Ведьма Минари (СИ)

Глава 11

— Помните. Три года назад вы велели мне принимать вступительные экзамены на факультет ведьмачества.

— Так ненавистное тебе травоведение?

— Да.

— Конечно, помню. Ты очень разочаровал меня в тот день. Ты раньше никогда не был таким снобом. Мне было неприятно наблюдать за тобой.

— Я сам не горжусь этим.

— Я догадываюсь, что все дело было в Минари. Чем она не понравилась тебе? Я не помню, чтобы она вела себя вызывающе, наоборот, очень скромная и тихая. Я сам принимал у нее второй экзамен и был поражен ее подготовкой, она не уступала и даже превосходила многих наших абитуриентов из магических семей.

— Но ее магический фон внешне не проявлялся.

— Конечно, а как он мог проявиться с учетом ее происхождения? Кто — бы мог научить ее? Она сама не знала о нем… но там была такая аура, Вирт! — яркая, сильная! Ее надо было брать на Магический, а ты чуть не выгнал ее. Я помню тот разнос, который ты ей устроил. Я не ожидал, подобного от тебя. От кого угодно, но только не от тебя. Неужели ты, с твоими способностями, не разглядел ее тогда?

— Да, все так и было, с одной только разницей — Вы видели Минари, а я видел Лестру… Наши боги те еще шутники, они изваяли двух практически одинаковых женщин, только внутренняя сущность одной была грязнее помойной ямы, а у другой ярче солнца, а я был ослеплен своей ненавистью… Вы сказали, что у нее сильная аура, да разве я смотрел на ее ауру, я видеть ее не мог. Понимал, что не прав, и все равно, ничего не мог с собой поделать. А потом, уже в Академии, окончательно уверовал в свою правоту. Косвенно, все это подтверждало: она выросла в той же среде, что и Лестра — значит такая же, дружит с этой наглой бездарью Куног — потому что одного поля ягоды и так далее… Я понимаю, очень предвзятое мнение, но я так думал тогда.

Вирт усмехнулся.

— Казалось, Лестра выполнила свою угрозу и вернулась с того света…

— Но три года ничего не происходило, что изменилось в тот день?

— В тот день… в тот день я снова столкнулся с ней. Первый раз еще утром на базарчике у Академии, вы знаете, тот, где вечно околачиваются подобные Куног. И она не нашла ничего лучшего, как покупать там заготовки для зачета. Я вспомнил Кагга, расхваливающего ее таланты, и подумал: 'Вот она отличница во всей красе'. И я запретил ей идти на зачет. Потом оказалось, что она всю ночь варила для Куног приворотное зелье и поэтому не успела подготовиться, но было поздно. Зачет прошел без нее и на нём Куног с позором провалилась, обвинив в своих неудачах Минари; а так как они жили в одной комнате, за которую платила Куног, то она выгнала ее, облив напоследок ее вещи подвёвшим ее приворотным зельем и обвинив в воровстве. Но тогда я этого всего не знал. Я просто поссорился с Каггом из‑за того, что он опять начал защищать ее, а когда пришел домой и успокоился, понял, что зря обидел друга и решил вернуться, чтобы извинится.

На пороге учительского крыла я снова столкнулся с Минари и она была не в лучшем своем виде. Мое внезапное появление напугало ее и она упала, столкнув мусорную корзину. У меня хватило желчи поиздеваться над ней; я предложил ей искупаться в сточной канаве и она впервые ответила мне… и как… Сказала, что это меня и подобных мне нужно там топить, что без нас мир будет чище…

Вы знаете, что моего брата нашли мертвым в сточной канаве?.. Я взбесился. В этот момент я уже не отличал ее от Лестры… и я ударил… Кагг был в ужасе, я сам был в ужасе, не мог поверить, что сделал это. За те три дня, что я просидел дома, я тысячи раз прокручивал в голове всю эту историю, я запросил ее личное дело и впервые прозрел, понял, что ошибся и убил невиновного человека. На четвертый день ко мне пришел следователь — Маг — дознаватель 6 ступени Лапир и так, между прочим, заявил мне, что от восхищения мной, замнет это дело, потому что Минари умирает и свидетельствовать против меня некому. И с этого момента я больше не думал, я принял решение. Я был единственный, кто знал, как спасти ее.

— Вот именно это, самое удивительное во всей этой истории. Я долго живу на этом свете, но я никогда не сталкивался с подобной магией. Как ты вытащил ее? Она уже перешагнула грань, когда я уходил из лазарета. Я и ушел, только чтобы дать распоряжение подготовиться к похоронам.

— Перешагнула. — Кивнул, соглашаясь Вирт. — Я клялся в свое время, что расскажу об этом только одному человеку, своему командиру. И тот поклялся мне, что больше никому не расскажет. Вы единственный, кому я еще об этом рассказываю и надеюсь, что это останется между нами.

— Можешь не сомневаться.

— Эта запрещенная магия,… оркская,… на крови.

— Что?!!!

