дыхание (чего я никогда не делала). У него глаза вылезали из орбит, и он не мог справится со своим дыханием, пока смотрел на меня, Кейт и Киру.

Затем он прошептал:

— Трахни меня.

— Серьезно, парень, следи за выражениями, — предупредил Кэл, понизив голос.

Мэнни дернулся, затем его лицо расплылось в широкой улыбке, и он прыгнул вперед, протягивая мне руку.

— Эй, привет, я Мэнни.

— Привет, — ответила я, беря его руку, он крепко сжал мою, не пожимая, а просто крепко держа. — Меня зовут Вайолет.

Он кивнул.

— Вайолет, очень мило. — Потом он отпустил мою руку и повернулся к Кейт, протягивая ей руку. — Привет, красотка.

— Эм... привет, — застенчиво ответила Кейт, беря его за руку. — Эм... Я Кейт.

— Кэти, нравится больше, — ответил ей Мэнни, отпустил ее руку и повернулся к Кире. — А ты кто, милая?

— Кира, — она тоже взяла его за руку, глядя на него снизу-вверх, явно очарованная, потому что, как я запоздало заметила, он был очень красивым, хорошо сложенным итало-американцем.

— Кира, красивое имя. Отлично, — Мэнни закончил свое одобрение наших имен, затем отпустил руку Киры и быстро двинулся к двери ресторана, объявив: — Давайте войдем, засунем ваши задницы в кабинку, я позову маму и папу, а потом мы выпьем кьянти и съедим большую пиццу, а?

Не имея особого выбора, мы последовали за ним; рука Кэла легла на поясницу Кейт, направляя ее вперед. Я направляла Киру, положив руку ей на талию. Рука Кэла все еще обнимала меня за плечи.

Я посмотрела на зеленую неоновую вывеску над дверью, на которой курсивом было написано: «Пиццерия Винни».

Увидев эту вывеску, я вздрогнула, давно слыша об этом месте. Мы с Тимом всегда хотели посетить его. Ходили слухи, что это была скрытая жемчужина, один из лучших неизвестных ресторанов в Чикаго, где можно было отведать настоящую пиццу или пасту, которая, если это было правдой, что-то да говорило о заведении, которое находилось в Чикаго. Но эту пиццерию было нелегко найти, мы знали, что она была в Маленькой Италии, Тим пытался найти, но не смог найти даже номер их телефона. Он хотел даже воспользоваться своим полицейским положением, чтобы найти их адрес, но у него так и не получилось, в конце концов, теперь это было не важно, время было утрачено.

Мэнни вошел первым, придерживая дверь, и мы все ввалились внутрь. По обе стороны двери стояли скамейки, на которых сидели люди, но также много стояло, ожидая столик, бар был полностью заполнен, тоже ожидающими столик. Возможно, у них и не было телефона, о чем свидетельствовал факт, что ожидающие явно не бронировали здесь места.

Как только мы вошли, Мэнни протолкался сквозь толпу вперед к стойке администратора.

— Эй, Белла, как только освободиться столик в кабинке, Кэл и его девушки сидят туда, — приказал Мэнни молодой девушке, которой на вид было не больше восемнадцати, и в ту же минуту, как он отдал ей свой приказ, ее лицо сразу стало серьезным и совсем неприветливым.

— Чувак, ты спятил? У меня здесь..., — ее голова наклонилась, и она (и я) посмотрела на лист, расписанный каракулями, на некоторых строчках стояла красная метка, список был очень длинным, если можно назвать такой длинный список длинным, она мотнула головой закончив: — …около триллиона долбаных людей ожидают места.

— Это семья, — объяснил Мэнни.

— У каждого своя семья, — парировала Белла.

Мэнни с серьезным видом заявил, и я поняла, глядя на него и слушая, если бы рука Кэла не была все еще на моих плечах, я бы отступила подальше назад.

— Женщина, закрой рот, это мой кузен Кэл. Посади его и его девочек за чертовый столик.

Кузен, его двоюродный брат?

О, черт, это была пиццерия Винни — мертвого кузена Винни, убитого, как и моего брата и мужа Дэниелом Хартом.

Я почувствовала, как напряглось все тело, у Беллы отвисла челюсть, она закрыла рот и уставилась на Кэла.

— Ты Кэл? — выдохнула она.

— Ага, — ответил Кэл.

— Тот самый Кэл? — спросила она.

— Ага, — повторил Кэл.

— Черт возьми, — прошептала она.

