В свободном полете

Глава 9

Вот дилемма… Джинсы или джинсовая юбка?

Волосы поднять вверх или распустить?

Красная помада или прозрачный блеск для губ?

Поддерживающий бюстгальтер или вообще без бюстгальтера?

И если мы собираемся просто сидеть в темном кинозале и это даже не свидание — а так оно и есть, — то какая разница?

И не предполагала, что успею вовремя. Стремительно осмотрев гардероб, я обнаружила, что мои лучшие джинсы в стирке, поэтому пришлось бежать в «Городскую одежду» за парой, которую я присмотрела уже несколько недель назад. Я собиралась дождаться распродажи, но это, же особые обстоятельства. И в любом случае они стоили каждого заплаченного за них цента. Клянусь, моя задница никогда не выглядела так роскошно.

Раз уж я вышла, то задержалась у «Сефоры» попробовать образцы помады. Продавщица застукала меня, когда я пыталась стащить смелый оттенок соблазнительного красного. Прикинувшись дурочкой, я позволила ей убедить меня купить серый карандаш для век, якобы для того, чтобы придать зеленоватый оттенок моим безжизненным и невыразительным карим глазам.

Так что сами понимаете, куда ушло время.

Мчусь в кино, едва не выскакивая из новеньких джинсов. Да, пожалуй, штанины длинноваты. Но это хорошо. Я таким образом, пытаюсь скрыть, что ношу старые, жутко немодные туфли на платформе, благодаря которым кажусь дюймов на пять выше.

Джейк ждет на улице. Завидев меня, он выбрасывает окурок. Веер искр пляшет по тротуару, а затем фильтр исчезает в водостоке.

— Какая по счету сигарета? — запыхавшись, спрашиваю я.

— Первая.

— Прости, я опоздала.

— Нет проблем. — Он похлопывает себя по карману. — У меня уже есть билеты. Я опасался, что будет очередь, а я не считаю просмотр фильма полноценным, если не видел все анонсы.

— Понимаю. Я появляюсь как раз к вопросам зрительской викторины. Кстати, знаешь единственного человека по имени Оскар, который получил «Оскара»?

— Оскар Хаммерштайн?

От удивления раскрываю рот. Джейк удовлетворенно смеется:

— Ты слишком впечатлительна. Этот вопрос был на прошлой неделе. Перед фильмом с де Ниро.

— А, верно.

Он распахивает дверь.

— Итак?

Перебрасываю через плечо воображаемую шаль и проплываю мимо него.

Я уже почти забыла, как волнует поход в кино в пятницу вечером. К счастью, еще на прошлой неделе мы выяснили, что оба предпочитаем сидеть подальше, и сейчас заняли отличные места в четвертом ряду с конца, в самом центре. И тут пара средних лет устроилась прямо перед нами. Я застыла.

— Хочешь пересесть? — спрашивает Джейк.

— Ты не возражаешь?

— Ничуть. Как насчет предпоследнего ряда?

— Было бы классно. — Подхватываем свои вещи и перемещаемся. — Спасибо.

— Да брось. Рядом со мной все равно устроилась шумная компания. Кажется, из тех, что любят поболтать во время фильма.

— Пфф, — возмущаюсь я. — Это хуже всего.

Свет медленно гаснет. Джейк откидывается на спинку кресла, готовый насладиться анонсами. Я же сижу прямо, по крайней мере еще минут пятнадцать, поглядывая на двери и браня опоздавших, шумно врывающихся после последнего звонка. В опере такого не бывает. Если пропустили начало, вам придется ждать антракта. Таковы правила.

Но даже когда прекратился поток опоздавших, нам не удалось в тишине и покое насладиться фильмом. Довольно скоро выяснилось, что сразу позади нас устроилась парочка глухих стариканов.

— Что он сказал? — громко спрашивает мужчина, а жена пересказывает ему.

— А что она сказала?

Невольно вытягиваю голову. Да, выразительный жест должен был бы подействовать. Но нет. Тогда вдыхаю поглубже и произношу громкое «шшш!».

