В твоё доверие. По рукоять

Глава 14

Грейс

Металлический слот памяти в ботинке тёрся о косточку лодыжки, доставляя дискомфорт всю дорогу.

По правилам, надо было отдать находку командующему отрядом. Но мне не хотелось делать это при всех, – что-то интуитивно не позволило вручить флешку Уиллсону сразу, на виду.

Может, отдать тогда Норду? Нарушить молчание прямо сейчас, начав беседу с этого?

Нет, всё-таки нет. Вернусь к этому вопросу, как только окажусь на полигоне, а пока стоило перепрятать его в какой-нибудь карман.

Норд, неторопливо ведущий тот же внедорожник, в котором привёз нас с Ким на Восточный, отвернулся к открытому окну, и я успела переложить прямоугольник носителя в верхний нагрудный карман формы.

Единственное, что отличалось в машине от предыдущей поездки: стекло, через которое я тогда, сидя на задней скамье кузова, беззастенчиво разглядывала командора, было плотно закрыто чёрной створкой. Хорошая шумоизоляция. Бойцов и пленного слышно не было.

Пыталась немного расслабиться, но чувствовала скованность каждый раз, когда Норд бросал на меня долгие, проницательные взгляды. Насколько это возможно во время вождения.

– И всё же… Могу ли я узнать хотя бы сейчас, почему… ты решил так рискнуть? Почему не согласился на квест? – робко начала, обращаясь к Норду в надежде узнать причину.

Разобраться в его четкой ненависти к Томасу.

Повернувшись к нему, я ощутила смятение, столкнувшись взглядом. Стоило ли спрашивать о таком? Вдруг посчитает нарушением субординации?

А есть ли она в принципе между нами?..

Чувствуя, как щеки начинают предательски пылать, я всё-таки снова перевела внимание на лобовое. Стараясь сосредоточиться на созерцании знакомых пейзажей вокруг.

– Пусть моё решение останется тайной, – медленно ответил Норд, отчего захотелось взвыть.

Низкий голос обволакивал. Вселял и спокойствие, и накаливал меня одновременно. Эммерсон влияет на меня. Чертовски сильно влияет. И, скорее всего, знает об этом.

А вот что мне с этим делать – совершенно неясно.

– Я уверен в своих силах.

– Даже ты не всемогущ, когда речь о криптококке и запретных зонах… – приглушённо пробормотала я, на что он только рассмеялся.

Приятным, переливчатым смехом. Кажется, ни разу его не слышала…

– Даже? – мы снова посмотрели друг на друга: Норд скептически поднял бровь. – Какое высокое мнение обо мне, Тихоня.

В этот момент захотелось провалиться сквозь землю.

– Сколько часов ты спала сегодня?

Неожиданный вопрос выбил из колеи. Хотя… Я в ней и не была, едва села в машину и принялась с наслаждением вдыхать лимонно-эвкалиптовый аромат.

Немного опешила, не сразу ответив. Так плохо выгляжу? Часто заморгав, всё-таки собралась с духом, взглянув на линию берега за окном:

– Нисколько… Не спалось.

Он недовольно хмыкнул, но последующие интонации в его голосе были мягкими:

– Я бы, на твоём месте, по приезде пошёл спать. На тебе лица нет.

Слегка задело то, что Норд, похоже, обратил внимание и на круги под глазами, и явно осунувшееся выражение. Уж простите, работать привыкла не при полном параде. Но я постаралась не показать обиды в следующих словах, как и чрезмерного сарказма:

– Это забота, сэр?

– Конечно, Гамильтон. Ты же вон обо мне беспокоишься…

Есть ли более насыщенные оттенки, кроме свекольных, которые ещё сегодня отразятся на моём лице? Почему я так реагирую? Так тушуюсь? Смущаюсь?..

– Мне сначала нужно увидеться с Шайло, раз я всё-таки поехала в Штаб, – нервно закусила губы и повернула голову к опущенному боковому стеклу. Надо как-то перевести тему с опасной дорожки флирта, на которую я и хотела, и боялась вступать: – А насчёт «рулетки»: я всего лишь не понимаю риска. Вот и пытаюсь разобраться…

– Всего лишь… – таинственно и игриво повторил Норд, пряча улыбку.

Машина нырнула в поворот, теперь проезжая дорогу, окружённую пальмами. Я тайком оглядела своего водителя: так легко и непринуждённо обращался с внедорожником, что нутро опять с приятной вибрацией сжалось.

– Я не поблагодарила тебя за то, что поддержал этот мой… выдуманный повод. Спасибо, – быстро затараторила я, пока Эммерсон не смотрел на меня.

