В твоё доверие. По рукоять

Глава 20

Ким

Я нетерпеливо притоптывала ногой, то и дело поглядывая на наручные часы.

Да где тебя носит, Грейс?

Не выдержав, я принялась расхаживать перед порогом тренировочной, останавливаясь только когда кого-то нужно было пропустить внутрь или наружу.

В какой-то момент, когда я в очередной раз повернулась, чтобы сделать шаг, взгляд зацепился за приближающуюся светловолосую фигуру.

– Ну, наконец-то, мать твою! Где ты шоркае…? – я не договорила фразу, так и замерев с открытым ртом, потому что такой не видела Грейс никогда за всё это время.

Она приблизилась ко мне – лицо цвета серого полотна, а в голубых глазах волнами плескались слёзы. Как барьер, они тут же спали вниз, проливаясь по щекам.

Закусив мертвецки бледные дрожавшие губы, она тихонько завыла и стала медленно опускаться на колени передо мной, отчего я вошла в какой-то ступор, не зная, что предпринять.

– Эй, эй, эй, – быстро затараторила я, подхватывая её за локти и не давая окончательно осесть на грязную землю. – Ты чего, крошка? Что случилось?

В ответ я получила лишь рыдания, которыми Грейс почти захлебывалась. Её тело всё содрогалось в лихорадке слёз и эмоций, и я, недолго думая, подцепила руку и закинула на свою шею. Оглядевшись по сторонам, я была готова убить любого, кто сейчас подошёл бы к нам с расспросами, но горизонт был чист.

Грейс, похоже, поняла, что я собираюсь её увести, и еле-еле выпрямилась, на нетвердых ногах зашагав рядом.

– Нахер тренировку. Уиллсону я напишу, – пробурчала я себе под нос, пока мы шли до спален. – Сейчас, сейчас, Грейс. Дойдём…

Пару раз по дороге попадались бойцы, удивлённо оглядывающие нас, но стоило ответить им уничтожающим взглядом и рыкнуть, они тут же спешили ретироваться.

Я прислонила Грейс, краем глаза наблюдая, чтобы она не сползла по стене от охвативших чувств, и быстро отперла дверь.

Услышав бормотание сквозь всхлипы: «Не могу поверить…», я поспешила затащить подругу внутрь комнаты.

Когда осторожно уложила всё ещё рыдающую подругу на кровать, она вся съежилась в позе эмбриона и с новой силой заплакала, пряча новый вой в подушку.

Нет, ну это просто что-то крайне ненормальное и странное!

Я схватилась за голову и тяжело выдохнула, не зная, что сделать, потому что, с одной стороны, любые вопросы сейчас были бесполезны, с другой – я безумно хотела ей помочь и узнать, что случилось. Окинув мимолетным взглядом скорчившуюся фигуру, я поняла, что это не что-то физическое, не телесное недомогание или рана.

Это намного хуже.

В памяти обжигающей картинкой всплыли кадры, как Уиллсон утешал меня в моём горе много лет назад. Как я так же, один в один, выла до крика в его плечо, ощущая отцовские поглаживания по голове. Мне казалось тогда, что слёзы, как и боль внутри, никогда не закончатся…

Отогнав воспоминания, внимательным и заботливым взглядом уставилась на Грейс, присаживаясь на край одеяла. Меня настигло странное озарение, и я всё думала, какую реакцию вызовут слова, если я сейчас озвучу своё предположение.

Но решила рискнуть – я всегда всем рискую…

– Это из-за Эммерсона? – тихо спросила я, на что Грейс еле заметно кивнула, сжимая веки. В комнате снова застыли звуки её плача, который резал меня без ножа.

Сука.

А я-то думала, хоть этот окажется адекватным.

Что он там, блять, такого натворил?

Мысленно пообещав командору самую мучительную казнь, я, тяжело поднявшись с места, прошествовала к тумбе, доставая оттуда остатки спрятанного виски. Налив его в стакан, я поднесла стекло к Грейс:

– Выпей, крошка, – её даже уговаривать не пришлось, хотя подруга никогда в жизни не притрагивалась к алкоголю.

Это ж насколько всё должно было быть плохо? Всхлипы замерли на пару секунд, пока она глотала обжигающую жидкость, а после вернулись вновь, но тише.

