В самом Сердце Стужи. Том III

Глава 6 Виктор

Тонкие руки, обхватывающие мою шею, горячее сбивчивое дыхание, затянутая в плотную ткань платья узкая талия под моими ладонями и обжигающие губы. Когда Эрен попыталась отстраниться в первый раз, я только дал ей сделать вдох, после чего подхватил на руки и вполоборота усадил к себе на колени, крепче прижимая жену.

Вопреки моим страхам, что сейчас она начнет смущаться, бить меня кулачками в грудь или пытаться освободиться любым другим доступным способом, Эрен лишь улыбнулась, после чего вновь обвила мои плечи и шею руками и, прижавшись ко мне всем телом, опять погрузила нас обоих в долгий и нежный поцелуй.

Я даже не думал, что мы дойдем до этого этапа прямо сегодня, всегда считал, что сближение будет происходить постепенно. Но вот, после череды неловких слов и молчаний, сразу после разговора, который дался мне невероятно тяжело, вместо ожидаемого хмурого смятения Эрен просто бросилась на меня как дикая кошка. В ее движении чувствовалось какое-то отчаяние, будто бы она боялась, что я вот-вот исчезну и меня срочно нужно поймать. В этом ее поступке не было типичного для графской дочери смирения и покорности, как не было и холодного расчета. Эрен просто бросилась вперед, как в омут, совершенно не представляя, что будет дальше. Ведь в одном она была права — я ее отвергал, сознательно отвергал.

Много раз в своей голове я прокручивал сценарии того, а что будет, если я повернуть к ней в постели и просто положу руку ей на живот или грудь. Если коснусь кончиками пальцев бледной щеки, если вновь поцелую в тонкую шею? Мы столько времени провели вместе, сколько раз она краснела от моих слов и взглядов! Так что исход таких действий предсказать было несложно.

Но я боялся ее сломать. Боялся, что этот девичий стан, который сейчас с гибкостью кошки прижимается ко мне, превратится в безжизненную деревяшку. Боялся, что горячее дыхание окажется лишь плодом моего воображения, и что она вновь начнет стараться даже не подавать признаков жизни.

Получать отказы сложно, это всегда болезненно. Но получать повторный отказ от девушки, с которой тебя не просто насильно поженили, но в которую ты уже влюблен — невыносимо.

Я не влюбился в нее с первого взгляда, так бывает только в плохих книгах, романтичном кино или у зеленых подростков. Я был уже слишком зрел для того, чтобы повестись только на стройную фигуру, милое личико и серые глаза. Но чем больше я узнавал Эрен, чем больше мы проводили вместе времени, чем больше общались, тем сильнее становилась моя уверенность в том, что в мои руки попала превеликая ценность.

Эгоистичное знание, что она никогда не сможет уйти от меня, ведь законы этого мира и этого государства не подразумевали развода по причине «не сошлись характерами», грело мне душу, но в то же время вызывало невеселые мысли о том, что Эрен просто вынуждена быть рядом.

Я был жадным человеком, наверное, самым жадным из всех, кого я когда-либо встречал в обоих мирах. Но мое стяжательство было направлено не просто на финансы или материальные блага, а на всю жизнь целиком. Годы в инвалидном кресле сделали меня черным завистником. Не из тех, которые просто хотят так же, как у других, а из тех, кто готов был бы убить за чужие возможности. Не существовало в прошлом мире такой мерзости или преступления, на которое я бы не был внутренне готов, если бы это железно гарантировало мне возвращение возможности ходить. К сожалению, таких вариантов у меня не было и мне приходилось влачить жалкое существование российского инвалида-колясочника.

И сейчас я столкнулся с отголосками этой черной зависти, которая жила внутри моего сердца. Я жаждал Эрен, но не как вещь, которой она была готова стать для меня, не как женщину. Я жаждал покорить ее целиком, приковать ее к себе цепями не только телом — за меня это сделал король Эдуард и местные законы — но и душой. Чувство, которое я впервые осознал и сформулировал, стоя в темной комнате над спящей Эрен, не исчезло за прошедшие месяцы, оно укоренилось во мне, дало не просто ядовитые ростки, а окрепло в полноценное мерзкое древо.

Я знал, что по местным меркам я был красив и успешен. Высокий рост, огромная физическая сила, воинские навыки и жалованный титул выводили меня в тот самый один процент элитных мужчин, в которые мечтает попасть каждый. Но чтобы получить то, чего я желал от Эрен, этого все еще было недостаточно.

