В постели дьяволом

38

— Наглая ложь, — хрипит Зарифа. — Байсал — отец всех моих детей! Язык вырвать тому, что это придумал!

— Так это и проверить можно, — спокойно говорит мама. — Экспертизу сделать. А язык себе вырви, ты же сама доверила тайну своей подруге.

— Неправда!

Зарифа сереет и грузно оседает на табурет.

— Тогда тебе нечего бояться экспертизы, — парирует мама.

Я впервые вижу ее такой безжалостной. Она и раньше всегда меня защищала, но теперь прет на Зарифу, как танк, ничуть не заботясь о ее чувствах. Наверное, это правильно. Я тоже мстила бы за дочь, даже спустя много лет. Но если маме, в общем-то, все равно, чей сын Ильяс, мне важно узнать правду здесь и сейчас. И я душу в себе жалость к пожилой женщине.

— Сюда идет Ильяс, — заявляю я. — Я видела, он только что вошел в дом.

Зарифа хватается за сердце, а мама хмурится, потому что она тоже видит, что происходит за окном, это Зарифа сидит к нему спиной.

— Скажите правду, — обращаюсь я к ней. — И я уведу Ильяса, не позволю ему услышать разговор. А если нет… ваш муж все узнает.

— Да, — всхлипывает Зарифа и закрывает лицо руками. — Он сын Ахарата.

— Брысь отсюда! — командует мама, показав мне пальцем на дверь. — Делай, что обещала.

Она наливает в стакан воду, пододвигает его Зарифе и садится рядом с ней. Я ухожу из кухни, но недалеко. Мне не надо отвлекать Ильяса, он все так же сидит в беседке, а послушать, о чем будут говорить наши матери, хочется до безумия. За закрытой дверью их голоса звучат приглушенно, и я почти не дышу, чтобы не пропустить ни слова.

— Зари, прости, — говорит мама. — Успокойся. От нас твоя семья ничего не узнает.

— Тамила уже рассказала… Ильясу… — всхлипывает Зарифа. — Что ей помешает? Она обижена… И зачем… ты…

— Потому что она моя дочь. И ты на моем месте поступила бы так же. Я много лет хранила твой секрет, и Тами сохранит, я уверена. Но она должна была узнать, ей надо отпустить прошлое.

— Я знала… знала, что так будет… — Зарифа плачет, и мне искренне ее жаль. Может, я дура, но чужие страдания никогда не приносили мне радости. — Я была против этого брака.

— Жаль, что у тебя не хватило смелости рассказать все мужу. Дети не должны отвечать за грехи нашей молодости.

— Я не гулящая! Тата, ты тоже спала с мужчиной до брака!

— Я тебя не виню, Зари. Знаю, как это бывает. Но нагрешила ты, а страдает твой сын.

— Он не хотел жениться…

— Пока не увидел Тами! — перебивает ее мама. — Ты не замечаешь, как он на нее смотрит? Они тянутся друг к другу и мучаются от того, что не могут быть вместе. А теперь и я против их брака.

— В чем я виновата, Тата? Все ошибаются…

— У меня язык не повернется назвать ошибкой твоего сына! Я даже радовалась, что он станет мужем Тами. Тогда Ахарат мог бы нянчить своих внуков, ведь он относится к Тами, как к дочери. Но ты доверила тайну змее… Ни мужу, ни отцу Ильяса, а какой-то чужой женщине, которая, наверняка, мечтала разрушить твою семью. И ей это почти удалось.

— Байсал — отец Ильяса, — упрямо возражает Зарифа. — Он первым взял его на руки, он его воспитал…

— Потому что ты так захотела. Разве Ахарат отказался бы от сына, если бы знал о нем?

— Родители были против нашего брака. Я не смогла пойти против их воли.

Да, именно так и бывает. Здесь такое не редкость. Сейчас девушкам чаще позволяют выбирать мужа по сердцу, но я слышала от старших, что раньше дети и слова не могли сказать поперек родительской воли.

— Зари… Прости, но я спрошу. Ты… его любишь?

Голос мамы звучит так тихо и печально, что на глаза наворачиваются слезы. И это я себя жалею? А как мама живет с мыслью о том, что ее муж любит другую женщину? Ведь если Ахарат и Зарифа решились на такое, значит, любили друг друга.

— Любила, — отвечает Зарифа. — Или была влюблена. Это быстро прошло, но я не жалею. О сыне — не жалею.

Я больше не могу подслушивать, это меня не касается. Но стоит сделать шаг от двери, как Зарифа спрашивает у мамы:

— Почему ты против брака наших детей?

И правда, почему? Ведь я узнала достаточно, чтобы отпустить прошлое.

— Потому что ты ничего не расскажешь мужу. Может, это и правильно, Зари, но скелеты из твоего шкафа будут сыпаться снова и снова, отравляя жизнь нашим детям, внукам и правнукам. Я не хочу такого будущего для своей дочери. Это как проклятие, понимаешь?

Я так и не узнала, что ответила ей Зарифа, потому что в дом кто-то вошел: скрипнули половицы в коридоре. Сорвавшись с места, бегу к двери и врезаюсь в Ильяса.

— Тами? — Он ловит меня и с тревогой заглядывает в лицо. — А я тебя ищу. Что-то случилось?

