В погоне за ней

Пятая глава

Я сижу совершенно неподвижно, моя осанка прямая, а взгляд сосредоточен. Комната ярко освещена, флуоресцентное свечение создает клиническую атмосферу. Стараясь не выглядеть слишком рассеянным, я перевожу взгляд на фотографии, украшающие стену. Идеально выровненные в темно-коричневых рамах, здесь достижение за достижением. Подождите! Я только что увидел слова «Лауреат Нобелевской премии»?

Беги, сейчас же.

Мистер Гриммер сидит за своим большим письменным столом из красного дерева. Его взгляд метался по страницам, позволяя мне наблюдать за ним. Он пожилой человек, возможно, лет шестидесяти. Его лысина не оставляет места для воображения. Есть небольшая бородка, но вы вероятно, не обратили бы на это внимания, потому что были бы слишком заняты, глядя на его очки в черепаховой оправе. Линзы настолько толстые, что похожи на те, которые можно купить в магазине приколов. Он одет в белую рубашку с короткими рукавами, спереди есть карман, в котором лежат синяя ручка и красная ручка. Ну, черт, красная может означать только одно — пинок под зад.

Он тянется в карман, чтобы достать ручку, и я наблюдаю, как его пальцы задерживаются на кончике красной ручки.

Черт! Я так и знал. Неужели я действительно думаю, что смогу справиться с этим? Вся эта зубрежка в Гарварде, а в итоге ты окажешься в сточной канаве. Какая пустая трата моей гребаной жизни.

— Мистер Бейкер, должен сказать вам, что ваша рукопись произвела на меня большое впечатление, — он тепло улыбается. Возможно, я слишком много думаю. Он сдвигает очки на переносицу, его лицо смотрит на мое, явно ожидая ответа.

Веди себя уверенно. Не доказывай слабость.

— Спасибо, мистер Гриммер. Для меня большая честь, что вы видите мое видение. Как вы знаете, это моя первая попытка опубликовать собственную работу.

— Ну, все мы должны с чего-то начинать, мистер Бейкер, и у вас определенно есть талант, чтобы сделать карьеру. Теперь я хочу видеть готовую рукопись. Представьте ее мне к первому сентября, и если она будет соответствовать тому, что я читал до сих пор, вы заключите сделку с издательством.

Первого сентября?

Через восемь недель?

Как, блядь, я собираюсь это провернуть?

— Спасибо за возможность, мистер Гриммер, — я встаю и вежливо пожимаю ему руку.

Правой рукой он похлопывает меня по спине: — Мистер Бейкер, я верю в вас и вашу работу. У вас есть то, что я не часто встречаю… сострадание. Ты сможешь это сделать, сынок. Не отвлекайся и смотри на приз.

Я слышу громкие звуки волн, разбивающихся о берег, когда иду по пляжу, пытаясь очистить свои мысли. Восемь недель, чтобы закончить рукопись, на написание которой у меня ушло шесть месяцев. Большая гребаная проблема в том, что она была написана, когда я был на высоте, как воздушный змей. В те дни, когда я почти не спал, когда я уединялся в своей квартире с закрытыми жалюзи, глубоко в темноте, только мои мысли и я.

Но я не прикасался к этому дерьму так долго.

Не с тех пор, как я обнаружил, что Чарли — гораздо лучшая зависимость.

Только без Чарли у меня нет вдохновения, что оставляет мне только один вариант — вернуться к преследованию.

Она бы так чертовски гордилась тобой, если бы знала, что ты пишешь, и это делает все это нормальным. Верно? У Чарли есть сердце, самое большое сердце, которое я знаю. Чертовски жаль, что она тратит его на таких подонков, как Эдвардс.

«Глаза на приз». Когда это будет сделано и опубликовано, возможно, Чарли поймет, чего ей не хватало все это время — мужчины, который искренне любит ее и только ее. Мужчина, который перевернет небо и землю и даст ей все, чего она заслуживает.

Я закрываю глаза, желая увидеть лицо Чарли, но вместо него в голове проносится образ мертвого тела Челси, заставляя мое сердце на время остановиться. Я хватаюсь за грудь, боль пронизывает меня насквозь.

Что это было, черт возьми?

Демоны возвращаются, те же самые, которые держали меня в ловушке все эти годы. Те же самые, что скрываются в тенях и мучают меня своим призрачным присутствием.

Мне нужен побег, что угодно, лишь бы унять боль.

