Узник ночи

Глава 38

АМАРИ РЕЗКО СЕЛА В ПОСТЕЛИ, сердце бешено колотилось в груди, дыхание резало горло. Прижав руку к груди, она огляделась.

Дюран исчез.

И не в ванной.

Так же, как и все-оружие-что-было-на-бюро.

Вскочив с кровати, она почти выскочила голой из комнаты, но в последний момент успела натянуть халат, висевший на двери.

В доме было тихо. Ставни все еще закрыты. Никого…

Запах бекона ударил ей в нос, и она с облегчением выдохнула. Убеждая себя, что это не паранойя, она заставила себя спуститься на кухню, как нормальная, разумная женщина… там она нашла Некси, стоявшую лицом к плите и готовившую на сковороде райские вкусняшки.

Амари старалась не спешить с выводами, когда не обнаружила на кухне Дюрана.

— Наверное, я долго спала, — сказала она, надеясь, что ее голос звучит спокойно и непринужденно.

Мысленно она кричала: «где он?»

— Удобный значит матрас? — пробормотала Тень.

— Да, конечно. Спасибо.

Когда Некси не обернулась, а просто ткнула вилкой в шипящий бекон на сковороде, боль в груди Амари вернулась.

— Когда он ушел? — прямо спросила она.

— Пятнадцать минут назад. Самое большее двадцать.

Амари споткнулась и села на табурет. — Он меня не разбудил.

— Я сказала ему, что он не должен уходить. — Тень наконец повернулась, скрестив руки на груди, вилка торчала в кулаке. — Я сказал ему, что он мудак. Слушай, он через многое прошел. Ты не представляешь, каково было в колонии с его отцом. Что там произошло. Даже если он и рассказал тебе кое-что, он не сказал тебе всего, а потом был Чэйлен. Это слишком много для одного мужчины. — Некси коснулась виска. — Слишком много, чтобы держать в голове. Он любит тебя. Ему просто нужно время. Он не знает, кто он сейчас. Но он вернется.

— Откуда ты знаешь?

— Он связан с тобой, — криво усмехнулась Тень. — Или ты думаешь, что он обрызгался одеколоном?

Амари снова подумала о сжатии времени. О чувстве, что она знает этих людей всю свою жизнь, когда на самом деле это относилось только к ее брату.

— Как Алан? — грубовато спросила она.

— Отлично. Я имею в виду… он поправляется. Сейчас он спит. Я имею в виду, я проверила его…

— Все в порядке. — Амари попыталась улыбнуться сквозь боль в сердце. — Думаю, я знаю, к чему ты клонишь. С моим братом может быть много проблем, но что-то мне подсказывает, что ты справишься с ним.

Тень слегка улыбнулась и вернулась к бекону, переворачивая полоски одну за другой.

— Тебе лучше поверить, что могу.

Амари встала с табурета и задвинула его под стойку. Затем она откашлялась и начала придумывать какой-то предлог, чтобы вернуться в спальню.

— Он вернется. — Некси оглянулась через плечо. — Но у него есть незаконченное дело, которое никогда не закончится. Есть причина, по которой люди убивают своих мертвецов. Это жестокий способ справиться с горем, но это дерьмо работает.

— Ты думаешь, его отец погиб при обвале горы?

— Не я его видела, а ты. А ты как думаешь?

— Понятия не имею. Я действительно не знаю.

***

Вернувшись в спальню, Амари взбила подушки и прислонилась к изголовью кровати. Подтянув колени к груди, она уставилась на комод, на котором раньше лежало оружие Дюрана.

Как будто, если она будет продолжать смотреть туда, оно таинственным образом появится и это будет означать, что он все еще в постели с ней.

Умом она понимала, что в словах Тени есть смысл. После смерти родителей она бродила по ночам, сдерживая гнев и агрессию, не имея цели, на которую можно было бы выплеснуть свои эмоции.

Она даже пыталась охотиться на лессеров в переулках Колдвелла. Как будто она знала, что делать, как будто она была членом Братства. Так глупо и опасно. Но ее горе и ярость были так велики, что ее тело превратилось в переполненную чашу, а вместилища ее кожи не хватало, чтобы вместить все, что захлестывало ее.

Она точно знала, что чувствовал Дюран.

И она сказала себе, что должна верить в то, что у них есть. Но сейчас это звучало нелепо. У них что, третья ночь отношений?

Гнев вспыхнул в ней, когда она вспомнила, как выглядел его отец: безумные глаза, длинные, с проседью волосы, жадный взгляд.

Автоматические жалюзи начали подниматься, дневные панели медленно убирались с наружной стороны стекол, закатываясь в свои хранилища наверху коллекторов.

Она посмотрела в окно. Выключив свет, она ясно увидела вдалеке широкую горную долину, из которой, казалось, были видны все уголки мира…

… и фигуру… прямо у ее окна.

Неуклюжая фигура дюйм за дюймом открывалась вслед за поднимающейся жалюзи.

Она поняла, кто это, еще до того, как полностью увидела его, и нырнула под простыни.

Отец Дюрана стоял прямо за стеклом, как будто она наколдовала его своими воспоминаниями, своей ненавистью, которую она испытывала к нему.

Только это был не призрак.

Лунный свет падал на его седеющие волосы, а глаза мерзко поблескивали. И с улыбкой чистого зла он обнажил клыки и указал на нее сверкающим ножом.

Амари повернулась и потянулась за пистолетом, который положила на кровать.

Развернувшись, она подняла дуло, чтобы выстрелить.

Но не нажала на курок.

Не было причины делать это.

Прямо за спиной мужчины, материализовавшийся, как Мрачный Жнец, появился Дюран. Он стоял за спиной отца, руки его угрожающе свисали, голова была опущена.

Ее мужчина не оставил ее, как она подумала.

И он просто собирался свести все счеты.

Амари опустила пистолет. Даавос так зациклился на ней, что даже не почувствовал, что происходит. Но эта проблема будет решена слишком быстро.

Соскользнув с кровати, она подошла к окну, и отец Дюрана, казалось, воспринял это как приглашение, его ноздри раздувались, как будто он пытался учуять ее через стекло.

Его лицо выражало восторг, глаза были одержимы.

Ухватившись за край тяжелой занавески, Амари начала задергивать ее, чтобы закрыть обзор. Она была уже на полпути, когда Даавос нахмурился и наклонил голову. Затем он обернулся…

Раздался его приглушенный крик. Потом еще несколько…

Полностью задернув шторы, Амари затянула пояс халата и спокойно вышла из спальни.

Она ждала своего мужчину, когда входная дверь дома распахнулась.

Дюран тяжело дышал, кровь стекала по его подбородку, капала с пальцев и пачкала всю одежду.

Его глаза, когда они встретились, были настороженными, как будто он не знал, какой прием его ждет.

Амари раскрыла объятия: — Иди сюда, любовь моя. Позволь мне обнять тебя.

Дюран споткнувшись бросился к ней. Когда из него вырвались рыдания и ноги подкосились, она опустилась вместе с ним на колени. Обняв его, прижав к себе, укрыв своей любовью, она нашептывала ему на ухо, что конец настал, все счета оплачены и что он был самым лучшим сыном для своей мамэн, каким только может быть мужчина.