Ветер перемен

==== Глава 11. Лопнувшие цепи ====

Злыдень и на этот раз попытался заартачиться, но Рада так хорошо поподчевала его каблуками, что жеребец моментально стал на удивление мирным и сговорчивым. Сейчас ей было не до того, чтобы сюсюкать и договариваться. Они окончательно допекли ее, и теперь в груди пульсировала лишь сосредоточенная ярость, придающая сил и вливающая в кровь азарт и энергию.

Гардан пнул своего чалого, и тот резво взял с места в сторону выездных ворот. Злыдень под Радой ревниво всхрапнул и уже по собственному почину ринулся вперед догонять жеребца наемника. Раде оставалось лишь сидеть в седле да покрепче сжимать поводья.

Слуга у ворот еще издали заметил их и, всплеснув руками, кинулся открывать створки. Он торопился изо всех сил, но тяжелая створка отъезжала в сторону невыразимо медленно. Раду вновь захлестнул гнев. Все эти лентяи тут настолько разжирели, что даже не были в состоянии быстро и точно выполнять свои прямые обязанности. Привыкли просиживать весь день и плевать в потолок, пока благородные за ними не смотрят! Ну, я вам всем покажу!

Привратник с криком отскочил в сторону, едва успев убраться из-под копыт коня Гардана, и Рада влетела в открытую створку ворот лишь на шаг позади наемника. Черный прижал уши и заржал, вырвался вперед, и копыта коней загрохотали по широким плитам проспекта. Гардан рядом с Радой вжался в седло и смотрел только вперед, сосредоточенный и спокойный. В сложных ситуациях он умел быстро собраться, взять себя в руки и начать делать то, что необходимо, без долгих рассусоливаний и раздумий.

На дороге в этот час было полно народу. Тянулись в сторону города подводы и телеги, груженные всевозможным скарбом на продажу, шагали запыленные пешие путники, ехали верховые на устало опустивших головы лошадях. И все они в удивлении отскакивали в сторону при приближении всадников, освобождая дорогу, и провожали Раду с Гарданом окриками и раздраженными жестами. Вот только сейчас ей было плевать на все.

Наверное, такое состояние бывало у каждого человека хотя бы раз в жизни. Когда ты долго-долго терпел, уступал, ужимался, запихивая свои интересы поглубже, чтобы услужить другим. Вот только это никогда не работало, и Рада знала это с самого начала, с того самого первого раза, как только Ленар заикнулся о ее возвращении в столицу, уже знала, что все пойдет наперекосяк. Потому что внутри сидел крохотный червячок, едкий и колючий, который глодал и глодал истерзанное сердце, шептал на ухо, что она идет не в ту сторону, что делает вовсе не то, чего бы ей хотелось. Мне всегда говорили, что помимо желаний есть еще и долг. Ярость раскаленным комком тыкалась в горло, едва не срываясь с губ рычанием. Так вот это и было настоящее вранье! Потому что это как раз то, чего все очень хотят: чтобы появился один дурак, на которого можно будет повесить все, а тот только услужливо покивает, мол, вешайте, господа, вешайте! Шея-то у меня не переломится! Нет уж! На этот раз пусть этим дураком будет кто-нибудь другой, а не я!

В конце кварталов знати располагался широкий перекресток. Здесь южный проспект пересекался с Золотой Объездной — круговой дорогой, которой пользовались, в основном, дворяне. Не снижая скорости, Гардан дернул чалого за поводья и резко направил туда, едва не врезавшись в лакированную коляску, запряженную шестеркой лошадей, кучер которой разразился в ответ отборной бранью, грозя ему кнутом. Рада тоже заложила вираж, но не такой крутой: Злыдень, когда у него было настроение, слушался поводьев гораздо чутче других лошадей и почти что предугадывал ее следующее движение. Они помчались по круговой дороге мимо фигурных решеток дворянских усадеб, мимо всадников и карет, на север, где располагалось имение Лорда-Протектора.

