В поисках Авалона

Глава 17

Дайана немного проехав вперед, резко остановилась, и вышла из машины, громко хлопнув дверью.

— Дальше дороги нет. Нужно идти пешком. — осведомила она свою потерявшую дар речи попутчицу.

Джейн то ли нервно, то ли зябко поежилась, судорожно прижимая к себе волшебный зеленоглазый кинжал, чувствуя себя бессловесной пешкой в чужой игре. Она не могла избавиться от мысли, что ею манипулируют. Происходит что-то неправильное, нехорошее. Разве Дайана не говорила, что встреча с ее сторонниками или защитниками, состоится на границе Сомерсета? И она ни словом не обмолвилась об остановке в Стоунхендже. Что еще за языческое святилище? Что там забыла Дайана? Джейн со страхом смотрела, как бесшумно касаясь земли, аккуратные маленькие ножки златокудрой девы несут ее к аллее, окруженной по обе стороны неглубокими канавами. Восхитительные музыкальные волосы Дайаны трепал ветер, делая их похожими на огненный факел. Белоснежная кожа красавицы тоже излучала тусклый свет. Она шла вперед, разрезая полумрак своей божественной и сверкающей красотой, но ее сияние не было чистым светом ангела. Джейн подняла руку и посмотрела на свой перстень. Лунный камень излучал то же мутноватое рассеянное свечение, раздражая и обжигая кожу пальца.

Миновав огромный отдельно стоящий камень, высотой не менее шести метров, девушки пересекли два едва заметных земляных вала, разделенных еще одной канавой и образующих двойное кольцо вокруг древнего монумента. Джейн на мгновение остановилась, пораженная масштабами открывшейся ее взору картины. Огромные каменные глыбы были расставленные по окружности, кое-каких элементов для полного совершенства, не хватало, отдельные валуны повалились — природа и время взяли свое, но зрелище было до того жутким, что Джейн захотелось развернуться и убежать. Похожие на огромные клыки каменного чудовища камни казалось нависали над землей в немом укоре, выражая угрозу и злобную мощную силу. Кто-то очень древний и могущественный построил этот храм, кто-то недобрый, неземной. Неужели никто, кроме нее не чувствует убийственного дыхания смерти, веющего от монолитов, составляющий четкий и планомерный рисунок? Здесь обитало зло, им было пропитано все вокруг. Джейн заставляла себя передвигать ноги, вглядываясь в лицо каменному зверю, пытаясь узнать его, понять, найти опору…. Земля под ногами казалась горячей. Джейн помнила о Стоунхендже совсем немного. Кажется, он относится к загадкам истории, и сюда частенько захаживают туристы. Вроде бы, есть легенда об участии Мерлина в построении Стоунхенджа, как памятника богам, и что-то о планетарии и поклонению Апполону, но увиденные Джейн огромные голубоватые мегалиты, образующие подкову в центре каменного круга из серых собратьев, пропитанные мощью и колдовскими силами, заряженные космической энергией, не походили на планетарий, да и Мерлин тут был явно не при делах. Джейн оглянулась. Дороги не было видно. Только бесконечная равнина вокруг, и ни одной живой души.

Дайана увлекла растерянно озирающуюся по сторонам Джейн в некое подобие каменного коридора, в самый центр подковообразной мегалитической клетки, и девушка с ужасом почувствовала, как невидимые врата замкнулись за ее спиной. А Дайана вела ее внутрь, к лежащему плашмя алтарному камню.

— Что мы здесь делаем? — задала запоздалый вопрос Джейн Браун. От голубых изстуканов веяло холодом и злорадством. Они словно были живыми и радовались, что поймали в свои каменные ногти глупую безмозглую дурочку.

— Я должна попросить благословения Богов. — ответила Дайана, оборачиваясь к Джейн. Глаза ее сверкали потусторонним светом. — ОНИ построили этот храм. Для тех, кто сохранил веру и память об их могуществе, и я пришла в это святое место перед трудным боем, чтобы рассказать о своих чистых намерениях.

— Может, эти другие Боги и убедят Гвина простить тебя, без всех сложных ритуалов? — предположила Джейн, ни на что не надеясь. Слабая улыбка Дайаны развеяла последние надежды. — А, если ты очень сильно их попросишь, и расскажешь все то, что мне рассказала?… Нет? Совсем, никак?

Джейн понуро опустила плечи, опасливо озираясь. Ей показалось, что они здесь не одни. Темнота, окружающая двух женщин, была почти осязаемой, и за камнями что-то притаилось и ждало своего часа. Таинственная энергия пронизывала Джейн Браун с головы до ног, все ее мышцы задеревенели, в мыслях воцарился хаос, от которого кружилась голова, не хватало воздуха. Невидимая мощная рука сдавила грудь девушки, и она начала задыхаться.

— Что происходит? — в ужасе просипела, Джейн. Ее зубы стучали, гул в ушах нарастал, и она практически лишилась слуха. Но, когда Дайана заговорила, Дженни изумленно осознала, что каждое слово колдуньи болезненным клеймом отпечатывается в ее воспаленном мозгу.

"Ты должна встать спиной к алтарю. Прислонись к нему спиной, позволь Великой Богине Матери коснуться тебя".

Глаза Джейн заволокла кровавая пелена, но голос Дайана упорно звучал в ее мыслях, острой иглой выцарапывая золотые буквы прямо на оголенных нервах сознания девушки. Слова стали образом…. Дженни не могла найти определений собственным ощущениям. Это было фантастично и невыносимо-больно одновременно. Каким-то вторым зрением она умудрялась наблюдать за рыжеволосой девой, распластавшей к небу руки. Ей казалось, что душа покинула тело, потому что теперь Джейн Браун не чувствовала собственных рук и ног. Она приросла к камню, стала его частью. Невесомость и полная прострация, отрешенность от происходящего, пустота и гул. Холодный страшный зверь за спиной высасывал силы, энергию, волю, здравомыслие, превращая в безвольную куклу чудовищного по мощи и влиянию Хозяина. И в этот момент Дайана запела. Ее тонкий мелодичный голос эхом разнесся над святилищем. Джейн не могла разобрать слов, но почувствовала могучие вибрации воздуха, который становился еще плотнее. Это был другой язык, божественный, демонический, древний, как сам мир. Яростный зов, обращенный к всевидящему оку. На грани полной потери сознания, Джейн заметила, как сгустились тучи над Стоунхенджем, засверкали молнии. Изгибающиеся огненные заряды ударяли в землю прямо за спиной Дайаны, все еще молящей в своей жутковатой песне о чем-то, ведомом только ей. Внезапно она умолкла и посмотрела на безвольно прижавшееся к мегалиту хрупкое тело Джейн Браун. Глаза ее были полны ярости, в них сверкал тот же огонь, что и в посылаемых на землю электрических зарядах. И этот взгляд вырвал Джейн из состояния апатичной прострации.