Я хотел, чтобы она смотрела только на меня. Чтобы видела только меня. Чтобы была только со мной и чтобы желала только меня. Мне не нужна была эта щенячья созависимость, когда люди не могут отпустить друг друга ни на минуту, ведь больше всего меня восхищала ее невидимая внутренняя сила и острота ума, но я желал стать такой же частью жизни для Эрен, как дыхание.

Это не было нежной любовью, это не было жгучей страстью, это не было слепой одержимостью. Чувство, которое сидело внутри меня и руководило моими действиями, не имело названия и формы, помесь восхищения и жадности, любви и ревности, желания защитить и желания сломать. Ценность и притягательность Эрен в моих глазах была столь высока, что я одновременно желал уберечь ее от всех бед и невзгод, и в то же время заковать в невидимые цепи, чтобы всегда держать рядом.

И чтобы получить желаемое, был только один путь. Сложный, тернистый, извилистый путь.

Я должен пробудить в Эрен ту же степень желания обладать мною, как я хотел ее. Мне недостаточно было быть высоким, красивым, богатым. Мой ум должен соответствовать ее уму, мои действия должны восхищать ее так же, как ее — восхищали меня. Стать не просто хорошим мужем или удивительным человеком в ее глазах, стать уникальным и незаменимым.

Чтобы получить ту степень привязанности, которую я хотел, я должен как мрачный садовник взрастить в душе моей молодой жены то же мерзкое древо непонятных страстей, что уже пустило корни в моем сердце. И удобрения для этого древа были самые разные. От демонстрации железной воли и решительности, до умиляющей нежности и уважения личности, которое в этом мире не испытывала еще ни одна женщина. Ведь если я хочу взойти на постамент в душе Эрен, я должен был возвести для нее такой же зеркальный, но уже в душе своей.

Вот о какой взаимности я говорил, когда держал ее за руку, вот чего я добивался последние месяцы, когда понял, что не хочу ломать эту молодую женщину, а хочу, чтобы она сдалась мне добровольно.

Сейчас же, слившись с Эрен в долгом поцелуе, чувствуя, как все больше и больше распаляется и моя жена, и я сам, я понимал, что нахожусь на верном пути.

Между нами еще осталась пропасть из тайн и недомолвок, но первую, самую крепкую стену мы разрушали прямо сейчас, а из ее обломков будет построен и мост взаимного доверия, который ляжет через ту самую пропасть.

Когда-нибудь.

Из сладостного транса, в котором мои руки уже стали жить своей жизнью, а Эрен была готова распустить шнуровку платья, меня вырвал вполне обычный, почти рядовой звук урчащего от голода живота моей жены.

Эрен сбежала из замка еще до обеда, а разговор не позволил ей даже притронуться к еде, так что девушка ожидаемо была голодна.

Было ли это уважительной причиной для того, чтобы остановиться? Конечно же нет. Но это решение мы приняли почти синхронно. И так раскрасневшаяся Эрен сейчас залилась краской настолько, что даже кончики ее милых ушей стали пунцовыми, я же упорно делал вид, что ничего не заметил, но тоже остановился, чуть ослабив хватку.

Тем более, я понимал, что слишком спешить нельзя.

Древо страстей требует особого, планомерного ухода. Я четко видел в своей голове момент нашего первого поцелуя, и он никак не совмещался с моментом первого секса. Эрен должна прийти к этому осознанно, должна привыкнуть к физической близости окончательно, должна перестать вздрагивать от моих прикосновений и с легкостью отвечать на мои поцелуи, прежде чем я опять уложу ее на постель. Потому что «быстрый» сценарий мы уже однажды провалили.

— Думаю, тебе стоит перекусить, — улыбнулся я. — Да и мне вставать до рассвета, отряд ждать меня не будет.

— Милорд… — начала моя жена, пряча глаза.

— Виктор. Не барон, не милорд, — четко проговорил я, все еще сжимая ладонями талию Эрен. — И я больше не намерен обращаться к тебе миледи, пока мы вдвоем.

— Это так неприлично… — пробормотала Эрен.

Я чуть грубее, чем следовало, положил ладонь на пунцовую щеку жены и поцеловал ее еще раз. Эрен попыталась опять прижаться ко мне, но почувствовав, что я отстраняюсь, тоже взяла себя в руки.

— Давай поужинаем, — сказал я, с легкостью подхватывая девушку на руки и вставая со своего кресла.

