В центре чужой Игры

Глава 11. От опасности мы не бегаем

"Это мягко сказано, я бы уточнил — языки, причём все!" Услышав от Сэма такое заявление, я замерла с широко открытыми глазами и упавшей на дно телеги челюстью.

— Как все языки? — обалдело спросила я. — Да, я в школе учила какой-то язык, но не помню какой. А уж здесь вообще ни одного не знаю.

— Может, и не знаешь, — хихикнул Сэм, — зато очень даже хорошо говоришь. Я проверял: специально на всех знакомых мне языках к тебе обращался, а ты спокойно отвечала, и именно на том, на каком был вопрос. И на разных наречиях людей, и на эльфийском, и на орочьем, даже язык урсов и шаффтов понимаешь, а на последнем, кроме самих шаффтов вообще никто не говорит, я только пару слов и знаю.

Хорошо, что мы самые последние едем, и достаточно далеко от остальных — вряд ли бы им наши разговоры понравились.

Я, сама того не замечая, достала Зара из корзинки и прижала к себе: так мне становилось гораздо спокойнее. Это странно, конечно, но когда малыш был рядом, я чувствовала себя защищенной, причём в гораздо большей степени, чем с тем же Айверином. Чем Зар сможет мне помочь, я не понимала, но ощущения не менялись: тепло, защита, уверенность, безопасность. Наверно, поэтому я повадилась постоянно, когда возникала такая возможность, брать ребёнка на руки. Может, это наша энергетическая связь так чудит? Или мне это просто нравится. И вот что интересно, Сэмми тоже постоянно таскает ребёнка, играет с ним — у парня те же чувства возникают? Или он просто с малышами любит возиться? Надо спросить, потом, как-нибудь. Вопросов накопилось, хоть блокнотик как у Умника заводи. Опять я не о том думаю! Языки…

У меня и раньше возникала мысль "как я всех понимаю", но она быстро тонула под гнётом других более шокирующих мыслей, не говоря уже о том, что происходящие со мной события не особо размышлениям способствовали. На первый план выходил ряд глобальных вопросов: "Как я сюда попала?", "Что это за мир?", "Как отсюда выбраться?", "Как здесь выжить?", и несколько помельче: "Кто такой Зар, что за связь между нами?", "Что надо Аю, и не выйдет ли мне это боком?", "Что за дурацкие обмороки?", теперь ещё и "Кто такой Бумер, зачем он нужен Сэму?". А так как проблема языка передо мной не стояла, над этим я и не задумывалась. А зря. Все языки… Это что-то невероятное!

— И откуда я все эти языки знаю?

— Я могу только предполагать, — сказал мальчишка. — О Блуждающей много слухов ходит. Будто она способностями разными наделяет. Этот парень с Варто говорил, что после Блуждающей ночью как днём стал видеть. Может, и с языками та же история. Ты вот сама что про это думаешь?

— Ну, может, это что-то типа бонуса, — задумчиво протянула я, — в качестве извинения за перемещение в другой мир.

— Типа боги постарались что ли? — усмехнулся Сэм. — Да нет в Калейдоскопе богов. У нас в них не верят.

— Если ты чего-то не знаешь, это не означает, что этого не существует, — цитата, конечно, но, похоже, мой "компьютер" завис, ничего путного в голову не приходит.

— Может, ты и права, — улыбнулся мальчик.

Сэмми, вообще, очень часто смеялся — Умника это, видимо, раздражало, и он постоянно вспоминал анекдот про девочку, что "до сих пор ходит в каске и улыбается". Озвучивать это я не собиралась, как Мистер Ехидство ни уговаривал. Зачем мальчишку обижать? Открытый весёлый характер — это же замечательно. Не каждый умеет радоваться жизни. А проблемы и неприятности — они, как тараканы, сами заводятся. И встречать их с улыбкой — дорогого стоит! Хотя у тебя, дружок, не всё так радужно — мелькает иногда что-то такое в глазах. Что же с тобой случилось? Ага, новый вопрос в копилку. Вот бы деньги с такой скоростью размножались, я б тут уже олигархом заделалась. Не могли что ли эти боги вместе с языками мне какой-нибудь волшебный кошелек с золотыми подарить. Да… размечталась!

— Даже если боги и есть, — продолжил мальчик, отвлекая меня от размышлений, — то помогать кому-либо они, явно, не стремятся. Я бы другие варианты поискал. Например, Блуждающей Стражи регулярно пользуются, и вот они знают все языки. Вдруг твоя способность как-то с Блуждающей связана?

— Подожди, а как Стражи выглядят? — спросила я, вглядываясь в лицо Зара: последнее время он выглядит как человек, но наощупь коготки чувствуются.

— Я же говорил, никто этого не знает — иллюзии они мастерски ставят.

Иллюзии значит…

— А ребёнка они могли потерять?

— А зачем им ребёнок? Они преступниками занимаются.

— Собственного ребёнка?

— Нет, — заразительно рассмеялся мальчик, — у них вообще не бывает детей, только взрослые.

А хорошая была версия!

— А как же они размножаются? — уточнила я (уж больно версия подходящая!).

— Никак. Их количество не меняется, разве что уменьшается, если убьют кого-то из Стражей. А ты что думаешь, что Зар — это Страж?

Надеюсь, парень, что ты не мысли читаешь, а просто догадался.

— С чего ты это взял?

— Ты — человек, он, явно, нет: у него когти на руках и ногах. Разве что полукровка. Но ты сама говорила, что в вашем мире только люди. Значит, ты его здесь подобрала. Я тебе рассказал про иллюзию, ты и решила, что малыш Страж, раз умеет иллюзию ставить. Так?

