Варрэн-Лин: Сердце Стаи

Глава 10

— А ты их видел? — Динка склонилась к трактирщику, заговорщически понизив голос до шепота.

— А то! — гордо надулся трактирщик. — Как раз мимо моего трактира и везли. Всех четверых видел. У-у-у, твари рогатые!

— Всех четверых до столицы довезли? — с сомнением в голосе переспросила она. — И ни один в дороге не издох даже?

— Да что им будет! Живучие гады, — хмыкнул трактирщик.

— И где их теперь держат? До казни-то? — поинтересовалась она у разговорчивого хозяина заведения.

— Известно где! В тюрьме, конечно. Там такие казематы в подвалах, что оттуда не то, что демон — сам дьявол не выберется, — с гордостью за отчество отозвался трактирщик.

Динка обессиленно уткнулась лбом в столешницу. Опоздала... Так опоздала! Теперь вытаскивать их либо из тюрьмы, либо прямо с эшафота на глазах у сотен людей.

— Что ты, красавица? Испугалась что ли? — неправильно понял ее жест трактирщик. — Не боись! В тюрьме решетки крепкие, еще никому не удавалось сбежать оттуда.

— Ты так говоришь, будто сам там бывал, — буркнула Динка, теряя интерес к разговору и утыкаясь в тарелку с едой.

— А вот и бывал! — хвастливо заявил трактирщик. — У меня там зять охранником работает, он и сводил меня на просмотр. Все там показал!

Динка насторожилась и подняла на трактирщика цепкий взгляд.

— Зять, говоришь? — она тряхнула плечами, отбрасывая плащ за спину и обнажая глубокий разрез рубахи на груди.

— Зя-я-ять, — проблеял трактирщик, утонув взглядом в ее декольте.

— А твой зять может и мне экскурсию провести? — прошептала Динка, ложась грудью на стойку прямо перед носом мужчины.

— Зачем тебе, красавица? — хрипло проговорил хозяин, протирая стойку тряпкой все ближе и ближе к женским округлостям, так бесстыдно выставленным напоказ перед ним.

— Затем, что страсть как хочется этих демонов поближе увидеть, — интимным шепотом выдохнула Динка, хватая его руку и прижимая к своей груди. — Пожалуйста!

Трактирщик судорожно сглотнул, пару раз сжал рукой мягкую округлость, а затем с сожалением отнял руку.

— Я черкну тебе записочку для зятя, если тебе так хочется, — проговорил он, все еще тяжело вздыхая.

— Я щедро отблагодарю, — прошептала Динка и положила на стойку ладошку, из-под которой призывно поблескивала золотая монета. Глаза трактирщика загорелись уже другим блеском.

— С тобой приятно иметь дело, милая, — промурлыкал он, пряча монету под фартук, доставая оттуда скомканный кусок бумаги и выводя угольком на нем закорючки.

— Пиши, что и ему достанется награда, если не обманет и покажет демонов по чести, — подсказала Динка, вцепившись в стакан с молоком, чтобы скрыть, как дрожат пальцы рук.

В крови плескало радостное возбуждение, усталость словно бы улетучилась.

— Пойдешь в трактир «Седая корова», — наставлял трактирщик. — Спросишь там Мутного Ряху, зятя моего так кличут. Он там завсегдатай. После каждого дежурства заходит пропустить стаканчик-другой. Как увидишь, ему и передай записочку.

— Седая корова, Мутный Ряха, — застолбила в своей памяти Динка. Жаль, что Хоегард не успел научить ее читать. Что там в записке накорябал трактирщик?

— Да, все верно, — закивал головой мужчина. Но тут его окликнули, и он поспешно покинул стойку.

— Привет.

Динка вздрогнула и оторвалась от созерцания бумажки, испещренной неизвестными ей символами. Рядом с ней за стойкой устроился на высоком табурете симпатичный молодой мужчина. Динка поспешно спрятала записку во внутренний карман куртки и запахнула поплотнее плащ.

— А имя есть у такой красивой девушки? — не отставал незнакомец.

— Динка, — буркнула Динка, выскребая с миски остатки подливы куском хлеба.

— Дина, Диночка, — мечтательно протянул парень. — В первый раз в столице?

«Диночка», — хмыкнула про себя Динка. Никто ее так не называл, словно и не к ней это относилось.

— В первый, — тем не менее, ответила она. Может этот паренек тоже окажется чем-то полезен?

— А я с рождения тут живу, каждую улицу в столице знаю, — похвастался незнакомец. — Ты хоть представляешь, сколько там домов, улиц и людей?

Динка отрицательно покачала головой. Она как-то не подумала, как будет искать трактир «Седая корова» в таком огромном городе.

— Ты читать умеешь? — поинтересовалась она, разглядывая соседа из-под полуопущенных ресниц.

— Конечно! Кто ж в наше время читать не умеет? — подмигнул он ей. Мужчина был высок и хорошо сложен. Средней длины светлые волосы были уложены в щегольскую прическу. Из-под длинных темных ресниц на Динку смотрели лукавые ярко-голубые глаза.

«В такого красавчика и влюбиться можно было бы», — с грустью подумала Динка. Что было бы, если бы она влюбилась в человека? От человека хотя бы понятно, чего можно ожидать. Динка вспомнила, как мучилась в страшных догадках, не понимая поведения ва́ррэнов. С молодым человеком, который прямо сейчас сидел с ней рядом общаться было так легко. Он всем своим видом излучал дружелюбие, легко находил тему для разговора и так открыто улыбался, что сердце Динки оттаяло. Можно было бы гулять, держась за руку, и разговаривать обо всем на свете, смеяться, смотреть друг на друга. Давно ей ни с кем не доводилось болтать так непринужденно.

Но влюбляться ей было некогда. Слишком важное дело ей предстояло.

Динка развернула перед ним записку.