Эрен взвизгнула от неожиданности, вцепившись руками в мои плечи, но я просто сделал шаг к ее креслу и усадил жену за стол. Она бросила на меня свой жесткий стальной взгляд, в который теперь добавился и огонек неудовлетворенной страсти. Кто бы мог подумать, что моя жена скрывает таких демонов?

Я вернулся за стол, подтянув на место кресло, уселся во главе стола. Будто бы ничего и не было и наш ужин начался с начала.

Единственное, о чем я мог сейчас думать, это об прижимающемся ко мне теле молодой девушки и жаре ее дыхания, которые накладывались на воспоминания о брачной ночи, когда она была облачена в одну легкую сорочку, а моя ладонь скользила вверх по ее бедру.

Пару раз моргнув, я отогнал наваждение, после чего вновь посмотрел на Эрен.

Моя жена выглядела удивленно — видимо слишком много эмоций проступило на моем лице в этот момент — и было видно, что Эрен откровенно не понимала моей реакции.

— Тем более, даже если я прямо сейчас прикажу нагреть воды, чтобы хорошо помыться, это все затянется до глубокой ночи, — медленно проговорил я, делая нейтральное выражение лица, изо всех сил стараясь не поддаваться на провокацию.

Я видел, как Эрен недовольна, но при этом увидел и принятие такого решения. Кажется, аргумент о скором отъезде ее удовлетворил, как удовлетворили и слова о ванне.

— Виктор… — проговорить сейчас мое имя было для Эрен непросто, это вызывало у нее какое-то аномальное волнение, — мы и так слишком затянули с наследником и…

— Плевать на наследника, — легкомысленно ответил я, хотя то, что я собирался сказать далее, потребовало от меня немалого напряжения моральных сил. — Мне важна ты, а не наследник, для которого у нас впереди вся жизнь. А первый раз бывает лишь однажды, и я не хочу делать это впопыхах, а потом оставлять тебя наутро в пустой постели, будто воспользовался тобой. Турнир продлится меньше недели, и потом я надолго вернусь в Херцкальт.

Пока я все это говорил, чтобы занять руки, накладывал себе уже остывшей еды на тарелку. Когда же я поднял глаза, чтобы взглянуть на жену, то встретил совершенно ошарашенный взгляд Эрен. На секунду мне даже показалось, что на глазах девушки проступили слезы, но это было лишь мимолетное наваждение, блик от неровного света свечей и камина.

— Это… Приятно слышать, — чуть с хрипотцой ответила Эрен, выпрямляя спину и берясь за приборы. — Но тогда у меня есть условие.

Девушка бросила короткий взгляд на пустой стакан возле моей тарелки, потом — на камин и одиноко стоящий в углу чайник, после чего потянулась к кувшину с вином, чтобы разлить нам по кубкам.

Я был не против. Сейчас можно и выпить, хотя полчаса назад я чуть не совершил эту фатальную ошибку, такую же, как в брачную ночь. Такие конфликты и проблемы как у нас, стоит решать всегда на трезвую голову, алкоголь плохой медиатор в подобных ситуациях.

— Какое же? — спросил я.

— Сегодня вы, Виктор, будете спать ко мне лицом, — деловито проговорила Эрен, ставя на место кувшин. — Я устала от вида вашей спины. Нет, я больше никогда не желаю ее видеть в постели.

— Эрен, это слишком жестоко, — усмехнулся я, берясь за кубок и поднимая его перед собой, предлагая жене выпить вместе. — Мне еще неделю бродить по полям и лесам в компании тридцати потных мужчин.

— Вы сами настояли на нашем разговоре, — ответила жена, деловито приосаниваясь с кубком в руках.

Мне пришлось спрятать ехидную улыбку за кубком, потому что выглядел бы я уж слишком довольным, но, думаю, Эрен все поняла по моим глазам. С каким-то остервенением жена сделала несколько больших глотков, после чего принялась за еду.

Наверное, не стоило предлагать пить хрупкой девушке на голодный желудок. Щеки Эрен были все еще румяными, и непонятно, это от смущения, или все же от вина, но выглядела она сейчас как человек, с души которого упал огромный камень. Неужели наши отношения беспокоили ее в той же степени, что и меня? Конечно же нет. Слова о наследнике прозвучали очень деловито, очень… соответствующе той Эрен, которую я узнал за последние месяцы и в которую влюбился.

Она была такая во всем. Дела, эффективность, хозяйские заботы. Я будто бы находился рядом с вечно занятой старушкой, запертой в теле молодой девушки, которой надо срочно переделать массу дел и у которой на любой вопрос есть готовый ответ. Вот и сейчас, поняв, что наши отношения могут перейти от стадии платонических к вполне физическим, Эрен тут же нашла не только чувственный, но и практический предлог воспользоваться барской постелью по ее прямому назначению.