– У меня такое чувство… – еле слышно начала Грейс, до белых костяшек сжимая подушку под щекой. – Будто меня растоптали…

Её голос окончательно осип, а мне оставалось смотреть, как она медленно погибала под тяжестью неведомого бремени.

Закинув и в себя виски, я молча уставилась остекленевшими глазами в пол, давая тишине хоть немного исцелить подругу. Готова была ждать столько, сколько нужно, пока она сама не расскажет о случившемся.

Достав коммуникатор и игнорируя очередные новые сообщения от Лэндона, который и так строчил мне всю ночь пьяный бред про любовь и прочее дерьмо, я набрала пару слов Уиллсону, настоятельно прося его не искать нас сегодня. Плевать на нарушение субординации и приказов. Пусть хоть дверь ломает – не открою сама.

Подвинувшись к Грейс поближе, я принялась гладить её по плечу, ощущая, как постепенно рыдания стихают, и она успокаивается.

***

Норд

– Думаю, от того, что ты гипнотизируешь его взглядом, ответ на экране не появится, – раздался над головой голос Лэна, который кивнул на коммуникатор в моей руке и присел рядом на широкую скамью в трензале.

– Не понимаю, почему молчит, – я был на грани того, чтобы сорваться и поехать на Остров Бурь.

Ответа от Грейс на последнее сообщение не было до сих пор, и это пиздец как напрягало.

– Ну, – спокойно сказал Лэн, озираясь по сторонам, – она может быть на дежурстве или на каком-нибудь задании. Не переживай. Грейс – не Ким, ответит.

Последние слова произнёс с лёгкой горечью, которая не ускользнула от моего внимания. Непростые нам выпали в судьбу женщины, это стоило признать.

– Спасибо, что вытащил меня из бара, – вдруг тихо проговорил Лэн, вглядываясь в тренирующихся бойцов, – Не знаю, что на меня нашло… Я бы, наверное, сдох там от алкоголя.

– Да уж, был на грани, – невесело хмыкнул я, убирая коммуникатор в карман. – Не за что благодарить. Ты поступил бы так же.

Командор коротко кивнул и встал со своего места.

– Планирую посетить Материк, займусь нашим вопросом в Научном звене. Только я прошу тебя, – Лэн вскинул ладонь в предупреждающем жесте, – не надо ехать на полигон сегодня, если Грейс не выйдет на связь. Я понимаю твои чувства, но если спровоцируешь Тома снова, нам это будет совсем не на руку. Лучше иди отдохни и выспись перед завтрашней «рулеткой», утром всё равно двинем через Остров Бурь.

– Понял, не дурак, – устало ответил я. Он будто мысленно считал мои намерения, которые действительно не стоило воплощать в жизнь сегодня. – Ты тоже там аккуратно давай. Достань всё, что сможешь. И не спались.

– Как скажете, сэр, – усмехнулся Лэндон и, развернувшись, через пару минут скрылся из поля зрения.

Я снова достал коммуникатор, невидящим взглядом уставившись в экран. Поправил полотенце на шее, игнорируя падающие капли пота.

Почему молчишь, милая?

Меня дико раздражало собственное бессилие и отсутствие вестей от Грейс. Хотя может, я драматизирую?

Я вспомнил проведенное с ней время у водопада, где как жаждущий странник не мог насытиться запахом её волос. Вспомнил, как накинулся на Грейс с поцелуями в туалете, окончательно заявляя, что она теперь – моя. Наши разговоры в машине и не только, её блеф, эти сообщения. Мои провокации и её хмурые, серьёзные ответы, за которыми прячет разгорающееся желание ко мне. Вспомнил её робость в беседах и дерзость, еле сдерживаемую пылкость в поцелуях.

Такая нереальная. Не похожая ни на кого Грейс.

Отменный стрелок, и такая при этом хрупкая, беззащитная девушка. В чьей жизни точно были и тёмные времена.

В груди что-то засвербело, принося дискомфорт – я осознал, почти почувствовал вкусом на языке, как тоскую по ней.

Ну же, милая, ответь мне…

***

Ким

Когда стихли последние всхлипы, перебивающие всё течение повествования, и Грейс, чуть заикаясь, закончила свой рассказ, я налила себе уже четвертый стакан.