— Читай, что тут написано, — требовательно попросила она.

— М-м, посмотрим. «Подателю сего исполнить, о чем просит», — прочитал мужчина. — А ниже «за щедрую плату». Вот здесь: «У дороги. Федор».

Мужчина поднял на нее вопросительный взгляд, но Динка выхватила бумажку из его рук, бережно свернула, убрала обратно в карман и только после этого буркнула:

— Спасибо.

— Так что планируешь делать в столице? — не отставал красавчик.

— Хочешь помочь мне? — спросила Динка и взглянула на него снизу вверх, тряхнув волосами и проводя кончиком языка по губам, — За щедрую плату…

Но мужчина не купился на ее заигрывание и улыбнулся широко и открыто, глядя ей прямо в глаза.

— Смотря сколько заплатишь.

— Плачу золотом, — проговорила Динка, раздумывая, что будет эффективнее: показать грудь или золотую монету. — Мне надо попасть в трактир «Седая корова». Чем быстрее, тем лучше.

— По рукам, — с готовностью хлопнул по столу красавчик. — Один золотой вперед, второй по окончанию работы.

Динка выложила перед ним золотую монету и обратила внимание, как цепко он схватил ее со стола, пряча куда-то в складки своей одежды.

— Когда выезжаем? — спросил он, поднимаясь из-за стола.

— Прямо сейчас, — вздохнула Динка, тоже сползая с табуретки и едва сдерживая страдальческий стон. Тело немилосердно болело каждой своей клеточкой.

— А почему ты без седла? — удивился Динкин провожатый, глядя как она выводит из конюшни свою серую в яблоках лошадь. Лошадь мотала головой и упиралась всеми четырьмя ногами. Она тоже устала и не готова была продолжать путь прямо сейчас.

— Лошадь украла, а седло не успела, — невесело пошутила Динка, хватаясь за гриву и подтягиваясь на спину животины.

— Я без лошади, но могу сесть к тебе за спину, — предложил провожатый, глядя на нее снизу вверх.

— Иди лучше пешком, я тихо поеду. Лошадка устала, — тут же отбрыкалась Динка, едва представив, что к ее спине будет прижиматься мужское тело.

— Кстати, меня Костик зовут, — представился провожатый, бодро шагая рядом с лошадью своими длинными ногами.

— Угу, — без интереса отозвалась Динка. Все ее мысли были поглощены загадочными Мутным Ряхой и сомнительной перспективой проникнуть в тюрьму. Ну проникнет она… Подойдет к решетке, посмотрит на полуживых демонов и… Что дальше то?

Костик еще несколько раз пытался ее разговорить, но Динка не отвечала, вытянувшись на лошадиной спине и устало зарывшись лицом в гриву. Под мерное укачивание лошадиного шага спать хотелось неимоверно. Динка вспоминала, как дремала верхом на лошади в надежных руках Штороса. Шторос, Шторос… рыжий мерзавец оставил в ее памяти больше всех воспоминаний. Интересно, какая у него будет рожа, когда он вновь увидит ее? Обрадуется ли он ей? А Дайм? Жив ли он еще? Динка вспомнила его развороченный живот, словно пробитый тараном, и содрогнулась. Разве после такого выживают? Динке так захотелось вновь прижаться к груди Дайма, ощутить запах его тела, что на глазах выступили слезы.

— Диночка, просыпайся. В городские ворота въезжаем, — окликнул ее провожатый. Динка отметила про себя, что забыла его имя, едва услышала.

Она выпрямилась на лошади и оглянулась. Перед ней возвышалась сложенная из камней городская стена. Она окружала город непрерывным кольцом. Прямо по дороге были гостеприимно распахнутые городские ворота.

— Слезай с лошади, — услышала она голос провожатого. — В городе нельзя верхом, только на поводу. Такие правила.

Она соскользнула с гладкого лошадиного бока и пошла плечом к плечу рядом со своим спутником.

— Ну, смотри и удивляйся, — с энтузиазмом проговорил ее провожатый. А удивляться было чему. Динка, разинув рот, вертела головой во все стороны.

Под ногами, будто пол, вымощенная камнями дорога. От ворот веером расходились во все стороны улицы. И по обе стороны от каждой возвышались двух-трехэтажные каменные дома. На каждом доме висела яркая цветная вывеска с закорючками надписей, а иногда и с картинками. Вот лавка брадобрея с нарисованными на вывеске расческой и ножницами. Вот пекарня. Даже без картинки можно было догадаться по сладкому запаху, от которого рот наполнился слюной.

По улицам города шло во все стороны несметное количество людей. Все куда-то спешили. Кто-то, как и Динка, вел на поводу лошадь. Кто-то тащил груженую телегу, ухватив за оглобли. Бегали мальчишки, играя и наталкиваясь на прохожих. Лоточники хватали ее за рукава, предлагая свой товар. Но ее спутник уверенно отодвигал их рукой, не давая прикоснуться к Динке. От навалившихся звуков и запахов кружилась голова, и Динка неосознанно придвинулась ближе к своему провожатому. Парень уверенно рассекал толпу, словно нос лодки, рассекающий речное течение. И Динка даже порадовалась, что наняла его. Сама она ни за что бы не сориентировалась в этом людском море. Да и как здесь искать таверну «Седая корова», если этих таверн тут на каждом шагу.

— Внимание! Внимание! — кричал босоногий мальчишка, повиснув одной рукой на вывеске, а в другой сжимая пачку бумаги с разноцветными надписями. — Третьего дня на площади у тюрьмы казнь рогатых демонов через отсечение головы! Внимание! Внимание! Портрет всех четверых демонов всего за два медяка.

Рука Динки непроизвольно потянулась к мошне. Так хотелось увидеть их лица, хотя бы на портретах. Но она одернула себя. Не стоит выдавать свой интерес слишком явно.