Я кивнула.

— Вот и не так. Такие способности и врожденными бывают, у магов, например. Или вампиры почти поголовно мороки умеют наводить.

— Зар — вампир? — задала вопрос я, сделав вид, что сильно удивлена.

Интересно, а энергетические вампиры иллюзии ставить могут?

— Может и вампир, — рассмеялся мальчик, — по ночам из колыбельки выбирается и кровь сосёт!

Видимо, Бумеру такая версия показалась забавной: он остановился, повернул к нам морду и заржал, расхохотался самым натуральным образом.

— Дурррраки! — вынес вердикт конь, продолжая путь.

— Сэм, — зашептала я на ухо мальчику, понадеявшись, что лошадка нас не услышит. — А Бумер кто?

— Можешь не шептать, у него очень хороший слух. У лингрэ, вообще, очень много способностей.

Бумер повернул голову, недовольно глянул на мальчишку зелёным кошачьи глазом, подумал-подумал и кивнул, давая своё барское позволение.

— Лингрэ, — мальчик хлебнул воды из бурдюка (замучила я его, видимо, разговорами!) и продолжил, — это вид нечисти. Любители шуток и злых розыгрышей, способны к телепортации на небольшие расстояния. Если найти к ним подход, могут оказывать мелкие услуги, стать шпионами, например, или предупредить об опасности.

Мне показалось, что ты Бумеру понравилась, и мы сможем его использовать.

— Р-р-р-р-р! — похоже, слово "использовать" тому не понравилось.

— Ладно, ладно, — рассмеялся парень, поднимая руки, — сдаюсь. Если Бумер станет нашим другом, он может быть очень полезен. Есть ещё одна причина… Впрочем, неважно! Теперь он наш. Хороший помощник-лингрэ стоит дорого. Я понадеялся, что люди не знают, кто он, думают, что лошадь и продадут.

— А они знали, — хихикнула я, — и, похоже, Бумер их так сильно достал, что сами приплатили золотой.

— Точно!

— Да ну этих вампиров, Стражей, лингрэ. Давай лучше твою способность ещё раз проверим — прочитай этот документ.

Мальчик протянул мне сложенный вчетверо почти обычный тетрадный лист в клетку (цвет немного не такой, размер клеток другой, но похоже), я взяла, развернула. Ну и каракули!

— Что там? Читай! — Сэм нетерпеливо подталкивал меня под руку, заглядывая через плечо.

— Бред какой-то. Ничего не понимаю.

— Не понимаешь или не можешь прочитать? — уточнил парень.

— Не понимаю.

— Просто читай, что есть.

— Слушай, у тебя липучек среди близких родственников не было? Пристал как репей! — посмотрела на состроенную умильную мордашку и начала читать. — Двадцать четвертый квадрант, семьдесят шесть, бета, формула какая-то, сходящаяся последовательность, цифры, юго-восток шестой сектор, ускоритель, снова формулы, шагра-энегрия. Всё? Или продолжить? — ехидно поинтересовалась я.

Сэм на мою язвительность не обратил никакого внимания, с восхищением рассматривая меня и листок.

— Ты понимаешь, что это значит? Этому документу четыреста лет, он ещё до Катастрофы написан.

— Четыреста? А, по-моему, его на днях писали!

— Да это я переписывал с отцовского экземпляра. Бумага новая, а текст — старый. Мы сможем узнать, почему произошла Катастрофа. Отец давно над этим работает. Но этот язык он не знает, с формулами частично разобрался, а в целом не понятно. Представляешь, что можно сделать, если мы ему весь текст переведём?

— Новую Катастрофу? — фыркнула я.

— Нет, мы такого больше не допустим. А вдруг получится всё исправить?

— Но здесь, мне кажется, очень мало информации, вряд ли можно разобраться.

— Это всё, что есть у отца, — пожал плечами Сэм. — Наши команды давно ищут подобные записи, но на Мэйдесе ничего пока не нашли. Но и такого переводчика у них нет! — восторженно закончил мальчишка. — Есть у меня одна идея.

— Какая?

— Я точно не уверен, надо в Библиотеку в Белой зоне попасть, кое-что уточнить. Потом расскажу.

— Нам сначала надо Ая вылечить, а потом решать.

— Так это всё равно по пути, — не сдавался Сэм, бережно складывая литок и пряча его в карман.

— Я тут вот что подумал, — раздался в голове хохот Умника, — а где он эту бумажку прятал, когда мы его только увидели? Он же в одних трусах ушел. Прям, как в анекдоте про таксиста "Ты что, голой никогда не видел? — Да нет, я просто хочу понять, откуда ты деньги доставать будешь".

— Над чем это ты хихикаешь? — подозрительно поинтересовался у меня Сэм.

Пришлось пересказать.

— Вот значит, что ты про меня думаешь, — отсмеявшись, заявил мальчишка, — и вовсе не оттуда. У меня много разных невидимых глазу штуковин на теле закреплено.

Я несколько раз с силой тряхнул Эйри за плечи, но тот не проснулся, лишь голова бессильно дернулась и вновь упала на кровать. Ну и араж с тобой, спящий принц! Сам справлюсь. Как бы поздно не оказалось…

Хорошо, что этот заботливый эльф меня раздеть не додумался — нагибаться за одеждой я сейчас не в состоянии, а обувь… А, ладно, босиком пойду. Тут и идти-то всего ничего — пара метров до соседней кровати и ещё чуток до двери — плёвое дело!