Просто не верила ушам, мимо которых, кстати, тактично пропустила весь этот театр с Томом – на месте Грейс я, как ни странно, поступила бы так же. Мне ни на секунду не было неприятно оттого, что ей пришлось обнимать его и делать вид, что тянется к нему, что на его стороне – подруга выбрала верную хитрую стратегию. Скорее, я была дико зла на этого ублюдка, который довел её шокирующими новостями до подобного поведения.

А что касается Эммерсона: несмотря на мою неприязнь к нему, которая была вызвана зародившимися подозрениями в том, что действительно он мог быть виновным в пропаже оружия, и что, если бы не он, Грейс сейчас не пришлось бы собирать по кусочкам, я всё же ощущала, что в этой истории многое не сходится.

Я – непредвзятый сторонний наблюдатель, которому в голову могли прийти те вопросы и мысли, что обошли стороной затуманенный разум Грейс.

Зачем такому хладнокровному и расчетливому командору таскать с собой слот памяти, на котором якобы неопровержимые доказательства его предательских действий?

Правильно, незачем. Такую информацию хранят за семью печатями.

Мог ли кто-то ещё обронить носитель?

Ближе всего, судя по рассказу Грейс, он лежал к чужому.

Мог ли он находиться у чужого?

Вероятно, но как тот его получил?

Хм.

Грейс считает, что Норд мог специально устроить весь этот спектакль с патрулем и снайперами на Восточном Острове, чтобы сбыть оружие и в другие районы Островов – но никаких тревожных сообщений из иных областей не поступало. А если он собирался устроить переворот, это была бы отличная возможность – дать ублюдкам вылезти из всех щелей одновременно и порубить «Тиррарию» и Материк на куски.

Но ведь этого не случилось. После единственного инцидента, в принципе, ничего тревожного не происходило.

Всё это было очень странным.

– Он ждёт ответа… – сипло протянула Грейс, вложив мне в руку свой коммуникатор. Её глаза опухли от слёз и почти не открывались, а она сама продолжала лежать в той же позе, не двигаясь. – Пожалуйста, напиши что-нибудь… Чтобы он не волновался и не приехал сюда. Я не готова его видеть сейчас… Нужно собраться с мыслями, чтобы завтра всё прошло гладко.

Каждое слово давалось ей с трудом, и даже сейчас она заботилась об эмоциях командора больше, чем о своих. Я же видела, как всё-таки тяжело Грейс сдержать новые слёзы, и медленно ненавидела всех вокруг.

– Конечно, – тихо и серьёзно сказала я, открывая последнее сообщение на её устройстве. Из приличий игнорируя предыдущие.

«Всё в порядке? Томми не распускал грязных рук в твой адрес?»

Эх, Эммерсон…

Знал бы ты, кто и почему распускал сегодня вынужденно свои руки… Моментально сошёл бы с ума от ревности.

Вот ещё один повод не верить во всю эту херню: ни один мужик, мечтающий захватить власть и устроить хаос, не стал бы в то же время, планируя военные действия, сближаться с девушкой. Тем более, явно имея серьезные намерения.

Какой смысл распыляться на бабу, если тебе нужны Материк и Острова, чтобы потешить своё эго, и если сейчас тебя волнует только слив оружия чужим-повстанцам?

Кто-кто, а я точно знала, каково это, когда твой мужчина почувствовал вкус вседозволенности, новых полномочий и всевластия – в этот момент его больше ничего не интересует. Никакая женщина не будет в силах перетянуть внимание на себя – тут либо царствование на троне, либо она.

Эти два события не происходят вместе, не сочетаются никак.

За этими мыслями я настрочила следующий текст Эммерсону, старательно копируя стиль Грейс: «Извини, пожалуйста, что так долго отвечаю – много дежурств. Планирую сейчас пойти поспать. Я в порядке, надеюсь на скорую встречу».

Озвучив написанное затихшей подруге и получив одобрение, я отправила сообщение. Ответ не заставил себя ждать – такое ощущение, что Эммерсон сидел с коммуникатором в руке, ожидая хоть каких-нибудь слов от своей дамы сердца.

«Весь день не нахожу себе места, думая, как ты там. Тогда спокойных снов. Отдыхай», – блять, ну не может так отвечать человек, который замышляет предательство против всей военной организации, куда в том числе входит его… любимая?!

Что-то внутри меня пыталось оправдать этого несносного типа, заставившего мою Грейс так страдать.