Спутник осторожно потянул ее за рукав, и Динка виновато улыбнулась. Провожатый уводил ее от центральных на более тихие улочки. И вскоре Динка уже сбилась со счета сколько раз они свернули.

— А вот и «Седая корова», — проговорил он, останавливаясь у ничем не примечательной вывески с нарисованными закорючками. Душу Динки наполнила благодарность. Сама бы она ни за что на свете не отыскала это место. Словно чувствуя это, мужчина порывисто обнял ее, на секунду сжав в своих руках.

— Удачи тебе, Диночка, — прошептал он ей прямо в ухо.

А затем быстро отстранился и шагнул за угол, скрывшись из вида. Динка растерянно хлопала ресницами и смотрела на угол дома, за которым он скрылся. Они же договаривались, что она оплатит ему второй золотой, как только он доведет ее до нужного места. Так и не разгадав странный поступок своего провожатого, Динка растерянно пожала плечами, шагнула в сторону входной двери и… замерла на месте.

Привычной тяжести дорожной сумки за плечами не ощущалось. Динка схватилась за ремешок, все еще висевший через плечо, но в руках у нее остался лишь короткий обрезанный кусочек.

— Ублюдок! — заорала Динка, сообразив, что произошло и бросаясь в погоню. Но за углом, куда он свернул, был короткий узкий проулок между глухими стенами домов, открывающийся прямо на центральную площадь у тюрьмы и ратуши, по которой суетливо текло людское море. Пытаться найти вора в такой толпе народа было все равно, что искать иголку в стоге сена. И учитывая то, что подлец знал в городе каждую улочку, а Динка растерянно озиралась, не зная в какой стороне теперь городские ворота, шансы вернуть свою собственность приближались к нулю.

Она, покачнувшись, прислонилась к глухой каменной стене и тихо заскулила. Слез не было. Кажется, за последние дни она вылила весь доступный ей на месяц запас слез. И теперь глаза были словно присыпаны песком, и из них не скатилось ни слезинки.

За что? За что с ней это все? Захотелось просто сесть на землю и прямо здесь умереть. Потому что жить дальше было незачем. Ей нечем заплатить Мутному Ряху, и она не попадет в тюрьму. Если она не доберется до демонов за три дня, то до них доберется палач и смеющаяся толпа, жаждущая крови.

Да и с чего она вообще взяла, что сможет освободить опасных преступников, которых по всей земле ловила королевская армия? Динка нащупала на поясе метательные ножи Тирсвада и отцепила один. Задумчиво повертев его в руках и полюбовавшись как играет солнце на остром лезвии, Динка приложила его к своей шее. Наверное, это совсем не сложно. Раз и все. Делала же она так со здоровыми мужиками, а уж со своей тонкой шеей и подавно справится.

— Эй, девчонка! Что расселась тут? — чей-то назойливый мужской голос раздался прямо у нее над головой. Динка скрипнула зубами и крепче сжала в руках лезвие, чувствуя, как по пальцам потекла кровь.

— Эй, ты чего это удумала? — в голосе появилась растерянность, и руку с ножом перехватила чья-то сильная пятерня. — Ну-ка брось это! Брось, я сказал!

Пятерня сильно сжала ее кисть, вынуждая расцепить пальцы. Нож выпал из ослабевшей ладони и с металлическим звоном упал на вымощенную камнем дорогу.

— Отпусти меня, — прошипела Динка, вырывая свою руку из крепкой хватки.

— Отпущу, — согласился мужчина. — Но сейчас ты пойдешь со мной.

Динка подняла на своего мучителя пылающий яростью взгляд и молниеносно выхватила свободной рукой второй нож и приставила к беззащитному снизу горлу.

— Отпусти, я сказала! — рявкнула она во всю силу своих легких. — Иначе я прирежу тебя, как свинью!

— Ох, да что же с тобой такое, девочка? — мужчина нисколько не испугался угрозы. Он был уже пожилой, с завязанным на затылке пучком седых волос. У него были водянисто-голубые глаза под дряблыми веками, и он смотрел на нее по-отечески сочувственно. И Динка вдруг вспомнила, что так смотрел на нее отец, когда был жив. Ей было около пяти лет, она играла во дворе их дома, перекладывая камешки из одной кучки в другую, а отец сидел на крыльце и вот также смотрел на нее. Динка всхлипнула и медленно опустила руку с ножом.

— Все хорошо… Все будет хорошо, — пробормотал старик, прижимая ее к своей впалой груди и поглаживая по голове шершавой ладонью.

И Динка разрыдалась. Она плакала, словно ребенок, всхлипывая и захлебываясь рыданиями. Она плакала обо всем: об отце и матери, которых никогда больше не увидит, о потерянном брате и погибшей от рук демонов Агнесс, о четырех чудовищах, которые стали ей так дороги и которые должны были погибнуть через три дня от рук палача… Вся ее жизнь была чередой потерь. И сейчас, когда она твердо решила не допустить, спасти, защитить, словно весь мир восстал против нее. Бандиты, грабители, насильники, волки, мошенники… За что? Что она сделала плохого? Неужели ее маленькое желание просто быть кому-то нужной настолько противно миру, что на каждом шагу встают перед ней непреодолимые препятствия.

Она плакала и плакала, и, казалось, слезы никогда не кончатся. А старик все держал ее в объятиях и успокаивающе похлопывал между лопатками.

— Здесь рядом моя харчевня. Пойдем, я налью тебе воды, — проговорил мужчина, когда Динкины всхлипывания стали реже.

— Как называется твоя харчевня? — спросила Динка, отстраняясь от его груди и поднимая на него заплаканные опухшие глаза.

— «Седая корова», — улыбнулся старик и морщинки разбежались от его глаз по всему лицу.