Меня этот подход пока не устраивал. Самоотверженность это хорошо, но я должен взрастить в Эрен и здоровый эгоизм, тот сорт жадности, который лежал в основе моей собственной страсти к ней. Мы оба хотим оказаться в объятиях друг друга, но озвученные причины, по которым мы стремимся в эту точку, пока не совпадали. Точнее, Эрен пока вслух не признавалась в этом, прикрываясь благовидным предлогом «наследника», которому в этом мире придавали слишком много значения.

Я опасался, что мой эгоизм, которым я пытался заразить свою жену, подействует на нее разрушительно, но в то же время был уверен, что Эрен справится. Я уже понял, что она была достаточно сильна, чтобы совершить этот прыжок, этот качественный рост над самой собой как личность, чтобы наши отношения пришли к желаемой мной гармонии.

Поужинали в тишине. Первым из-за стола ушел я — мне еще надо было спуститься в казармы и на конюшни, лично проверить, все ли готово к завтрашнему выезду. Эрен же нужно было раздеться, умыться и приготовиться ко сну, а я не хотел ей в этом мешать.

Проверка заняла почти час, но не потому что Арчибальд или Ларс плохо выполняли свою работу, а потому что мне все требовалось повторять по три раза. Я буквально превратился в болвана, которому в одно ухо влетает, а из другого вылетает, что было для меня совершенно нетипично. И бойцы это мое состояние заметили.

— Что-то случилось, милорд? — осторожно спросил Арчибальд. — Грегор сказал, что вы сидели в кабинете в темноте и…

— Просто не хочу надолго уезжать, почти неделя, — честно ответил я, даже не понимая, что говорю.

— Кстати, что вы решили по поводу Ларса? — внезапно спросил мой зам.

— В смысле? — непонимающе спросил я, а только потом вспомнил, с чего вообще все началось. Этот день казался таким бесконечным и тяжелым, что сцена, в которой мой заместитель голым задом лежит на сундуке с тканями моей жены, как-то выветрилась из головы. Но вопрос Арчибальда подействовал на меня отрезвляюще. Конечно же, Ларс уже покаялся первому заместителю в содеянном. Лучше сам, чем об этом буду говорить я. — А, ты про Ларса и служанку Хильду? Он едет с нами тренироваться, но, конечно же, этот засранец поплатится за такую грубость.

— Персональная схватка? На кулаках? — уточнил Арчибальд, намекая, что я на учениях отметелю наглеца так, что он будет пару дней мочиться кровью. — Или мне организовать ему круговой бой с парнями?

— О, поверь, я придумал ему наказание похуже, — ответил я своему заместителю. — Намного хуже.

Понимая, что больше ничего от меня не услышит, Арчи только согласно кивнул. Если я сказал, что придумал наказание — значит, уже придумал. Толку это обсуждать дальше?

Когда обход закончился, и я вернулся в комнату, Эрен уже лежала в постели. Все же, девушка за ужином напилась, то ли от радости, то ли, чтобы сбросить напряжение. Я скользнул за ширму, ополоснулся, после чего лег рядом.

Очень хотелось продолжить то, на чем мы остановились в кресле, но я понимал, что это будет неправильно. Я в самом деле очень не хотел, чтобы Эрен проснулась в пустой кровати после нашей первой ночи, это будет слишком жестоко и эгоистично с моей стороны. Отложить же выезд даже на день я не мог — в любой момент могло наступить резкое потепление и те направления и тропы, которые тут называли дорогами, развезет так, что мы не протащим телеги с припасами. Во всяком случае, груженые.

Так что единственное, что мне оставалось, лечь рядом и выполнить условие, которое выдвинула мне моя жена.

Я больше не отворачивался от Эрен. Лег рядом, чуть коснулся ее черных вьющихся волос, которые сейчас разметались по подушке и, легко поцеловав спящую жену в щеку, устроился рядом и попытался уснуть.

Я думал, что это будет долгая и мучительная ночь, полная развратных мыслей и внутренней борьбы, но на самом деле меня охватило огромное спокойствие и умиротворение.

Пусть Эрен и не сказала этого вслух, но я это почувствовал в ее касаниях, в её отчаянных поцелуях, в том, как она прижималась ко мне.

Она влюблена в меня, это было взаимно. И большего мне пока было не нужно.