Демоны дразнят меня, их глаза жаждут белой кислоты.

Бежать, блядь. Сейчас же.

Я мчусь обратно к машине, зная, что должен использовать все свои силы, чтобы отвлечься. Единственное, что я могу сейчас сделать, это вернуться в свой «офис» и погрузиться в работу. Мне просто нужно пережить сегодняшний день. Выжить.

Отвлечься на работу, повторяю я про себя.

Мое рабочее место стало домом вдали от дома. Здание находится в центре Лос-Анджелеса и является довольно новым. Как и в любом отделе новостей, здесь царит атмосфера постоянного хаоса. Сотрудники бегают, как индюки за неделю до Дня благодарения, другие сидят за своими перегородками и громко разговаривают по телефону. Звук клавиатур, щелкающих с рекордной скоростью, разносится по всему офису — отчаянная попытка уложиться в желанный срок.

Я вхожу в главное фойе, где меня встречает наша секретарша Найри. Она новенькая в нашем офисе, и у меня почти не было возможности поговорить с ней. Наши телефоны разрываются от звонков, и она постоянно занята. Сегодня она спокойно сидит за компьютером и печатает.

— Доброе утро, мистер Бейкер, — радостно приветствует она.

— Найри, зови меня Джулиан, пожалуйста, — игриво ругаю я.

— Извини, Джулиан, — выпрямляется она, — У меня для тебя куча сообщений. Возможно, ты сейчас самый разыскиваемый человек.

— Смотря для кого…, — мои глаза пляшут, когда я наблюдаю за ней, ожидая ее кокетливой реакции на мой комментарий.

Найри — невероятно красивая женщина, высокая и стройная, с идеальным количеством изгибов во всех нужных местах. Ее пронзительные голубые глаза и непокорные светлые волосы выделяются на фоне остальных. Она широко улыбается и протягивает мне сообщения. Наши пальцы на мгновение соприкасаются.

Хм, разве она не была бы хорошей девушкой для секса? Ладно, серьезно, не стоит смешивать бизнес с удовольствием, но все, о чем мой член сейчас может думать, это удовольствие. Вот что бывает, когда твой племянник переезжает к тебе, и у тебя нет личного времени, чтобы подрочить. Я подмигиваю ей и направляюсь в свой кабинет, пытаясь скрыть выпуклость в штанах, которая требует разрядки.

С горой выполненной работы день проходит довольно быстро, и не успеваю я оглянуться, как часы показывают пять тридцать. Офис начинает освобождаться, когда звонит мой телефон — это Найри.

— Мисс Паркинс, задерживаетесь? Довольно продуктивный сотрудник, — поддразниваю я.

— У меня тут кое-кто хочет вас видеть, — вежливо отвечает она.

Черт, как бы я хотел, чтобы это был телефонный звонок. Серьезно, Джулиан, иди в гребаную уборную и подрочи сейчас же.

— Конечно, кто это?

— Он предпочел бы видеть вас…

Хм, странно: — Хорошо, впусти его.

Я привожу в порядок свой стол, делая его более презентабельным, не зная, что когда она сказала, что кто-то придет ко мне, это означало, что через несколько минут в моем кабинете будет стоять Лекс, мать его, Эдвардс.

Что. Что. Блядь.

Я встаю и протягиваю руку в знак вежливости. Если он увидит, что моя рука тверда как камень, он не узнает, что я думаю о Чарли почти каждую секунду дня, и что прошлой ночью мои губы касались ее губ. Я убираю руку, поскольку очевидно, что он не хочет играть в мою игру.

— Лекс, чем обязан?

Он стоит у моей двери, его взгляд свиреп. Лекс — высокий мужчина, почти наравне со мной. Он стоит в деловом костюме и галстуке, сложив руки. Он пытается запугать меня. Возможно, это работает, но мне достаточно вспомнить, что когда-то я был внутри его жены, и даже не один раз, чтобы понять, что я не единственный презренный человек в этой комнате.

Я предлагаю ему присесть, но он отказывается, храня молчание.

— Должен ли я быть более осторожным в отношении местонахождения моей жены? — ворчит он.

— Прости?

Он делает паузу, пытаясь сохранить спокойствие, но я вижу, как на его лбу почти проступила вена. То, как напряженно звучат его слова под горьким взглядом, который он не может контролировать в моем присутствии.

— Во-первых, я слышал, что Эрик встречается с твоим племянником.