Все-таки статус второго человека в стране предполагал, что жить он будет если и не так хорошо, как король, то не намного хуже. Потому к востоку от королевского дворца Мелонии, за Золотой Объездной располагалось большое живописное имение, называемое Лебяжьим Прудом. Территория его была огромной, да и пруд там был, и даже не один, и на этих водоемах действительно обитали изрядно откормленные жирные лебеди, разрезающие своими белыми телами черную гладь воды, поросшую зеленой ряской. Вокруг прудов был разбит парк, почти что лес, полный старых деревьев, тенистый и тихий, однако ухоженный. Имелся там и большой Разгуляй-Луг, на котором проходили всевозможные праздники, ярмарки и народные гуляния. Во время особо значимых событий Лорд-Протектор открывал нараспашку кованые ворота своего поместья, выкатывал на Луг бочки с вином и бренди, выставлял столы с закусками и приглашал скоморохов, менестрелей, ярмарочных музыкантов и тьму прочих попрошаек, что были не в состоянии заработать на жизнь собственными руками. Народ был доволен вкусной едой и зрелищами, а авторитет Лорда-Протектора в городе неизменно поддерживался на высоком уровне, порой выше, чем королевский.

Сейчас ворота в парадной решетке парка, поднимающейся на высоту трехэтажного дома, были заперты, и лишь отяжелевшие кроны старых дубов склонялись над ними, роняя вниз сухие листья. Сквозь крепкие железные прутья забора просматривались ровные, усыпанные гравием дорожки, на которых не было ни души, а дальше, за темными деревьями — просвет, тот самый Разгуляй-Луг, выходящий прямо на берег одного из озер.

Всадники, не сговариваясь, пролетели мимо въездных ворот, отчаянно понукая коней. Вороной уже начал уставать: Рада чувствовала, как раздуваются у него от натуги бока, видела клочья пены, что срывались с морды. Впрочем, ехать им было недалеко: усадьба Лорда-Протектора располагалась в северо-западной части парка, в тенистом тихом уголке, со всех сторон окруженном вековыми деревьями, где он мог работать в тишине даже в веселые дни народных гуляний.

Еще несколько сот метров, и забор усадьбы Лорда-Протектора закончился. Золотая Объездная бежала дальше, в отдалении виднелось следующее поместье какого-то лорда (за столько лет Рада уже и не помнила, кто там живет), а прочь от дороги через пустырь вдоль забора поместья бежала протоптанная в траве тропинка. Лес уже давным-давно перебрался через забор и знатно разросся вокруг имения Лорда-Протектора, а потому оглядевшись и убедившись, что за ними с Гарданом никто не следит, Рада быстро съехала с дороги и пустила Злыдня рысью.

Старые темные клены и дубы склонялись над самой решеткой забора, березки и ясени прорастали сквозь нее, перебрались на другую сторону, встав почти непроходимой стеной. Узкая тропинка, которую здесь протоптали, была слишком извилистой и испещренной ямами для того, чтобы ехать по ней быстро, потому Раде пришлось сначала придержать коня, а потом и вовсе остановить его. Как только заросли надежно укрыли их с Гарданом от взглядов с Золотой Объездной, она спрыгнула на землю и примотала поводья Злыдня к толстому стволу клена, надеясь, что тварь ничего не выкинет в ее отсутствие. Впрочем, вороной выглядел усталым после бешеной скачки, он низко опустил голову и шумно дышал, роняя на землю хлопья пены. Рядом спешился Гардан, его чалый был не в лучшем состоянии, чем Радин.

— Пошли, — сосредоточенно бросил наемник, и они вдвоем направились к решетке.

Перекладин у нее не было: лишь вертикальные прутья, между которыми не протиснулся бы и ребенок. Но Рада за свою жизнь уже перемахнула столько заборов, что хватило бы и на десятерых домушников, потому этот большой проблемы для нее не составил. Спрыгнув вниз на мягкий шуршащий ковер из листьев, она отряхнула руки и обернулась на Гардана, замешкавшегося на верхней перекладине.

— Стареем, батенька? — хмыкнула она, складывая руки на груди и глядя на то, как наемник, морщась, перебрасывает через забор ногу и пытается утвердиться на тонкой перекладине, балансируя на самом дорогом. — Али мешает что-то?

— Не у всех же эльфийская кровь, чтобы бабочкой порхать над навозными кучами! — огрызнулся наемник, пыхтя и кое-как перехватываясь руками, чтобы кубарем не скатиться вниз.

— Смотри не прищеми, — дружески посоветовала ему Рада. — А то все шлюхи Латра и Северного Побережья в слезах утонут.

— Не завидуй!

Перебросив-таки вторую ногу, Гардан извернулся, повис на руках и легко спрыгнул вниз. Дождавшись его, Рада трусцой побежала сквозь заросший парк в сторону имения.