Я решительно направился к двери, но не добрался: голова вновь закружилась, и чтобы не упасть, пришлось схватиться за стоящую около двери тумбочку. Чуть вазу с цветами не уронил. Странно, я сразу, как очнулся, ощутил какой-то непонятный запах, но это не цветочки — я специально их понюхал. Букет как букет, давно стоит, водичка уже попахивать начала. А это идея! Одному не дойти, значит, надо Эйри будить. Я прижал находку к груди и вдоль шкафа, придерживаясь за него одной рукой, двинулся назад, представляя радость эльфа от такого способа пробуждения и злорадно хихикая над возникающими в голове образами. Добрался до парня, подготовил будильник. Возникшую мысль "Букет, наверно, стоило выкинуть" посчитал за руководство к действию и таки его выкинул вместе с водой из вазы на голову парню. Следующую пару минут с восторгом слушал трогательную благодарную речь эльфа. Странно, где-то я такой монолог уже слышал, даже с теми же интонациями. Впрочем, сейчас это не важно, времени нет.

— Как ты себя чувствуешь, папочка? — ехидно поинтересовался я. — А что тебе сегодня снилось?

"Папа" смерил меня долгим ласковым взглядом и, выплевывая изо рта стебелёк, с усмешкой ответил:

— Эх, сынок, тебе до этого еще спать и спать!

И что-то мне подсказывает, что и "папочку", и "будильник" мне припомнят.

— Идём скорее, с Неор что-то случилось, — потянул за собой эльфа и тут же в него вцепился, чтобы удержаться на ногах. Да что это такое, прошлые приступы легче прошли.

— Тебе лучше лечь, — заявил Эйри, поддерживая меня, — я сам схожу посмотрю.

— Нет, я должен там быть! Я дойду!

— Дойдешь, — фыркнул эльф, — к завтрашнему вечеру.

Но, видимо, что-то заметив в моих глазах, Эйри, покачав головой, обнял меня за плечи и повел к двери.

Последнюю пару часов грунтовая дорога шла исключительно по лесу. Деревьям она, видимо, очень не нравилась: они подступали вплотную, сжимая её с двух сторон (не иначе, как задушить пытались!). Трава, заползшая на края просеки, в центр благоразумно не совалась, опасаясь колес. А вот еловые ветки никого и ничего не боялись, нагло свешиваясь вниз и норовя попасть в лицо зазевавшимся путникам. Тех же, кто пытался их отталкивать или обрывать, безжалостно кололи острыми иголочками. Единственный плюс — удалось набрать несколько яблок.

— Набрала она как же, — прокомментировал Умник, — скажи лучше, сами прямо на голову свалились.

— Ну и свалились, но на голову только одно!

К вечеру деревья расступились, открывая довольно большое пространство, где ведущий решил остановиться на ночлег. Поляна эта была весьма примечательной: для каждой телеги имелось своё оборудованное парковочное место. Оно включало в себя привязь и кормушку для лошади, низкий деревянный настил, покрытый ветками, на котором легко бы разместилось четверо взрослых людей; костровище, обложенное какими-то чёрными булыжниками, походная плита. Ну что непонятного? Две металлические рогатины на противоположных концах костровища и вертел сверху. Дёшево и сердито!

Всего таких зон для ночевки было десять, половина из них имела ещё и навесы, под которыми и разместились наши попутчики. Ещё две лежанки с крышей оставались свободными, одну из них я и хотела занять. Да кто ж мне позволил! Надутые недовольные лица обозников не послужили бы для меня особым препятствием, но Бумер уперся всеми четырьмя копытами, отказываясь туда ехать. Наоборот, он выбрал самый дальний лежак, куда и отволок повозку, там выбрался из упряжи, всем своим видом показывая, что если я хочу в другое место, то и телегу буду тянуть сама.

— Да ладно, — сказал Сэм, спрыгивая на землю, — здесь тоже хорошо: подальше от этих. Дождя вроде не ожидается.

По периметру всей территории стоянки через равные промежутки стояли воткнутые в землю металлические штыри высотой метра три, богато украшенные какими-то рунами. Ведущий прошелся по кругу, прикасаясь к каждому стержню, и тут же в его навершии загорался жёлтым небольшой камешек. Когда зажёгся последний огонёк, вокруг лагеря возникло самое натуральное защитное поле. Я в восторге рассматривала светящуюся полупрозрачную жёлтую стенку, коснулась её рукой — поле мягко спружинило, не пропуская меня.

— Это что, теперь никто не войдет и не выйдет? — поинтересовалась я у ведущего.

— Точно, — кивнул тот.

— А как оно работает? Вы маг?

— Нет, я не маг. Поле любой может включить, главное иметь ключ, — сообщил мужчина. — А работает, да, с помощью магии.

— Удобная стоянка, — похвалила я.

— Точно, тут многие останавливаются, у кого ключ есть.

— И сколько это стоит?

— Ключ — дорогой. А ночевка бесплатная, главное, к следующим путникам всё приготовить: хворост там, лежанки, мусор убрать.

— И много таких стоянок по пути?

— До Поста больше не будет. А так они не часто, но попадаются.

Самое чудесное в этом славном местечке знаете что? ТУАЛЕТ! Кто бы знал, как мне кусты уже надоели — а вдруг кто увидит, а вдруг кто укусит! А тут такая же, как у нас в деревне, деревянная будочка с дырой в полу. Очищается она, как мне потом Сэм объяснил, магически, раз в несколько дней. В общем, отдыхай — не хочу. Интересно, а над чем это они там все ржут? Или в этом сооружении стены непрозрачные только изнутри, а снаружи всё прекрасно видно? Им здесь что, кино что ли? Сами понимаете, выскочила я оттуда далеко не в радужном настроении — весь кайф испортили, гады!