— Богиня не слышит меня. Ей нужна жертва. — прогремел в глубинах сознания голос Дайаны. Глаза Джейн расширились от страха.

— Нет. — пискнула она из последних сил.

— Я не собираюсь убивать тебя. Всего лишь капля крови. — губы ведьмы презрительно изогнулись, и Джейн поняла, что находится полностью в ее власти, не имея ни малейших сил к сопротивлению. — Возьми кинжал и порежь им свою ладонь. — приказала Дайана. Ее безропотная жертва повиновалась. — А теперь прижми ее к камню, окропи его своей кровью.

Джейн, стиснув зубы, почувствовала, как ее раненная ладонь касается ледяной поверхности. И словно удар одной из молний пронзил все тело девушки. Она открыла рот в беззвучном крике, а камень под ее рукой начал резко нагреваться. Какие-то секунды, и тепло превратилось в жгучий огонь. Джейн пыталась оторвать пальцы от каменного вампира, сосущего ее кровь, но не могла. Жизнь практически покинула тело, когда начался обратный процесс. Сила возвращалась резкими волновыми толчками, струилась по венам раскаленной ртутью. Не убивая, но наполняя мощной энергией и знанием. Странный шепот могущественного невидимого наблюдателя сливался с огромным многообразием звуков и шорохов. Металлический звон взрывал барабанные перепонки, легкие яростно сокращались, а сердце билось о внутреннюю поверхность ребер, грозясь пробить броню из костей и мышц.

Дайан снова запела, и теперь с еще большим удивлением Джейн Браун обнаружила, что может разобрать каждое вылетевшее из ее уст слово.

" О, Великая Дон, призываю тебя к справедливости, не ради себя, а ради воцарения первозданного порядка. Твой сын нарушил запрет, пропустив в окутанный туманами и Твоим божественным благословением Авалон смертную королеву, наградив ее магическим оберегом, который сейчас в руках этой земной женщины. Преданная твоим любимым сыном Гвином, я ослепленная гневом осмелилась на святотатство. Похитив талисман Властителя Авалона, и покинув Страну Вечного Лета, я вступила в заговор с другим твоим сыном — Эдредом, целью которого, было свержение Гвина ап Нуда. Но я одумалась, милосердная Дон. Сотни лет я ждала возможности вернуть своему Повелителю то, что забрала и тем самым вымолить у него прощение и позволение вернуться домой. За этим я здесь, Великая Праматерь Богов! Снизойди до меня и смилуйся над кающейся и склоняющей колени пред твоим могуществом. Позволь мне исправить совершенное богохульство. Забери жизнь этой смертной и развей чары заклинания, снять которые я не в силах, ибо совершая колдовство, я не ведала, что творю. Чтобы обратить проклятие, мне нужно попасть за границы этого мира, но мне нет пути в Авалон, в туманах которого скрывается камень с начертанными письменами. Дай мне ступить на земли Повелителя и вернуть ему кольцо Гиневры."

Джейн Браун ошеломленно смотрела поникшую и притихшую Дайану. Златовласая фея упала на колени, опустив голову, в ожидании ответа. Но небеса молчали, так же, как умолкли все звуки. Небо просветлело, высыпав на черное бескрайнее покрывало миллиарды звезд, а идеально ровный круг луны потрясал своим неистовым сиянием. Обретшая необычайные силы, испуганная собственным открывшимся разумом, Джейн Браун заворожено присматривалась к нежному свечению, исходящему от ночного светила. Словно миллионы серебряных и золотых нитей протянулись к ней, наполняя покоем и умиротворением, призывая и увлекая за собой…. Но куда? Очарованная и околдованная Джейн сделала шаг вперед, обнаружив, что ее тело стало легким и невесомым, потерявшим земное притяжение. Свет луны, странные незнакомые звуки и божественно тепло пронизывали ее с головы до ног, голубоватый свет сочился из кончиков пальцев. Кольцо соскользнуло с руки девушки и зависло в воздухе, но Джейн не видела его. Она смотрела, не моргая, на желтый нимб, ее губы шевелились, шепча слова или молитвы, обращенные к небу, значения которых оставались неясными и размытыми, как и весь окружающий мир, подернутый золотой паутиной. Дыхание, биение сердца, сама жизнь потеряли значение. Она больше не была собой, и… То, кем стала Джейн Браун, стало откровением и возвращением в себя, в собственное я. Суть мира, вселенной, предназначение — все кусочки мозаики сложились в трехмерную спиральную фигуру. Семь вращающихся витков, изменяющихся и перетекающих из одной формы в другую. Сначала это были просто серебристые лунные нити, составляющие постоянно двигающийся лабиринт, замысловатую головоломку. Нечто похожее она видела в фантастических фильмах, нечто напоминающее молекулу ДНК под микроскопом, нечто особенное и настолько эфемерное и многогранное, что общий смысл постоянно ускользал от ее все еще сопротивляющегося разума. Потом картинка начинала меняться, утолщаясь, трансформируясь. И вот перед ней ромбообразное сооружение, стеклянный замок или супертехнологичный космический корабль, но тоже с низменными семью витками, у которых не было ни конца, ни начала. Спираль закручивалась изнутри наружу и наоборот, то растягиваясь, то сжимаясь, ослепляя переменой цветов и оттенков, поражая многогранностью своих форм и проявлений. Она не знала названия тому, что видела, но это было похоже на божественное представление жизни. Бесконечность движения, время, ведущее от начала к концу и возвращающее к истокам бытия. Все ее существо тянулось туда, стремилось скользнуть внутрь лабиринта, исследовать его, узнать…. Узнать? Но разве она не знала его? Неожиданно то, к чему стремилась душа девушки, стало медленно удаляться, растворяясь в воздухе. И яркий ослепляющий луч луны, прорезал сумрак ночи, заставив ее зажмуриться. Мерцающая пелена отгородила от девушки вожделенный объект, заставив ее возмущенно всхлипнуть. Но ее ждали новые чудеса. Лунный свет все больше уплотнялся, концентрируясь в некое золотистое облако высоко над головой Джейн, оно, так же как предыдущая галлюцинация, иначе она не могла назвать то, что видела, видение начало деформироваться. Тысячи блестящих частиц собрались и составили женский образ прямо в черных бесконечных небесах. Дева Мария? Богоматерь? Или просто очередное колдовство? Обман пошатнувшегося сознания? Образ стал отчетливым, и только белые одежды женщины в небе струились, оставляя за собой золотой шлейф. Ее глаза полностью отражали свет луны, которая почему-то стала огненно-рыжей, как волосы Дайны, припавшей к земле. Огромные всевидящий сверкающие глаза смотрели прямо на Джейн, и она затрепетала, пронзенная их великой силой и непоколебимой властью над ней. Благоволение, радость, упоение и полное безоговорочное узнавание заполнили ее существо. Она не могла не узнать этих глаз.