Уже совсем скоро среди деревьев показался светлый угол фасада дома, и они с Гарданом сбавили шаг, внимательно осматриваясь по сторонам. На виду никого не было, лишь откуда-то с другой стороны здания долетали людские голоса и скрежещущий звук, с которым мелкими граблями садовники обычно разравнивали щебень.

Особняк Лорда-Протектора был раза в два больше дома Тан’Элиан. Построенный несколько столетий тому назад и несколько раз после этого перестраивавшийся, он сохранил кое-что от своего первоначального облика: крупные каменные глыбы фундамента, виднеющиеся над ровным гравием дорожки вокруг всего строения, тяжеловесный стиль архитектуры, даже одну высокую сторожевую башню, значительно перестроенную и потерявшую свою первоначальную функцию защиты. Теперь она торчала над крышей здания, скорее, из декоративных целей: бойницы пропали, и на их месте виднелись окна в человеческий рост, на самом верху башни находилось круглое помещение обсерватории с прозрачной купольной крышей и большими окнами.

Что касается самого особняка, то строение имело три этажа и было выкрашено в желтый цвет, а выдающиеся декоративные колонны на фасаде — в белый. Раде было хорошо видно небольшую полуоткрытую дверь буквально в двадцати метрах от них с Гарданом. Там должны были располагаться помещения слуг, а это означало, что оттуда можно пройти в жилые помещения наверху по узкой лесенке, и даже был шанс остаться незамеченными.

Замерев в невысоких кустах возле дорожки вокруг дома, они с Гарданом внимательно осмотрелись, следя за тем, не появятся ли в округе слуги.

— Ты знаешь, где его покои? — приглушенно спросил наемник.

— Не слишком хорошо помню, — призналась Рада. В гостях у Лорда-Протектора она была всего два раза вместе с мужем, и было это еще до ее отъезда на север, лет десять тому назад. Однако, покопавшись в памяти, Рада все-таки припомнила: — Кажется, на третьем этаже, в северной части здания. Рядом с ними — его рабочий кабинет.

— Хорошо. Значит, войдем здесь, — он махнул рукой на полуоткрытую дверь. — И будем надеяться на то, что он еще жив.

У Рады на душе скребли кошки, и она только поморщилась в ответ. Гардан надеялся на лучшее, однако из-за того, что трусливая курица Тайрен тянула время, кудахтая ни о чем, шансы на выживание Лорда-Протектора были минимальными. Скорее уж стоило молиться о том, что его тело и предсмертную записку еще не обнаружили. Тогда у них был шанс забрать ее и уничтожить, пока проклятую бумажонку не использовали против нее. Но успех этого плана зависел оттого, заметят их с Гарданом слуги или нет. Выручай, Грозар! Сейчас мне нужно все везение, которое ты мне когда-либо отмерял!

Рада кивнула наемнику двигаться за ней следом, а потом низко пригнулась и метнулась через открытое место перед домом до самого фасада. Наемник следовал за ней, лишь едва шурша сапогами по мелкому крошеву камня. Прижавшись к фасаду, они вдвоем заскользили в сторону открытой двери. Оттуда не доносилось ни звука. Осторожно завернув за дверь, Рада вошла в полутемное помещение коридора.

Здесь потолки были низкими, затхло пахло человеческим жильем, кухней и мокрым бельем. Сморщив нос, Рада заскользила вдоль коридора, чутко прислушиваясь и бесшумно ставя на каменные плиты пола обутые в мягкие сапожки ноги. Гардан скользнул за ней следом, почти что ужом втек в дверную щель и прижался спиной к стене.

В коридоре было пусто, лишь у стены стояло оставленное кем-то ведро и прислоненная к нему швабра. Рада аккуратно обогнула ее и заскользила дальше. Впереди виднелись две полуоткрытые двери. Из-за левой доносились приглушенные человеческие голоса и смех, за правой кто-то негромко кашлянул.

Ну, раз слуги потешаются, то в доме еще неизвестно, что Лорд-Протектор мертв. И то хорошо. Кивнув Гардану, Рада бесшумно проскользнула мимо дверей и сразу же свернула за угол, в коридор, тонущий в тенях. В его конце в темноте намечались очертания узкой винтовой лестницы с дубовыми перилами, ведущей наверх. Туда-то им и нужно было, а потому они с Гарданом быстро пробежали коридор и принялись карабкаться вверх по ступеням.