Он ничего не ответил, сощуренно всматриваясь вперед. Будто замышлял какой-то коварный план. Впрочем, это было ожидаемо – я не представляла картину, где он весело отмахнулся бы и сказал: «да ладно тебе, обращайся».

Мы всё-таки в ролях командора и подчиняющегося приказам бойца, а не двух закадычных друзей. И если мы и разговариваем сейчас вот так, без формальностей, это не означает полного карт-бланша. Зато хоть на душе стало легче, что сказала «спасибо».

– Я бы назвал это маленьким бунтом, Тихоня, а не поводом, – глаза Норда недобро блеснули. – Не многовато ли лжи за последние дни? Или тебе больше нравится: импровизаций?

Я потупила взор, насупившись. Как ребёнок которого отчитывают. Но отчего-то это было так желанно… Особенно когда говорилось таким бархатным тоном с завлекающими нотками, что не оставалось никаких сомнений: если Норд и злился, то не по-настоящему. И больше провоцировал меня саму. Это явно доставляло ему удовольствие…

– Назвалась мне выдуманным именем, обманула командора разведки, что тебе нужно в Штаб… – перечислял он, продолжая экзекуцию. – Этому тебя учили в Верховном суде?

Я удивлённо взглянула на него. Но не успела и рта раскрыть, выяснить, откуда узнал, как Норд тут же продолжил, чуть более серьёзным тоном:

– Задам один вопрос. И только попробуй солгать ещё раз.

Умеет же вызывать в людях обжигающее чувство стыда… От его предупреждения в конце фразы я почувствовала холодок по спине:

– Чья идея была написать мне ночью? Вы с подругой обе отлично знали, что отчитываться мне необязательно. Я и так получал информацию от Лэна.

Я глубоко вздохнула, прежде чем ответить…

– Это была идея Ким.

– Ясно, – в голосе Норда моментально промелькнуло неприкрытое разочарование.

И оно так сильно ударило по рёбрам, что я почему-то поспешила оправдательно добавить:

– Я и сама хотела написать. Если бы не она, я бы не решилась. И… я не стала рассказывать о твоем ответном сообщении.

Фактическое выбитое его вопросом чистосердечное признание хлопушкой лопнуло в моей голове. Класс… И что он теперь обо мне подумает?

Норд вновь посмотрел оценивающим взглядом, пройдясь по моему лицу до шеи. Я выдержала, глядя в ответ.

– Надо же… Значит, и подруга не знает о тебе всего? – он нагло усмехнулся, переведя взор на дорогу.

Я промолчала. Он же одной ладонью коснулся своего щетинистого лица, убирая её затем обратно на руль. Моментально посерьезнел. Обдумывая что-то. И затем выдал такое, что моё дыхание на несколько секунд остановилось:

– Ты спишь с ним?

Эти слова повисли в воздухе оглушительным раскатом грома. Я потеряла дар речи, как в замедленной съёмке, открывая и закрывая рот. Нашла в себе силы только на короткий, заданный глухим голосом вопрос:

– Что, прости?

– Ты слышала меня.

– О ком ты?..

– О твоем командоре.

Последовало незамедлительно. Я почувствовала в себе нарастающие злость и возмущение, острыми шипованными шариками пронзающие тело.

Хм.

Надо подумать, как бы ответила моя беспардонная Ким на такой бесстыдный вопрос…

– Судя по тому, какие сильные эмоции вы испытываете с Томасом друг другу, этот вопрос стоит адресовать тебе или ему.

Надо же, почти получилось.

Она бы, правда, разбавила ещё отборным матом.

Договорив, я ощутила облегчение: ни на секунду не задумывалась о несоблюдении дистанции и дерзости, потому что Эммерсон какого-то хрена тоже перестал ее соблюдать. Терпеть подобное в свой адрес я не намерена ни от кого бы то ни было.

Даже от Норда.

Тем более от Норда.

Машина слегка подскочила на какой-то яме, встряхнув нас и заряженный эмоциями воздух в салоне. Губы моего бестактного водителя тронула лёгкая усмешка предвкушения и азарта:

– Как только зайдем за порог Штаба, потащу тебя в уборную, Гамильтон, и отмою язык с мылом.

Я нервно сглотнула, пытаясь примерить, сколько в его словах шутки, а сколько реальной угрозы. Ещё и представила себе эту картину.

– Ты вынудил меня так ответить. Незачем задавать такие вопросы… В них нет нужды.

