В ад и обратно

ГЛАВА 30

ЗОИ

— Ты будешь это пить? — Спрашивает Чезаре, указывая подбородком на бокал с шампанским в моей руке. Я сжимаю его так сильно, что он, кажется, вот-вот разобьётся.

— Да, я выпью, — отвечаю я, судорожно глотая воздух в попытке успокоить желудок. Мой взгляд постоянно обращается к Этторе и Авроре, которые стоят вдалеке. Я не могу избавиться от ощущения, что в нашей недавней встрече было что-то тревожное. — Спасибо, — добавляю я, переводя взгляд на проницательные зелёные глаза напротив меня. Мне даже удаётся слегка улыбнуться ему.

Чезаре смотрит на меня с таким выражением, что мне кажется, будто у меня под кожей ползают термиты.

— По крайней мере, есть за что. Если уж на то пошло, то то, что коллекция стала популярной, это большое достижение, — говорит он, роясь во внутреннем кармане своего потёртого зелёного пиджака.

— Это хорошая мотивация, — говорю я, выпивая всё содержимое бокала. На вкус оно напоминает знаменитый яблочный сидр. Или это, или просто у меня сегодня такое настроение, которое лишает очарования большинство блюд.

Я чувствую себя немного неловко. Я не могу понять, как окружающие могут узнавать во мне неуклюжую девушку с гала-концерта Met, поэтому почти на автопилоте хватаю ещё один бокал шампанского у проходящего мимо официанта.

— Прекрасная вечеринка, — говорю я, опустошая свой бокал и обводя им пространство вокруг нас. — Твоя мама... такая красивая! — Это не то, что я собиралась сказать, но теперь, когда я думаю об этом, я не могу вспомнить, что именно.

Возможно, я начинаю немного пьянеть. Я не знаю, сколько ещё смогу выпить.

— Прекрасная вечеринка? — Чезаре слегка усмехается. — Ты говоришь так, будто я устроил эту вечеринку в братстве.

Я ставлю свой пустой бокал на поднос следующего официанта, который проходит мимо, немного разочарованная тем, что там только пустые бокалы.

Вечеринка в братстве... У меня никогда не было возможности посетить ни одну из них. Я так и не смогла поступить в колледж. Как я могу двигаться вперёд, когда всё вокруг напоминает мне о том, что я потеряла?

Я делаю шаг вперёд, и что-то словно отталкивает меня на десять шагов назад. Мои глаза щиплет, и я смотрю на свои дрожащие руки. Я вдыхаю столько воздуха, сколько могу протолкнуть через сжатые лёгкие, и пытаюсь унять неприятный шум в животе.

— Потанцуем? Если ты меня пригласишь? — В зелёных глазах Чезаре мелькает затаённое озорство. Когда я уже почти решаю, не стать ли мне добычей того, что сейчас кажется мне ловушкой, рядом появляется Этторе.

Его рука, словно защищая, обвивается вокруг моей талии, и он прижимает меня к себе, посылая своему брату сильный собственнический сигнал. Думаю, в детстве ему никогда не нравилось делиться своими игрушками, даже с родными братом.

— Кажется, у моего брата другие планы, — Чезаре с лёгкой иронией поклонился, но в его тоне слышалось напряжение. Я подняла глаза и встретилась с пронзительным взглядом Этторе. Прочистив горло, я пошевелилась в его объятиях, и он сразу же отпустил меня.

— Мы обязательно потанцуем, — Этторе опустил голову, и я кивнула, словно механическая кукла. В его голосе не было места для возражений, и вскоре Чезаре переключился на другую тему.

Этторе повёл меня на танцпол, его непринуждённость, которую он демонстрировал вчера вечером и сегодня утром в поместье, полностью исчезла. Он снова стал таким, каким я его знала раньше — решительным и целеустремлённым.

Он остановился напротив меня и протянул руку. Я вложила свою дрожащую ладонь в его, и он крепко сжал её. Он притянул меня к себе, обхватив свободной рукой за талию, и мы начали двигаться под чувственную мелодию струнного квартета, звучавшую на заднем плане.

Нас окружала изысканная и гламурная атмосфера: гости в модных нарядах, роскошные цветочные композиции и канделябры создавали атмосферу роскоши и изысканности.

— Что случилось с твоей матерью? — Осторожно спрашиваю я, стараясь не испортить ему настроение ещё больше, чем оно уже есть.

Этторе слегка сжимает меня в объятиях.

— Всё хорошо. Не беспокойся об этом, — он отпускает меня, чтобы я могла развернуться, а затем снова прижимает к своей груди.

Я киваю, но когда он поворачивает меня в руках, мой взгляд устремляется на Аврору и Кармина, танцующих в отдалении. В этот самый момент её взгляд устремляется на меня, но отсюда я не могу разглядеть выражение её лица.