Лестница вывела на второй этаж, в неприметную каморку между двумя высокими дверьми. Рада сунулась было к правой, но оттуда послышались громкие шаги, и они вдвоем с Гарданом метнулись за дверь, сжавшись в темном углу. Дверь распахнулась, служка в голубой с серебром ливрее протопал прямо мимо них, неся в руке ведро с водой и длинную швабру. Устало пробормотав что-то себе под нос, он ногой приоткрыл себе дверь на лестницу и загромыхал вниз по ступеням.

Вывернув из угла, где они прятались, Рада первой заглянула в зал. Там не было ни души, лишь позолота стен и дорогой наборный паркет, да тихонько покачивалась над головой хрустальная люстра.

— Может, лучше через помещения для слуг? — едва слышно прошептал Гардан.

— Ты думаешь, там народа меньше? — фыркнула Рада. — К тому же, нам нужно на третий этаж, а лестницы вверх я здесь не видела.

Поколебавшись, Гардан кивнул, и они вдвоем побежали через тихий и пустой зал. О поместье Лорда-Протектора в Латре ходили легенды: говорили, что обстановка в нем еще шикарнее, чем в королевском дворце, и Рада готова была с этим согласиться, учитывая количество золота и лепнины на стенах, однако сейчас ей было не до того. Скрючившись так, чтобы их не было видно сквозь высокие окна с улицы, они с Гарданом неслышно бежали насквозь зал за залом, пока еще не встречая здесь ни одного человека.

Чуткий слух Рады уловил тихий шелест шагов за несколько мгновений до того, как дверь в очередное помещение открылась. Она резко толкнула в сторону Гардана, почти что вжимая его спиной в стену и укрывая их обоих длинной полой тяжелой занавеси. Наемник стоически не издал ни звука, врезавшись спиной в выдающийся в комнату подоконник, но поморщился, укоризненно глядя на Раду. Она приложила палец к губам, выразительно подняв брови, когда по залу мимо них прошелестели туфельки какой-то горничной, и только когда следующая дверь за ней закрылась, позволила наемнику выбраться из занавески.

— Осторожнее! — проворчал Гардан, потирая поясницу и бросая на нее хмурые взгляды. — Ты мне чуть спину не сломала.

— Не развалишься, — ответила Рада, увлекая его в следующий зал. — И сам знаешь, если бы девка нас увидела, визгу было бы столько, что сюда сбежался бы весь особняк.

При взгляде на следующий зал сердце Рады торжествующе застучало в груди: это оказалась парадная опочивальня. Посреди помещения стояла громадная кровать под тяжелющим балдахином, такая высокая, что вскарабкаться на нее можно было лишь по приставной лесенке, и укрытая шелковым домотканым покрывалом, на стоимость которого можно было купить четверку отборных жеребцов. Естественно, что никто из домочадцев на этой кровати не спал, и стояла она здесь лишь для того, чтобы поразить своей роскошью взоры гостей имения. Ну, и для того, чтобы по ночам на дорогих подушках кувыркались лакеи со служанками, воображая себя благородными. Однако в таких парадных опочивальнях всегда были потайные двери для слуг, на тот случай, если во дворец все-таки заселятся гости, которым взбредет в голову спать на этой матрасной горе. За тайными дверками обычно скрывались лестницы, соединяющие все этажи дома, и на них слуги с завидным постоянством подслушивали своих хозяев и их гостей, чтобы потом выгодно нажиться на этой информации.

Рада уже направилась было к задней стене, внимательно оглядывая затейливый орнамент обоев на предмет искусно спрятанных дверных петель, когда дверь в покои неожиданно распахнулась.

Только приобретенная на севере скорость реакции и спасла их обоих. Они с Гарданом упали на пол и вкатились под кровать как раз в тот миг, когда служка вошел в помещение и прикрыл за собой дверь. С пола сразу же поднялось целое облако пыли, и Рада зажала себе рот и нос ладонью, чтобы не чихнуть в неудачный момент. То же сделал и Гардан, раздраженно хмуря свои черные брови. Рада в ответ выразительно зыркнула на него. Можно подумать, я просто в восторге от того, что происходит! Но по-другому в кабинет Лорда-Протектора мы попасть не можем!

Слуга задержался в зале, свистя себе что-то под нос и расхаживая вдоль стен. Раде были видны его ноги в мягких войлочных чунях, какие носили слуги, чтобы не повредить лакированным наборным паркетам. Слуга пританцовывал на месте и уходить явно не собирался. А еще слышался тихий шелест, как когда что-то натирали тряпкой. Он что, собрался тут всю комнату вымывать?