Смех раздавался от нашей повозки, где и столпился народ. Что же там происходит? Ну, я так и знала, без этой чёрной заразы не обошлось. Видимо, Сэм вытащил Зара из корзинки и уложил на сложенное одеяло на коробки. И теперь Бумер развлекался тем, что показывал малышу длинный узкий язык, пытаясь лизнуть того в нос, а Зар с совершенно серьёзной мордашкой этот язык ловил. И, похоже, это ему уже не раз удавалось — каждый такой захват сопровождался очередным взрывом хохота.

У меня внутри всё прямо закипело от возмущения: развлечение себе нашли, гады! Я встала между малышом и конём:

— Бумер, кыш отсюда!

Злобно сверкнула глазами на остальных и раздражённо заявила:

— Весело вам, да? Ладно, это лошадь! А вы-то люди! Вы что здесь устроили? Проваливайте отсюда!

— Сэм, — я повернулась к мальчишке, — ты куда смотрел? А если бы с Заром что-то случилось, вдруг бы он упал.

Но ответить тот не успел, рядом, оттолкнув плечом мальчика, встала женщина с тёмными вьющимися волосами, Красселта, кажется.

— А чего это ребёнок у тебя не улыбается? — спросила она, разглядывая Зара. — Больной что ли?

— Сама ты больная! — возмутилась я. — Чего это он должен тебе улыбаться, что ты скоморох что ли? Вот был бы у тебя один глаз и рожа кривая, тогда б он поржал!

— Ах, ты дрянь! — кинулась на меня Красселта.

Но орк успел перехватить свою жену и оттащить назад:

— А ну прекратили!

— Эй, какое прекратили, какое прекратили? — завопил Умник под солидарное ржание Бумера. — Ещё и не началось ничего! Блин, лезут тут всякие зелёные. А то б такую женскую борьбу в масле можно было б забабахать! Хотя… тебе ещё рано в этом участвовать.

— Почему?

— Да это ж сколько на тебя масла изведём! Похудей сначала! А потом мы эту кудрявенькую найдём и порвём!

— Ты тут ещё лезешь со своими приколами, — мысленно рявкнула я, подхватывая и обнимая малыша.

Раздражение и испуг за ребёнка потихоньку проходили, и всё отчётливей становилось ясно — я воспринимаю Зара как собственного ребёнка и готова растерзать всех, кто его обижает.

Наша комната оказалась крайней у лестницы, которая вела вниз. Там было темно и тихо, как, впрочем, и в узком длинном коридоре, по обеим сторонам которого располагались закрытие двери. Лишь четыре небольших факела, укреплённые на тёмных стенах, немного разгоняли мрак, позволяя идти, не спотыкаясь на каждом шагу. Правда, мне они не очень то и помогали, если б не рука эльфа, удерживающая меня на ногах, давно бы свалился. Мы прошли почти половину пути, как Эйри остановился, к чему-то принюхиваясь.

— Стой здесь, — велел он, отталкивая меня и бросаясь к последней двери.

Какое стой?! Сам бы так стоял, урод ушастый, — злобно подумал я, шлепнувшись на стратегически важное место.

Эльф скрылся в комнате, и тут же оттуда раздался истошный женский крик, который мгновенно оборвался. Это придало мне сил, я и не заметил, как пролетел коридор и замер на пороге, с ужасом уставившись на лежащее на постели тело Неор с ножом в спине. Платье и роскошные пшеничные волосы изрядно перепачкались в крови, сильно контрастируя с белым покрывалом, откинутым на спинку кровати. Я растерялся, не зная, что делать. Смерть как таковая меня не пугала — но Неор мой почти единственный друг.

Пока я соображал, глаза фиксировали всё вокруг: такая же комната как у нас — две кровати без спинок, стол, шкаф, тумбочка с вазой у входа, куча одежды на полу, распахнутое окно. На одной кровати девушка, другая пуста — на ней только скомканное одеяло, словно кто-то в спешке пытался из него выпутаться. Эйри склонился к чему-то с другой стороны кровати, от двери мне было не видно, что это такое.

На лестнице раздались крики, шум, кто-то явно поднимался. Но ни одна дверь при этом не открылась, и в комнатах по-прежнему было тихо. Я хотел закричать, чтобы позвать сюда кого-нибудь на помощь. Эльф молниеносно подскочил ко мне и закрыл мне ладонью рот, зашипев в ухо:

— Тихо ты, хочешь, чтоб нас обвинили в убийстве? Уходим, быстро!

Но добраться до нашей комнаты мы не успевали, в конце коридора уже мелькал свет, ещё несколько мгновений, и нас заметят. Эйрифисейнталь так резко вдернул меня в помещение, что аражевы гномы с радостными криками вернулись к прерванному занятию — промыслу полезных ископаемых в моей бедной головушке. Застонать вслух мне не позволила только чужая рука, по-прежнему зажимающая рот. Эльф проволок меня мимо кровати к окну, шикнув при этом:

— Сейчас уберу руку, не вздумай орать, если не хочешь потом объяснять страже, как мы тут оказались. Потом поговорим. Лезь в окно.

В ответ я лишь, молча, приложил два пальца ко лбу, всем известным жестом показывая весьма низкую степень его умственных способностей — я еле стою, мне только скачек через окна не хватает, тем более с третьего этажа, как я успел заметить. Эйри недовольно скривился, схватил меня в охапку и сиганул в окно. Пока мы летели вниз, я успел мысленно обратиться к ушастику и всей его родне: ко всем вместе и к каждому в отдельности с самыми добрыми и душевными пожеланиями, позаимствовав часть слов из недавнего монолога того же эльфа.