Мужчина молча смотрит на меня. Потом поворачивается к жене:

— Что она сказала?

Через два часа фильм заканчивается. Ступаю на эскалатор и поворачиваюсь лицом к Джейку.

— Немного разочарована? — спрашивает он.

— Я та-а-ак рада, что ты это сказал. Я думала, проблема во мне. Я предвкушала…

— Знаю. Я целый год ждал этого фильма…

— Это на моей совести. Я так разрекламировала этот фильм, но он не имеет ничего общего с тем, что я предполагала.

Мы миновали первый пролет эскалатора и остановились на площадке, уже собираясь завернуть и продолжить движение к выходу. Но тут я остановилась.

— Погоди-ка!

— Что такое?

— Гляди! — Указываю на афишу с портретом Тома Хэнкса. — Понятия не имею, что это за фильм.

— Ты о чем? — усмехается Джейк. — Погляди на него. На нем больничный халат. И он в инвалидной коляске. Этот фильм получил награду Киноакадемии, о чем пишут повсюду.

— Мы должны посмотреть его!

— Как, сейчас?

— Он начался всего пять минут назад.

— О-о-о! — Джейк пытается удержать меня. — Нет, мы не можем.

— Но почему?

— Ну, это… неправильно.

— Ты же не всерьез, да? Заплатить десять долларов за посредственный, незаслуженно расхваленный фильм — это, по-твоему, правильно?

— Ты опять почувствуешь себя виноватой. А я не получу полноценного удовольствия.

— Ты и так не получил удовольствия. Короче, — я хватаю его за рукав и тащу прочь от эскалатора, — все в порядке. Одно из преимуществ положения безработного. Фактически нам позволено проходить в кино бесплатно.

— Но я-то не безработный.

— Ты со мной.

Его сопротивление слабеет. И Джейк позволяет увлечь себя в темный кинозал.

Как и предполагалось, второй фильм еще больший отстой, чем первый. Вдобавок сейчас мы уже четыре часа без перекура. Выкатываемся из кинотеатра в возбужденном состоянии.

— Два по цене одного, и все равно того не стоило!

— Конечно. — Я выпускаю облачко дыма. — Просто сейчас не умеют делать такие фильмы, как раньше.

— Ты любишь старое кино?

— По-моему, искусство кинематографа достигло своего пика в «Выпускнике» и с тех пор лишь спускается все ниже по спирали. — Делаю паузу перед следующей затяжкой, прикидывая, не допустила ли я сейчас грубейшего промаха. Можно ли считать «Выпускника» действительно старым фильмом? Не уверена. — Знаешь, чего мне не хватает? Саги, мелодрамы. Поведи меня как-нибудь на Дугласа Сирка, — добавляю я на всякий случай.

— Знаешь, в «Фильм-форуме» в этом месяце ретроспектива фильмов с Блейком Эдвардсом.

— Обожаю Блейка Эдвардса! — От собственного крика зазвенело в ушах. Я, кажется, завопила, как Рок Хадсон, обнаруживший норковый палантин Дорис Дей. Понижаю голос на пару октав, прежде чем продолжить. — И когда точно?

— «Виктор и Виктория» в воскресенье.

— Мы должны сходить!

— Идет, — улыбается Джейк. — Значит, встречаемся.

Знаете, почему Блейк Эдвардc гений? Я скажу вам почему. Собственно, достаточно одной сцены. Джулия Эндрюс, бедная голодающая певица кабаре, смотрит, не отрываясь, сквозь ресторанное окно, как жирный мужик хавает пончик, посыпанный сахарной пудрой. То есть именно жрет, откусывая огромные сочные куски. Джулия, облизывая губы, чувствует легкое головокружение. Камера крупным планом показывает комочки сахара на коротеньком носу толстяка. Затем вновь возвращается к Джулии — но теперь ее нет за окном. Однако видно, как несколько мужчин спешат к тому месту, где она стояла, и наклоняются над чем-то. Когда они появляются в поле зрения, становится ясно: они поднимают на ноги упавшую в обморок Джулию и помогают ей отряхнуть пальто. А потом она возвращается к себе домой и говорит домовладельцу, что переспит с ним за пару котлет.