— Аранрод. — непередаваемый, полный неуловимых интонаций голос наполнил умолкшую вселенную, окутавшую их темным занавесом молчания. — Пора домой.

Это было все, что сказала Великая Дон. Праматерь богов, создательница всего сущего. И в эту же секунду мир неуловимо изменился. Джейн несколько раз моргнула, пытаясь вернуть божественный облик Богини, но перед ней было только безмятежно раскинувшееся черное небо, усыпанное гроздьями звезд, и покачивающий улыбающейся желтый нимб луны. Собственная тяжесть заставила девушку упасть на колени, ее тело болезненно училось дышать и чувствовать. Потрясенная, сбитая с толку, она вытянула перед собой руки. Бледный свет все еще сочился из кончиков ее пальцев, но постепенно иссякал и рассеивался в сумраке ночи.

Джейн Браун поднялась на ноги, и сделала несколько шагов к лежащему на земле телу Дайаны. Ее волосы больше не светились, а руки были как-то странно раскинуты. Она не видела ее лица, спрятанного волосами, и полная неподвижность феи из Авалона заставила ее не на шутку встревожиться. Джейн наклонилась над Дайаной и хотела отвести волосы с лица девушки, чтобы посмотреть в лицо, и в этот момент вспомнила о кольце, и возможной опасности, таящейся в нем. Но кольца не было. Оно исчезло вместе с ликом Великой Дон. Значило ли это, что проклятие развеяно? Может, ли она дотронуться до Дайаны, не причинив ей боли? Или тот угасший свет на кончиках ее пальцев своеобразная интерпретация кольца Повелителя Стеклянного Замка, того самого, в который перевоплотилась семигранная вращающаяся картина мира, открытая ей Праматерью Богов. Теперь Джейн знала много того, что знать не могла, чего не должна была знать. Она не позволила себе думать и размышлять об увиденном сейчас, чтобы окончательно не сойти с ума. К тому же в глубине души Джейн догадывалась об истинных причинах своего страха, упорно не желающего анализировать спустившееся с небес откровение. Часть ее смертной души, все еще была привязана к этому миру. Тонкая, но прочная нить держала ее здесь, блокируя память, не давая воли мыслям, не позволяя уйти сейчас. Домой… Нет, она еще не закончила. Предназначение не свершилось.

Джейн Браун рискнула и дотронулась до головы Дайаны, но та не шелохнулась. И что самое страшное, золотистые, но потерявшие блеск кудри феи, начали медленно менять цвет. Через минуту они стали пепельно-белыми, и жесткими на ощупь. Сердце девушки рванулось в груди и замерло от ужаса, когда Джейн заглянула в лицо Дайаны. Некогда прекрасная дева с белоснежной кожей была мертва. Ее череп со впалыми черными пустыми глазницами обтягивала потрескавшаяся высохшая кожа.

— Глупая. — прошептала Джейн, склонившись над телом умершей. Ее голос был полон горечи и сожаления. — Кто ты такая, чтобы лгать Богине? Она читает наши сердца. Нужно было отвести меня в Гластонберри, и дать прочитать эту чертову надпись. Ты лишила шанса не только себя….

— Она и, правда, глупа, Джейн. Но ее глупость спасла тебе жизнь. — произнес холодный мужской голос. Девушка вздрогнула и встала на ноги, оборачиваясь к говорившему.

— Джон?! — облегчение, удивление и страх прозвучали в интонациях ее шепота.

— она не сказала, что ты тоже не можешь прочитать слова заклинания?

— Почему? — Джейн прищурила глаза, разглядывая Креймона. Как давно он здесь? И как много успел увидеть? Знает ли он….

— Дайана сказала мне, что слова заклинания проникнут в мой разум, когда я провожу ее на вершину холма Гластонбери Тор. Она указала бы мне место, где….

— Ты никогда не увидишь слова заклинания. — категорично заявил он. Зеленые глаза смотрели на кинжал, который лежал у ног Джейн. Взоры его спутников, топчущихся за его спиной, тоже были прикованы к оружию, способному поразить Бога. Брайан опустил голову, заметив пронзительный взгляд Джейн. Роза молчала, равнодушно улыбаясь.

— Почему? — снова спросила Браун.

— Но ты могла бы снять его. — словно не услышав ее вопроса, тихо проговорил Креймон, медленно приближаясь к ней. Изумрудные глаза излучали неприкрытую угрозу. Взгляд Джейн скользнул на грудь Джонатана. Там, в распахнутом вороте рубашки темнел его медальон, и только сейчас она разглядела странный символ, запечатленный на нем. Спиральный символ из одной линии, означающий бесконечность, и Джейн уже знала, сколько в нем витков. Семь. Она была права, но усомнилась в нем, позволив Дайане одурачить себя.

— Ты могла бы снять заклинание, если бы захотела. Захотела сильно, всем существом, всем сердцем, всей душой. И именно желание души направило бы тебя к правильной цели, когда тело перестало бы жить. Она знала, что ты не пойдешь на это ради нее. Ее целью было возвращение Эдреда и моя смерть. Для этого Дайана заставила тебя забрать орден льва. Посмотри на основание лезвия. Что ты видишь?

— Символ, что и на твоем медальоне. — потрясенно выдохнула Джейн, подняв с земли кинжал и тщательно разглядев. — Я не понимаю, как она собиралась вернуть Эдреда? И почему я не могу прочитать заклинание?

— Все просто, дорогая Джейн. — криво усмехнулся Джон. — Женщины глупы и самонадеянны. Дайана полагала, что если приведет тебя в один из храмов Великой Дон, и расскажет о преступлениях ее сына, и покается в грехах, и предложит вернуть кольцо Гвину, наивная Богиня простит ее и развеет чары.

— Но Дайна говорила только о возвращении в Авалон. — покачала головой Джейн. — Ни слова об Эдреде.

— А зачем? Если бы Дон поверила ей, то точно не пошла бы искать камни с заклинаниями. Она всемогуща и обладает абсолютной силой. Великая Дон просто развеяла бы чары кольца, и в этом случае Эдред автоматически обретает свободу.

— Хорошо, это я поняла. — кивнула Джейн. Креймон стоял от нее на расстоянии вытянутой руки, и она помахала перед ним орденом льва. — А зачем ей это? Ты не Бог.

— Откуда тебе знать? — Креймон насмешливо посмотрел ей в глаза.