– Я сам решу, какие вопросы задавать, какие нет. Так, ты спишь с ним? – невозмутимо и тихо проговорил Норд, едва эта полуулыбка скрылась с его губ.

Он сжал руль, я заметила это. Прикрыв глаза, медленно отсчитала про себя до пяти и как можно мягче ответила, еле сдерживая вновь восставшее негодование. Вот же докопался!

– Не кажется ли тебе логичным тот факт, что если бы мы с Томасом были в отношениях, я была бы не в этой машине сейчас? Я не хотела ехать с ним, разве не ясно? И думала, ты прекрасно понял и сам, что между нами ничего нет. Никогда не было.

Под конец уже все-таки вспыхнула, резким движением заправив пряди выбившихся волос за уши.

– Хотел услышать это от тебя.

Вот такой вот простой ответ.

У него всё просто.

Он. Сведет. Меня. С ума.

Чёрт бы тебя побрал, Эммерсон.

– Почему тебя это вообще волнует? – ну хватит с меня допроса, настала моя очередь.

Воздух рваными толчками выходил из лёгких. Дурацкая нервозность.

– Здесь волнуются только ты и море, Гамильтон. Я же… просто поддерживаю разговор в дороге, – Норд повернул голову и, приподняв брови, с довольной улыбкой впился в меня своим неизменным взглядом вновь.

– Как интересно… – скрестив руки на груди, с сарказмом выдавила я: – Может тогда лучше побеседуем о том, почему твоя ненависть к Томасу настолько сильна, что ты сразу же предложил «рулетку»?

– Где ты увидела ненависть? – обманчиво мягким голосом отбил Норд в том же саркастичном тоне.

Эти его чёртовы серые глаза… Полупрозрачные, со светло-металлическим оттенком. Как клинки моих ножей в экипировке – такие же острые и беспощадные.

И эти перепады в настроении.

Норд внутри у меня всё переворачивает, устраивая там бедлам.

– О, – я округлила губы в нарочитом удивлении. Разошлась в иронии, пока командор и разговор того позволяли. – Разве вы были милы друг с другом? Явно же что-то не поделили.

– Да, не поделили, – вдруг лениво подтвердил Эммерсон, высунув локоть в распахнутое окно.

Я невольно зависла. Загляделась в сотый раз на то, с какой расслабленностью он спокойно вёл машину одной рукой, пока другая лежала на бедре. Вены на чуть загорелых мышцах выделялись тонкими светло-голубыми нитями.

Так.

Надо отвлечься.

– И что именно?

Повисла пауза, которую скрашивали только равномерный звук двигателя и шум ветра.

– Том позарился на то, что должно принадлежать мне. Это всё, что тебе положено знать, – наконец последовал неоднозначный ответ.

Пока я обдумывала свою дальнейшую реплику, поймала себя на двух важных и не связанных друг с другом мыслях: первое – меня тянуло к этому ненормальному общению, окрашенному скачками эмоций, с этим немного тщеславным и властолюбивым человеком, второе – мы проехали место высадки.

КПП рядом с канатной дорогой неожиданно осталось позади. Черт, мы уже добрались до Острова Бета, а я и не заметила, как…

Я не рассчитывала доезжать до конца вместе с Нордом, не хотела обременять своим присутствием. Но, кажется, всё решено за меня.

Слишком стремительно между нами стирались какие-либо грани. Мне нужно было разобраться в своих ощущениях и в самой себе, прежде чем определиться…

С чем определиться, черт возьми?..

– Прости, но… По-моему, мы проехали? – я нахмурилась, взглядом провожая удаляющийся пропускной пункт.

– Прощаю, мы проехали, – спародировал меня Норд, не притормаживая и никак не комментируя больше этот факт. Очевидно, с самого начала собирался довозить меня до Штаба напрямую. – Как, кстати, собираешься возвращаться на полигон завтра?

Я слегка вздрогнула от вопроса. Технично съехал с темы.

Хотя, пора бы уже привыкнуть. Похоже, манера Норда – это облегченная, более адекватная копия версии общения Ким, где непредсказуемость в диалоге главная фишка.

– Эм… На попутной машине, дальше пешком до пропускного пункта канатки. Или же на лодке. Разберусь, не пропаду.

– Я видел, с каким сочувствием ты смотрела на чужого. Оставь тебя одну где-либо на Островах – сразу пропадешь, – Норд снова посмотрел на меня и покачал головой.

– Думаю, даже если это случится, ты не сильно будешь горевать по этому поводу. Помнится, когда-то на тренировке ты и сам грозился выдавить мне глаза, – прошипела я, окончательно раздосадованная неожиданным поворотом диалога.