Вот оно! Вот о чем я толкую.

Мы с Джейком так довольны своим последним выбором, что, выйдя из кинотеатра, храним молчание. Молча закуриваем, словно опасаясь, как бы слова не рассеяли легкое облачко магии кино — не уничтожили след прожектора, отпечатавшийся на нашей сетчатке, не заглушили мелодию финальной песни, все еще звучавшую в ушах.

— Утраченное искусство, да? — произносит Джейк, погасив сигарету. И вместе с ней рассеяв последние мерцания звездного тумана.

— Что? Мюзиклы?

— Нет. Хорошее кино.

Печально.

— Не хочешь ли поужинать?

— Не-а, я не голодна. — Давлю окурок каблуком. — Но знаешь, от чего бы я не отказалась? От большой фруктовой «Маргариты».

Джейк просиял:

— Я знаю одно местечко.

Он повел меня в мексиканский ресторанчик за углом, более напоминающий Тихуану, чем Канкун. Меню довольно однообразно, без лишних отвлекающих подробностей вроде «такое в сомбреро» или «ковбои верхом на халапеньо». И выбор вполне обычный: pollo, carne, cerveza. Наш заказ — «Маргариты» — кажется таким экстравагантным, что бармен, удовлетворенно ухая, закатывает рукава и готовит напиток в неподражаемом стиле.

После двух «Маргарит» и миски чипсов Джейк предлагает еще по одной, а я делаю вид, что обдумываю его предложение. После чего он подает бармену универсальный сигнал «повторить».

— Итак, — говорит Джейк, как только наши бокалы вновь наполнены, — у меня к тебе вопрос.

— Валяй.

— Лучший финал фильма?

Я чуть не выпалила: «Выпускник». Но это такой очевидный выбор. Напряженно шевелю мозгами, пытаясь найти более эффектный ответ.

— О, о'кей, есть! — Делаю большой глоток «Маргариты». — Видел «Ограбление по-итальянски»?

— Оригинал или римейк?

— Оригинал.

— И?

— В финале, когда Майкл Кейн говорит: «Погодите, ребята, у меня есть отличная идея»? Это грандиозно! Все фильмы должны так заканчиваться.

— Неплохо. — Джейк одобрительно кивает.

— Теперь ты.

— Ну, думаю, все говорят одно и то же. — Он пожимает плечами. — Но должен признать, что это «Выпускник».

— Э, слабак.

— Ладно, а как насчет лучшего начала фильма?

— Это слишком легко. «Подручный Хадсакера». Когда Хадсакер встает на стол и выпрыгивает в окно. Теперь твоя очередь.

— «Дикие сердцем». Когда Ник Кейдж пробивает башку тому парню? Знаешь, когда я пошел на этот фильм, кинотеатр предлагал возместить стоимость билета каждому, кто уйдет в первые десять минут.

— Клево. И что, уходили?

— Черт побери, еще как. К тому моменту, когда мозги парня растекались по полу, зал был пуст.

— Вот люди… — Презрительно качаю головой. — Они не распознали бы гения, даже если бы… если бы…

— Им вышибли мозги?

— Вот именно.

— Расскажи об этом. — Джейк допивает коктейль. — По последней?

— Да.

Четыре «Маргариты» на голодный желудок не самая удачная мысль. Когда я с хлюпаньем втягиваю в себя последние капли, мне приходит в голову, что эта последняя соломинка может переломить спину пресловутого верблюда. Пока не приносят счет и я не бросаюсь в безумном порыве на поиски кошелька, я даже не осознаю, насколько пьяна.

— Не беспокойся. — Джейк выуживает бумажник.

— Нет, нет, я настаиваю. — Дергаю молнию на кошельке, и все его содержимое вываливается на пол. — Блин!

Джейк хихикает:

— Тебе помочь?

— Я сама! — Ползая по полу, я пытаюсь зацепить губную помаду, поката не исчезла из поля зрения. Кое-как собрать и затолкать барахло в сумочку удается только с помощью Джейка.

— Прошу. — Он протягивает руку.