— Я знаю, Джон. И еще я знаю, что тебя можно убить. И без всякого кинжала. Нужно только снять медальон, который тебя защищает.

— И победить меня… — глаза Креймона предупреждающе сузились. По вибрациям воздуха с его стороны, и потаскивающему напряжению, Джейн ощутила его гнев.

— Эдреду это под силу. — уверенно кивнула она, игнорируя угрожающие взгляд Джона.

— Эдред — дух, заточенный в кольцо. — свирепо рявкнул Креймон. — Ему нужно тело, для воплощения. Мое тело, — подчеркнул он. — другое не подойдет. На земле не осталось, подобных мне, а другой физической носитель не выдержит мощи Эдреда.

— Но зачем нужен кинжал? Орудие против Богов?

— Чтобы указать путь Эдреду.

— То есть?

— Если ты сейчас убьешь меня, то все Боги мира, глядя на нас с небес, увидят меня, пронзенного божественным клинком. Если поразить орденом льва не подобного им, но бессмертного, он не превратится в тлен, не рассыплется в пыль, как это случилось с Лиандрой, а останется вечно молодым, не гниющим трупом, навсегда скрывшимся от взгляда смертных. И я бы лежал здесь среди разваливающихся камней веками, под насмешливыми взглядами своих создателей. Никто из людей не смог бы увидеть меня. Наверно, это была бы достойная смерть. Особенно теперь, когда мне не грозит угроза порабощения Эдредом. Где кольцо, Джейн?

— Почему я не могу прочитать заклинание? — в третий раз повторила свой вопрос Джейн Браун.

— Потому что смертный не может войти во врата Авалона.

— Дайана не говорила, что….

— Поверь на слово. Камень, на котором высечены слова заклинания, оберегающие Сомерсет от мнеподобных, находится в Авалоне. И попасть туда можно, только пройдя семь витков лабиринта, начиная с подножия холма, и достигнув вершины. И там, в часовне Святого Михаила, ты должна умереть, чтобы перенестись в страну вечного лета, и найти тот самый священный камень с заклинаниями. Теперь ты понимаешь, почему Дайана не могла воспользоваться этим вариантом?

— Он сделал бы невозможным возвращение Эдреда. Я бы никогда не освободила его. И…. — Джейн вскинула голову и напряженно посмотрела на Креймона. — Что ты собираешься делать, Джон? Ты же не думаешь, что я поеду в Сомерсет, заберусь на холм, перережу себе горло, и сниму заклятие, чтобы ты мог вернуться к Богу, от которого сам и отказался.

— А почему нет? — глаза Джонатана потемнели, но лицо было полно покоя и уверенности. Джейн изумленно уставилась на него, потеряв дар речи. Он серьезно? Что это глупость? Или верх самоуверенности?

— Ты позволишь мне умереть, Джон? — спросила она, переборов эмоции. — Ради тебя? Разве таким образом я не обреку себя на вечные скитания? Повелитель низвергнет меня из Страны Вечного Лета, и я стану подобной тебе, но без шанса вернуться домой.

— У меня нет выбора, Джейн. — ожесточенно сказал Креймон. Глаза его сверкнули огнем, скулы напряглись.

— Тебе больно. — выдохнула она. — Ты любишь меня. Любишь, признай это, и выбор не понадобиться. Останься здесь, со мной.

— Чтобы увидеть, как дряхлеет твое тело? Несколько десятков лет в обмен на возвращение домой? Ты все равно умрешь. На моих руках. К чему продлевать агонию.

— Ты можешь сделать меня бессмертной, как Роуз и Брайана. — сказала Джейн, кивнув на его молчаливых спутников.

— Это не жизнь, а только подобие существования. Ты перестанешь быть Джейн Браун, которую… — он осекся, в глазах появилось подобие страха.

— Я не сделаю этого для тебя. — сделав шаг назад, произнесла она. Ее улыбка была полной неуместного торжества. — Даже если сильно захочу. Я не готова умереть. Я вовсе не воплощение Луизы Браун. И не имею никакого отношения к реинкорнации Элизабет. У меня нет такой силы, чтобы вернуть тебя домой.

— Это ложь, Джейн. Ты — Браун.

— Тебя обманули.

— Нет. Я знаю.

— Почему я не могу войти в Авалон? Кольцо позволило Дайане выйти из него, и Гиневра жила в замке Гвина, не прервав земной жизни. Почему я не смогу?

— Потому что Он не позволит. Врата закрыты новыми оберегающими знаками. Повелитель знает, будучи смертной, хранительница кольца может быть подвержена моим чарам, и опасна для него. Боги не любят казаться уязвимыми.

— И все же, Джон? Если я не Браун?

— Я знаю, кто ты. Они пытаются одурачить тебя, тем самым сбив меня с намеченной цели.

— Ты хочешь верить в это. Пусть так. — Джейн кивнула, обхватив себя руками. — Убеди меня. Заставь.

— Мне не нужно заставлять тебя. — Креймон печально улыбнулся. — Помнишь, я говорил, что попытаюсь найти способ сохранить тебе жизнь? Я искал. Я надеялся, что Дайана знает, как снять заклинание, не убив тебя. Но она запутала клубок еще сильнее. Конечно, я был осведомлен, где именно написаны слова заклятья, и как ты можешь попасть туда, чтобы прочитать их. Мне нужна была твоя вера, и любовь, которые повели бы тебя к вершине холма. Поэтому я не мог применить магию, и захватить твое сердце и волю силой. За чертой жизни, все чары рассеиваются, как дым. Я долго играл с тобой, а ты упорно сопротивлялась. Наверно, я все-таки не настолько хорош, чтобы ради меня можно было умереть.

— Ты совсем не хорош, Креймон. — мрачно подтвердила его слова Джейн.

— Но все еще есть другой план.

— И в нем я тоже умираю. — догадалась она.

— Да. — кивнул Джонатан, не сводя с ее лица пристального взгляда. — Тот план, о котором я говорил с самого начала. Я проникну в твой разум, и пройду по всем жизням, чтобы добраться до единственно нужной, скрывающей тайну проклятия Луизы и Элизабет. Я сделаю это здесь. В храме Великой Богини Дон, в храме, который когда-то строил, как знак своего величайшего поклонения и уважения.

— Только не говори, что ты Мерлин. — Джейн изумленно выдохнула, пристально всматриваясь в черты Джона Креймона. Высокий, сильный, черноволосый мужчина с пронзительными глазами. Не похож он на старого доброго Мерлина из сказок.