Всё ещё считает меня слабачкой?..

Вспомнился тот бой. Но теперь, под странным, пронизывающим, как ветер, взглядом Норда, я потупила свой собственный.

– Вечно вы, женщины, перевираете наши слова. Я сказал тогда «выдави тебе глаза, сможешь ли ты так же метать?», – нравоучительно воскликнул он, озираясь по сторонам и зеркалам заднего вида. Надо же, какая память. – Я не желал тебе этого.

Его последние слова, искренние, с оттенком сожаления, с лёгким звоном отбились от моего разума. Остались приятным отголоском в ушах.

– Будем считать, что неверно тебя поняла, – покраснев, пробормотала под нос.

– Какая покладистость, – Норд недоверчиво хмыкнул и потянулся за сигаретами: – Дерзость в тебе, так понимаю, от перебора общения с рыжей.

– Её зовут Ким, – строго проговорила я. – Во мне много всего разного от меня самой. И да, я не очень люблю спорить с людьми.

Нет, всё-таки буду проявлять характер. Или…

Несуществующие боги, может уже определюсь и не буду позволять мотать себя от одной эмоции к другой?!

Норд, тем временем, прикурил, а я… Тщательно, хотя оказалось – тщетно, пыталась не выдать своего раскроенного напополам состояния. И влечения к нему.

А меня ведь влекло…

– Я заметил. Раз не любишь спорить, то, – он выпустил колечко дыма в опущенное до конца стекло и снова уверенно затянулся, – после того, как проведу допрос, я хочу видеть тебя вечером в баре.

На миг показалось, что я ослышалась. Кровь шумно забурлила в ушах так, словно в голове начался багровый водопад.

Он… Хочет меня увидеть?

И что это ещё за ультимативный тон?

– Я не люблю шумные места и алкоголь, – у меня осип голос так, как если бы вдруг заболела, и Норд заметил моё смятение. Я поспешила добавить чуть тверже: – И… это не очень смахивает на рабочий приказ, так что я вольна его не выполнять.

– Это я тоже заметил, что не любишь. Но ты придёшь туда, Тихоня, ведь у тебя же встреча с бывшими одногруппниками, – сыронизировал Норд, поддев меня, и медленно раскрыл свои губы, выпуская собранный во рту хаотичный дым. Далее безапелляционно проговорил: – Не так ли? Так что, да, это приказ.

Вот так легко. Снова.

Как он умудрялся одними словами и такой спокойной интонацией, с таким холодным блеском в глазах заставить меня подчиниться?

Как?

Я сдавалась без боя, и меня это пугало.

Очень пугало.

– Я смотрю, у тебя много заметок на мой счёт накопилось… – пробормотала я, опустив голову.

И когда успел узнать все эти факты? У него что, досье на меня?

– Много, но недостаточно, – низкий голос Эммерсона имел в себе такую бархатную хрипотцу, когда он говорил тише, что за одну секунду изводил мой разум до состояния беспомощности.

Повисла тишина.

Пока мы молчали, нахлынуло уже знакомое состояние равновесия рядом с ним, будто всё, что сейчас происходило и говорилось, было абсолютно правильным и логичным. Первозданным. Но ведь по факту нет же…

Но врать себе не удавалось.

Мне так нравилось это чувство, эта тонкая эмоция. Пора принять тот факт, что между нами действительно что-то происходит.

Норд позволял этому происходить, я позволяла.

– Я приду, если… – если ты объяснишь, что за чертовщина? – …если ты объяснишь, почему всё-таки тогда давно поделился со мной сывороткой. И почему предложил Томасу «рулетку».

Реакция Норда была молниеносной. Дальше буквально начался пинг-понг из фраз…

– Ставишь условия командору, Гамильтон?

– Если бы командор хотел разгневаться по-настоящему и наказать меня, давно бы это сделал.

– Обещание о промывке языка ещё в силе.

Почему мы говорим таким… обольстительным полушепотом, который все равно слышен в реве движка? С этими закатными оттенками на небе все становилось еще двусмысленнее.

– Окей, скажем так: это не условие, а просьба. Я искренне хочу знать, почему ты помог тогда.

– А я хочу выяснить, почему ты уехала. Почему согласилась на должность так далеко. И как получила её на самом деле.

Вот же… Всё испортил.

– Твои подозрения меня оскорбляют… – искренне хотела обидеться я.

И он туда же… И он в эти сплетни.

Но Норд пресёк это твердым голосом, кивнув мне:

– Повторюсь: я хочу знать именно от тебя. Первоисточника собственной истории.

