В погоне за ней

Девятнадцатая глава

Жизнь с Хейзел оказывается очень лечебным.

Это дает мне чертовски много времени для размышлений, я провожу бесчисленные часы в ее саду с ее животными, которые, кажется, нравятся и Блейзу. Я все еще охочусь за квартирами, но все, что я нахожу, обозначает, что проживать с животными я там не смогу, а я ни за что не брошу Блейза. Хейзел ругает меня, когда роется в выброшенных газетах, быстро замечая красные круги, выделяющие вакансии. Однажды у нас состоялся долгий разговор, и я очень откровенно рассказал о своем намерении найти свой собственный путь и не обременять ее. Она объяснила, что процесс поиска себя не происходит в одночасье, к тому же ей очень нравится моя компания. Что-то в том, как я ем кашу, напоминает ей о ее покойном сыне Джордже.

На неделе Адрианна привела Эша поиграть с Блейзом. Это было замечательное воссоединение: обе собаки бегали по заднему двору, как два самых счастливых существа, которых я когда-либо видел. По словам Эми, Блейз хорошо поправляется, и тот факт, что она может бегать, является огромным улучшением. Я никогда не чувствовала такого облегчения, когда Эми сообщала мне об успехах Блейз. Возможно, я не причиняю боль всем вокруг.

Сегодня ленивый четверг, я сижу на крыльце с ноутбуком и ищу работу. Я ничего не слышал о своей рукописи, и это омрачает мое настроение.

Я знаю порядок действий — бесчисленные резюме, отправленные в надежде на то, что меня возьмут, и электронные письма, разосланные нескольким контактам, в основном между штатами. Я воздерживаюсь от того, чтобы претендовать на какие-либо должности в Нью-Йорке, во всяком случае, пока. Возможно, я на пути к выздоровлению, но я не готов вернуться туда, откуда началась вся эта кутерьма.

Мои мысли заняты объявлением о вакансии в газете, расположенной в маленьком городке в Аризоне, когда раздается сигнал моего мобильного телефона, нарушая мою концентрацию.

Адриана: Моя очередь!

Улыбка расплывается по моему лицу. Мы обменялись номерами в тот день на экскурсии, все по принципу «если я тебе понадоблюсь, кричи о помощи или позвони мне»

Я: Ты не сводишь меня на педикюр или еще куда-нибудь? Девушки и счастливые места равно баловство и шопинг.

Адриана: Черт, ты все испортил! Генриетта, мой косметолог, была бы в раю, делая маникюр твоим мужским пальцам. Я буду у Хейзел, чтобы забрать тебя через час. Скоро увидимся. xx

Единственное, что я узнал об Адриане, это то, что она пунктуальна. Если она говорит, что через час, значит через час.

Ровно через час она сигналит и кричит, чтобы я поторопился.

В ее машине я сижу на пассажирском сиденье, не понимая, на какой дороге мы находимся, и не имея никакого представления о том, куда мы едем.

— Хорошо. Ты скажешь мне, куда мы сейчас едем? — умоляю я, плаксиво и очень не по-мужски.

Я действительно не из тех, кто удивляется. Когда мне было тринадцать лет, мама и сестра решили устроить мне сюрприз на день рождения. Я до сих пор помню тот момент, когда я вошел в дом, а все выскочили и закричали: «Сюрприз!». Я буквально обделался. Смущение было бы преуменьшением, скорее, это было бы умопомрачение. Никто не знал, что это произошло. Я просто побежал в ванную и закрыл дверь, пока все не ушли.

— Ты ужасен. Недолго осталось, хорошо? Не волнуйся, я не поведу тебя в укромный уголок леса, чтобы убить топором, — она забавно закатывает на меня глаза.

— Хм… тогда объясни, почему топор в багажнике?

— Никогда не знаешь, когда тебе может понадобиться нарубить дров… для костра, — добавляет она с дьявольской ухмылкой.

— Мы живем в Калифорнии. Здесь около ста градусов. Мне набрать 9-1-1 сейчас или дать вам фору?

— Хорошо, мы на месте, — радостно восклицает она.

Я выглядываю в окно и вижу вывеску, на которой яркими красками написано «Ферма фермера Джо по сбору яблок». Мы выходим из машины, и при ближайшем рассмотрении я вижу ряды и ряды яблонь без конца и края, почти похоже на лабиринт.

— Мое счастливое место. Это было наше счастливое место, — быстро поправляет она себя, — до того, как Элайджа ушел из жизни, мы обнаружили это место по дороге на пляж. Предполагалось, что это будет пит-стоп, чтобы взять несколько яблок, но мы заблудились здесь на несколько часов. Выбирали яблоки и говорили обо всем на свете.