У самой земли парень извернулся, приземлился на ноги и, не отпуская меня, рванул за угол. Там между стеной дома и сараем сгрузил моё бедное тело на какие-то ящики.

Я уселась на край деревянной площадки и только хотела напоить Зара переданным нам попутчиками молоком, как мимо меня, выбивая из рук бутылочку, пронеслась чёрная пушистая молния. Это нечто остановилось неподалёку, и стало ясно, что это большой кот с горящими зелёными глазами и вздыбленной на загривке шерстью.

— Дуррра! Бррросссь! — заявил котяра, хлеща себя по бокам распушенным хвостом. — Отррряфффа. Умрррешшшь.

— Что? — не поняла я, протягивая руку к бутылочке и еле успевая её отдернуть от удара когтями.

Сэм взял бурдюк, из которого я наливала молоко, понюхал:

— Странно пахнет, может, действительно, что подсыпали.

— Отррряфффа, — снова прошипела чёрная бестия.

— Сначала была черная зараза, теперь чёрная бестия, — задумчиво протянул Умник. — Да мы коллекционеры, блин!

— Ты кто? — спросила я у зверюги.

Блин, уже коты говорящие мерещатся.

— Дуррра! Я Буумерррр!

— КТО?! — это хорошо, что я сидела, а то бы точно свалилась.

Ладно, что это за зверь, мы потом выясним, сначала узнаем, кто нам такой подарочек в молоке устроил.

— И ты уверен, что нас пытались отравить? — всё ещё сомневаясь, спросила я.

— Да!

Меня начало трясти: если там, действительно, яд, это ж я только что сама чуть было ребёнка не убила. Дрожащие руки так сильно прижали Зара, что тот запищал от возмущения. Из моих глаз катились слёзы, губы шептали: "Зачем? Зачем? Что мы им такого сделали? Наоборот, от аражей спасли. А они! Маленький мой, что бы я без тебя делала".

Сэм о чём-то задумался, растерянно глядя в сторону. Бумер посмотрел-посмотрел на такое дело, прошёлся мимо моих ног туда — обратно, потерся о них пушистым боком и как цапанёт меня лодыжку, я аж подскочила.

— Усссспокоилась? — состроил невинные глазки лингрэ.

Действительно, что это я. Разревелась тут. Ну-ка, Барбариска, соберись. Слезами дело не решишь, надо с этими сволочами разобраться! Я отдала малыша Сэму, велев охранять как святыню, забрала бурдюк с молоком.

— Ты знаешь, кто это сделал? — спросила я у Бумера.

— Пошшшшли! — кот направился к дальнему навесу, но пройти нам не дал орк, остановивший нас на полпути.

— Что случилось?

— Это ты у меня спрашиваешь? — гневно заорала я, швыряя в него бурдюк. — Это вы нас травануть решили!

— Я разберусь!

— Пока вы разберётесь, нас всех перетравят! — не успокаивалась я. — Предлагаю устроить проверку: наливаем всем молочка, кто отказался пить, тот и отравитель!

— А все остальные — трупы! — влез Умник.

— Ну и плевать на них! — злобно отозвалась я.

— Я сам всё выясню, — попытался меня успокоить орк.

— Как вы могли, — воскликнул Сэм. — Это же ребёнок! Он чем виноват? Хотели меня убить, меня бы и травили. Его-то за что?

— Да они нас всех убить хотели, — крикнула я, — вот и спасай таких!

Я попыталась оттолкнуть Ретана и пройти вперёд, но силы были явно не равны.

На шум подошел ведущий:

— Вам не стоит раздувать скандал. Люди на взводе, мало ли что натворить могут. Я выясню, кто подсыпал яд, и постараюсь сделать так, чтобы подобное больше не произошло.

В качестве компенсации Ретан принесёт вам продуктов, — и, заметив, как у меня дёрнулся в насмешке уголок рта, добавил, — хороших.

Вот и сходили на разборки называется. Поорали (я), поскандалили (опять я), но так ничего и не решили, вернувшись ни с чем. Чуть успокоившись, я поняла, что Ретан прав: сейчас против нас настроены не все, а если обвинить всех, не разбираясь, как я и собиралась, то недоброжелателей явно прибавится. Выяснят орк и ведущий, кто виноват, или нет, но оставаться с обозом очень опасно. Не хочется поминутно дергаться, как бы чего не случилось. А вдруг бы Бумер не успел? Не хочу даже думать об этом. Иначе опять разревусь. Нет, надо держать себя в руках: я теперь за главного. Не стоит расстраивать Сэма, он и так что-то совсем скис. Вот что, Барбариска, хватит тебе тут сидеть, себя жалеть. Пойти что ли, чем-нибудь полезным заняться.

Я заканчивала последние приготовления ко сну: притащила с телеги выделенные нам знахаркой покрывала (теперь их было в избытке, так как большая часть каравана погибла), сделала на лежаке уютное гнездышко для Зара (не хотелось оставлять его в корзине), рядом постель для нас с Сэмом. Айверина мы оставили на прежнем месте, не рискнув тревожить перемещением с телеги и обратно. Вечером мужчина ненадолго приходил в себя, и мне удалось влить в него настой и накормить. Потом он снова забылся тяжелым сном, и я просто укутала Ая одеялом. Свободного пространства на телеге, чтобы всем удобно лечь, не было. Костёр и место нашей ночевки были совсем недалеко от повозки, сон у меня чуткий, и я понадеялась, что услышу, если что-то случится, или Ай позовёт. Нет, какой к чёрту сон — уснёшь тут как же! Лучше я ночью подежурю, а потом, как поедем, посплю. Я заставила Бумера подогнать телегу впритык к лежанке, так безопаснее.