Воцарилась тишина. Здание Штаба было всё ближе, утопая в алых и персиковых красках. Глубоко внутри я уже приняла решение, но Норда хоть немного хотелось помучить. В тот момент, когда он вновь нетерпеливо впился в меня взглядом исподлобья, я демонстративно вздернула подбородок:

– Что ж… В бар так в бар. История в обмен на историю.

Эти бартеры тайн начинают входить в привычку.

– Надо же, Тихоня. Уговаривать тебя оказалось не так уж и изнуряюще. И даже приятно.

Сказал человек, фактически приказавший мне. Поработивший волю своим обаянием и властным тоном. С чертовски поглощающими серыми глазами…

– Но ненадолго, прошу, – уже серьезнее добавила я, повернувшись к Норду снова.

Выдержав короткую паузу, он в том же тоне ответил, впервые назвав меня по имени:

– Уйдём, если будет утомительно, Грейс.

По шее пробежали мурашки. Я не сфокусировалась сначала на услышанном, – все слова стерло его медленное, с вибрирующими нотками «Грейс». Но потом, тряхнув головой, вникла в глубину фразы. И вновь от меня не ускользнули… непривычная забота и мягкость. Мягкость, которую он проявлял будто ко мне одной. Грудную клетку охватил жар, тут же заструившийся по жилам.

Эммерсон меня погубит… Зачем я вхожу в это бездонное озеро?

Но на анализ и самобичевание сил не осталось. Рационализм уступил чувствам. Смешанным, сбитым пока в испуганную кучку чувствам.

Машина аккуратно остановилась невдалеке от охраняемого входа в Штаб. Так незаметно пролетело время…

И прежде чем выйти, Норд чуть наклонился в мою сторону, окутав всё тесное пространство между нами своим запоминающимся ароматом, и, медленно растягивая слова, произнёс, не сводя глаз с моих чуть приоткрытых губ:

– Будь начеку, боец. Мой номер – первый на который ты должна звонить в случае… непредвиденных ситуаций.

Я застыла. Затем, как испуганная мышь, кивнула, ничего не понимая, но и не решаясь уточнить. Норд предупреждал не просто так, и оттенка флирта в его словах в этот раз не было.

Мы почти синхронно вышли из машины, и в это время бойцы в кузове уже выгрузились, вновь скрутив пленника. Я замялась на пару минут, забрав свои вещи, и решила без лишних прощаний двинуться ко входу в здание, пока Эммерсон, отвлекшись, раздавал команды и следил за сопровождением чужого в другую дверь с торца.

Но в спину мне всё же прилетело:

– Ориентируйся на восемь, Тихоня. Я буду ждать у барной стойки.

***

Заприметив пустой коридор, я решила остановится. Прислонившись к стене, провела ладонями по лицу, оставив у ног рюкзак и шлем. Попыталась собрать мысли в кучу, разлетевшиеся напуганной стаей голубей. Получалось плохо…

Всё ещё чувствовала дыхание Норда на своей коже. Пламя в каждой клетке от его провокаций. Послевкусие неведомой химии между нами.

Что же этот мужчина с такими внимательным взглядом, холодной статью и удушающим обаянием делает со мной?

Мужчина, с которым я не смогла представить второй в жизни, не считая того случая на пляже, двусторонний, нормальный – ага, конечно, «ты спишь с ним?» – диалог?

Мужчина, с которым меня снова свела непредсказуемая судьба, до этого мелькавший в моей жизни только в… непонятных ситуациях.

Мужчина, чей авторитет и власть ломали меня на маленькие атомы, которые он потом собирал в свои руки, как драгоценный песок.

Норд, что ты со мной делаешь?

Какую игру ты ведешь? Игру ли?..

Я ведь чувствую эту тщательно замаскированную, но проскальзывающую в словах мимолетную заботу. Я вижу, что ему не всё равно.

Но на что именно не всё равно – на меня?

На нас?

Нет. Мне всё это просто кажется…

Вдруг до боли в кулаках захотелось подойти, взять его за шкирку и громко спросить: «Что ты хочешь, говори сразу и напрямую!»

В голове – полная каша, в области сердца – щемило, низ живота тянуло и замирало в предвкушении, стоило вспомнить его запах, его взгляд, его слова. Его самого.

Так не должно быть, это неправильно.

Я должна выяснить, должна понять, что происходит, потому что ещё чуть-чуть – и будет очень поздно. А вдруг уже ничего не исправить?

