Ущербная луна

Глава 23

После непродолжительных поисков в интернете выяснилось, что дом в Садовом квартале принадлежал свекрам Арианы Бизли, в то время как ее семья — Фавро — по-прежнему проживала во Французском квартале. На календаре, может, и был двадцать первый век, но в Новом Орлеане царил дух старины.

Первые Фавро приехали в Луизиану еще до того, как выкуп территории замаячил в планах Томаса Джефферсона. В те времена Квартал населяла французская, а впоследствии и испанская аристократия. Однако после прихода американцев и тех, и других постепенно вынудили перебраться на окраины. Примерно то же происходит сейчас во Франции.

Верные себе, американцы взяли свои грязные деньги и построили Американский квартал, протянувшийся от делового района до нынешнего Садового квартала. По нам, чем больше, тем лучше, и если желаемого не купить, мы просто строим, что хотим, и называем новое превосходящим изначальное.

Выходило, что миссис Бизли креолка, потомок европейцев, родившихся в колониях. Это, вкупе с фамильным домом в самом фешенебельном районе Квартала, объясняло склеп на кладбище святого Людовика номер один.

Несомненно, у Бизли имелся склеп и на более современном кладбище Лафайет, граничащем с Садовым кварталом. Видимо, Ариана пожелала, чтобы ее похоронили с родственниками по ее линии. Не такой уж редкий случай. В этих местах место последнего упокоения едва ли не столь же важно, как место рождения.

Так или иначе, мы с Кассандрой позвонили в дверь роскошного особняка девятнадцатого века на Бургунди-стрит. Нам открыла крошечная высохшая старушка и мрачно буркнула:

— У нас нет призраков, до свидания.

Она уже была готова захлопнуть дверь, но тут я выпалила:

— Мы пришли поговорить о миссис Бизли.

Женщина заколебалась, моргая за толстыми стеклами бифокальных очков. Судя по мутности в серых глазах, дело было не в передозировке лекарств, а в катарактах.

— Вы друзья Арианы?

— Да, — ответила Кассандра, прежде чем я успела сказать: «Не совсем».

Кассандра бросила на меня призывающий молчать взгляд, и пожилая женщина пригласила нас внутрь.

— Простите, что была невежлива. Дом овеян историями, и все эти отвратительные пешие экскурсии по местам обитания призраков останавливаются на улице и глазеют на нас. Некоторые грубияны звонят в дверь и просят показать комнату, в которой это произошло.

— В которой произошло что? — спросила я.

— Убийство, конечно.

— Конечно, — кивнула Кассандра.

Женщина поковыляла к креслу, а Кассандра, пользуясь моментом, прошептала:

— Убийства и призраки здесь сплошь и рядом. Но мы пришли не за этим.

Верно. Если начнем с историй о призраках во Французском квартале, до оборотней точно никогда не доберемся.

— Вы слишком молоды, чтобы близко знать мою Ариану. — Она жестом предложила нам присесть на соседние кресла.

— Она была вашей… — я замешкалась.

Чертами лица эта женщина походила на миссис Бизли, но приходилась ли она библиотекарше сестрой, тетей или матерью? Когда дело касалось людей старшего возраста, я не умела точно определять их поколение.

— Внучкой. Я Мари Фавро.

— Мадам. — Я уважительно кивнула, чем заработала слабую улыбку. — Мы с миссис Бизли познакомились в библиотеке. Я с прискорбием узнала о ее… несчастном случае.

Улыбка исчезла с лица миссис Фавро, и пожилая дама сжала губы, как если бы хотела придержать язык. Но не смогла.

— Это не был несчастный случай.

Мы с Кассандрой обменялись взглядами.

— Как так? — спросила Кассандра.

Миссис Фавро огляделась вокруг, а потом поманила нас поближе к себе.

— Мы не похоронили бы ее так быстро, без отпевания в церкви, если бы речь шла только о собаке.

— А о чем же тогда? — спросила я.

Она сделала странный жест пораженными артритом пальцами — одноперстное крестное знамение, своего рода: «Пошел ты». Я не знала, как реагировать.

— Защита от зла, — прошептала Кассандра.

Миссис Фавро некоторое время задумчиво ее рассматривала.