— А почему не бык? — улыбнулась Динка ему в ответ, подбирая с земли ножи и, не глядя, прикрепляя их обратно на пояс. Хоть в чем-то мошенник не обманул. Довел-таки до нужного места. Костик. Динка вдруг отчетливо вспомнила его имя.

— А потому что… — засмеялся старик, подхватывая ее под руку и заводя в помещение таверны.

Внутри «Седая корова» была очень необычна для таверны. Динка привыкла к тому, что, войдя в двери харчевни, сразу попадаешь в большое квадратное или прямоугольное помещение, с окнами на той же стене, что и дверь.

Где напротив двери стойка с посудой, а вдоль стен расставлены столы с лавками. Здесь же дверь вела в темный коридор, по которому и повел ее старик. Коридор проходил сквозь весь дом и открывался в просторную светлую комнату.

На двух стенах в этой комнате были огромные в человеческий рост окна, выходящие с одной стороны на оживленную улицу, с другой стороны на площадь перед тюрьмой, посредине которой возвышался недостроенный эшафот. Прямо у окон, вдоль обоих стен были установлены аккуратные округлые столики на одной резной ножке. Они были высотой Динке по грудь. А лавок нигде не было. Стойка с посудой и выпивкой скромно примостилась в углу с той стороны, с которой они зашли. Высокие табуреты для сидения были только у стойки, в самом темном углу комнаты.

— Ну присаживайся и рассказывай, — радушно предложил старик, по-хозяйски заходя за стойку и доставая с полки высокий прозрачный стакан.

Динка залезла на табурет в самом темном углу и уткнулась лицом в стойку. Рассказывать не хотелось. Сама дура! Безмозглая курица! Правильно Шторос говорит: коза, да и только. Повелась на красивую внешность и ласковое прозвище. Диночка! Надо же!

— Меня ограбил мошенник, — выдавила Динка, не поднимая головы от столешницы.

— Всего то? — удивился старик.

— Там были все мои деньги и… и… много других дорогих для меня вещей, — воскликнула Динка, вспоминая о карте.

— Жизнь человека, деточка, дороже всех денег на свете, — проговорил старик, имея в виду ее глупую попытку убить себя. Но Динка услышала его слова по-своему. Почему она так легко сдалась? После всего, что ей пришлось пережить, она так просто откажется от своих ва́ррэнов и от их жизней только потому, что у нее теперь нет денег? Ни за что!

— Скажите, дяденька, — обратилась она к хлопочущему за стойкой старику. — А к вам заходит человек по прозвищу Мутный Рях?

— Бывает… — неопределенно протянул старик, ставя перед ней стакан с водой, тарелку супа и краюху хлеба.

Динка сглотнула и отодвинула угощение.

— У меня нечем заплатить, — смущенно пробормотала она, опуская глаза.

— Знаю я, знаю. Ты же сама сказала, что у тебя украли все деньги, — укоризненно покачал головой старик. — Ешь давай, угощаю тебя. Что мне, тарелки супа что ли жалко?

— Спасибо, — выдохнула Динка, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Все же не только плохие люди встречаются у нее на пути. Есть же и хорошие, как Настасья или этот старик. Может и Мутный Рях окажется неплохим парнем, и она сможет с ним договориться.

— Так зачем тебе Мутный Рях, — напомнил старик, когда Динка вылизала тарелку, подобрала со стола все крошки и с благодарностью подвинула к нему пустую посуду.

— Я была в таверне «У дороги». Там Федор просил передать Ряху весточку от него, — пробормотала Динка, лукаво обходя правду.

— Вот! — Динка помахала перед носом старика сложенной бумажкой.

— А-а, ну если так, — протянул старик. — Я подскажу тебе, когда он придет. Передай весточку и уходи. Не связывайся с ним.

— Почему? — удивилась Динка. — Федор показался мне порядочным человеком. Он сказал, что Рях его зять.

— Федор-то, может и порядочный человек. А вот Рях… Не зря его называют Мутным. Нехороший он, скользкий тип. Не советовал бы я тебе связываться с ним. Как бы не обидел он тебя снова, — хозяин таверны укоризненно качал головой, и его лицо еще больше сморщилось, напоминая сушеное яблоко.

— Понятно, — погрустнела Динка, зная, что связываться с ним все же придется. Он ее последняя соломинка, за которую можно ухватиться. — А правда, что он работает в тюрьме?

— Что правда, то правда, — вздохнул старик. — Другие тюремщики рассказывают, что он страсть как любит пытать заключенных. Прямо хлебом не корми… Другого такого палача во всей тюрьме не сыскать. Вот какой он этот Мутный Рях.

«Пытать». От этого слова у Динки мороз прошел по коже. Интересно, ва́ррэнов тоже сейчас пытают?

— И как часто он заходит? — вновь спросила Динка. Ей надо было увидеть его до казни во что бы то ни стало.

— Да вот вечером уже должен подойти, — сказал старик, поглядывая на клонящееся к закату солнце. — Он всегда заглядывает перед ночным дежурством. Намахнет настойки, и в тюрьму, — старик кивнул на здание с зарешеченными окнами, виднеющееся за окном.

— Можно, я его здесь подожду? — робко спросила Динка.

— Сиди, конечно. Что мне, жалко, что ли? — второй раз повторил старик свою фразу милосердия.

Динка снова опустила голову на стойку. Сейчас бы вздремнуть, хоть чуточку. Она не спала уже больше суток и была вымотана телесно и душевно. Сама не заметив как, Динка уснула, облокотившись об угол, в котором сидела, и положив голову на трактирную стойку.

Из тяжелого забытья ее вывел голос старика.

— Девочка, просыпайся, — старик склонился над ней и тряс ее за плечо. С трудом разлепив опухшие глаза, Динка оторопело обвела взглядом помещение, спросонья не сообразив где она.

— Вот он, Мутный Рях, — проговорил старик, кивком головы указывая на мужчину за крайним у окна столиком. — Отдай ему то, что обещала и беги от него сразу же.