— Люди сильно исказили мое имя, мои деяния и мой внешний облик. Я никогда не был дряхлым старцем, и не влюблялся в Деву Озера. Король Артур не имел ко мне никакого отношения, мы, вообще, не были лично знакомы, потому что я родился гораздо раньше его. Я служил Гвин ап Нуду, Повелителю Авалона и хозяину Стеклянного замка. Здесь на земле я строил храмы, способные пережить не одну цивилизацию, которые позволяли бы людям слышать глас богов, чувствовать их присутствие. Сооружений, подобных Стоунхенджу много, Джейн. Не только в Англии. Я был верным слугой, временами спесивым и жестоким, но я не нарушал их воли, и всячески возвеличивал их имена. Пока Гвин не погрузил меня в сон, продлившийся три тысячи лет. Пока он не оставил меня.

Джейн выслушала его с удивительной отрешенностью на лице. Он ожидал от нее чего угодно, но не равнодушия. Она была права. Было больно. Чертовски больно думать о том, что он должен сделать.

— Отдай мне кольцо, Джейн. — хрипло сказал он. — Когда все закончиться, я верну его своему Повелителю, как знак моего покаяния, как дар.

— Значит, ты все решил, Джон? — она вздернула подбородок, испытывающее глядя в его глаза. Джейн горько улыбнулась кончиками губ, ресницы ее дрогнули. Нет, она не боялась. Теперь нет. Она знала, что должна пройти через это. Боль и страдания — мимолетны, по сравнению с вечностью и истиной, открытой его Праматерью богов. Но для него, для Креймона все закончится с ее смертью. Кем бы не была раньше душа, заключенная в тело Джейн, в сумеречном измерении Дон и ее божественных детей, эту земную жизнь она прожила, как Джейн Браун. И сейчас она любила мужчину, приговорившего ее к смерти, и хотела спасти его. Но не знала, как….

— У меня нет кольца. Ты опоздал. Великая Дон была здесь. Она пришла, когда Дайана предложила ей жертву — меня. Богиня не взяла жертву, но забрала кольцо. Но ты не знал об этом, так? — голос Джейн предательски дрогнул. Она не должна была говорить ему этих слов, и понесет наказание за своеволие. По-крайней мере, попытаться стоит. ОНИ действительно забыли о нем, терпеливо смотревшим сны в сырой пещере, ожидающего своего часа, брошенном на тысячи лет в каменной клетке. Без причин и объяснений. Воля Богов! И он осмелился ее оспорить. А ОНИ приняли вызов. ОНИ вспомнили о нем. ОНИ дали ему шанс, загадали загадку, с поистине божественным смыслом. Но Джон Креймон все еще блуждал по туманному лабиринту, в поисках разгадки, не осознавая, что суть ребуса проста — и она на поверхности. Выбор легко сделать, нужно только следовать за своей душой. Вот и все, Джон Креймон. Если ты хочешь вернуться к Богу, создавшему тебя, открой ему свое сердце и иди за его зовом, а, если ты не слышишь его — тебе нет места в его райском саду. Джейн смотрела в его изумрудные глаза, очень надеясь, что он сможет увидеть отражение ее мыслей, в обращенном к нему взоре. Но Креймон был слеп и глух. Он слишком долго жил среди людей, таких же ограниченных и подверженных гордыне, эмоциям, заслоняющим чистый разум, недоверию и злости. Когда-то он был правой рукой короля Фейри. Теперь просто ожесточенный человек, проживший непростительно много лет.

— Кольца нет. — повторила она. И теперь он, кажется, услышал и понял ее. Изумление, потрясение, гнев и безысходная ярость мелькнули в увеличивающихся черных зрачках Креймон.

— Ты должен освободиться. — произнесла она, не дождавшись ответа на свои слова. Теперь он стоял близко. Джейн не заметила, как он подошел. Ее пальцы обхватили лицо мужчины.

— Джейн… — предостерегающе подал голос Брайана из-за спины Креймона. Он отреагировал мгновенно, подняв вверх правую руку. Дуглас отлетел к одному из голубоватых камней и прилип к нему, лишившись возможности двигаться. Парень пытался кричать, но ни звука не вырвалось из открывающегося в немом вопле рта. И этой же карающей рукой Креймон накрыл прохладные пальцы Джейн. Его глаза полностью изменили цвет, став черными, словно небо над их головами.

— Значит, ОНА видит нас сейчас. — прошептал он. — Ты, правда, думаешь, что знаешь правду? — его улыбка вышла жалкой. Нет, Джон не из тех, кто готов так легко примириться с поражением. — Ты думаешь, что я не читаю в твоих глазах мольбу и призыв. — Креймон наклонился и коснулся ее губ, быстро почти мимолетно, словно опасаясь чего-то. — Ты угадала только в одном. Я действительно испытываю к тебе чувства. Не знаю, как это вышло. Может быть, ты не Браун, и уж точно не Элизабет. Мне все равно, кто ты. Но я знаю, для чего ты здесь. Ты мое испытание, Джейн Браун. Ты, правда, думаешь, что знаешь правду? — повторил он, в его глазах отразилась мука, постичь которую не способен был ни один человек, и даже Боги не ведали подобной боли.

— Я не испытание, Джон. Я твой шанс. Выбери меня. Люби меня. Разве не любовь приближает нас к Богам? — проговорила она, все еще держа в ладонях его лицо.

— Она отбирает нас у Богов, Джейн. Нас — слуг, нас — последователей, нас — преданных и покорных рабов. И у нас должна быть одна любовь. Любовь к ним — Создателям. И к ногам своего Повелителя я должен положить все, что мне дорого. Это ты, Джейн. Великая Дон не дала Дайане принести тебя в жертву, потому что я должен это сделать — здесь в храме, построенным мною в ее честь. Все возвращается к истокам. Однажды я был жрецом Богов, я приносил им жертвы…

— Откуда ты знал, что они нужны им? — ни один мускул не дрогнул на лице Джейн. Она больше не боялась….

— Мой Повелитель указывал имена тех, кого он ждал в своем царстве. Я не жалею о совершенном. Все они в лучшем мире. Все, кроме меня.

— Моя смерть не вернет тебя домой. — покачала головой Джейн. — Все кончено, Креймон, ты проиграл. Признай поражение и смирись. Кольца больше нет. Теперь Боги знают правду. Прими их волю и покайся. Моли о прощении — здесь в храме, который ты построил для Великой Дон, а не приноси в жертву невинную душу Джейн Браун.

— Ты говоришь о себе в третьем лице? — мрачно спросил Джон. — И впервые назвала меня Креймоном. Что происходит, Джейн?

— Крейн! — раздался за спиной Джона испуганный вопль Роуз. Креймон отпрянул от Джейн, и обернулся.

— Что же это…. - беспомощно пробормотала девушка.