Ее лицо сияет, когда она открыто говорит о своем муже, и я слушаю с нетерпением, наслаждаясь этой стороной Адрианы, которую она редко показывает.

— Я так многого о нем знала, даже самые незначительные вещи из его детства.

— Это прекрасно, Адриана, а я, оказывается, неравнодушен к яблокам.

Она протягивает мне корзину: — Ну, тогда чего мы ждем?

За всю свою жизнь я никогда не думал, что сбор яблок принесет такое удовольствие, когда я ищу яблоко за яблоком в поисках идеального. Некоторые из них маленькие, некоторые большие, некоторые с синяками, а некоторые странной формы. Существует ли идеальное яблоко? Кто знает. Я знаю только, что я ищу идеальное, вкусное, идеальной формы рубиново-красное яблоко, от которого у меня будет разинут рот.

Мы много говорим о жизни, в основном об Энди. Адриана с удовольствием болтает, а я жадно слушаю. Когда тема меняется, мы начинаем говорить о моем детстве, и я обнаруживаю, что говорю о Челси.

— Я ненавидел то, как Челси всегда говорила о поцелуях. Я, наверное, был в шестом классе, а она только и говорила о поцелуях. Возможно, я думал, что это самая отвратительная вещь в мире. Она даже рассказывала мне, как тренировалась на своей подушке, — я сморщился, вспоминая этот день, как будто это было вчера.

— О, мы все так делали. Это как обряд вступления в пубертатный период. Я целовала свою подушку и держала ее как лицо, — она краснеет, но быстро прикрывает это смехом.

— Ты не… — поддразниваю я.

— Конечно. Иногда я лапала подушку за попу, но не будем об этом, — она хихикает.

Я качаю головой на ее признание: — Кого ты представляла, когда целовалась?

— Давай посмотрим… примерно в это время я была в фазе «Спасенных звонком», и я была очень влюблена в Слейтера, — признается она.

— Как в Марио Лопеса?

Она вскидывает бровь, прежде чем неожиданно промолвить: — Я должна волноваться из-за того, что ты это знаешь?

— Нет… Я был очень влюблен в Джесси, — признаюсь я.

— Пожалуйста… Готова поспорить, что это было только из-за того фильма про стриптизерш. Боже, мой брат практически каждый вечер смотрел этот фильм без звука.

— Моя очередь беспокоиться. Конечно… это был отличный фильм. Действительно познавательный, — жалко вру я.

— Поучительный, моя задница. О, посмотри на это яблоко… оно похоже на задницу! — она очень сильно смеется, и я не могу не подражать ее действиям. Это мог бы быть клон задницы Джей Ло, настолько она точная.

Смех утихает, когда разговор переходит на более серьезную тему.

— Если бы Челси была здесь сегодня, как ты думаешь, вы бы остались вместе? — спрашивает она.

Вопрос застает меня врасплох. Это то, о чем я никогда не задумывалась до сих пор.

— Зная Челси, она бы вышла замуж за спортсмена. Ей слишком нравилось быть популярной.

— В таком возрасте это нормально.

— Может быть…

— Чарли упоминал о тебе на днях, — промурлыкала она.

Я опускаю голову. Должен ли я отвечать на это? Мое молчание не помогает, но я уже давно не думал о Чарли.

— Я не знаю, что на это ответить, — говорю я, понизив голос.

— Ну, какая первая реакция возникла у тебя в голове?

— Проигнорировать тебя. Что я не должен говорить о ней. Что я не хочу о ней говорить. Что я уже давно о ней не думаю.

Адриана поджала губы: — Она невероятно благодарна за то, что ты сделал. В конце концов, если бы не ты, она бы не жила и не дышала… как и ее дочь, Ава.

Я молчу, не зная, что ответить.

— И она надеется, что тебе становится лучше.

— Ты…

— Нет, — прерывает Адриана, — Моя терапия, Хейзел, и наша группа, я держусь в стороне. Мне нравится держать все в тайне и подальше от всех, кто знал Элайджу.

Я киваю, понимая ее потребность держать все в себе, учитывая, что ее семья и друзья известны своей навязчивостью.

— Если бы Чарли могла связаться с тобой, я знаю, она бы это сделала. Но мой брат…

— Я здесь не для того, чтобы вызвать разлад между ними, понятно? — я провел руками по волосам, пытаясь разобраться в своих мыслях, — Просто…

— Ты боишься?

— Не боюсь. Просто в кои-то веки я чувствую, что двигаюсь вперед по жизни. Я разрушаю все свои стены. У меня вообще-то сегодня свидание с кем-то.

— Свидание? — тон ее тона высок, и я вижу, как она нетерпеливо пытается сорвать яблоко с черенка. Язык ее тела меняется, а плечи напрягаются.