Он забирал меня у меня самой по маленьким частицам, присваивая себе, как военные трофеи, а я всё никак не хотела себе в этом признаваться. Оторвавшись от стены, я вновь подняла экипировку. Ощутила бессилие. Так устала за эти дни, насколько сильно была вымотана и физически, и эмоционально, что совет Норда о том, чтобы выспаться, казался теперь слишком заманчивым.

Но с Шайло всё равно нужно было увидеться. Мы уже успели договориться в коротких сообщениях по коммуникатору. Да и попроситься на некоторое время остаться в ее комнате или квартире, смотря чем обладала.

Мне нужно её общение, чтобы в том числе отвлечься от всех этих кишащих мыслей.

И пока я направлялась к складам, очень четко осознала одну из них, пожалуй, самую ключевую: если бы можно было повторить свою ложь и вновь оказаться с Нордом в машине, я бы повторила. Не раздумывая.

***

Проверив ещё раз, на месте ли слот памяти в кармане, я вошла в полумрак складского корпуса.

Не успела я пройти и полшага, как меня окутало облако кучерявых волос и протяжный визг старой приятельницы:

– Грейс!!! Ну наконец-то! – Шайло повисла на шее, крепко обнимая. – Ну неужели!

Я прижала её к себе со смехом.

– Я тоже очень соскучилась! – воскликнула в ответ, наблюдая за спиной Шайло, как несколько бойцов между стеллажей отвлеклись и с интересом поглядывали на нас.

Она, наконец, отстранилась, но всё ещё держа за плечи, озирала меня шустрыми чёрными глазенками:

– Моя крошка стала совсем взрослой! – шутливо поменяв голос, прощебетала она и рассмеялась: – Почти не поменялась, просто стала еще краше.

– Ты тоже совсем не изменилась, – я улыбнулась ей чуть уставшей улыбкой.

Вот бы сейчас лечь и подремать…

Шайло потащила меня к одному из свободных кресел в углу рядом с высоким стеллажом, забитым одеждой. Тут мы скрылись от любопытных глаз. Она присела напротив, умерив свет в лампе рядом на столике.

Оглядевшись по сторонам, Шайло заговорщицки зашептала:

– Это правда, что ты приехала с Эммерсоном?

Я не смогла скрыть отразившееся удивление на лице.

Разговоры – и те о Норде, а мне так хотелось о чём-нибудь другом…

– Эм… Да… Но откуда ты знаешь?

Шайло игриво повела бровями и придвинулась поближе.

– Слухи по Штабу распространяются быстрее скорости света, а уж если они касаются Норда…

Я сглотнула, чувствуя, как горло начинает саднить от неприятного предчувствуя.

– Что ты имеешь в виду? – тихо спросила, не сводя с подруги глаз.

– Я совсем забыла, что вы там на своем Острове Бурь без контакта с цивилизацией живёте! До вас всё доходит позже, – Шайло забавно хлопнула себя по лбу, но мне было не до смеха: – Да и не можешь же ты знать, что тут в Штабе происходит и кто о ком что говорит. Вам, наверное, своих сплетен хватает…

– Шайло, не томи…

– Наш бывший одногруппник, ныне командор, тут целая ходячая легенда…

Я приготовилась слушать её, параллельно пытаясь успокоить разбушевавшееся сердце, и в этот момент к нам подошел офицер, только что заглянувший на склад.

Шайло, завидев его, тут же отмахнулась и грозно выдала:

– Я занята, блять, не видишь?

Я приподняла брови, гадая, позволительно ли ей так общаться с офицерским составом, но ведь это «Тиррария»… Многое за годы показало, что не всё так уж и строго и выверено по уставу.

Бедолага тут же ретировался под злым взглядом Шайло. Она обернулась обратно ко мне и продолжила, как ни в чём не бывало, откинувшись на спинку своего сидения:

– Норд, по слухам, тот ещё ловелас – чуть ли не каждый день новые бабы. Мне кажется, в Штабе кроме меня, никого не осталось, кто бы ни потрахался с ним. Не в моём вкусе, слава Островам!

Она изобразила рвотный рефлекс и рассмеялась, не замечая, похоже, как стремительно меняется выражение моего лица…

Едва я услышала её слова, почувствовала скользящее по глотке жгучее ощущение ярости, будто съела ворох углей из костра.

Ярости на саму себя.

Ну что, идиотка? Довольна?

Давай-ка проанализируем, что мы сейчас имеем: первое – слухи просто так не рождаются, и Норд видный и привлекательный во всём мужчина, а это значит, что львиная доля правды в них есть. Второе – раз в Штабе никого не осталось, как бы утрированно это ни звучало, можно понять, что ему захотелось чего-то нового. Разнообразия. Почему бы не заарканить наивную, глупую Грейс с полигона Острова Бурь, которая возомнила обо всём этом невесть что?