— Следи за выражениями, Белла, Господи, здесь же гребаные дети, — предупредил Мэнни, и Кейт с Кирой захихикали.

На самом деле, хихикнули. В день похорон своего дяди.

Если бы я не была напугана, измучена и не хотела ужасно есть, столкнувшись с безумием Кэла, неожиданным визитом в пиццерию его семьи, и сегодня не были бы похороны моего брата, я бы расцеловала Кэла.

Кэл услышал хихиканье, я поняла, что он услышал, потому что его рука легла мне на плечи совсем рефлекторно, именно поэтому действию я и поняла, что он услышал.

С другой стороны, я решила, что многое из того дерьма, что творил Кэл, я видела и представляла совсем иначе, не так как представлял их Кэл, поэтому, как правило, не правильно толковала его действия, все время ошибаясь.

— У нас, что тут совещание? Почему все стоят... — раздался раздраженный женский голос, Мэнни отошел в сторону, голос замер, и я увидела очень округлую, очень привлекательную пожилую итало-американку, которая стояла в трех шагах от нас, замерев на месте, как статуя, и смотрела на Кэла.

Потом она начала нараспев, прикладывая пальцы ко лбу и плечам, твердить:

— Святая Мария, мать Иисуса, Святая Мария, мать Иисуса.

Затем она бросилась вперед, подняла руки и обхватила Кэла за голову, прижавшись лбом к его лицу.

Рука Кэла упала с моих плеч, и он пробормотал:

— Привет, тетя Тереза.— Она притянула его ближе и громко чмокнула в одну щеку, потом в другую, потом снова в первую, поворачивая его голову из стороны в сторону, я смотрела на нее в восторженном шоке, потому что не видела ни разу, чтобы кто-то мог так расправляться с Кэлом.

Потом она отстранилась, словно чертовски злилась на него, подняла палец к его лицу и закричала:

— Ты не приезжаешь! Что? Мы чужие? Кровать слишком плоха была в прошлый раз, когда ты останавливался? Прошло уже два года!

— Тетя Тереза.

Она погрозила пальцем ему в лицо.

— Нет, нечего говорить «тетя Тереза». Чикаго не на Луне находится, Энтони Джозеф Кэллахан, он в четырех часах езды!

Кэл снова обнял меня за плечи, притянул к себе и сказал:

— Заткнись, познакомься с Вай.

Она снова застыла, как статуя, переведя на меня только глаза.

Я не думала, что ей понравится, когда Кэл велел ей заткнуться, мне показалось, что она не в себе, поэтому решила не отходить далеко от Кэла и не делать резких движений. Она смотрела на меня своими глазами, мне не хотелось быть в поле ее внимания.

— А это девочки Вай, ма, Кэти и Керри, — добавил Мэнни, подталкивая Кейт и Киру ближе ко мне и Кэлу и слишком близко к сумасшедшей тете Терезе, глаза тети Терезы быстро перескакивали между нами.

Я обхватила за живот Киру и притянул ее к себе с левой стороны, не слишком далеко от замороженной, но непредсказуемой тети Терезы, но, по крайней мере, моя дочь не стояла прямо перед ней. Кэл обнял Кейт за плечи и притянул к себе справа.

Когда Кэл притянул к себе Кейт, тетя Тереза задвигалась, проведя рукой по лбу и плечам, громко крича:

— О Святая Мария, Матерь Божья, Святая Мария, Матерь Божья!

— Господи, ма, ты их пугаешь, — пробормотал Мэнни, она перестала обращаться к Святой Марии, повернулась и дала затрещину своему сыну.

Боже мой, эта женщина была настоящей итало-американской, которых описывают в романах.

— Что, черт возьми, происходит? — услышала я громкий, раскатистый мужской голос из-за спины тети Терезы, она резко обернулась, и я увидела симпатичного, постарше, с пузом мужчину, определенно родственника Мэнни (как и Кэла).

— Винни! — Завопила тетя Тереза. — Кэл приехал с Вай и ее дочерями Кэти и Керри.

Лицо Винни, как и у его сына, расплылось в широкой улыбке. Он оглядел нас всех, одарив своей улыбкой, прошел мимо тети Терезы к Кэлу, широко раскинув руки.

Кэл отпустил нас с Кейт, пока Винни бормотал что-то по-итальянски. Винни прервал объятия, крепко обняв Кэла за шею.

— Кэл, — прошептал он.

— Дядя Винни, — ответил Кэл.

— Рад тебя видеть, бл*дь, сынок, рад тебя видеть.