Быстро отмахнувшись от нее, я отвечаю: — Кое-кто, с кем я раньше работал. Это просто ужин.

— Ужин ведет к сексу, Джулиан. Ты же мужчина, в конце концов, — говорит она прямо.

— Это очень стереотипное замечание, — говорю я ей, слегка обидевшись, — Дело не только в сексе.

Несмотря на то, что люди думают, это действительно не так. Я нахожусь на том этапе своей жизни, когда я знаю разницу. Иногда мне нужен хороший секс, а иногда я жажду общения. Они не всегда сочетаются друг с другом, и именно по этой причине я должен установить границы и не поддаваться на очевидное.

Она надулась, разбрасывая свои яблоки: — Это всегда так. Зачем одинокому мужчине твоего возраста что-то кроме секса с новой девушкой?

— Не относи меня к этой категории, Адриана. Мне не нужны тяжелые отношения, но я не готов бросаться в отношения, основанные только на сексе, что я уже не раз делал. Это никогда не заканчивается хорошо, — открыто признаюсь я, раздраженный ее предположениями обо мне, — Мне нужно сделать чертовски много душевных поисков. У меня было только два серьезных отношений, девушка в колледже и Чарли. Посмотри, к чему это привело.

— Я не вчера родилась, Джулиан. Женщины бросаются на тебя. Эта цыпочка не ожидает ничего меньшего, — злоба в ее тоне застает меня врасплох, она оскорбляет меня своим комментарием.

— Так ты хочешь сказать, что я не стою ничего, кроме хорошего времяпрепровождения в спальне? — поспешно спрашиваю я.

Она спотыкается на своих словах: — Нет… Я не это имею в виду. Совсем наоборот. Я неправильно передаю свое послание.

— Что это за послание?

— Несмотря на то, чего ты хочешь, женщины видят в тебе безумно красивого мужчину, которого они представляют в своей спальне. Я знаю, что ты пытаешься найти себя, и мне жаль, что я заставляю тебя чувствовать себя никчемным. У меня были только одни отношения… и если бы Бог не был таким гребаным эгоистом, он все равно был бы единственным, — она встает и стирает пыль со своих брюк.

Мои мысли сразу же переключаются на Адриану, забывая о нашем споре: — Эй, ты в порядке?

Она останавливается, ее глаза слегка остекленели: — Нет… это отстой. Что, черт возьми, я знаю о свиданиях? Я знаю, что когда-нибудь мне придется это сделать, хотя от одной мысли об этом у меня начинается крапивница и обильная рвота.

— Свидание? — спрашиваю я.

— Да. И заняться сексом с кем-то еще. Я не монахиня.

— Ты бы не стала монашкой, — замечаю я, смягчая свой тон.

— Это дерьмовая пикап-линия, Бейкер, — она легонько ударяет меня по руке, за чем следует непринужденный смех.

Я киваю в знак согласия: — Никогда не говорил, что я профессионал, не обманывайся внешним видом.

Мы еще час гуляем по полям, погрузившись в бездумную болтовню. Когда солнце медленно садится, мы заканчиваем день и едем домой.

Адриана останавливает машину перед домом Хейзел, побуждая меня расстегнуть ремень: — Спасибо за сегодняшний день, Адриана. У меня достаточно яблок, чтобы накормить целое стадо, — шучу я.

Она продолжает смотреть в окно, погрузившись в раздумья. Я даю ей время. Адриане нужно время, чтобы обдумать свои мысли, а подталкивание ее ни к чему не приведет, кроме как к горячим дебатам.

— Нет, спасибо, Джулиан. Возможность открыто говорить об Элайдже очень много для меня значит, и я не могу поверить, как сильно я скучаю по разговорам о нем.

— Мне хотелось бы снова посмотреть на твое лицом, когда ты говоришь о нем. Ты выглядишь такой живой, — признаю я.

— Моя семья ходит по пятам, когда речь заходит о нем. Как будто они думают, что я сломаюсь, поэтому они просто избегают разговоров о нем. Я ненавижу, когда они так поступают.

Я успокаивающе положил свою руку на ее: — Адриана, ты должна сказать им, что говорить о нем — это нормально, это терапия. Иногда у тебя будут плохие дни и ты будешь эмоциональной, и это тоже нормально.

— Ты прав. Со мной нужно перестать обращаться как с фарфоровой куклой. Когда фарфоровая кукла ломается, что ты сделаешь? Ты приклеишь ее лицо обратно суперклеем, — бредит она.

Мое плечо непроизвольно двигается, когда смех поглощает меня: — Я не знаю, Адриана, у меня никогда не было такой куклы и я не собираюсь покупать ее в ближайшее время.

Улыбка прочерчивает ее губы, прежде чем она выпроваживает меня и желает удачного свидания.