— Я бы не назвал это свиданием, учитывая, что Тристан — натурал.

— Не по мнению Эрика, — рычит он, расширив глаза, продолжая пристально смотреть на меня, — Я не могу запретить Эрику делать все, что он хочет, но я могу запретить Шарлотте контактировать с тобой.

— Интересно. Твоя жена не связывалась со мной, а если ты знаешь Чарли, то она будет делать все, что захочет. Помни, когда-то давно она собиралась выйти за меня замуж. Я знаю ее изнутри и снаружи так же, как и ты.

Внутри и снаружи, особенно внутри.

Я смотрю, как он сжимает кулаки, его глаза выпучиваются. Моя защита поднята, и я уверен, что он собирается нанести удар в любой момент. Однажды мы уже столкнулись лоб в лоб в ресторане, и хотя я с удовольствием врезал бы ему кулаком по лицу прямо сейчас, Чарли никогда мне этого не простит.

Он сдвигает шею, создавая небольшую трещину: — Есть ли еще что-нибудь, что ты хочешь мне сказать?

Я тщательно обдумываю его вопрос, но знаю, что должен ответить быстро, потому что мое колебание может быть истолковано как чувство вины. Он использует мой блеф, и я достаточно изучил этого человека, чтобы понять, что эта тактика на меня не подействует.

— Не могли бы вы быть более конкретным? Давай, Эдвардс, у меня полно дел, и я не люблю, когда мое время тратится впустую.

На этот раз он подходит ближе, его руки опираются на мой стол для поддержки: — Кто-то был в моем доме, и я близок к тому, чтобы покончить с твоей гребаной жизнью прямо сейчас.

Я смотрю ему прямо в глаза, не позволяя Лексу Эдвардсу запугать меня, несмотря на то, что он идет по моему следу: — Неужели ты думаешь, что я настолько глуп, чтобы вломиться в твой дом? Кроме того, Чарли ясно дала мне понять, что она замужем. Ты выиграл. Игра окончена. Уходи сейчас же.

— Игра окончена? — он издал леденящий душу смешок, — Я полагаю, что она все еще ведется. Я предупреждаю тебя, так что слушай внимательно… если я поймаю тебя где-нибудь рядом с Шарлоттой, и я имею в виду где-нибудь «рядом с ней», я лично выслежу тебя и выбью из тебя все дерьмо голыми руками.

— О, да ладно, Эдвардс… если ты это сделаешь, думаешь, Чарли будет счастлива?

Он почти выплюнул слова: — Моя жена не имеет права голоса.

Я смеюсь над этой мыслью. Я в безопасности. Я знаю Чарли. Она не пожелает мне ничего плохого, несмотря на все мои недостатки. Но, возможно, если он причинит мне боль, это положит конец их отношениям, так что это может быть хорошо?

— Дело вот в чем. Чарли любила меня. Да, любила. Хотела быть со мной до конца жизни… хотела детей… пятерых, если быть точным. Если ты причинил боль мне, ты причинил боль ей. Все просто. Я не делаю ничего плохого. Желаю вам, ребята, всего наилучшего.

Рваное дыхание Лекса — единственный шум, проникающий в комнату, и я так близка к тому, чтобы набить ему морду. У него есть Чарли, он, блядь, женился на ней и сделал с ней детей. Наглость этого гребаного идиота — войти сюда и присвоить то, что когда-то было моим.

Мое спокойствие нарушается, когда яростный гнев проносится по моему телу. Свирепость подобна яду — ненависть к этому человеку поглощает мои моральные принципы и разрушает мой план выбраться из этого бардака, называемого моей жизнью, и создать будущее с Чарли.

— Не думай, что это конец, ты понимаешь меня? Я сделаю все, чтобы защитить свою семью. Береги спину, Бейкер, — с этими последними словами он выбегает из моего кабинета.

Пот струйками стекает по моему лбу, когда я понимаю, что в мгновение ока моя жизнь может закончиться. Это был охуенно близкий звонок.

Ты гребаный идиот, Джулиан, почему ты не можешь хоть раз собрать свою гребаную жизнь воедино?

И что мне теперь делать? Он преследует меня, как собака, вынюхивающая след, но сейчас Чарли нужна мне больше, чем когда-либо. Она нужна мне, чтобы дочитать до конца мою рукопись.

Или я поддаюсь белой кислоте.

Альтернативы нет.

Чарли — мой единственный способ выжить.