Нужно было выяснить как можно больше информации обо всём этом. Но у кого?

Кто мог знать командора лучше и дольше, чем я и Грейс?

Кто-нибудь из Штаба. Кто-то, кто мог более-менее выносить общение с ним. Кто-то, кто тоже мог иметь доступ к каким-нибудь подобным тайнам и документам.

Я хотела передать ответ Эммерсона и поделиться с Грейс своими предположениями, чтобы вместе поразмыслить над этим, но подруга, оказывается, уснула, пока я в тишине занималась её коммуникатором и крутила в голове мысли. Что ж, если захочет, прочтет сообщение, когда проснется.

Проницательно вглядевшись в её подрагивающее лицо, на котором даже сейчас были оттенки оставшихся мук и тревожности, я поняла, что тоже готова пойти ради неё на какие-то нестандартные для себя шаги.

Вновь задав себе все предыдущие вопросы и обдумывая попутно план действий, я достала уже свой полу-убитый, старый коммуникатор и набрала сообщение Лэндону:

«Надо встретиться. После заката, рядом со старым КПП канатки».

***

Лэндон

Вернувшись с Материка, где быстро нашёл Фила, старого товарища по стажировке, который сейчас работал программистом в отделе информационной безопасности, я забрал оставленный перед поездкой внедорожник с доков и решил вернуться в Штаб, чтобы, не откладывая, обсудить детали с Нордом. Как вдруг на коммуникатор пришло сообщение.

Которого я никак не ожидал. Да ещё и с таким содержанием.

Гадая про себя, что же подтолкнуло Ким написать мне и позвать на встречу, я задумчиво завёл двигатель и решил сразу поехать в назначенное место.

До заката оставался час, не более, который я планировал провести в одиночестве, ожидая её.

Внутри щемило от осознания того, что она сама написала, – и что бы Ким от меня не попросила, я готов был выполнить любую её просьбу. Лишь бы снова её увидеть.

Посмотреть в эти безумные, цвета летней травы, глаза. Увидеть озорную улыбку. Да даже услышать очередной подкол в свой адрес.

Сумасшедшая, такая привлекательная Ким, от которой я отказался пять лет назад.

Идиот.

Мои дурацкие воспитание и совесть – как я мог отбить её у другого мужчины, к которому, тем более, у неё были чувства?

Только вот проблему собственных чувств и эмоций к Ким, которые с годами укоренялись внутри лишь сильнее, это не решило.

Прикидывая в уме варианты поводов для встречи, я и не заметил, как она невдалеке сошла с кабинки фуникулёра и приблизилась к моей машине, стоящей рядом с разрушенным зданием старого, уже неиспользуемого КПП. Бойцы на новом проводили Ким коротким взглядом и вернулись к своим делам.

Я встрепенулся и поспешил открыть дверцу, а Ким отошла в сторону, позволяя выбраться.

– Привет, – сухо и мрачно произнесла она, поправляя распущенные рыжие волосы, которые ветер накинул на лицо.

Она была серьёзна, как никогда – я и не помню, когда последний раз видел её такой. Впившись в меня взглядом, в котором горел огонь какой-то идейности и причастности к чему-то, она задала неожиданный вопрос:

– Расскажи всё, что знаешь о поставке оружия. И о Норде Эммерсоне, – она подняла руки в каком-то повелительном жесте и добавила: – Спрашиваю не из праздного любопытства. Намечается какая-то задница.

Я поднял брови, оглядывая её не менее внимательным взглядом, и, для начала, запоздало промолвил:

– Привет.

Ким нетерпеливо повела плечами, я же, наклонив голову, рассматривая её будто в первый раз, спокойно продолжил:

– Можешь назвать причину, по которой я сейчас должен дать тебе конфиденциальную, по сути, информацию?

Она насупила брови и сложила руки на груди.

– Поверь мне: то, что имеется у меня, намного конфиденциальнее всей этой хуйни. Это может разрушить не одну судьбу, если не жизни, – её ответ совсем не внёс ясности, но смог взволновать.

В целом, я доверял ей – не было никаких причин думать, что Ким донесет что-то Томасу, которому я тоже пока не верил, как и Норд.

Они, как мне известно, расстались, не очень хорошо. А вот из-за чего конкретно, я до сих пор не знал.