— Вам знакомы старинные обряды.

— О да.

— Тогда вы знаете, почему мы набили ей рот борецом, а на груди нарисовали пентаграмму, — продолжила миссис Фавро.

— Борецом? — переспросила я.

— Волчьим аконитом, — пояснила Кассандра.

Разумно. Пожалуй.

Само собой, я не видела во рту миссис Бизли ничего кроме зубов, и мне не представилось возможности взглянуть на ее грудь. Учитывая, что покойница обратилась в прах, пришлось поверить бабуле на слово.

— Лу-гару, — прошептала миссис Фавро и снова осенила себя знаком «Пошел ты». Кое-что начинало проясняться. — Укушенного необходимо замуровать в цемент и провести над телом должные обряды, иначе мертвец воскреснет и обратится в волка.

— Боюсь, она все равно воскресла, — мягко произнесла Кассандра.

Интересно, сколько времени у нас оставалось до обращения миссис Бизли в волка? Теперь этого уже не узнать.

Миссис Фавро побледнела.

— Она придет за мной. Она поймет, что это я ее так похоронила.

— Успокойтесь, — сказала я. — В этот раз она умерла навеки. Похоже, в нее всадили серебряную пулю.

Женщина сгорбилась в кресле и прижала дрожащие пальцы к губам.

— Спасибо.

— Мы ни при чем.

— Не играет роли, раз она действительно мертва. Она уже не была Арианой.

Припомнив острые зубы и обильное слюноотделение миссис Бизли, я была вынуждена согласиться.

— Что вы знает о лу-гару? — спросила я.

— Только легенду.

— Вы никогда не видели оборотня?

Миссис Фавро закрыла глаза, вдохнула и снова их открыла.

— Мы стараемся хоронить определенные тела определенным образом, чтобы мертвые не разгуливали по улицам.

— Каким именно образом?

— Если человека убило животное, используем борец и пентаграмму.

— Любое животное? — надавила я. — Не только собака?

Она уставилась на меня поверх очков, и я могла поклясться, что, несмотря на мутные катаракты, миссис Фавро видела меня насквозь.

— Волк порождает оборотня. Другие животные порождают других чудовищ.

Других чудовищ? Ну ничего себе!

— По одной проблеме за раз, — прошептала Кассандра.

Вероятно, меня выдало учащенное дыхание.

— Что еще? — спросила я.

— При подозрении на вампиризм — крест и чеснок. Соль для зомби. Слезы апачей для неупокоившихся душ.

Мне снова потребовалось разъяснение, и я взглянула на Кассандру. Жрица меня не разочаровала.

— Обсидиан, — сказала она.

Миссис Фавро шмыгнула носом.

— Береженого бог бережет.

— Эти средства, как правило, эффективны?

На самом деле я хотела знать, не было ли в миссис Бизли чего-то особенного, что позволило ей воскреснуть, несмотря на принятые меры предосторожности? Или все укушенные так умели, но никто об этом не знал?

— Прежде мне не доводилось применять их на практике.

— А что насчет ваших друзей? — спросила Кассандра.

— Моя знакомая была вынуждена схоронить мужа с чесноком и распятием, изготовленным в шестнадцатом веке в Провансе.

— Сработало? — Я подалась вперед. — Ее муж по-прежнему мертв?

— Да, насколько я могу судить.

— Можно мне с ней поговорить?

— Через несколько дней после его похорон она упала с балкона и сломала шею.

Вот те на.

— А еще кто-нибудь?

— Ребенка моей дорогой подруги укусила крыса. — Миссис Фавро нахмурилась. — Вскоре у моей подруги случился сердечный приступ.

Скверная тенденция. У меня закралось подозрение, что те, против кого принимали меры предосторожности, навещали тех, кто эти меры принимал, сразу после того, как восставали из мертвых. К счастью для миссис Фавро, ее дочь взорвалась светящимся огненным шаром. К счастью для всех нас, думалось мне.

Себе на заметку: забыть про аконит, чеснок, соль, обсидиан и пентаграммы. Все равно не работают. Зато серебро может оказаться полезным.