Подхватила на руки Зара, обернулась и застыла с открытым ртом: гнездышко, которое я подготовила для ребёнка, уже было занято одной наглой чёрной бестией, вольготно там развалившейся. В этот раз котик был размером с неплохую такую овчарку.

— Бумер, а ну кыш оттуда, — велела я.

Но тот даже не почесался, он лишь потянулся, сладко зевнул, пропел, указав мордой на Зара:

— Котёнышшшш, дай! — и похлопал лапой рядом с собой.

— Ага, щас, бегу и падаю. Ты туда, поди, блох напустил, а я тебе ребёнка отдам, как же!

— Дурррра, — кот подскочил и зашипел, выгнув спину, — сама вшшшифффая! Дай котёнышшшша!

Я оглянулась в поисках чего-нибудь тяжелого, чтобы поговорить с этой заразой по душам, но натолкнулась на внимательный взгляд серебристых глаз малыша. Тот, заметив, что я за ним наблюдаю, на очередной вопль "дай" глазами выразил свое согласие.

— Ты хочешь ночевать вместе с эти грязным комком шерсти? — обалдела я.

"Да".

— Сама ты грясссная! — вставил своё слово Бумер. — Дай!

— Это же опасно, мало ли что может случиться, — не сдавалась я.

"Нет".

— А если кот тебя чем-то заразит или поранит?

"Нет".

— Дурррищщща! — большие зелёные глазищи, устремленные на меня, светились просто ангельским терпением и добродушием, да так, что сразу же становилось понятно, что котик вовсе не злопамятный, но память у него хорошая. — Котёнышшшша дай!

— Дай, — согласился с ним Зар.

— Ты смотри, ещё и трех дней не прошло, как заговорил, — усмехнулся Умник. — Акселерат, блин.

— Ты можешь говорить? — опешила я.

— Да. Нельзя. Люди, — малыш говорил очень тихо, еле слышно.

— Нельзя разговаривать, чтобы люди тебя не услышали?

"Да", — одними глазами.

— Котёнышшшша дай! — котяра вытянулся во весь свой немаленький рост и поставил лапы мне на живот.

— Да, отдай ты ему эту мелочь, — возмутился Умник, — нам он всё равно без надобности, а Бумеру, глядишь, на что и сгодится. На ужин там, или ещё куда.

— Какой ещё ужин? Он детей ест? — отшатнулась я, закрывая собой Зара: я ещё от прошлого раза не отошла до конца, а тут ещё этот людоед.

— Успокойся, пошутил я. Всё-всё больше не буду.

— Дурррра, — обиженно протянул Бумер, — котёнышшшш сссспать, защщщщита.

Защита? А что, когда рядом с Заром будет лингрэ, действительно, безопаснее.

— Когти покажи, — попросила я у кота.

Тот встал на задние лапы и взмахнул в воздухе десятью неслабыми такими лезвиями. Отлично — оружие есть, уроду, что попробует малышу навредить, мало не покажется!

— Хорошо, отдам.

— Урррря! — кот разбежался, сиганул мне на грудь и принялся облизывать моё лицо.

— Бедненький! — аж прослезился Умник, — проголодался!

— Слезь с меня, зараза блохастая! — рявкнула я, пытаясь устоять на ногах, одной рукой удерживая Зара, второй отрывая наглую тварь. И это ещё хорошо, что Бумер снова размерчик уменьшил: одно дело, когда на тебя прыгает обычный кот, и совсем другое — лохматый волкодав, по ошибке похожий на кота.

Закончив своё мокрое дело, довольный котяра спрыгнул, незаметно перетек в волкодавистую форму и плюхнулся на лежанку. Я уложила рядом малыша. Мохнатое одеяло подтянуло к себе ребёнка, свернулось кольцом вокруг и для надежности сверху пушистым хвостом прикрыло.

Вот интересно, чего это вдруг у Зара и Бумера такая любовь друг к другу возникла? Зар, чтобы я ему позволила остаться с котиком, даже заговорил вслух, чего раньше не делал. Мы с ним последнее время редко "разговаривали", так как рядом всё время кто-то был. Вообще, Зар просто потрясающий ребёнок — так успешно человеком притворяется, что кроме Сэма никто и не догадался. С чего я решила, что он притворяется? Ну смотрите, ревёт только тогда, когда надо для дела или рядом есть зрители, а всё оставшееся время спит. Скрывает, что умеет разговаривать. Кстати, вопрос в копилку — кто ему запрещает говорить? Когда рядом люди, молчание понятно, но когда мы одни — мог бы что-то и сказать. Он кого-то боится? Кого? И как этот кто-то сможет узнать о нарушении его приказа? Блин горелый, такими темпами копилка уже очень скоро переполнится. А ответить на мои вопросы некому. Разве что Сэм. Поговорить что ли с ним, может, от беспокойства немного отвлекусь.

Я поцеловала Зара в щечку, показала "охране" кулак, за который была чуть не цапнута.

— И правильно, — хихикнуло в голове, — нечего руки куда попало сувать, вот "сигнализация" и сработала. А будешь приставать, Бумер ещё и ОМОН вызовет.

Встречаться с ОМОНом в исполнении Бумера мне не очень хотелось (в его способностях я не сомневалась), поэтому я отошла к Сэму и уже оттуда, не удержавшись, ещё раз, теперь с безопасного расстояния, показала коту кулак. В ответ полюбовалась на длинный высунутый язык, выслушала проникновенное "Бе-е-е!" и, посчитав беседу законченной, уселась около костра. Но, похоже, тревога меня отпускать не собиралась, заставляя поминутно оглядываться на Зара и его одеяло. Подумав, пересела так, чтобы не терять из виду ни ребёнка, ни телегу, где спал Ай.