Хватаюсь за его рукава и позволяю поднять себя на ноги.

Из бара на улицу ведут три ступеньки. Будь я предоставлена себе, я бы грохнулась на колени и сползла вниз. Но Джейк крепко держит меня под руку и сводит вниз, ступенька за ступенькой. На улице он подхватывает меня двумя руками.

— Ты в порядке?

— Да-а, все о'кей. — Я выпрямляюсь, слегка покачиваясь, наконец нахожу равновесие. — Все отлично.

Джейк с любопытством смотрит на меня:

— Знаешь, а у тебя роскошные зубы.

— Извини?

— Прости, мой дедушка дантист. Я привык замечать такие вещи. Ты носила скобы?

— Четыре года, — с гордостью сообщаю я.

— Bay! — присвистывает он. — Они тебе чертовски помогли.

— Благодарю.

— Нет, я серьезно. У тебя прекрасная улыбка.

Неожиданно уголки его губ приподнимаются. Джейк наклоняется ко мне. Ближе, затем еще ближе. Его лицо вот-вот превратится в размытое пятно. Моя способность соображать явно обострилась, мне и в голову не приходит, что он собирается меня поцеловать, пока его губы не касаются моих. И я даже не сосредоточилась.

У Джейка теплые губы. И удивительно мягкие. Внешне он мужественный, сильный и даже жесткий, поэтому я предполагала, что губы у него словно бетонные. А целоваться с ним все равно что слизывать мороженое с цемента. Но на самом деле это вроде как потягивать молочный коктейль через соломинку. И я хочу допить все до последней капельки.

Наконец мы, задохнувшись, отрываемся друг от друга, чтобы глотнуть воздуха. Потираю виски, пытаясь преодолеть тяжелый случай замерзания мозга.

— Послушай, — Джейк бережно берет мои руки в свои, — я хочу задать тебе один вопрос и надеюсь, он не слишком встревожит тебя.

— Не пугай меня. — Чуть скосив глаза, я стараюсь удержать его лицо в фокусе. — Отныне ты хочешь смотреть кино только со мной?

Прости, но я не готова взять на себя такого рода обязательства.

— Я хочу знать, что ты делаешь в эти выходные.

— Вышел новый «Джеймс Бонд»? Если так, я не могу пойти с тобой. Я уже обещала своей подружке Лори. А я не подвожу в таких важных вопросах.

— Сосредоточься на минутку, о'кей?

— О'кей.

— В эти выходные в Бостоне женится мой друг. Пойдешь со мной на свадьбу?

— Да!

Мне следовало выдержать паузу. Надо было по крайней мере, обдумать последствия, понять, что это не просто приглашение провести с кайфом заслуженный краткий отпуск. Это приглашение провести выходные — и, возможно, даже в одном номере в отеле! — с невероятно привлекательным мужчиной.

Не следовало так откровенно проявлять страстное желание.

Джейк приподнимает бровь:

— В самом деле?

— О да! Обожаю свадьбы! — Два раза в жизни была на свадьбе. И на обеих крошечной девчушкой — несла цветы за невестой.

— Уф. — Он отпускает мои руки. — Отлично. Видишь ли, моя бывшая подружка собиралась поехать со мной. И с тех пор как мы расстались, я как-то не задумывался об этом. Но, кажется, выбирая блюда в меню, я указал, что она предпочитает филе миньон. Ты любишь филе миньон?

— Кто же не любит филе миньон?

— Вегетарианцы.

Точно.

Джейк совсем отпускает мои руки.

— Давай-ка попробуем поймать такси. — И ступает на мостовую, вскинув ладонь.

Сразу же подкатывает такси. Джейк открывает дверцу, и я тут же вваливаюсь внутрь, стремительно пробираясь на дальний край сиденья.

Он удерживает дверцу. Выжидательно смотрю на него. На этот раз сосредоточившись. Джейк глубоко вздыхает.

— Доброй ночи, Сара. — Наклонившись, он нежно касается моих губ. — Увидимся в пятницу.

Сделав шаг назад, Джейк захлопывает дверцу такси.