В погоне за ней

Эпилог

Быстрая суета путешественников маскирует меня, когда я сижу на ряду сидений, с билетом в одной руке и тяжелым сердцем в другой.

Даже в присутствии стольких людей мое одиночество ощутимо. И снова я отправляюсь в путешествие с самим собой, желая узнать, что заставляет мое сердце биться от радости.

Это правильное решение.

Переезд в Австралию на шесть месяцев — это возможность, которая выпадает раз в жизни, и которую я не могу упустить из-за смешанных эмоций. Мое сердце рыдает, как влюбленный дурак, но это моя голова размахивает своим флагом, говоря: «Послушайте меня хоть раз».

И вот, я слушаю.

Адриана заслуживает лучшего. Она заслуживает мужчину, который будет любить ее и Энди безоговорочно, вместе, как единое целое. И самое главное, она заслуживает этого в нужное время, а не навязанного ей во время ее горя.

Люблю ли я ее?

Я что-то чувствую, но отрицаю. Видите ли, у Джулиана Бейкера есть привычка влюбляться с головой, но всегда забывать.

Адриана никого не заменяет.

Она стоит на своем.

И мне нужно уйти, чтобы убедиться, что мои чувства правдивы. Но в отличие от всех остальных случаев, когда я уходил, обычно из-за уязвленного самолюбия, в этот момент все по-другому.

Я чувствую тошноту в животе. Эта неописуемая боль служит определенной цели. Мы оба вынуждены заново открыть для себя, кто мы есть в этой игре под названием жизнь. Мне еще предстоит понять, почему нас заставляют пройти через эту непреодолимую боль, чтобы найти так называемую радугу.

Объявляется последняя посадка в самолет за тысячи миль за океаном. Честно говоря, я не могу быть дальше от нее. Я хватаю свою ручную кладь и встаю в очередь. Медленно, как походный строй, мы идем, выстраиваясь в одну линию.

Передо мной семья — отец, мать и двое маленьких детей. Дети бегают вокруг родителей, к их большому разочарованию. На руках у матери, похоже, новорожденный ребенок. Даже среди хаоса она укачивает ребенка с довольной улыбкой.

Я не оставляю без внимания эту сцену, понимая, что существует большая, более безусловная любовь, чем между мужчиной и женщиной. Это любовь матери и ребенка, связь настолько надежная, что ничто в этом мире не сможет ее разрушить. С этой мыслью я делаю мысленную пометку позвонить маме, как только приземлюсь, чтобы сообщить ей, что я благополучно добрался до места.

Внезапно мое внимание переключается, когда я слышу, что меня зовут по имени. Из-за шума людей вокруг меня, а также динамиков, делающих несколько объявлений, я предполагаю, что это мое воображение.

Просто иди дальше.

Мое имя называют снова, оно все ближе, и когда я оборачиваюсь, я вижу Адриану, которая бежит ко мне, отталкивая других с дороги, пока она не оказывается передо мной. Она кладет руки на колени, пытаясь отдышаться.

Я оттаскиваю ее в сторону, опасаясь, что она вот-вот упадет на месте от сердечного приступа. Несмотря на свою худобу, она не лжет, когда говорит, что не в форме.

— Адриана? Что ты здесь делаешь?

Она пытается заговорить, но ее останавливает нехватка воздуха в легких: — Боже мой, я такая плохая.

Я смеюсь. Положив сумку на пол, я снова мягко произношу ее имя. Она смотрит на меня своими большими зелеными глазами, отчаянно пытаясь говорить глазами, а не ртом.

— Я не знаю, что произойдет. Я не могу ничего обещать. Я уверена только в одном… Я хочу дожить до того момента, когда Энди вырастет. И… — она смотрит на меня, пока говорит, ее глаза расширены, в них смесь страха и отчаяния, — я хочу увидеть, куда мы сделаем это. Это будет трудно, я знаю. Мой брат, он убьет меня, но это моя жизнь, и я больше не могу отрицать свои чувства.

Моя тяжелая грудь облегченное опадает, когда она произносит слова, которые я так отчаянно хочу услышать, но никогда не понимал, насколько сильно, до этого самого момента.

Я вытираю слезу, упавшую на ее лицо, большим пальцем провожу по ее губам, желая, чтобы слезы прекратились.

Все, чего она хочет, все, в чем так отчаянно нуждается мое сердце, стоит прямо перед нами. Кроме одного — самолета, стоящего за пределами этого терминала и готового увезти меня в мое следующее путешествие. Мои губы сжимаются в легкую гримасу, я не знаю, что делать.

Но к чему такая спешка?

У нас есть целая вечность, верно?

— Я должен это сделать, Адриана. Я должен найти себя, но… — ищу ее лицо, молясь, чтобы она поняла важность моего ухода, — Я тоже хочу увидеть, куда это может нас привести.

Она стоит передо мной, шаркая ногами, с огромной ухмылкой на лице. Ее тело расслабляется, но я знаю, что не стоит заходить слишком далеко. Как сказала Хейзел, она живет и дышит. Есть способы заставить это работать. Мне не нужно торопить судьбу или что бы там ни было, что привело нас в жизнь друг друга.

— Обещаешь, что будешь писать по электронной почте? — спрашивает она.

— Обещаю, что напишу.

Адриана поджимает губы.

— Обещаешь звонить?

— Обещаю звонить.

В динамиках звучит объявление, и очередь становится все короче. Когда остаются считанные минуты, я тщательно обдумываю, как поступить.

— Я не жду, что ты будешь ждать меня, Джулиан. На самом деле, если ты найдешь кого-то, ну, знаешь… например…

Я прерываю ее и вкладываю свою руку в ее руку: — Адриана… ты стоишь того, чтобы ждать.

И с этим я поднимаю ее руку ко рту и наклоняю ее в сторону, прикладывая свои губы к шрамам на ее запястьях. Поцелуй вызывает во мне прилив тепла, и в этот момент я понимаю, почему все, что произошло до этого момента, произошло.

Все из-за одного этого поцелуя.

Я знаю, что хочу лишь показать ей, насколько сильны мои чувства, и лучшее, что я могу сделать для нас сейчас, — это исцелиться самому.

— Спасибо, — произносит она, и прекрасная улыбка на ее лице потрясает меня до глубины души.

Я отпускаю ее, не навсегда, а прямо сейчас, и ухожу, зная, что все хорошее приходит к тем, кто ждет.

И Адриана Эванс — нечто великое.

Продолжение следует…