Третье… Я просто дура безмозглая. Всё время думаю о нём, с каждым часом погрязая в ощущениях все глубже и глубже, как в трясину, в то время как для Норда – я просто очередная галочка в списке. Развлечение на одну ночь.

«Мы ничего, блять, не забыли?» – проорало моё сознание, и я почти услышала звон и дребезг в ушах.

Разбились розовые очки, которые мне, я знала, всегда были не к лицу. Как же можно было быть такой недальновидной. Как.

Как можно было потерять контроль и чувство собственного достоинства просто из-за пары нахальных слов, взглядов и в принципе появления Норда в моей размеренной жизни.

Как можно было думать о нём с какой-то надеждой на что-то… Он и во времена подготовки славился своими любовными похождениями – та встреча в коридоре тому ярое подтверждение.

Какая же я…

Несуществующие боги!

Сейчас я была так благодарна полумраку помещения, скрывшему эмоции. Я уверена – на лице отразилось всё. Судорожно вздохнула, заставляя себя не заорать в голос, и попыталась сконцентрироваться, в том время как Шайло всё без умолку верещала:

– Я поэтому и удивилась, что ты приехала с ним, ненароком даже подумала, может, какой-то личный повод. Для всех, кто вас видел и обсуждает, ты просто выглядишь как очередная…

– Шлюха, – прошептала я, остекленевшим взглядом смотря куда-то в сторону.

– Эм… Пассия, – поправила меня подруга и наконец-то, кажется, что-то заметила. – Грейс, ты в порядке?

Внутри опустился поршень, выдавивший подобие улыбки.

– Да, да, – я прочистила горло, лихорадочно обдумывая, как закруглить едва начавшийся злополучный разговор и остаться одной. – Мы приехали исключительно по рабочему вопросу. Мне жаль, что всё так выглядело со стороны.

Но Шайло, даже спустя годы, сумела прочесть что-то между строк:

– Прости, что заговорила об этом… – тихим, извиняющимся тоном сказала она, беспокойно разглядывая меня, – Я не думала, что тебя это как-то заденет… Мало ли что эти придурки-солдафоны там говорят, через пару дней успокоятся.

– О, нет! – я чересчур наигранно отмахнулась от неё ладонью, чем сделала только хуже, – Что ты, что ты, всё прекрасно. Просто прекрасно.

Голос сорвался на последнем слове, и горло схватил лёгкий спазм горечи и жалости к самой себе. Шайло доверительно коснулась моей ладони, не спрашивая ни о чём, но продолжая что-то говорить. Мой слух, в котором всё ещё стоял траурный набат, включился только под конец её рассказа:

– …он очень жестокий и падкий до власти, Грейс. Под его руководством подготовка новобранцев поменялась настолько кардинально, что теперь до конца доходят не все. То и дело находят тела новичков на пляже, были случаи смерти и на ринге. Эммерсону плевать. На всех и на всё. Кроме себя.

Я вскинула голову, тряхнув волосами, и чуть резче, чем хотела, перебила её:

– Скажи, я могу переночевать у тебя? Я бы и сегодня уехала. Но поздновато.

Бесцветные обрубленные реплики. Всё, на что хватало.

Мне невольно вспомнился один из кошмаров, где Норд с непроницаемым лицом вонзает в мою спину нож.

Так. Надо успокоиться. И не драматизировать.

Из вас двоих – никто.никому.ничего.не.должен.

Можно подумать, что-то уже между нами случилось, чтобы считать это каким-то предательством. Прекращай, Грейс.

Норд как был для меня никем, так таковым и останется.

Шайло коротко и понимающе кивнула мне, вернув в реальность, и протянула ключи.

– Меня сегодня не будет, у меня ночная смена и потом… Ну, знаешь. Встреча с парнем, – она как-то смутилась, а я сейчас была не в том состоянии, чтобы развивать эту тему, – Помнишь, где этаж действующих бойцов? Вот туда. В левый коридор после первой развилки, там дверь под цифрой девять. Располагайся, крошка.

– Хорошо, спасибо, – сипло ответила я. – Поговорим тогда завтра, ладно? Я очень устала сегодня.

На автомате обнялась с ней, не сказав больше ни слова, и сорвалась с места. Я была благодарна Шайло за всё – за поддержку и за отсутствие расспросов.