— Я… я поговорила, как ты хотел… — бормочу я, пытаясь скрыть смятение.

— Мама опять тебя обидела? — мрачнеет он. — Ну все, хватит! Где она?

Отодвинув меня в сторону, он делает шаг по направлению к кухне.

— Нет! — Повиснув на Ильясе, прижимаюсь щекой к его спине. — Никто меня не обижал. Пойдем, я тебе все расскажу.

— К тебе в комнату? — Он поворачивается ко мне, разжимая кольцо рук.

— Нет, лучше во двор. Или… пригласи меня на прогулку, отпроси у Ахарата. По улице, на виду у соседей, он разрешит. Так нам не помешают. Я сейчас выйду, подожди.

Буквально выпихиваю Ильяса из дома и бегу к себе. Мне бы чуть больше времени, чтобы отдышаться, привести мысли в порядок, но я боюсь не успеть. Наскоро переплетаю косу, перевязываю платок и отряхиваю платье. На щеках лихорадочный румянец, но его можно объяснить смущением.

— Погуляйте, — улыбается Ахарат добродушно в ответ на просьбу Ильяса. — Дело молодое.

На лице Байсала тоже улыбка: открытая, теплая. Я впервые смотрю на него без ненависти в сердце. И это так дико, что не укладывается в голове. Я простила его? Не может быть…

Мы с Ильясом медленно идем по улице, и я не решаюсь заговорить первой.

— Ты в порядке? — спрашивает Ильяс.

— Да, наверное, — вздыхаю я.

Это не так уж далеко от истины. Рядом с ним я успокаиваюсь и понимаю, что должна сказать.

— Все так плохо?

— Нет. Даже наоборот. — Очень хочется взять Ильяса за руку, переплести пальцы, но на людях такое невозможно. — Знаешь, благодаря разговору с твоей мамой я кое-что вспомнила. Она сказала, что я случайно оказалась в том номере, твой отец шел к ней, потому что его обманула другая женщина. Какая-то ненормальная, влюбленная в него…

— Мой отец перепутал тебя с мамой? — удивляется Ильяс. — Это как-то… странно…

— В том-то и дело! — восклицаю я нарочито бодро. — Я вспомнила, что он не видел моего лица. И… он был сильно пьян. Очень сильно…

Я замолкаю, и мы молча идем дальше. Еще не стемнело, по улице носятся мальчишки, играют во что-то.

— И это… все?

Ильяс определенно хочет добавить: «Что ты можешь мне сказать», но сдерживается. И я благодарна ему за это.

— Нет, — отвечаю я. — Не знаю, как объяснить то, что чувствую.

С одной стороны, у меня нет причин отказывать Ильясу. Я уже знаю, что смогу смириться с прошлым и не дергаться от ужаса каждый раз при виде Байсала. С другой, помню, что сказала мама. Прошлое может отравить жизнь не только нам с Ильясом, но и нашим детям. Которых, кстати, он не сильно и хочет. Да, и обида никуда не исчезла, ее лишь заглушает любовь, потому что сильнее.

— Попробуй, — предлагает Ильяс. — Я постараюсь понять.

— Я тебя люблю. — На удивление, признаться в этом легко и просто. — Но замуж за тебя не выйду. Возможно, фиктивно, как ты и хотел, но… лучше бы нам больше не встречаться.

Ильяс останавливается и придерживает меня за локоть, разворачивая к себе лицом.

— И что такого сказала моя мать? — интересуется он ледяным тоном. — Полагаю, ты опять солгала.

— Ничего такого она мне не сказала. И дело не в твоем отце…

— Даже так? — Он усмехается, вздернув бровь. — И в ком же тогда?

— В тебе.

— Бред.

Я вижу, что Ильяс готов взорваться, но сдерживается из-за того, что мы на улице. Все же хорошо, что я увела его из дома.

— Наверное, ты прав. Я не смогу объяснить…

— Тами! — цедит он, не повышая голоса. — Твое настроение меняется чаще, чем погода. Совсем недавно ты говорила другое. Ты обещала подумать, в конце концов! Ты права, никакого терпения не хватит…

Он замолкает сам, я не перебиваю. Молча слушаю его упреки, ведь они справедливы. Правду Ильясу я рассказать не смогу, это не моя тайна. Лгать ему тоже невыносимо. Расстаться и не мучить друг друга, пока не слишком поздно — единственное верное решение.

— Просто скажи, что тебя не устраивает, — просит Ильяс. — Давай обсудим.

— Многое, — честно отвечаю я. — Но главное… Я не уверена, что ты меня любишь. Ты одержим мной, я тебе интересна, нам хорошо вместе в постели, но… это не любовь. Если подарок отца важен для твоего бизнеса, я выйду за тебя, фиктивно.

— Ты недоговариваешь, — вздыхает он. — Все же я сильно тебя обидел. И, как назло, не могу остаться…

— Возвращайся, когда сможешь, — предлагаю я.

Надеюсь, что Зарифа придумает, как отменить договоренности, да и мама настроена весьма решительно. А я подчинюсь, хоть это и больно. Пусть сами разбираются со своими тайнами.

— А ты дождешься? — спрашивает он недоверчиво.

— Куда я денусь? — грустно улыбаюсь я. — За другого не выйду — не смогу. Ты забрал мое сердце.