— Да-да, — пробормотала Динка, протирая глаза. — Можно мне сначала в уборную?

— Да, конечно, — кивнул старик. — Вон по тому коридору дверь налево.

Динка сползла с табурета и отправилась в уборную. Там она, сделав свои дела, с тоской посмотрела на себя в зеркало. Исхудавшее лицо, под глазами пролегли глубокие тени, опухшие веки, потухший взгляд. Грязные спутанные волосы висели бесформенными сосульками. От нее разило своим и лошадиным потом. Одежда была покрыта слоем пыли. Что она может предложить Мутному Ряху, вместо денег? Пожалеть ее? Войти в положение? И из сочувствия к ее бедам провести ее в тюрьму к опасным преступникам?

Динка со стоном уткнулась лбом в зеркало, желая, чтобы все это оказалось лишь страшным сном. Пусть она закроет глаза и снова окажется у себя дома, на полатях. Пусть брат прикрикнет на нее, а Агнесс отправит на колодец за водой. Мысленно вернувшись в родной дом, Динка вдруг резко отпрянула от зеркала. Ни за что! Ни за что она туда не вернется! Назад пути нет!

Обильно смочив руки в умывальнике, Динка запустила пальцы в волосы, взъерошивая свою шевелюру и придавая ей вид небрежной укладки. Откинула назад плащ и расстегнула куртку, обнажая грудь в разрезе рубахи. Затем поплескала ледяной водой на лицо и грудь, наблюдая, как на коже расцветают алые пятна. Проверила на месте ли ее оружие, легко ли вынимаются кинжалы и отстегиваются метательные ножи. Выпрямилась и, игриво подмигнув сама себе в зеркало, вышла из уборной.

— Привет, — улыбнулась она, небрежно прислонившись к оконному стеклу прямо напротив столика, за которым расположился с приятелями Мутный Рях и призывно посмотрев прямо ему в глаза.

Рях подавился выпивкой и закашлялся, брызгая вокруг слюнями и закатывая глаза. Он был среднего роста и коренастый, с редкой рыжеватой бородой и глазами навыкате. Динка едва сдерживалась, чтобы не выдать ненароком гримасу отвращения, когда он, прокашлявшись, окинул ее с ног до головы цепким взглядом. Трое его приятелей тоже заинтересованно ее осматривали. Надо было вытащить его из компании.

Динка свела за спиной лопатки, выпятив полуобнаженную грудь, и, покачивая бедрами, подошла к Ряху вплотную, едва ли не касаясь грудью его округлого пивного пуза.

— Ты ведь Мутный Рях, верно? — проговорила она, томно растягивая слова. Он должен ощутить, что симпатичен ей. Может тогда удастся уговорить его на сделку без предоплаты, а остальное уже не имеет значения. Если все получится, то расплачиваться с ним за все пытки уже будут демоны.

— Чем обязан? — прокашлявшись, Рях втянул пузо и выкатил грудь.

Динка улыбнулась еще шире, в этот раз уже от радости и скакнувшего в груди сердца. Кажется ее приемы работают. Приятели сгрудились у противоположного края стола и, похабно ухмыляясь, толкали друг друга локтями.

— У меня есть к тебе дело. Наедине, — заговорщически произнесла Динка, шагая к нему еще ближе и глазами указывая на ухмыляющихся мужчин.

Рях тоже расплылся в улыбке, продемонстрировав желтые кривые зубы.

— Как скажешь, милая, — жарко выдохнул ей в ухо Рях, подхватывая Динку под локоть и разворачивая в сторону коридора, соединяющего общий зал и вход в таверну.

Динка, глупо хихикая, прильнула к нему плечом и ощутила резкий запах немытого тела, ударивший в нос.

— Эй, старик! — крикнул Рях трактирщику. — Принеси мне и этой прелестной девушке выпить. Мы будем в комнате для свиданий.

— Пойдем? — обратился он уже к Динке. И Динка с готовностью кивнула.

Дверь в комнату для свиданий располагалась напротив уборной. Сама комната была без окон, в самом сердце здания. В центре комнаты стоял стол на двоих, а по обе стороны от него два уютных кресла. На столе горели толстые свечи, создавая в комнате интимную атмосферу. В дальней стене был камин, еще не зажженный по случаю теплой погоды. У камина лежала пушистая звериная шкура.

Рях жестом хозяина пригласил Динку войти и указал ей на одно из кресел, а сам вальяжно развалился на втором, широко раздвинув ноги. Динка аккуратно опустилась на краешек кресла и рассматривала Ряха из-под полуопущенных ресниц. Дверь открылась и вошел старик, неся на подносе бутылку вина и два бокала. Динке померещилось, что старик смотрит на нее укоризненно. Предупреждал же! Но Динка, игнорируя взгляд трактирщика, не сводила глаз с Ряха. Он нужен ей! Жизненно необходим! И она должна показать ему свою заинтересованность во что бы то ни стало.

— Что за дело привело ко мне такую красавицу? — вкрадчиво поинтересовался Рях.

Интересно, а Федор знает, что Рях не прочь пофлиртовать с девушками в обход его дочери?

Динка молча достала свернутый листочек, бережно разгладила его на столе и пододвинула к Ряху. Он медленно читал про себя, водя закорузлым пальцем по строчке и шевеля губами. Наконец, он оторвал взгляд от бумаги и снова посмотрел на Динку. Динка поймала себя на том, что от волнения сжала руки в замок так сильно, что костяшки на них побелели. Усилием воли разжав пальцы, она непринужденно взяла в руку бокал с вином и посмотрев поверх него на Ряха, немного пригубила, ожидая его реакции.

— Федора я знаю, — протянул Ряха, — Если он кого-то посылает ко мне, значит дело верное.

Динка утвердительно кивнула и снова стала ждать уточняющих вопросов, не желая показать свое нетерпение.