— Идти сможешь? — шёпотом уточнил Эйри.

— А сам как думаешь? — огрызаюсь я. — Теперь ты и меня ножичком, как Неор?

— Придурок! Я здесь причём? Да и жива эта девка!

— С ножом в спине? — обалдел я.

— Видать, сильно ты головой о землю приложился, когда с лошади упал, — усмехнулся парень. — Ты где там Неор углядел? Её от двери не видно, она на полу за второй кроватью лежит, живая, в обмороке только.

— Но кто эта девушка с ножом? На ней платье Неор.

— Платье да, а волосы нет.

Нарф меня задери, а ведь точно — волосы золотистые были, а у Неор чёрные.

— Тогда кто? — ошарашено прошептал я.

— Потом объясню. Нам надо поскорее в себе в комнату вернуться, они могут пойти проверить, кто где. И лучше бы нам к тому времени лежать на своих кроватях, словно мы всё это время спали.

— Так там наверняка такой шум, что все из комнат повыскакивали, и наше отсутствие уже заметили.

— Никто ниоткуда не выскакивал, думаю большинство, если не все, ещё спят, — возразил Эйри и, заметив мои круглые глаза, пояснил, — туарра[33].

Так вот что это был за запах — туарра, эльфов почти моментально напрочь вырубает. Тогда почему я смог проснуться — пусть хоть наполовину, но эльфячья кровь есть, значит, эта гадость и на меня должна действовать. И почему я Эйри так легко разбудил? Я слышал, пока эта дрянь не выветрится, эльфов и орочьим пением не разбудишь, что уж говорить о паре стаканов тухлой водички из вазы. Я только хотел озвучить возникшие у меня вопросы, как эльф меня опередил.

— Передохнул? Как голова? Лучше? Тогда пошли, нам ещё на третий этаж лезть. Хорошо ещё, что я окно вечером открыл, — проговорил парень, помогая мне встать. — Наверняка, эту мерзость частично выдуло, иначе бы мы тоже не проснулись.

Что я могу рассказать о том, как мы пробирались в нашу комнату? А неприличные слова можно употреблять? Нельзя? Тогда мне сказать нечего. Хотя бы в общих чертах рассказать?…эльф снял… сапоги, затолкал их за пояс, посадил меня себе за спину,…,…, и полез вверх по… деревянной… стене, цепляясь за неё…острыми когтями. Тут три варианта, либо он дроу (только мастью не вышел!), либо не эльф, либо я так сильно головой шарахнулся, что всякая чушь мерещится.

В комнате эльф… это нечто сгрузило меня на кровать, сдернуло с меня одежду, закинув её под кровать. Не знаю от чего, не иначе от шока, но на меня вдруг такое веселье напало.

— Спасибо, папочка, ты так заботлив! — простонал я, зажимая себе рот.

— Кончай ржать, сынок! — велел "добрый папочка" и добавил, многозначительно поправляя подушку, — иначе я пожалею, что не придушил тебя в раннем детстве. Тихо, сюда идут.

Эльф метнулся к своей кровати, разделся и нырнул под одеяло. Вот это скорость! А интересно, он одевается также быстро? Я тут как-то подслушал беседу папули с Огнаром, так тот заявил, что главное качество для мужчины — это умение быстро одеваться. Тогда я эту фразу не понял, а сейчас вижу — да, важное качество. Я не выдержал, уткнулся лицом в подушку и, накрываясь одеялом с головой, успел заметить напоследок человеколюбивый взгляд с соседней койки и поднятый, видимо, для приветствия кулак.

В дверь постучали, сначала тихонько, потом всё громче, затем кто-то предложил её выбить. Я чуток приподнял краешек покрывала, интересно всё-таки. И тут в комнату влетел какой-то идиот. А что? Идиот и есть — мог бы сначала проверить, заперто или нет, а не разбегаться и бить по двери плечом со всей дури. Перед тумбочкой мужчина затормозить не успевал, споткнулся об неё, его протащило вперед и приземлило прямо на голову "спящего" Эйри. Представив, какие незабываемые ощущения сейчас испытывает эльф, я прикусил уголок подушки, чтобы не расхохотаться в голос.

Вошедшие следом стражники отскребли своего незадачливого товарища с эльфячьей лепешки и откинули одеяло, видимо, чтобы сим кулинарным шедевром полюбоваться. Стража лысого, вот это у парня выдержка — даже глазом не моргнул, спит как убитый. А почему как? Может, его этот "герой" придушил ненароком. Как только в стражу берут таких слонов? Ой, мама дорогая, ещё немного и подушка вырвется и сама меня покусает. Всё тихо, сюда идут.

Я еле успел зажмурить глаза, как с меня сдернули одеяло.

— А этого ушастика, видать, не кормят, раз за подушку принялся, — раздался над головой смешок.

— Нет, господин окур, этот пацан у них больной на всю голову, они и сюда его без сознания принесли, говорят, с лошади навернулся.

— Ты с ним лучше не ссорься, лингрэ — они злопамятные, — горько усмехнулся Сэм. — А если подружиться, хороший помощник получится.

Он подбросил в костер несколько веточек, огонь благодарно вспыхнул, набрасываясь на угощение и пуская яркие блики на лицо мальчика. Это ещё что такое? Мне показалось, или в его глазах, действительно, блестят слёзы.

— Сэм, что-то случилось?

— Всё в порядке, — ответил мальчишка, пряча от меня глаза.