Темные тени, притаившиеся за многовековыми камнями, дымчато-серым туманом скользнули в тускло освещенное пространство. Жуткие равные края тумана невидимыми черными пальцами подбирались к ним со всех сторон. Джон освободил Брайана, который подскочив к Джейн, схватил ее за руку, и загородил своей спиной от наступающей страшной угрозы. Все четверо оказались в центре каменной ловушки, в ужасе озираясь. Расплывчатые жуткие гости кружили вокруг, постепенно материализуясь.

— Последователи Дайаны. — разъяренно пояснил Джон, и не менее пятидесяти нереально высоких фигур, закутанных в темные плащи с широкими капюшонами, замерли, бесшумно окружив четверку плотным кольцом. Они не двигались, и не говорили, но все в их напряженных позах дышало угрозой и смертоносной решимостью. От решающего броска их отделял лишь один шаг.

— Что будем делать? — спросил Брайан, обращаясь к своему создателю. Джейн полностью поддерживала его вопрос. — Драться с ними бессмысленно. Они великаны. И явно сильнее любого из нас.

— Это просто слуги. — отозвался Креймон. Джейн обернулась, чтобы посмотреть на него. Легче не стало. Выглядел Джон не так уверено, как говорил.

— Но их очень много. — подала голос Роуз. И с ней Джейн тоже была согласна.

— Придется драться. — сказал Креймон. Три пары глаз посмотрели на него с недоумением. Он сошел с ума? — Да, что с вами? Вы забыли, кто я?

Все произошло в одну секунду. Крейн рванул с груди тонкую цепочку медальона, а великаны в черных одеждах резко двинулись на них со сверхъестественной скоростью. Они не бежали, не шли, они летели, парили, рассеивались в воздухе и снова собирались в единый образ, из развевающихся пол длинных ряс мелькнула сверкающая сталь. Они были вооружены кинжалами. Джейн зажмурила глаза, приготовившись умирать.

Свист ветра, звон мечей, и хриплое дыхание Креймона вывели ее из оцепенелого состояния. Последователи Дайана не издавали никаких звуков, но распахнувшая глаза Джейн не смотрела на них. Ее потрясенный, полный благоговейного ужаса взгляд следил только за одной фигурой. Джонатан Креймон двигался так же молниеносно, как его враги. Он скользил по воздуху, сокрушая мечом, который он отобрал у одного из великанов, каждого, кто попадался под руку. И то, как грациозно и уверенно и со знанием дела Креймон убивал полчища оживших теней не могло не восхищать. Джейн не сразу заметила невероятную перемену в самом Джоне — слишком высока была скорость его передвижений и выпадов. Мерзкие подлые твари, кружили вокруг него, как коршуны, пользуясь своим количественным преимуществом и наносили удары в спину Креймона, рассекая кожу и одежду, которая теперь висела на мускулистом могучем теле кровавыми лоскутками. С изумлением Джейн осознала, что Джон не уступает им в росте и превосходит в мышечной массе. Да он просто гигант! Огромный и могучий. Непобедимый. Яростный. Источающий гнев и жажду убийства. Черные длинные волосы, сплетенные в косы, вздымались в воздух, при каждом резком выпаде, бугрящиеся мускулы напрягались, а под покрывшейся кровью кожей двигались черные и красные руны, словно ожившая татуировка. Для простого человека угрожающий образ Креймона показался бы ужасным и пугающим. Но Джейн казалось, что никогда он не был прекраснее, чем сейчас. Истинное лицо Креймона. Два с половиной метра роста, смуглая кожа, сплошь покрытая магическими знаками, и черные мерцающие глаза. Любимец Богов. Это был он….

И он бился не за себя. Креймон защищал своих друзей, последователей и любимых, подставляя собственную спину, чтобы не дать вражеской силе подойти к тем, кто был ему дорог. Душа Джейн раздвоилась. Одна часть боялась за Креймона и жаждала помочь, а другая — ликовала и радовалась. Снятие амулета угрожало ему полным безумием и потере себя, но этого не произошло. Креймон повиновался единственному зову, который остался в нем, когда амулет был сорван с его шеи. Этот зов оказался сильнее жажды крови и убийства, сильнее безумия и обретенной власти, так долго томившейся в неволе. Зов Богов. Их воля и желание.

Но даже Боги не могли помочь Креймону победить зло, сотворенное коварной Дайаной. Ее посмертный подарок, призванный уничтожить его. Поверженные великаны не умирали. Один за другим они восставали вновь, чтобы продолжить неравное сражение. Вскоре Креймон начал уставать. Многочисленные кровоточащие раны лишали его сил и не успевали затянуться. Тьма наступала. И он был не в силах остановить демоническое полчище бессмертных тварей. Джейн видела, как движение Креймона замедляются, и он пропускает все больше и больше целенаправленных ударов. Кинжалы рвали его плоть, кровь залила землю, но Джон не сдавался. Джейн знала, что убить его нельзя. Не простым оружием.

А когда Креймон упал, темная стена молчаливых убийц двинулась на его спутников. Брайан снова попытался закрыть Джейн спиной, но она чувствовала, как он сам дрожит от ужаса и страха. Роуз тоже прижалась к ней, она громко рыдала.

Отодвинув в сторону Дугласа, Джейн Браун вышла вперед. Ее лицо хранило печать спокойствия и уверенности. Светлые волосы мерцающим водопадом струились по плечам, глаза горели голубым огнем. Тени замерли в нерешительности, присматриваясь и прислушиваясь к храброй девушке, осмелившейся выйти к ним навстречу. Темная энергия исходила от закутанных в рясы великанов, заставляя Брайана и Роуз цепенеть от животного ужаса. Они были не в состоянии оценить происходящее, и просто не заметили, что Джейн покинула их.

Девушка сделал еще один шаг вперед.

— Довольно. — произнесла она странным пронзительным повелевающим голосом. И вражеская стена колыхнулась и отпрянула назад с шипением. Ее глаза разгорались, из них лился свет. Джейн распростерла руки по обе стороны, развернув ладонями вверх. И из кончиков белых пальцев ударили столпы серебристых лучей. Она улыбнулась краешками губ, подняв руки над головой и соединяя ладони. Взрыв света ослепил всех, кто находился в древнем храме, построенном в честь Великой Богини Дон, праматери всего сущего.

— Довольно. — повторила она гораздо тише. Исходившее от нее волнообразное сияние мощным лучом стерло демоническое войско в доли секунды, не оставив даже пепла. Поверженный и обессиленный Креймон даже не смог поднять головы, и когда волна света отхлынула, оставив только голубоватое сияние на кончиках пальцев Джейн, она подошла к нему сама. Брайан и Роуз, открыв в изумлении рты, провожали ее дикими взглядами. Они готовы были поклясться, что ее ноги не касаются земли. Джейн Браун плыла по воздуху, а ее волосы, развеваемые ветром, издавали хрустальный мелодичный звон….