— Смотри на меня, Зои, — резко говорит Этторе, и его мрачный тон напоминает оголённый провод, соединяющийся с тем, что где-то внутри меня.

— Ты сможешь с этим справиться? — Поддразниваю я его. Я, должно быть, пьяна, потому что чувствую лёгкое головокружение и лёгкость, как у бумаги. — Если я уделю тебе всё своё внимание на танцполе, — я выскальзываю из его объятий и, прежде чем он успевает снова прижать меня к себе, перехватываю контроль над танцем.

В этот момент я ощущаю на себе взгляды некоторых гостей, но моё внимание приковано к каменному выражению лица Этторе. Я использую его как опору, кружась вокруг него и время от времени касаясь его своим телом. Мои руки нежно блуждают по его телу, словно я всё ещё принадлежу ему, и на моей шее висит невидимый поводок.

Он издаёт хриплые предупреждающие звуки и скрежещет зубами, и мне кажется, что оркестр играет для меня — примадонны стриптиз-клуба Братвы. Я знаю, как двигаться вокруг стального столба, не говоря уже о дьявольски красивом мужчине, который обжигает моё тело и душу.

Внезапно он поднимает меня с пола, перекидывает через плечо, и мы выходим из зала. Я не сопротивляюсь и не толкаюсь, хотя мой первый порыв — спрятаться.

Когда со мной так обращаются, это что-то значит для меня. Я уже знакома с этим чувством. Однако на этот раз вместо того, чтобы паниковать, я начинаю осознавать, что именно такого грубого отношения я хочу, когда мы близки. Я не желаю, чтобы со мной обращались как с беспомощной.

— Ты пьяна, — говорит он, опуская меня возле дверцы машины.

Он припарковался немного в стороне от места проведения, и отсюда я могу видеть лишь огоньки вдали и едва различимое жужжание музыки.

— Да, но я опьянена лишь желанием к тебе, и ничем иным, — я выдерживаю его взгляд, который становится настолько тёмным, что я едва могу различить его глаза. Мой смех звучит как звон разбитой посуды из нержавеющей стали, и я прижимаю ладонь к губам, чтобы подавить его.

— Садись в машину, — рычит он, и я без колебаний подчиняюсь, моё тело, теперь уже не от страха, а от других чувств, вибрирует в предвкушении, услышав в его голосе такое желание. Как только я оказываюсь внутри, он захлопывает дверцу и разворачивается, чтобы занять своё место.

Он ведёт машину по извилистым дорогам, петляющим среди холмов и лесов, окружающих виллу. Мы не покидаем пределы виллы, и я понимаю, что он что-то ищет.

Мои руки горят от нетерпения прикоснуться к нему, и я не могу сдержать себя, кладя обе ладони на его возбуждённый член, который я чувствую через брюки.

— Зои... — шепчет он, и это больше похоже на рык, чем на моё имя. Его тело напрягается от моих прикосновений, и машина, словно в дурмане, наполняет меня животным желанием.

Я уже влажная.

Внезапно двигатель глохнет прямо под деревом, вдали от уличных фонарей и места проведения свадьбы.

— Выходи, — приказывает он низким голосом. — Подойди к передней части машины и наклонись.

Сейчас я готова на всё, потому что уже чувствую, как обжигающая жидкость течёт между моих ног, увлажняя мою киску. Жар распространяется по венам, а сердце бешено стучит в груди.

Выйдя из машины, я подхожу к передней части и хватаюсь за решётку радиатора. Ночной воздух ласкает мою кожу, вызывая мурашки. Этторе, словно хищник, выслеживающий свою жертву, выходит из машины, его обжигающий взгляд устремлён на меня.

— Скажи мне стоп-слово, — рычит он, расхаживая вокруг, пока не оказывается у меня за спиной. — Тебе нравится, когда тебя трахают так же, как мне нравится трахать тебя, Зои, но то, чем мы занимаемся, лишь малая часть того, как сильно я хочу тебя.

Я пыталась подобрать безопасные слова в своей голове, это ощущение действовало мне на нервы и заставляло мою влажную и набухшую киску подрагивать. У меня никогда не просили стоп-слово. Мужчины всегда что-то брали от меня. Им было всё равно, сломаюсь я или умру от их жестокости. И я видела, как девушки уходили с клиентами и никогда не возвращались. Не потому, что они продавались, а потому, что ими пользовались монстры с извращёнными, отвратительными фетишами.

Но вот я здесь, с мужчиной, который купил меня и теперь может делать со мной всё, что пожелает. Он готов воплотить в жизнь свои самые смелые фантазии, и всё же он просит меня дать ему стоп-слово.

Что-то начинает пробуждаться в моём сердце. Я чувствую, как внутри меня словно восходит солнце.