Я уставилась на него, понимая, что он не просто так называл его «сынком», это шло у него из глубины. На самом деле, дядя Винни был почти переполнен эмоциями. Если бы он расплакался, я бы не удивилась. Он скучал по Кэлу и было видно, что он рад его видеть.

Винни отпустил Кэла, и его взгляд прошелся по нам.

— Кто это у нас тут? Почетные гости? Почему их задницы не за столиком?

— Пятый столик занят, Винни, — вставила Белла.

— Ну, сделай что-нибудь, девочка, семья не должна стоять у стойки администратора, — ответил Винни.

— Хорошо, — пробормотала Белла, а затем ушла, поскольку было ясно, что слово Винни — закон в его пиццерии, Винни повернулся ко мне.

— Вай? — спросил он, протягивая руку.

— Да, Вай, Вайолет, — ответила я, беря его за руку.

— Вай, — сказал он твердо, сжимая мне руку крепко, его счастливая улыбка все еще была на губах.

— Это мои дочери, Кейт, — я протянул руку и коснулась руки Кейт. — И Кира, — я кивнула головой на Киру, которую обнимала за плечи.

Винни пожал руку Кейт, потом Кире и посмотрел на Кэла.

— Все красавицы, Кэл, у тебя хороший вкус.

Я посмотрела на Кэла и увидела, как в ответ он вздернул подбородок.

— Мы усадим вас, как только будет свободное место, — сказал Винни, снова окинув нас взглядом, остановившись на Кэле, и внимательно с головы до ног разглядывая его, затем перевел взгляд на его глаза. — Почему все в черном?

— Похороны, — пробормотал Кэл, — брата Вай — Сэма.

Лицо Винни застыло, у тети Терезы перехватило дыхание, и я почувствовала на себе взгляд Мэнни.

— Cara, — прошептал Винни.

Я сглотнула, Кира прижалась ко мне, Кейт опять положила руку Кэла себе на плечо, он обнял ее за плечи.

— Вай ничего не ела с самого завтрака, дядя Винни, ей нужно поесть, — прервал молчание Кэл, но произнес это тихо.

Винни дернулся и хлопнул в ладоши.

— Хорошо, пятый столик. Еда. Большая пицца. Особенная нашего заведения. Я сам ее приготовлю.

Он развернулся, мы последовали за ним через шумный ресторан, в котором каждый столик и кабинка были заняты. Столы были накрыты красно-белыми в клетку скатертями, полы были деревянными, потемневшими со временем, но все еще блестящими. На столах стояли в плетеных кожухах винные бутылки с капающим воском зажженными свечами в горлышке. И блюда на столах, мимо которых я проходила, выглядели фантастически, и разглядывая эту еду и ощущая запахи? я вдруг осознала, что не голодна, а просто умираю с голоду.

А потом я переместила свой взгляд на стены. Они были выкрашены масляной краской в теплый желтый цвет и все увешаны фотографиями — маленькими, некоторые были большие, какие-то средними, фото были развешаны совершенно беспорядочно, но я-то уж точно знала, что это был не случайный беспорядок, они напоминали мне мои терракотовые горшки, случайным образом, расставленные на террасе. Эти фотографии развесили явно с особенной тщательностью, выбирая для каждой особое место.

Все фото были черно-белыми. При ближайшем рассмотрении на всех были сфотографированы одни и те же люди. На каких-то присутствовал только один человек, на других — один или два, а на следующих — целая толпа людей. Большинство из этих фотографий были явно сняты случайно, судя по эмоциям и позам людей, они не позировали.

И рассматривая все эти фото, я поняла одно — все они были его семьей — семьей Кэла.

И здесь на стенах отображалась целая история жизни этой семьи. Здесь были фотографии новорожденных, малышей, детей, еще не подростков, но уже подросших, короче семьи, растущей семьи и ее жизни, все это было вывешено на стенах пиццерии Винни.

Я обратила внимание на Терезу, Винни и Мэнни.

Я заметила Кэла, который был маленьким мальчиком, а потом через несколько фоток превратился во взрослого мужчину.

Винни подвел нас к единственной пустой кабинке во всем заведении и приказал:

— Садитесь, мы принесем напитки.

Он сам выбрал то, что мы будем пить, Винни явно был именно тем человеком, которого все слушались, но фотографии на стенах настолько захватили меня, особенно, когда я узнала Кэла на них, что я была полностью поглощена их рассмотрением. Я буквально уставилась на черно-белую фотографию размером восемь на десять, висевшую на стене над столиком с диванчиками, куда нас усадили.