Она склонилась над окровавленным неподвижным Креймоном. Бледные руки убрали черные косы с его лица, и повернули голову Джона, так, чтобы он видел ее. И он, открыл глаза, почувствовав легкое и в тоже время исцеляющее прикосновение. Черные зрачки мутных от боли глаз взглянули в чистое и светлое лицо ангела, мягко улыбающегося ему. Он не узнавал ее, и не помнил свое имя. Безумие и кровь. Опустошение и близость смерти.

— Ты пришла за мной? — прохрипел он, и божественные звуки, сопровождающие каждое движение белоснежных волос ангела, наполняли ожесточенное сердце покоем.

— Да, Креймон. Я пришла за тобой.

Светлоликий белокурый ангел с мерцающими переливающимися разными оттенками глазами, отпустил голову Джона, и он сразу почувствовал тяжесть своего тела и его бренность.

— Я хочу, чтобы ты знал, кто я. — прозвенел серебряный голосок. Она разжала ладонь, на которой поблескивал амулет, и надела его на шею Креймона. Прохладные пальцы закрыли его глаза, и Креймон почувствовал мощный прилив сил. Тело вернулось в человеческое обличье, уменьшилось в размерах и наполнилось теплом, руны растворились, боль ушла, а память вернулась. Он снова был собой. Джейн убрала пальцы, и Джон изумленно посмотрел в глаза той, что легким касанием излечила его. Дыхание Креймона стало неровным и хриплым, он резко поднялся, не испытывая ни малейшего дискомфорта или усталости. Энергия циркулировала в нем, сила била через край, но в душе творился хаос. Сотни вопросов застыли на его губах, пока он разглядывал стоявшую перед ним девушку. Он прожил слишком много лет, чтобы не понять, не узнать и не почувствовать…. Но понять, поверить…. Это было выше его сил.

— Ты не Браун. — прошептал он. Взгляд потух, скорбная улыбка тронула губы. — Не Браун.

— Нет. — тряхнула она музыкальными волосами. Теперь ее глаза были чистого небесного цвета. — Ты справился с испытанием, Креймон.

Он какое-то время заблудился в лабиринте ее излучающих теплый животворящий свет глаз.

— Я хотел убить тебя. — прохрипел он.

— Нет, не хотел. — она покачала головой. Легкая улыбка заиграла на губах. — Но это и неважно теперь.

— Я бы не смог? Не смог убить тебя? — спросил Креймон.

— Нет, Джон. Ты бы не смог. Ни физически, ни духовно.

— Кто ты?

— А ты не знаешь, Джон?

— Я не могу поверить в то, что вижу. Я любил Джейн Браун. А ее никогда не существовало. — с горечью сказал он.

— А я любила тебя. Тысячи лет, Креймон, я любила тебя. — прошептали губы девушки.

— Ты — богиня. — презрительно бросил Джон. — Одна из изгнавших меня. Ты Аранрод. Как ты могла любить раба?

— Ты никогда не был рабом, Креймон. И раз я здесь, чтобы вернуть тебя…

— Вернуть меня? — ироническая усмешка скривила губы Джона. — После тысячелетий забытья? Вы отвернулись от меня! И ты, восседая на своем троне вместе со своим божественным племянником Гвином, спокойно наблюдала, как я сотни лет искал дорогу домой!

— Я пыталась помочь тебе, Креймон. — спокойно ответила Аранрод. Ее лицо излучало мир и радость. Боги не знают тревог и печали. Их жизнь полная гармонии и покоя. — Ты прав, я наблюдала за тобой с вершин Авалона. Тысячи лет я была твоим верным спутником, я следовала за тобой по земному пути, оплакивала твоих близких, смеялась и ненавидела вместе с тобой. Я была той тенью, которую ты всегда чувствовал за своей спиной. Я одна верила в тебя. Я дважды уговорила Великую Мать дать тебе шанс.

— Дважды? — переспросил Креймон.

— Первый раз ты не услышал меня.

— Элизабет?

— Да. — кивнула дочь Великой Дон. — Ты полюбил меня во всех обличьях, Креймон. И ни в одном не узнал, но как ты мог, если я сама не знала, кто я. Дон и Гвин с поистине божественной мудростью усложнили мою задачу, лишив памяти человеческие оболочки. Моя любовь должна была подсказать, что делать. Ты защищал меня, не зная, что своей спиной закрываешь богиню, как и я ты повиновался зову любви и голосу богов.

— И что теперь? — спросил Креймон. Истинные чувства скрыла неприступная маска.

— Мы возвращаемся домой. — ответила Аранрод. Джон посмотрел на онемевших Роуз и Брайана. — Твой повелитель и создатель, божественный сын Нуда, моего возлюбленного брата ожидает тебя в садах Стеклянного острова.

— А они?

— Свободны. — пожав плечами, сказала она. — Пусть доживают свои жизни. С этого дня они не бессмертны. Каждый новый день приблизит твоих друзей к переходу в Авалон, где вы сможете соединиться.

— Твое имя, богиня, означает "серебряный круг", и ты оправдала его полностью. — ожесточенно произнес Джон, исподлобья глядя на сверкающую красавицу. — Ты водила меня по кругу последние пятьсот лет. Вероломная Аранрод, понимаешь ли, чего только что лишила своего жалкого поданного.

— Ты служишь не мне, Креймон, но я отвечу. — мягкая улыбка тронула губы богини. Ее лик не изменился, черты остались прежними, но взгляд, глаза, мимика и выражение лица больше не напоминали пугливую и нежную Джейн Браун. Креймон проглотил горький комок, образовавшийся в горле. — Я дважды дарила тебе надежду и любовь. Великий дар, а не наказание, Джон. Я жила, страдала, и приносила жертвы, я умирала, чтобы вернуться и спасти твою грешную душу. И только милосердие Дон помогло мне исполнить задуманное. В минуту опасности и полного краха я узрела истину и защитила всех нас. Не думай, что ты потерял меня. Элизабет и Джейн все еще живут во мне. Их чувства к тебе — отражение моих.

— Боже, Эдред… — воскликнул Креймон, с ужасом глядя в переливающиеся серебристые глаза Аранрод. — Он был твоим племянником.