– Хорошо, давай так… – потерев веки и отняв ладонь от лица, ответил я, надеясь сохранить нить адекватности и серьёзности в разговоре, который грозился превратиться в сплошной ультиматум. – Я расскажу то, что знаю, а после ты поведаешь то, что известно тебе. И это строго между нами. Идёт?

Ким хмыкнула и с лёгким недовольством кивнула, всё ещё пребывая в закрытой позе.

– У Норда есть основания подозревать кого-то из троих командоров в том, что они поставили оружие чужим. Что знали о чужих давно. Пока не ясно, как поставили и в каком количестве – сейчас я пытаюсь выяснить это через знакомых в Научном звене, запросив копии документов. Нужно понять, что именно подписывал Главный командор в начале проекта по разработке этих автоматов.

Лицо Ким неясным образом менялось – я никак не мог понять, о чём она думает. Она поспешила перебить:

– Ты уверен в Эммерсоне? Уверен, что не он, а именно Макс подписывал эти документы? – с подозрением в голосе спросила она, и я почувствовал себя как на допросе.

– Норд никак не мог подписать подобное, так как новые расширенные полномочия, позволяющие это сделать, он получил за пару дней до первой вылазки чужих в патрулируемом мною тогда секторе. А новую разработку подписали и согласовали около месяца назад. Да и он не стал бы… – всё ещё не понимая, к чему она ведёт и зачем задаёт такие вопросы, спокойно и логически разъяснил я.

После этих слов Ким отняла руки от груди, уперев их в бока, и с задумчивостью уставившись в сухую траву:

– Занятно, блять… – тихо прошептала она, но я всё же услышал эти слова. – А что с тем пленным?

– Умер после допроса. Норд смог выбить из него только, что «это командор и у него есть план». Ким. Объясни, пожалуйста, зачем тебе всё это и что ты в принципе знаешь об этой истории, – вкрадчиво, но с нажимом потребовал я, сделав шаг к ней.

Она не отстранилась, всё ещё завороженным взглядом озирая траву. Но, услышав меня, медленно начала:

– Сегодня Томас позвал Грейс к себе, чтобы обсудить содержимое карты памяти, которую она нашла тогда во время спецоперации рядом с чужим. Да-да, не смотри так, нашла и никому ничего не сказала. И слава «Тиррарии», что не сказала. Потом передала находку Уиллсону, а тот – Тому. На карте, которой, кстати, обычно пользуются в Научном звене, оказалась такая информация, что закачаешься: куча документов по проекту оружия, по поставке и последующему использованию. И все, блять, подписаны Нордом.

Я округлил глаза, не удержавшись от тяжёлого шокированного вздоха.

– Но этого не может быть…

– Теперь и я понимаю, что не может, раз ты утверждаешь, что он никак не мог подписать подобное. Но меня ещё смущает то, что Норд солгал ей. Грейс думает, что чужой в карцере, – Ким зло сплюнула в сторону, вызвав во мне острое желание отвлечься от темы и сделать замечание. Перевоспитать. Но я сдержался.

– Он мог сделать это из лучших побуждений – не всякой девушке приятно знать, что её… хм… возлюбленный может забить до смерти человека на допросе. Погоди, а какая дата стояла в документах на носителе? – я уже не знал, чему и кому верить…

– Хер его знает. Грейс не сказала. Я думаю, она даже не запомнила дат…

Мозг лихорадочно обдумывал полученную информацию, и я выдал что-то совершенно дикое, что никак не вязалось с моей привычной рассудительностью:

– Ты можешь проникнуть в кабинет Томаса и проверить всё это? Например, завтра, когда мы будем на «рулетке»?

Ким вскинула голову, отчего рыжие локоны ловко отпружинили, и взбудораженными глазами посмотрела на меня:

– А это неплохая идея… Ты хочешь сопоставить данные на носителе с данными, которые получишь от ученых? Когда ты их, кстати, получишь? – тут же сообразив, проговорила она, неосознанно подойдя ко мне ближе.

Меня захватил её воинственный настрой, заразив сознание, и я поспешил ответить:

– Через день-два. Да, как минимум, хочу проверить даты. Хоть убей, но я на девяносто девять процентов уверен, что Норда подставили, вбив его цифровую подпись в эти документы. Правда, не знаю, как именно. По крайне мере, я убежден в том, что своей рукой он никак не мог этого сделать из-за разницы во времени. При сопоставлении будет понятно, где правда, а где ложь.