— Какова же твоя просьба? — Рях выпрямился в кресле и облокотился о стол, всем своим видом выражая заинтересованность.

— Я хочу увидеть демонов, — Динка же, напротив, откинулась на спинку кресла и смотрела на Ряха, прищуренными глазами.

— Демонов увидят все желающие через три дня, — проговорил Рях, внимательно вглядываясь в ее лицо и взгляд его вдруг стал проницательным.

— Я хочу увидеть их раньше, — гнула свою линию Динка. — И не при всех. Я хочу увидеть их наедине.

— Зачем тебе? — все более подозрительно поинтересовался Рях.

Динка ощутила, что сердце вот-вот выскочит из груди. Зачем ей это? Что нужно сказать, чтобы он поверил?

Динка разрешила себе судорожный вздох, а затем прикусила нижнюю губу и провела пальцами себе по шее от мочки уха к месту, где смыкались окружности груди.

— Я хочу увидеть этих опасных зверей, похожих на мужчин. Меня это… волнует, — выдохнула она с придыханием. — Ради этих острых ощущений, я готова хорошо заплатить.

Рях с понимающей ухмылкой расслабился и, отхлебнув вина, откинулся на спинку кресла. Поверил!

— И что же ты будешь делать, когда увидишь? — спросил он с похабной ухмылкой.

Динка смущенно улыбнулась и потупилась, прикрыв глаза.

— Пожалуй, — произнес он хриплым низким голосом, — я бы показал тебе демонов ради того, чтобы увидеть твое… волнение своими глазами. Но с чего ты взяла, что это в моих силах провести тебя к ним? Я всего лишь рядовой тюремщик.

— Федор сказал мне, что ты знаешь тюрьму, как свои пять пальцев, — проговорила Динка с надеждой. — И можешь показать любого заключенного, даже демона. Он сказал, что ты лично показывал ему…

— Ну и болтун же этот Федор! — о скрытым довольством захохотал Рях. — Что ж, я покажу тебе демонов. Осталось договориться о цене.

— Сколько ты хочешь? — стараясь говорить непринужденно поинтересовалась Динка.

— Десять золотых, половину вперед, — тут же сориентировался Рях. Динка подавила вздох. Если бы ее сумка была при ней. Она тут же выложила бы десять золотых на стол. А сейчас ей придется выкручиваться.

Она отрицательно покачала головой, не сводя взгляда с Ряха.

— Что? Слишком много, дорогуша? — ухмыльнулся он. — Ничего не поделаешь, за удовольствия надо платить.

— Я заплачу тебе десять золотых сразу, как только увижу всех четверых демонов, — проговорила Динка. — А до этого ты не получишь ни медяка.

— Я так не работаю, — развел руками Рях, снова откидываясь на спинку кресла. — Я слишком рискую и должен получить аванс за свой риск.

— Я тоже так не работаю, — покачала головой Динка. — Я рискую не меньше тебя и покупать кота в мешке я не намерена. Либо десять золотых прямо у камеры с демонами, либо ничего, — и она тоже развела руками.

— Значит, нам с тобой не по пути, — вздохнул Рях. — Я-то думал, что ты настроена серьезно.

— Я настроена очень серьезно, и десять золотых ждут тебя, но авансом я платить не буду, — не сдавалась Динка, замирая внутри.

— Откуда я знаю, что они вообще у тебя есть? — прищурился Рях.

— Ты сам сказал, что Федор не посылает к тебе кого попало, — припомнила Динка. — Он видел, что я готова платить золотыми.

Рях задумался, почесывая бороду. Видимо, слова про Федора произвели на него должное впечатление.

— Знаешь, что? — наконец сказал он. — Давай сделаем так. Завтра ночью я выхожу на дежурство в тюрьму. Ты нарядишься покрасивее и придешь ко мне на свидание. Так сказать, скрасить мне долгие часы. Понимаешь, о чем я говорю? Это и будет твой аванс.

Динка, облизав губы, с понимающей улыбкой кивнула.

— А затем, когда мы с тобой… пообщаемся, я покажу тебе демонов, а ты заплатишь мне остаток десять золотых.

— Пять золотых, — поправила его Динка. — Если уж ты намерен взять аванс… хм… общением.

— Пусть пять, — неохотно согласился Рях и глаза его масляно блеснули. — Но имей в виду, за пять золотых ты отработаешь мне по полной программе.

Динка с готовностью кивнула. Ей лишь бы проникнуть в тюрьму. Бог с ним, пусть возьмет то, что ему надо. Она уже не девочка и после того, что с ее телом делали демоны, ей уже было не страшно.

— Где и когда мы с тобой встретимся завтра ночью? — деловым тоном спросила она.

— В полночь у эшафота. Я буду ждать тебя, — многообещающе подмигнул ей Рях.

— Я приду, — не осталась в долгу Динка, игриво вернув Ряху подмигивание.

— Ну ладно, мне пора, — засобирался он. — Заболтался я с тобой.

Динка склонила голову в знак согласия, не сдвинувшись с места. Рях протянул ей руку как будто для рукопожатия. И Динка протянула руку в ответ, чтобы скрепить сделку. Однако он, ухватившись за ее ладонь, резко дернул на себя и неожиданно прижался своими слюнявыми губами к ее губам. Динка едва удержалась, чтобы не выхватить нож и не перерезать ему глотку. А лишь кокетливо отстранилась и, склонив голову на бок, страстно выдохнула комплимент:

— Какой горячий мужчина! Жду не дождусь завтрашней ночи!

Рях, самодовольно ухмыляясь, выпустил ее руку и размашистым шагом покинул комнату.

Динка обессиленно повалилась в кресло. Общение с этим мерзким типом вытянуло из нее последние силы. Завтра ночью… Динка вскочила с кресла, аккуратно слила остатки вина из бокалов обратно в бутыль и закупорив ее, прикрепила на свой пояс. Вино ей пригодится. Осталось придумать, где взять наряд. И еще ей потребуется крепкое снотворное зелье.