— Сэм, говори давай, что случилось, — я подсела ближе, — я ведь живой с тебя не слезу, пока всё не расскажешь.

— Вот и ты туда же, — зло огрызнулся мальчик, — ещё бы, мёртвым я меньше вреда всем приношу.

— Сэм, милый, — я обняла паренька за плечи, — что за глупости ты говоришь. Я вовсе не хочу твоей смерти. Просто в моём мире есть такое выражение. Оно означает, что я буду допытываться правды, пока ты не скажешь.

— Пытать будешь? — усмехнулся тот, стряхивая мою руку.

Нет, дружок, так просто от меня не избавиться.

— Обязательно буду, объятия и поцелуи в качестве пыток устраивают? — улыбнулась я, крепко прижимая в себе мальчишку.

Он фыркнул, но вырываться не стал, наоборот, вцепился, как утопающий в соломинку.

Маленький мой, да что же с тобой такое?

Я прижала щекой его голову и, поглаживая по спине, прошептала:

— Если не хочешь ничего говорить, мы можем просто посидеть так и помолчать. Или могу пореветь с тобой за компанию. Настроение для этого самое подходящее. Точно, исполним арию плакальщиц на два голоса. А если Бумера за хвост дернуть, то и на троих.

Мальчик хихикнул. Отлично, временную плотину установили, и реки слёз пока откладываются.

— Слушай историю, — продолжила я, — как Ай мне об этом мире рассказывал.

— Ай, а почему катастрофа произошла?

— Да араж его знает!

— Ай, а почему зоны местами меняются?

— Да араж его знает!

— Ай, а я смогу домой вернуться?

— Да араж его знает!

— Может ты устал, мне прекратить расспросы?

— Нет, нет, ты спрашивай, Барбариска. Кто ж ещё тебе это кроме меня объяснит!

— Хочешь, я о мире расскажу? — рассмеялся Сэм.

— Конечно, хочу. Надеюсь, у тебя словарный запас побольше будет, и я кроме аража и другие слова узнаю.

— Это да, запас большой, — вздохнул мальчик, — я про себя такого наслушался.

Он поднял голову и, глядя мне в глаза, заявил:

— Я — ходячая неприятность! Я всем, кто рядом, несчастья приношу.

— Не выдумывай, — перебила я, — с чего ты это решил?

— Это не я решил, это все так говорят. Ты теперь тоже будешь меня бояться.

— Разумеется, — я щелкнула парня по носу, — я тебя уже боюсь, и куда сильнее тех милых паучков, что нам встретились.

— Не веришь, — горько прошептал он, и, видимо, не найдя в моих глазах того, что искал, снова опустил голову мне на плечо. — Странная ты. Обычно все верят и боятся. А ты под волну неудач попала, а не веришь.

— Под эту волну я попала ещё раньше, до встречи с тобой. Так что к моим неудачам ты никакого отношения не имеешь.

— До встречи со мной, — возразил парень, — тебе везло: из Блуждающей без проблем выбралась, от урсов сбежала, что в принципе невозможно. А как со мной встретилась, так сразу чуть на костёр не угодила, потом аражи, теперь вот — яд в молоке.

— Если бы я твой комбинезон не подобрала, или обошла место крушения подальше, никакого костра и не было бы, аражи сами по себе появились, не ты же их привёл, — с улыбкой возразила я, дунув на непослушные светлые волосы мальчика, заставив их смешно встопорщиться. — Наоборот, если бы ты не убил этих тварей, мы бы погибли. Удача в чистом виде! Ну, а яд, это же не ты его подливал, а кто-то из этих гадов. Ретан обещал разобраться, такого больше не повторится. Так что это либо твои выдумки, либо совпадения.

Мальчишка улыбнулся, потерся щекой о моё плечо и задумчиво произнёс:

— Хорошая ты, давно со мной так не разговаривали, обычно "аражевым бедствием" называют, и это ещё самое ласковое.

— Другими словами, из дома ты просто сбежал, и возвращаться не собираешься?

— Да.

— А родители, они наверняка волнуются.

— Мать на Сантеро осталась, лет шесть назад, а отцу всё равно. Это он мне и заявил, чтобы я проваливал куда подальше.

— Это он в сердцах сказал, я уверена, что он уже передумал.

— Ты его не знаешь, — горько сообщил парень, — он и родственные чувства — понятия несовместимые. Отец ни о чём кроме науки и не думает. Давай не будем о нём говорить. Лучше о своем мире расскажи.

— Хорошо.

Какое-то время мы сидели, обнявшись, около костра. Я периодически бросала встревоженные взгляды вокруг и снова вглядывалась пляшущий весёлый огонь, который почему-то навевал отнюдь не радостные мысли, и истории о Земле получались немного грустные. Ностальгия, блин.

— Я не хочу, чтобы с тобой и с малышом что-то случилось, — заявил вдруг мальчишка, — поэтому я утром уйду. Прослежу, чтобы ночью вам никто не навредил, и уйду.

От этих слов я даже растерялась, не зная, что сказать. Я, конечно, не очень-то во все эти несчастья верю, но кто знает… А вот Сэм в этом не сомневается, и он вправе сам решать свою судьбу. Не сделаю ли я хуже, уговорив его остаться. Что же мне делать: уговаривать остаться, попросить уйти или позволить решать самому?

— А как ты собираешься пройти защитное поле?

— Поле — не проблема, я могу выйти в любое время.

А это идея: может сбежать прямо сейчас? Хотя с другой стороны, если убегает, значит, виноват. Ведь около Поста мы всё равно с этими людьми встретимся, а если они все уверятся, что мы технари, неприятностей не оберёмся. Так бежать или нет?