– Куда ты дел один процент? – игриво улыбнулась Ким, отчего я замер – так далеко в нормальном общении мы не заходили.

– Люблю математику, ты же помнишь. Всегда оставляю погрешность, – тихо проговорил я, отводя взгляд от желанной улыбки.

– Решил проявить мужскую солидарность и поучаствовать в «рулетке»?..

Я явственно слышал в ее тоне озабоченность. И это окрыляло.

– Я не против поддержать Норда. Сейчас это важно, да и хороший способ утереть Томасу нос. Хоть и рискованный способ…

Ким замолкла. Кабинки канатки со скрипом в нерушимом темпе ездили туда-сюда, чуть качаясь от бриза. Закатные лучи бликами скакали на стеклах. Я взглянул на них, всё ещё боясь даже вздохнуть лишний раз, чтобы не нарушить устаканившуюся нормальность в нашем разговоре. И не торопил Ким, хотя желал сказать так много…

– Эммерсон не должен знать о носителе. И о Томе с Грейс. Она сейчас в ужасном эмоциональном состоянии, – нарушив молчание первой, строго заметила она, проследив за моим взглядом, а после опустив его к морю, облизывавшему столбы канатной дороги. – Пускай она сама поговорит с ним завтра. Если он узнает обо всем сегодня и приедет на полигон, будет полный пиздец.

Ким пересказала всё, что произошло в течение последних часов: о действиях Грейс в кабинете Томаса и о её последующих страданиях, добавив, что главнокомандующий полигоном имеет на неё виды ещё со времен начала карьеры, на что я, не уставая удивляться новым открывающимся подробностям, понимающе кивал. Теперь точно был уверен, что Норд разнесет полигон и Тома даже не за то, что тот имеет на него компромат, а просто за неровное дыхание рядом с Грейс. И за принесенные ей душевные терзания…

Надо же.

Почему я тогда, порекомендовав её как талантливого новобранца, не заметил что-то эдакое от Томаса? Тщательно скрыл свой интерес или я был невнимателен?

Внутри вспыхнуло странное чувство понимания и согласия с Нордом – мало того, что Томас забрал у меня тогда Ким, так он ещё и пытается завлечь теперь и Грейс, за которую я чувствовал гордость, как за подопечную, в свои сети. Так не пойдёт.

– Ты права, – промолвил я, смотря Ким прямо в глаза. – Если Грейс справится и окончательно убедит Тома в союзничестве, мы выиграем время. В остальном – ей решать, что и как обсуждать с Нордом.

Мы вновь неловко замолчали. Ким, убирая пряди волос от своего лица, которые прилипли к тонким, манящим меня губам, тихо произнесла:

– Тогда будем на связи… Грейс «очаровывает» Тома, не позволяя распространить это дерьмо, я попробую скопировать данные с носителя, а ты держи меня в курсе остальной информации: как только картина прояснится, будет понятно, что делать дальше. Голубки же разберутся между собой сами.

Она развернулась, собираясь уйти, в своей жесткой, бескомпромиссной манере, но последующий вопрос, который я задал чуть охрипшим от волнения голосом, остановил её:

– Может, и нам пора между собой разобраться?

Ким обернулась ко мне, обхватив себя руками. Застыла, поджав губы, и подняла на меня обреченный взгляд. Ее уверенность в себе улетучилась. Тон надломился.

– Лэндон, пожалуйста… – не знаю, собиралась ли она что-то договорить ещё, но я в два шага оказался рядом и положил руки на её плечи, сжимая и перебивая:

– Нет, Ким. Хватит… Ты меня всего извела своими необоснованными отказами. Я вижу, что тебя тоже тянет ко мне. Но ты постоянно намеренно бьешь себя по рукам, отказываясь, как ребёнок, от чего-то нужного и важного.

– Оставь эти сравнения с детьми, – глухо прошептала она, и тут в зеленых глазах стали появляться слёзы, причина которых мне была абсолютно неясна. – Ты не понимаешь, о чём говоришь…

– Так объясни мне! – воскликнул я и легонько встряхнул Ким, не заботясь о её чувствах, потому что мои собственные захлестывали с головой. Я устал ждать… – Объясни мне, что происходит. Какого хрена ты меня морозишь? Я все эти годы думал о тебе. Мечтал вернуть тебя.