Увесистый тычок кулаком заставил Раду оглянуться на Гардана. Тот выразительно приподнял брови, показывая на ноги слуги. Судя по его виду, наемник имел в виду, что паренька надо тихо скрутить, и в этом Рада была с ним согласна. Этот идиот своей тряпкой сейчас стирает драгоценные минуты из моей жизни! Не говоря уже о том, что если мы упустим записку Лорда-Протектора, мне конец! Резко кивнув Гардану, Рада выкатилась из-под кровати.

Паренек удивленно обернулся на приглушенный звук, а потом с криком опрокинулся на спину, когда Рада подсекла его обеими ногами. Ударившись об пол, он приглушенно охнул, но больше ничего сделать не успел: сапог Рады врезался ему в голову, и паренек лишился чувств. На вид, ему было около двадцати лет, даже щетина еще не росла, а подростковые прыщи пятнали щеки. Из-под кровати высунулись руки Гардана, и наемник быстро втащил мальчишку за ноги на то место, где они только что с Радой прятались сами.

Выбравшись с другой стороны кровати, он аккуратно отряхнул одежду и сообщил:

— Хорошо ты его приложила! Полчаса как минимум пролежит.

— Надеюсь, — проворчала Рада, быстро прощупывая выпуклый узор тканых обоев на стене.

Петли были так хорошо замаскированы, что она нашла их далеко не сразу. И выругалась, когда после нажатия на дверную панель дверь не открылась. Внизу среди узора виднелась едва заметная замочная скважина, и Рада кивнула Гардану, отходя в сторону и освобождая ему место.

— Давай. Отмычки у тебя.

Наемник уселся на одно колено и принялся колдовать с позвякивающей связкой тонких металлических палочек. Ему потребовалась лишь минута на то, чтобы замок тихонько щелкнул, и дверь сама собой открылась внутрь. Рада облегченно вздохнула и первой протиснулась в узкое дверное отверстие.

Помещение за дверью было совсем маленьким и темным. На полу лежал толстый слой пыли: видимо, им давно уже не пользовались. Почти что от ее ног вверх начиналась узкая винтовая лестница, и Рада принялась карабкаться по ступеням, пока Гардан закрывал за собой дверь. Как только та встала на место, на них обрушилась кромешная темнота.

— Ты видишь что-нибудь? — пропыхтел Гардан, следом за Радой преодолевая крутые узкие ступеньки. — Потому что я — ничего.

— Не завидуй! — хмыкнула Рада, припоминая инцидент у забора.

— Должна же твоя эльфийская кровь хоть на что-то годиться, — добавил наемник и приглушенно закашлялся от поднятой их сапогами пыли.

И тут он был прав. Эльфийское зрение выручило Раду, позволив ей кое-как, но видеть вокруг себя. И когда они вскарабкались на вершину лесенки, она почти сразу же нашла небольшой ржавый засов во второй потайной двери и осторожно отодвинула его в сторону, поморщившись от резкого скрежета. Рада толкнула дверь и вошла в помещение, замерев на пороге, отчего Гардан едва не врезался ей в спину.

Тайная дверка привела их прямиком в кабинет Лорда-Протектора. Стены были обшиты темным деревом, в тон которому была подобрана скромная аккуратная мебель. Пол застилал пушистый ковер с густым ворсом, по которому отчаянно скребли носки сапог Лорда-Протектора. Рада успела увидеть в его глазах ужас перед тем, как они остекленели, потеряв выражение, а сам Тарвен в последний раз дернулся в петле и затих.

— Бхара! — выругалась она, вбегая в комнату. — Не успели!

— Может, еще есть шанс… — проговорил Гардан, но им обоим было видно, что никаких шансов нет.

Лицо Лорда-Протектора почернело, глаза вылезли из орбит, изо рта торчал раздувшийся язык. Через открытое окно врывался ветер, ворошил бумаги на столе, и тело Лорда-Протектора слегка покачивалось, подвешенное на крюку прямо под золоченой люстрой. Что-то толкнуло Раду к окну, и она осторожно выглянула, но так, чтобы ее не было видно с улицы. В этот момент какая-то тень в черной одежде метнулась прочь через открытое место возле фасада здания.

— Вон он! — приглушенно вскрикнула она. — Уходит, бхара!