— Мода, — выдыхаю я, когда он хватает меня за подол платья.

— А если я буду душить тебя своим членом, и ты не сможешь произнести ни слова? — Он прижимается ко мне всем телом, и его вес и пальцы вызывают во мне бурю эмоций.

— Я дотронусь до тебя тремя пальцами, — с запинкой произношу я.

— Хорошо, — он срывает с меня платье, рвущийся звук наполняет ночь, и мои ноги вибрируют от ощущения обнажённости. — Держу пари, ты мокрая, — его рука накрывает мою киску, и сильный шлепок обжигает ягодицу. — Я так и знал, — он размазывает немного моей влаги по складке моей задницы, и ещё один шлепок обжигает мою ягодицу.

Затем он немного отстраняется, а когда возвращается, его член уже готов к проникновению.

— Шире, Зои, — стонет он, и я послушно раздвигаю ноги.

Он не медлит и одним мощным толчком проникает в меня. За этим следует шлепок, который заставляет меня сжать свою киску вокруг его члена. Затем ещё один, и я почти достигаю кульминации. И вот уже начинаются ритмичные толчки.

Его движения становятся резкими и интенсивными, наполненными неумолимым желанием. Я боюсь, что мы могли бы перевернуть машину из-за силы, с которой он проникает в меня.

Вскоре после этого мой оргазм накрывает меня, словно ядерный взрыв, с интенсивной волной наслаждения, которая сжимает мой живот и киску восхитительно болезненно, а сердце замирает в груди.

Я соскальзываю, но он ещё не закончил. Его руки обхватывают мою талию, заставляя меня наклониться, и он продолжает врезаться в меня.

То, что мы делали, лишь малая часть того, как сильно я хочу тебя. Он наконец-то осознал, что этот огонь между нами разгорается с неизбежностью. Мы не должны продолжать попытки его затушить.

Его слова эхом отдаются в моей голове, пока он продолжает двигаться внутри меня, и каждый его толчок посылает волны удовольствия и боли по моему телу. Грубость и необузданная интенсивность этого движения заставляют меня чувствовать себя более живой, чем когда-либо. Мои ноги дрожат, едва удерживая меня на ногах, но сильные руки Этторе надёжно удерживают меня, проникая в меня всё глубже и сильнее.

— Зои, — стонет он хриплым от желания голосом. — Ты моя.

От его признания у меня по спине пробегают мурашки. Я принадлежу ему. Полностью. Моё тело откликается на каждое его прикосновение, на каждый толчок, и я теряюсь в ошеломляющих ощущениях.

Его движения становятся всё более хаотичными, и я чувствую, как он приближается к своему оргазму. Капот машины приятно холодит мою разгорячённую кожу. Я едва могу думать, мой разум поглощён тем интенсивным удовольствием, которое он мне дарит.

— Этторе, — шепчу я дрожащим голосом. — Можно мне кончить ещё раз?

Он рычит в ответ, крепче сжимая мои бёдра:

— Кончи для меня, Зои. Позволь мне почувствовать тебя.

Это всё, что нужно. Меня накрывает второй оргазм, ещё более сильный, чем первый. Перед глазами всё расплывается, а тело бьётся в конвульсиях вокруг него. Этторе следует за мной, его оргазм — это мощный порыв, заставляющий его стонать моё имя.

Несколько мгновений мы стоим в таком положении, оба тяжело дыша и дрожа от интенсивности нашего соития. Он всё ещё внутри меня, и я чувствую спиной биение его сердца, дикое и беспорядочное.

Этторе медленно выходит из меня, и я чувствую смешанные чувства опустошённости и облегчения. Он помогает мне выпрямиться, его руки нежно поддерживают меня. Я поворачиваюсь к нему, и его глаза темнеют от затаённого желания и чего-то ещё, чего-то более мягкого, нежного.

— Ты в порядке? — Спрашивает он обеспокоенным тоном.

Я киваю, мои ноги все ещё дрожат.

— Да, я в порядке.

Как я могу быть не в порядке?

Он заправляет прядь волос мне за ухо, его прикосновение удивительно нежное после нашей бурной близости.

— Хорошо, — бормочет он. — Давай отвезём тебя домой.

Этторе помогает мне вернуться на пассажирское сиденье, обнимая меня за талию для поддержки. Устраиваясь на сиденье, я не могу избавиться от странного смешения эмоций: радостного возбуждения, уязвимости и растущего неприятного ощущения чего-то более глубокого между нами.

Он забирается на водительское сиденье, и я вижу напряжение на его лице и усилия, которые он прилагает, чтобы сохранить самообладание. Этот огонь, который горит между нами, реален, и никто из нас не может этого отрицать.

Это настоящее испытание для нас обоих.