— Мама. — В дверном проеме показалась еще одна крошечная седовласая женщина. Войдя в комнату, она пытливо взглянула на нас с Кассандрой. — Не пора ли тебе вздремнуть?

— Скоро я задремлю навеки, — проворчала миссис Фавро. — Я всего лишь беседовала с подругами Арианы.

Лицо новоприбывшей опечалилось.

— Моя девочка.

Я знала, что у Арианы Бизли есть мама (у всех есть), но мне как-то не приходило в голову, что сегодня я с ней повстречаюсь. А вот почему не приходило, учитывая, что я беседовала с бабушкой Арианы, я не вполне понимала.

Три поколения одной семьи, живущие в одно время, — уже достижение. А то, что они здравствовали, дожив до стольких лет, было чертовски удивительно. Правда, здравствовали уже не все.

— Соболезнуем вашей утрате, — сказала я, с особой остротой ощущая бесполезность своих слов.

— Спасибо, — поблагодарила она, хотя не выглядела признательной, а скорее немного сердитой. — А теперь маме необходимо пообедать и вздремнуть. Она уже не так молода.

Я хотела спросить, сколько ей лет, сколько им обеим лет, но не осмелилась. Такие вопросы сочли бы невежливыми даже севернее линии Мейсона-Диксона[7]. Здесь, на Юге, за них могли просто четвертовать.

— Не волнуйся, Анна. — Женщина постарше погладила более молодую по руке. — Наша девочка покоится с миром. — Доковыляв до двери, она остановилась у входа в комнату. — Кто-то выстрелил в нее серебром, и Ариану разорвало на куски.

Когда миссис Фавро скрылась в коридоре, между нами воцарилась тишина. Не совсем понимая, чего ожидать, я осторожно взглянула на Анну.

— Моя свекровь немного… — Она покрутила пальцем у виска — всем известный жест, обозначающий сумасшествие.

— Неужели? — прошептала Кассандра.

— Она ведь рассказала вам историю об оборотне?

Я обмерла.

— Это неправда?

Анна коротко хохотнула:

— Вы ей поверили?

Кассандра попыталась остановить меня жестом, но я все же спросила:

— Не надо было?

— Пусть мы и живем в Новом Орлеане, но это не значит, что все мы сумасшедшие. Мою дочь не кусал никакой оборотень.

— Хорошо, — кивнула Кассандра. — Тогда почему вы похоронили ее так быстро?

Смех замер на губах Анны, во взгляде что-то промелькнуло, а потом она развернулась и направилась к входной двери. У нас не осталось иного выбора, кроме как последовать за ней. Полагаю, гостеприимство Фавро иссякло.

К моему удивлению, когда мы вышли на крыльцо, Анна ответила на вопрос:

— Мы похоронили Ариану так быстро, потому что на этом настаивала моя свекровь. Она едва не билась в истерике. Проще было ее послушаться.

Дверь за нами закрылась. Мы с Кассандрой стояли под палящим солнцем, пока кто-то не шепнул:

— Пст!

Мари Фавро поманила нас из-за угла дома.

— Однажды я видела оборотня, — тихо произнесла она, когда мы подошли. — В детстве. Папа взял меня на Марди Гра. Когда мы возвращались домой, я заметила в переулке мужчину с собакой. Папа сказал, что мужчина перепил вина и теперь отдыхает под присмотром своего доброго друга, мистера Пса. — Она провела хилой дрожащей рукой по глазам, как будто снова видела все, что происходило тогда. — Потом мистер Пес принялся поедать лицо мужчины. Я закричала, и зверь поднял голову. Это была не собака.

— Волк.

— Да. Но не поэтому я все кричала и кричала, пока папа мчался домой, сгребши меня в охапку.

— Мама! — раздался голос Анны из задней части дома. — Где ты?

— Мне пора.

— Подождите. — Я подняла руку, и Мари выжидающе наклонила голову. — Почему вы кричали?

— Из-за глаз.

Несмотря на жгучее солнце, меня вдруг пробрал озноб.

— Не понимаю.

— А по-моему, понимаете. — Она глянула через плечо, а потом снова посмотрела на меня: — Хотя оборотень может принимать волчье обличье, его глаза всегда остаются человеческими.