— Вы знаете, что после того, как я вернулся и закончил боевой факультет, у нас была короткая война с орками. Вы помните, что я уходил на два года из Академии на практику. Я был на этой войне. Однажды жену нашего командира ранили. Орки всегда смазывали свои стрелы ядом и противоядия к нему не существовало. Ее точно также ждала верная смерть, но нам повезло. К нам в плен попала дочь одного из оркских шаманов. Чтобы спасти ее, он согласился открыть мне их древний ритуал. Он очень прост. — Вирт закатал рукав плаща, показав ректору перевязанну руку. — Тот, кто хочет вернуть ауру, должен соединить свою кровь с кровью того, кто ушел за грань и свою ауру с его аурой и тогда есть шанс ее вытащить… Если только аура захочет вернуться, а у тебя хватит на это сил.

— И Минари захотела вернуться с тобой?

— Как видите. — С вызовом сказал Вирт. — … Правда, она не поняла, что это был я, не узнала.

— Почему?

— Когда я нашел ее, она почти погасла и все равно была очень яркой, теплой и такой красивой. Вы даже не понимаете, как я тогда пожалел, что никогда не смотрел на нее раньше. Я сказал, что ей нужно вернуться, потому что если она останется, я тоже не вернусь. Думаю, она вернулась, чтобы спасти меня.

— Это все, или ты о чем‑то еще умолчал?

— Почти все… осталось главное… Я так и не смог разъединить наши ауры.

— Что? Что ты сказал?!!!

— Я очень вымотался, сил почти не было… и, если честно, я не хотел… я не мог расстаться с ней — она такая красивая и теплая, и я никогда не испытывал ничего подобного.

— Какой же ты дурак, Вирт! Минари знает?

— Нет, и не говорите ей пока, я сам ей все скажу.

— Да уж, ты скажешь… А рана на ее руке? Ты ее залечил?

— Да, у нее не осталось шрама. Этот, — он кивнул на повязку, — я оставил себе на память.

— Чем ты думал, Вирт? Ты же связал ее по рукам и ногам. Она же возненавидит тебя, когда узнает.

Вирт выновато опустил голову.

— Вам же нельзя теперь быть далеко друг от друга.

— Но я же рядом.

— А она? Какую роль ты ей отводишь в своей жизни, с твоим‑то гонором.

— Она моя… любимая и жена, если захочет.

— Захочет?! Она видеть тебя не может.

— Это неправда! Она сама просила меня остаться.

— Тебя?! Она не тебя просила, ты же сам сказал, что она не узнала тебя. Значит так, Вирт, очень прошу тебя, без глупостей. Никому больше этого не рассказывай. Сейчас пойдем на Совет. Я тебя прикрою. К Минари даже не приближайся, она боится тебя… Да не дергайся ты так, успокойся. Все ей объяснять будешь потом. Сейчас для тебя главное — пережить Совет и остаться в Академии.

— Подождите, еще не все.

— Что еще?!

— Это не о Минари, это про Куног.

— Только не говори, что у тебя хватило ума, что‑то с ней сделать.

— Да нет, то есть да, но не то, о чем Вы подумали. С ней все в порядке, просто она уходит из Академии. Ее папаша, почтенный и уважаемый гном Турог узнал о нездоровом увлечении своей дочери эльфами.

— Ох, Вирт… Ладно, пошли, потом расскажешь.

Я ужасно не хотела идти на это сборище, так называемый 'Совет', все равно ведь просто пожурят его и на этом разойдутся, а пялиться будут все. На меня и так все волком смотрят, — вчера в столовую пошла, так повезло еще, что Ти и Бри подвернулись, а то эти гадские боевики на меня так косились, не иначе бить думали. Девки ржут, называют спящей красавицей. Говорят, что я сама на Вирта напала, чтоб он меня спасал. Счастье мое, что Куног уже неделю не вижу, но завтра на занятия идти и все по — новой начнется. Учителя и те промолчать не могут, лезут с расспросами, а когда говорю, что ничего не помню, не верят. Один учитель Кагг и целительница Клея не пристают и еще ректор.

— Госпожа Клея, давайте мне какую‑то болезнь изобретем, ну что, вроде, я лежу дома, вся такая больная — пребольная, что прям с постели встать не могу.

— Ага, как для такой пациентки, бегаешь ты очень даже громко — вон полы трясутся.

— Ну, чего вы издеваетесь? Знаете, как мне страшно? Можно подумать, без меня там не разберутся.

— Минари, что за ребячество. Это заседание совета, нас пригласили и мы придем. Соберись, никто тебя там не съест. Пусть другие бояться, — уже тише добавила она, — те, кому следует. Ты не думай, я тоже молчать не стану, я за всю свою карьеру такого безобразия не видела, а еще Магистр первой ступени. Мальчишка! Я с самого начала была против. Я говорила, что он еще очень молод и не дорос до этого звания. Такое звание — это, прежде всего, ответственность.

— Ой, не надо, госпожа Клея, так, он пока только меня терпеть не может, а тут еще на вас взъестса.

— Проглотит. — Жестко сказала целительница.

— Ну? Готова? Тогда пошли.

— Только не через портал, меня там тошнит ужасно.

— Минари, ты ж способная девочка, что ж ты до сих пор портал стабилизировать не научилась.

— А как это? Нам этого не показывали ни разу.

— Понятно. У Кагга, кроме его цветов и травок, из головы все выветрилось. Ладно, научу.