В комнату вошел старик-трактирщик.

— Я же говорил тебе не связываться с ним, — укоризненно проговорил он, протирая чистый стол.

— Дяденька! — взмолилась Динка. — Можно мне здесь переночевать? Одну лишь ночку. Мне совсем некуда пойти, а солнце, наверное, уже село.

— Ох, горюшко ты мое, — сокрушенно покачал головой старик. — Переночуй уж ночку-то. А завтра куда?

— Домой, к отцу-матери, — с честными глазами заверила Динка. — Дурочка была бестолковая! Поняла свои ошибки, пойду каяться, в ноги кланяться.

— Ох, дети неразумные, — в тон ей запричитал старик.

— А лошадь-то моя… — вскочила вдруг Динка. Про лошадь свою серую в яблоках она и забыла совсем. А лошадь могла пригодиться…

— Сиди уж, — снисходительно похлопал старик ее по плечу. — Свел я твою лошадь в конюшню, и овса ей дал. Заберешь завтра, как поедешь.

— Спасибо, дяденька, — Динка сердечно обняла старика.

— Будет тебе, — смущенно отстранил ее старик. — Спи, отдыхай. Дверь запри на засов, чтобы никто к тебе не зашел. Завтра разбужу тебя с петухами и отправишься восвояси.

Динка благодарно кивнула и проводила старика, заперев за ним дверь.

Пушистая шкура у камина так и манила, и Динка не стала сопротивляться. Следующая ночь предстоит бессонной, и сейчас ей важно как следует выспаться.

Динка упала в сон, словно в нежные заботливые объятия, и всю ночь ей снилось что-то невыразимо сладкое.

Утром старик, как и обещал ей, забарабанил в дверь. Динка открыла глаза и растерянно похлопала ресницами. За ночь свечи прогорели и в комнате было темно, как в погребе. Но настойчивый стук в дверь указывал направление. Динка на ощупь отодвинула задвижку и зажмурилась от яркого света.

— Иди, поешь на дорожку, да в путь, — буркнул старик, вместо приветствия, и утопал в сторону главного зала таверны.

Динка юркнула в уборную. Удивительно была устроена уборная в этом месте. В углу стоял керамический сосуд с дырой посередине. Все, что упало в эту дыру, проваливалось куда-то под пол и там бесследно исчезало. Рядом стояло ведро с водой и ковшиком, чтобы сполоснуть сосуд после использования. В комнатке не было характерного запах, который сопровождал все известные ей уборные. Интересно, куда деваются нечистоты? Но думать об этом было некогда.

Динка снова встала перед зеркалом. Заплела волосы короной вокруг головы. Застегнула куртку. Проверила ножи на руке, ноге, поясе. На поясе еще висел мягкий бурдюк с водой и твердая тяжелая глиняная бутыль с вином. А под ней, что-то мешало.

Динка просунула руку под бутыль и с удивлением вытащила из-под нее мошну. Расплачиваясь все время золотом, она и забыла, что у нее есть еще мошна, набитая медяками. Динка начала лихорадочно распутывать веревку, стягивающую горлышко мошны. Кажется, там даже были серебряные монеты. Серебряная монета была, но всего лишь одна. Оставалось надеяться, что этого хватит, чтобы купить хорошее снотворное зелье. Динка поспешно спрятала мошну обратно под бутыль. Пусть лучше мешает, чем будет на виду. И вышла из уборной в зал таверны. Добрый старик накормил ее сладкой кашей на молоке и даже дал с собой пирог и медный пятак на дорожку. Динка не знала, как благодарить его, но о своей находке помалкивала. Хотелось бы с ним расплатиться за доброту, но деньги ей сейчас были нужны просто позарез.

Выведя из конюшни свою серую лошадь, Динка смело нырнула в бурное людское море на площади. До вечера ей надо найти рынок, купить снотворное зелье и платье. А затем вернуться обратно к эшафоту.

Толпа закрутила Динку в своем пестром водовороте и понесла вперед. Со всех сторон слышались обрывки разговоров, среди которых уши Динки чутко улавливали информацию о демонах.

— Говорят, этих чертей огонь не берет. Руками его раздвигают и не жгутся, словно заговоренные. Потому король постановил отсечь их проклятые головы…

Динка обернулась, но увидеть говорившую женщину не успела, ее тут же оттеснили спешащие куда-то люди.

— Скажите, а куда все торопятся? — спросила она, поймав за рукав толстушку с корзинкой в руках.

— Как куда? — всплеснула руками толстушка. — Ясное дело, на рынок. Хочешь запастись самыми свежими продуктами — иди на рынок с утра. К вечеру уже одна тухлятина останется.

— А-а, — протянула Динка понимающе. Вот он город с его проблемами. В деревне никому бы и в голову такое не пришло, самые свежие продукты в любое время суток были в огороде, курятнике и хлеву. — А не подскажешь, добрая женщина, где здесь можно купить лечебные снадобья?

— А вот же, гляди, — толстушка указала ей на ничем не примечательную вывеску. — Аптека госпожи Ранны. Если у тебя есть деньги, то госпожа Ранна подберет тебе любое зелье, даже приворотное, — понизив голос доверительно сообщила толстушка.

«Мне бы снотворное лучше», — угрюмо подумала про себя Динка, но понимающе улыбнулась и, помахав толстушке на прощание рукой, вбежала в гостеприимно распахнутую дверь аптеки.

В нос ударил пряный запах разнообразных трав и снадобий. Динка осмотрелась, привыкая глазами к полумраку помещения после солнечной улицы. За прилавком сидела сухонькая старушка и, сощурившись так, что от глаз остались только узенькие щелки, листала толстый талмуд.