– Лэн, нет, я… Я тебе не пара. И у меня просто отвратительная репутация, – всхлипнув, ответила она, вцепившись ладонями в мои запястья, но не пытаясь отнять их от своих плеч. – Все эти годы, пока ты хотел вернуть меня, я думала лишь о том, как не пустить себе пулю в лоб.

– Что ты такое го…

– Что слышишь! Я потеряла желанного мне ребёнка! – с яростью воскликнула Ким: – Я была беременна тогда от желанного мне мужчины! Мне насрать на свою жизнь, я давно бросила её под откос, и только благодаря Уиллсону, а потом и Грейс, я всё ещё на плаву…

Из меня словно выбили дух.

Я никак не ожидал подобного.

Я совершенно не был готов к такому.

– Мне больше не нужны отношения! И долбаные страдания!

В голове сразу сложились яркие картинки прошлого – я понял, почему она разошлась с Томом, почти прочувствовал сам её боль… И в этот миг готов был поехать на полигон и лично застрелить этого ничего и никого не ценящего ублюдка. Невольно подумал, что надо было дать Норду возможность искромсать его тогда на Восточном…

Чтобы хоть как-то успокоить бушующий внутри гнев, я ладонями обхватил мокрое от слёз лицо Ким и прижался крепким и долгим поцелуем к её лбу, направив в него всю свою энергию.

Затем, всё ещё держа её щеки, я всмотрелся в глаза и дрогнувшим голосом прошептал:

– Я не знал этого. Клянусь, я ничего не знал. И плевать на то, что говорят о тебе и что ты сделала со своей жизнью потом, как и с кем ты её прожигала… Прости меня за то, что отдал тебя ему, за то, что даже не поборолся. Тогда меня не было рядом, но сейчас, я прошу тебя, позволь быть с тобой. Ким, прошу…

– Лэн… Не надо… Пожалуйста… Мне не нужна любовь… Я не верю в неё… Больше не верю… Я боюсь, я не смогу пережить это снова… – она так беззащитно сжалась и зажмурилась, что я, не удержавшись, тут же поцелуями собрал соленые слёзы с кожи.

– Дай нам шанс. Со мной ты будешь в безопасности.

– Он говорил мне то же самое…

– Он – это не я! – со злостью воскликнул я, сгребая её в охапку и утыкаясь носом в волосы, пахнущие солнцем и ромашками. Крепко сжав Ким в своих объятиях, я повторил чуть тише: – Он – это не я, Ким… Я никогда бы не оставил тебя, с ребёнком или без него. Дай нам шанс, я прошу тебя. Ты родишь детей. Мне. Я буду их отцом. У нас их будет столько, сколько мы захотим, только прошу тебя, не отворачивайся от меня… Не отвергай меня.

Минута… Другая… Мир исчез. Когда я почувствовал её робкие объятия в ответ, чуть не сошёл с ума.

Она сделала это. Приняла решение.

Моя безумная, прекрасная, такая сломленная Ким.

Я знал, что последующие действия могли спугнуть или показаться неуместными, но просто не мог сдержаться – найдя влажные губы, я поцеловал её так глубоко, как было возможно, вложив в этот поцелуй все обуревающие сейчас и эти годы эмоции.

И она ответила мне. Со всей страстью, тихо всхлипывая от оставшегося шлейфа горечи и боли. Во вкус нашего танца языками вплелись оттенок виски и сладость мятной жвачки, которую Ким, похоже, жевала по дороге сюда. Пыталась, очевидно, скрыть от меня алкогольный запах.

Не останавливая поцелуй, мы двинулись назад к машине, на ходу уже нетерпеливо раздеваясь и бездумно бросая куртки на землю рядом. И всё равно, что с КПП что-то будет видно.

Я наощупь нашёл ручку задней двери, кое-как открыв одной ладонью, пока другой рукой обхватывал Ким, и в этот момент она прервала поцелуй, прижавшись ко лбу своим, пряча взгляд вниз:

– Никогда не бросай меня, Лэндон… – её горячий шепот достиг моего слуха, ещё раз подтверждая то, что всё происходящее – правильное и больше нерушимое. – Никогда меня не бросай.

Больше нерушимое.

Никем. Ничем.

Я больше никогда никому её не отдам.