— Стой! — крикнул Гардан, когда Рада попыталась ухватиться за подоконник и перемахнуть его. — Тебя заметят! К тому же, я с такой высоты разобьюсь!

— Но он уйдет! — в отчаянье прорычала Рада.

— Я знаю, где он спит, мы найдем его! — Гардан дернул ее за руку. — Пошли! Надо уходить!

Рада в отчаянье проследила глазами за удаляющейся среди темных деревьев парка фигурой и позволила Гардану увлечь себя обратно к потайной двери.

— Ты взял письмо?

— Взял, — буркнул наемник, осторожно отодвигая панель. — Пошли.

Рада уже почти что целиком пролезла в маленький проход, когда дверь в кабинет внезапно открылась, и на пороге возникла молодая женщина в кремовых шелках. Глаза ее расширились при взгляде на застывшую в дверях Раду и висящего на балке Лорда-Протектора, лицо скривилось, и она оглушительно завизжала.

— Бхара! — рявкнула Рада, рывком запрыгивая следом за Гарданом на лестницу и захлопывая за собой дверь. — Драная всеми козлами бхара! Грозар! Ну за что ты так ополчился на меня?!

— Не бойся, уйдем, — сосредоточенно отозвался Гардан на бегу. Сапоги его стучали по ступеням лестницы, впереди и внизу.

Ярость взметнулась внутри с такой силой, что Рада покачнулась. Перед глазами все плыло, а в грудь словно кипятку налили. Этот гад опять опередил их, буквально на несколько мгновений обошел, и теперь уже было плевать на подложную записку Лорда-Протектора. Кто-то из его домочадцев видел Раду, и теперь как бы она ни пыталась отбелить свое имя и доказать свою невиновность, никто уже ей не поверит.

— Я убью тебя, Гелат! — зарычала она, чувствуя, как внутри кипит ненависть. — Удавлю собственными руками! Тебя и твоего дружка!

— Тише ты! — зашипел на нее Гардан. — Нам нужно уйти отсюда! Если ты будешь реветь, как медведь, сюда сбежится весь дворец!

Только вот Раде было уже все равно. Ей хотелось одного: убить своих заклятых врагов голыми руками, заставить их заплатить за каждое оскорбление, за каждый презрительный взгляд, брошенный в ее сторону. Теперь уже выхода у нее не было никакого: они приперли ее к стенке, и бежать ей было некуда. Ну да зубы-то у меня еще остались! И кусаться я не разучилась! Так что перед тем, как меня вздернут, я такого шороха наведу, что мало не покажется никому! И раз уж ты не со мной, Грозар, то хоть не помогай больше моим врагам!

На этот раз Гардан не стал копаться с ключами. Он просто с разбега выбил дверь ногой, и они вбежали в помещение гостевой опочивальни. И здесь их уже ждали трое слуг, склонившихся над бездыханным извлеченным из-под кровати парнем и пытающихся привести его в сознание.

Слуги замерли от неожиданности, и Гардан воспользовался этим. Подхватив с каминной полки тяжеленный золотой подсвечник, он швырнул его в окно. С громким звоном посыпались осколки битого стекла, а следом сквозь образовавшийся пролом выпрыгнула Рада. Сгруппировавшись в комок, на несколько мгновений она зависла в свободном падении, а затем покатилась через себя по гравийной дорожке в сторону кустов. Через миг рядом раздался шум и проклятия Гардана, который выкатился следом за ней, ругаясь и понося на чем свет стоит и ее, и Гелата, и наемника Лезвие, удравшего у них из-под носа. Сзади из особняка раздались крики, но Раде было уже все равно.

Подхватив хромающего и морщащегося после падения Гардана под руки, она поковыляла вперед через заросший парк. Наемник сильно хромал на правую ногу и ругался, не переставая, — значит, ранение было серьезным.

— Что у тебя? — сосредоточенно бросила она.

— Ногу подвернул, — проворчал Гардан. — И все потому, что я не могу прыгать с такой высоты!

— Скажи спасибо, что ногу, а не шею! — отозвалась Рада. — На забор-то влезть сможешь?

— Если не влезу, они меня вздернут, — хмуро отозвался наемник. — Значит — смогу.

— Вот и хорошо.

Кровь стучала в висках, а ярость в глотке, и Рада почти что слышала собственное рычание, срывающееся с губ. Вот сейчас они допекли ее по-настоящему, вот сейчас они действительно доигрались, надавив на больное и так подставив ее. А это означало, что в мире прямо сейчас существовало как минимум трое покойников, что должны были вот-вот встретиться со своими праотцами.