Все стены были увешаны рядами полок, на которых стояли разнообразные глиняные и стеклянные пузырьки. А вдоль потолка были натянуты веревки, с которых свисали пучки засушенных трав и каких-то незнакомых Динке ягод.

— Здравствуйте, — робко проговорила она, привлекая внимание старушки. Но старушка только недружелюбно зыркнула на нее из-под кустистых бровей и опять погрузилась в изучение книги.

— Мне бы крепкое снотворное зелье, — вновь заговорила Динка, делая нерешительный шаг к прилавку.

— Золотой, — буркнула старушка, не отрываясь от фолианта.

— Знаете, у меня муж… — начала Динка, не зная, как уговорить старушку снизить цену хотя бы до серебряной монеты. — Очень требовательный и…

— И? — снизошла старушка до разговора, захлопывая книгу.

— И ненасытный, — жалобно протянула Динка и, увидев интерес в старческих глазах, вдохновенно продолжила сочинять. — Каждую ночь требует супружеский долг, да не по разу! Сил моих больше нет! — всхлипнула она как можно жалобнее.

Старуха насмешливо хмыкнула.

— Хоть бы дать ему на ужин капельку снотворного зелья, чтобы уснул он, едва коснувшись подушки, и проспал до утра. Да и мне дал выспаться! — с жаром продолжала Динка. — Я ведь не ради себя прошу! Мне работать надо, на жизнь зарабатывать. А я и днем пашу, как лошадь, да и ночью никакого покоя… — высказавшись, она смиренно потупилась, ожидая реакции.

— Ну, есть у меня одно, — задумчиво протянула старуха. — Как раз то, что тебе надо. Уснет, как убитый. Из пушки не разбудишь.

Динка с надеждой посмотрела на нее.

— За два серебра отдам тебе пузырек, — снисходительно предложила аптекарша, выуживая из корзины на полу глиняный пузырек с голубой ленточкой на горлышке.

— Но у меня только один сребреник, — Динка протянула ей монету, заливаясь слезами.

— Я могу тебе отлить половинку, но имей в виду… — старуха наставительно подняла скрюченный подагрой палец. — С половины порции потребуется в два раза больше времени.

— Хоть бы и так, — сокрушенно согласилась Динка. — Мне лишь бы уснул мучитель мой.

— Пузырек будет за отдельную плату, — предупредила старуха, доставая из другой корзины пустой глиняный пузырек.

Динка пощупала тощую мошну с парой десятков медяков и тут ей пришла в голову идея.

— Госпожа Ранна! А вот у меня как раз бутыль с его любимым вином. Отлей прямо туда, а я за ужином ему и подам чарочку, — проговорила она, протягивая старухе пузатую глиняную бутыль.

— Молодец, девочка, — похвалила ее старуха скрипучим голосом. — С вином-то зелье лучше подействует. Попробуй споить ему все до дна. И уснет он у тебя, как миленький, — проговорила она, пряча серебряную монету в карман фартука и отливая из пузырька прямо в бутыль.

Динка благодарно поклонилась, выхватила драгоценную бутыль из рук аптекарши, тщательно ее закупорила и выскочила из душной аптеки.

Так, полдела сделано. Осталось только найти платье с длинным рукавом и глубоким вырезом. Да вернуться к эшафоту.

Ей не терпелось дождаться вечера, и она вся дрожала от волнения и какого-то болезненного возбуждения, бросавшего ее то в жар, то в холод.

До самого полудня Динка бродила по рынку, прицениваясь к платьям. Но по своему карману ей найти никак не удавалось. Даже пришла мысль махнуть на все рукой и пойти на свидание в чем есть. Не выгонит же он ее, если она придет в штанах? Демонам вон ее штаны совсем не мешали. Но тут ее за руку ухватила плохо одетая непричесанная женщина с горящими глазами и трясущимися, словно в лихорадке, руками.

— Платьишко ищешь? — спросила она, пытаясь взглянуть Динке в лицо, но взгляд ее упорно полз вниз и прилипал к глиняной бутыли.

— Ищу, — осторожно ответила Динка, прикрывая бутыль рукой от жадного взгляда женщины.

— Я красивейшее платьишко тебе отдам в обмен на бутылочку винца, — просипела женщина, жадно облизывая пересохшие губы.

— Вино не продается, — хмуро отозвалась Динка, отпрянув от назойливой женщины.

— Ты только посмотри, какое! — женщина трясущимися руками вытащила из заплечной сумы платье изумительной красоты. Бархатное, насыщенного алого цвета, с глубоким декольте и соблазнительными разрезами на длинном подоле с двух сторон. Такое платье носить под стать королеве, а не такой, как Динка. Динка замерла, в восхищении разглядывая платье.

— Ну? Ну что скажешь? — женщина в предвкушении приплясывала на месте. Руки ее то и дело тянулись к Динкиному поясу, но во-время замирали на полпути.

— Эта бутыль не продается, — снова сказала Динка. — Но я куплю тебе другого вина взамен этого платья и сумки, в которой ты его принесла. Согласна?

Неряшливая женщина радостно затрясла головой в знак согласия.

— Показывай, где продается вино, — скомандовала Динка, сворачивая платье, укладывая его обратно в сумку и забрасывая сумку себе на плечо.

Динка купила женщине самого дешевого вина на пятнадцать медяков, а на оставшиеся деньги купила себе большую булку ароматного свежевыпеченного хлеба на обед и ужин.

Все дела были сделаны, осталось дождаться назначенного часа. Как назло, солнце ползло к горизонту мучительно медленно. Динка еще немного побродила по рынку, глазея по сторонам. Съела пирог и полбулки, запивая водой из бурдюка. И побрела в сторону эшафота, ведя на поводу свою верную лошадку. Нужно сесть на месте и беречь силы. Кто знает, чем закончится сегодняшняя ночь?