И за то, что так кстати открыла мне глаза, как бы это не было больно, спустив с небес на землю. Вовремя. А ведь могла и сама догадаться…

Я не помню, как дошла до ее квартиры – в памяти остался лишь кусок коридора по пути, в котором на меня напали много лет назад. Но даже там я не ощутила ничего. Никаких фантомов прошлого. Только муки настоящего…

Рухнув на кровать Шайло, я, не раздеваясь, уснула тяжелейшим сном, чувствуя, как стягивается кожа вокруг глаз от постепенно высыхающих слёз. Их я всё-таки не сдержала.

Проснувшись через несколько часов, я увидела на наручных часах половину восьмого. Уже четче осмыслив всё произошедшее, приняла для себя радикальное решение.

***

Норд

Вот как избивать – а нет, блять, простите, – допрашивать пленника, когда перед глазами то и дело мельтешит её образ?

Ещё один удар, который пришёлся чужаку в челюсть и окончательно разбил мои собственные костяшки в кровь, сопровождался эхом красивого женского голоса: «Я и сама хотела написать. Если бы не она, я бы не решилась».

Грейс, чтоб её.

Меня сведет в могилу.

– Спрошу, в какой там, блять, по счёту раз, – мрачно произнёс я истекающему алыми реками чужаку, который еле дышал, будучи прочно привязанным к стулу. – Откуда. Вашу мать. У вас. Оружие?

Мой голос звенел. Заданные до этого: «где ваша дислокация?», «откуда вылезли и как выжили?», «кто ваш предводитель?» – не дали ничего. Надо подобраться хотя бы к последнему.

Тишину нарушали предсмертные хрипы, а адреналин разбавил очередной выброс из памяти: «…думала, ты прекрасно понял и сам, что между нами ничего нет. Никогда не было…»

Я всё понял. Понял, на самом деле, уже тогда.

Но мне нужно было вырвать из неё это признание.

Мне в принципе доставляет какое-то изощренное удовольствие – выбивать из людей правду.

Вот прямо как сейчас.

Солдаты, стоявшие у дверей и охранявшие вход в сырое помещение подземелий и карцеров «Тиррарии», даже не дрогнули, когда я хладнокровно прошелся ножом по лицу чужого, продолжавшего упорно молчать в ответ на вопросы. Но тут же протяжно завывший в ответ на это:

– Ты, тварь, испытываешь моё и так очень ограниченное терпение, – я плюнул в его сторону, едва он заткнулся, поскуливая.

На долю секунды задумался над тем, как бы Грейс отреагировала, увидев всё это, но тут же одернул себя.

Она этого никогда не увидит. Не узнает. Никогда не познакомится с моей тёмной стороной.

Пленник, весь в окровавленных лохмотьях, безвольно опустил голову на грудь, задыхаясь в собственной крови. Ему осталось жить пару минут, за которые нужно успеть выбить информацию.

– Элементарный же вопрос задаю, – с риторическим тоном обратился я к бойцам и вернул своё внимание чужому. Послышался их тихий и жестокий смех. – Ты что, блять, оглох? Откуда оружие?

Ещё один удар в нос, покрошивший перегородку пленника к чертовой матери.

«Что ж… В бар так в бар. История в обмен на историю…», – у Гамильтон мелодичный, глубокий голос. Мне кажется, он навсегда впечатался в перепонки.

Я не мог сосредоточиться полностью на окружающих обстоятельствах, в поисках ответа на вопрос об инциденте с оружием. Хотя прекрасно понимал, как это сейчас важно.

Перед глазами – снова её ярко-голубые радужки и краснеющие от моих целенаправленных провокаций скулы. Ее аккуратной формы губы. Светлые пряди волос. Вздернутый подбородок с едва заметной ямочкой.

Но мираж стремительно рассеялся, стоило этому связанному ублюдку что-то там прохрипеть.

Я брезгливо наклонился к его лицу, превратившемуся в кровавое месиво, и последнее, что расслышал перед тем, как чужой откинул концы, это:

– Оружие… слил… командор. У них… план…

Вот же… Блять.

Блять!

Прям как в старых допотопных фильмах.

Раскололся. И как раскололся!

Ещё бы, сука, назвал имена – цены бы не было.

Я выпрямил корпус, с холодной решимостью озирая существо перед собой, ставшее трупом. Я знал, что предатель – кто-то из «Тиррарии». Нутром же чуял.

Но чужой смог меня удивить. Командор, значит…

Оставалось теперь выяснить, сколько этих заговорщиков всего. И кто именно из четырёх.

Я больше не доверял никому, кроме себя.