— Я не помнила, кто он, а Эдред, в свою очередь, не узнал меня. И не забывай, что в мире смертных я не была Богиней, тело Элизабет стало сосудом моей души, лишенной памяти. Мы — Боги, Джон. — спокойно ответила дочь Великой Дон. — Наша кровь священна. И мы никогда не запятнаем ее связью с человеком. Браки Богов всегда предопределены, мы обречены рожать наследников от своих родственников, ибо только так можно сохранить чистоту божественной крови. Мне выпало великое счастье любить тебя, не как богиня, а как земная женщина. Это было прекрасно, я не забуду ни одного дня, ни минуты, что подарила тебе. Жалкие крохи по сравнению с вечностью, но они будут служить мне утешением, и видит Дон, я желала остаться здесь. Я просила тебя, я умоляла. Ты был так одержим мечтой вернуться к своему повелителю, понимая, что тем самым теряешь меня. Ты сделал выбор в пользу Гвина ап Нуда, и не обвиняй меня, я не лгала тебе. Мне тоже пришлось пройти испытание, самое трудное за четыре тысячи лет, прожитых в поднебесном мире. Меня запутывали, сбивали с пути, мешали, чинили препятствия, лишь бы я не вспомнила об истинном предназначении и цели, и отступила. Стоит ли говорить, что Великая Дон никогда не поощряла мою увлеченность человеком. А ты все же человек, которому его бог создатель подарил бессмертие.

— И потом забыл…. - жестко напомнил Креймон. Аранрод опустила голову, кончики ее пальцев снова вспыхнули.

— Нам пора. Гвин призывает меня. Его голос звучит внутри меня, сжигает изнутри. — сказала она. — Я тоже сильно скучала по дому, Креймон, но ты должен знать. Еще есть минута, я потерплю боль. — Аранрод посмотрела в глаза Джона, в них мелькали кровавые всполохи. — В Авалоне мы никогда не сможем даже коснуться друг друга.

— Почему? — вскинув голову, спросил Креймон. В синих глазах отразилось недоумение и тоска. — Что теперь нас разделяет? То, что я человек? На разве в Авалоне не стираются грани?

— Я - Богиня, Джон, а ты верный слуга другого Бога. И это еще далеко не все причины. Узнав полный перечень, ты сам не захочешь знать меня. Это из-за меня Гвин ап Нуд погрузил тебя в сон, который длился три тысячи лет.

— Из-за тебя? — смесь гнева и изумления отразилась на лице Креймона.

— Я слишком увлеклась тобой. Мы были детьми. Помнишь маленькую девочку с косами до пят? Ты встречал меня в лесу, где изучал травы и слушал звуки природы. Мы смеялись и играли. Я научила тебя языку птиц. И когда ты достиг зрелости, я перестала приходить. Мне было больно смотреть на тебя, и чувствовать запретную и в то же время священную любовь.

— Я никогда… — он осекся, не сводя глаз с бледной красавицы. — Не смотрел на тебя так.

— Да, ты не смотрел. — горькая улыбка тронула губы Аранрод. — Ты вырос и женился на смертной женщине, у тебя родились дети, и ты готовился стать друидом, проповедником воли Гвина на земле. Но я не желала смириться, невидимой тенью навещая тебя по ночам. Я стояла в изголовье кровати, презирая себя и все душой ненавидя твою жену. Боль, ярость и страдания — вот, что дарила мне любовь к тебе. Конечно, мои отлучки не могли остаться незамеченными. Дон приказала мне забыть, но как я могла? Одержимость смертным — страшный грех и ослушание. А наказан был ты. Они думали, что время излечит раны, остудит страсть, но даже бездыханным, погруженным в ледяной сон ты был мне дороже и ближе, чем тот, кого Великая Дон выбрала мне в мужья.

— Ты замужем…. - эхом отозвался Креймон, плечи его обреченно поникли.

— Да. Наверно, с этого нужно было начать. Я никогда не любила своего мужа, я не хотела знать своих детей. Я — ужасная мать, раз любовь к тебе ставила выше родных отпрысков. Двое сыновей, чудесные белокурые мальчики. Теперь уже мужчины. Я оставила их, чтобы вернуть тебя.

— Кто он, Дж… Аранрод?

— Гвидион фаб Дон.

— Твой брат. — горько усмехнулся Креймон. — Ничего не изменилось на небесах. О, Боги, вы погрязли в пороках.

— Мы давно не живем вместе. Я не хотела этой свадьбы, но брак был предрешен задолго до того, как я стала взрослой.

— Ты родила ему детей. — холодно напомнил Джон. Аранрод протянула руку и коснулась щеки Креймона.

— Я бы отдала все прожитые годы за одну нормальную короткую жизнь с тобой. Я бы хотела, чтобы мои дети были твоими. В Авалоне у нас нет будущего.

— Я ничего не прошу у тебя, Божественная. Я не знаю тебя. Я любил трижды, но ни одна из моих избранниц не была тобой. Твоя любовь принесла в мою жизнь одни разрушения.

— Почаще повторяй себе то, что ты сказал сейчас, и мы избежим наказания. Мне больно слышать твои слова, и еще больнее осознавать, что они не правдивы, но только так ты защитишь себя от гнева Дон и моего мужа. Теперь мы все сказали друг другу. Больше возможности поговорить у нас не будет, любимый мой. Целая вечность впереди, но она не радует меня. Как жаль, что ты не послушал Джейн Браун…. - золотая слеза стекла по форфорово-белой коже Аранрод. Она взяла руку Креймона и крепко сжала ее.

— Ты готов? — спросила она. Джон повернул голову, чтобы взглянуть в лицо женщины, которую, по сути, видел впервые за четыре тысячи лет. Он сказал, что не знает ее, но это было ложью. Сложно объяснить, что заставило его полюбить каждое воплощение Аранрод в мире смертных. Шестое чувство или подсознание подсказывали ему, что перед ним существо особенное и неземное. Разве не божественный свет и хрупкость Элизабет Сомерсет пленили его пятьсот лет назад? А Джейн Браун? И ее невинная святость, нежность и чистота широко-распахнутых робких глаз? Он откликался на могучий великий зов любви Аранрод. Он любил ее во всех обличиях. Но как богиню принять не мог.

— Мы можем остаться? — понимая абсурдность своего вопроса, Креймон с надеждой взглянул в позеленевшие от слез глаза.

— Слишком поздно. — тихо отозвалась она. — Прощайся со своими друзьями.

Роуз и Брайан, упав на колени, с благоволением смотрели на мерцающую богиню. Она неуловимо менялась. Простое платье растворилось, и вместо стройное тело Аранрод нежными легкими складками укрыли белые длинные одежды, которые тускло сияли, словно были сплетены из лунного света, волосы живым серебристым водопадом заструились по плечам, опускаясь до самых пят.

— Проживите остаток жизни достойно. Не упустите ни одного мгновенья счастья. Вам дано многое, больше, чем я когда-либо мог подарить или пообещать. — сказал Креймон, с грустью улыбаясь своим верным последователям.

Богиня и ее возлюбленный посмотрели друг на друга, руки их переплелись, а тела растворились в холодной загадочно-печальном свете луны.

Джон Креймон, наконец, обрел свой Авалон.