До забора они добежали довольно быстро, но Раде все же пришлось потрудиться, чтобы помочь Гардану вскарабкаться на верхнюю перекладину. С другой стороны ограды снимала его тоже она: нога наемника уже окончательно вышла из строя, и он, шипя и морщась, приволакивал ее за собой, а опираться на нее и вовсе не мог. Как только он кулем упал на траву с той стороны забора, Рада уселась возле него и приказала:

— Зажми что-нибудь в зубах и терпи.

Шипя и кривясь, Гардан кивнул, вытащил из-за пояса кинжал и закусил оплетенную кожей рукоять. Стараясь действовать осторожно, Рада стянула с ноги наемника сапог под его рычание и хриплые всхлипы. Левая нога была вывернута под неестественным углом, оставалось удивляться, как только он умудрился бежать. Однако Рада слишком много времени провела на войне, чтобы не знать, что с этим делать.

— Готов? — спросила она и взялась двумя руками за его ступню. Гардан судорожно кивнул. — Терпи!

Резкий рывок на себя и вбок. Наемник хрипло закричал, забился на земле, молотя кулаками по травяным бугоркам. А Рада быстро оторвала кусок подола от плаща и принялась обматывать им его ногу, перед этим наложив две простые палочки вместо шин. Управились они достаточно быстро, буквально в течение каких-то минут, большая часть из которых ушла на наемника, который, рыча от боли, хлестал из своей фляги бренди, проливая часть на грудь, давясь и кашляя. Потом Рада подхватила его под плечи и помогла взобраться в седло. Гардан уцепился за поводья, дыша тяжело и рвано, по его лбу катились крупные капли пота, а нога распухала буквально на глазах.

— Ехать сможешь? — бросила Рада, отвязывая вороного и взлетая в седло.

— Смогу, — кивнул Гардан. — И спасибо за ногу. Мне уже легче.

— Сама сломала, сама и починила, — осклабилась в ответ Рада. — А теперь давай-ка назад. Надо потрясти эту курицу Тайрен. У меня к ней накопилось порядочно вопросов.

Злыдень, похоже, почуял ее настроение, потому что сорвался с места и резво рванул в сторону дороги, и ей даже не пришлось для этого пинать и понукать его. За спиной кулем в седле болтался Гардан, кривясь от боли. В его состоянии таскать его туда-сюда верхом было не слишком хорошей идеей, но иного выхода у них не было. Не оставлять же его здесь.

Пока копыта лошадей глухо стучали по земле, выворачивая старую траву, гремели по каменной мостовой, Рада почти физически чувствовала, как просыпается песком сквозь пальцы время. Внутренним зрением она уже видела, как начинает закипать поместье Лорда-Протектора, как кричат от ужаса его домочадцы, как мечутся слуги, как стражники бегом направляются к конюшням, чтобы седлать своих лошадей. И на всех губах одно единственное имя — Рада Черный Ветер. А потом вся эта ватага бросится в сторону ее дома, брать ее живьем за убийство Лорда-Протектора и короля Мелонии, и ни одному из этих дураков в запале погони даже не придет в голову, что у нее просто нет никаких причин, чтобы убивать эту парочку, не говоря уже о том, что сама ситуация выглядит слишком гладко подстроенной, чтобы быть правдой. Нет, никто из них не подумает об этом, потому что она — эльф, потому что она другой крови, и в тайне все они прекрасно понимают, что вся их ненависть, которую они все эти годы выливали на ее голову, сейчас не останется безнаказанной. Потому что непонимание всегда порождает страх, а страх — ненависть, после которой обратного пути нет. И ее все равно вздернут, или толпа разорвет, не став разбираться, кто прав, а кто виноват. Да даже если бы Маркард был настоящим кровавым тираном, истязающим людей, и она действительно отравила его, мелонцы все равно вздернули бы ее, потому что она покусилась на дела людей, к которым по рождению не должна была иметь никакого отношения. Грозар! Как же я ненавижу эту страну! Всю ее и всех этих людей!

Злыдень летел вперед стрелой, стелясь над мостовой и роняя с пасти клочья пены. Копыта грохотали так, что люди еще издали слышали ее и с криками убирались с дороги, давая проехать. Рада прижалась к спине коня, чувствуя, как тело наливается странным холодом. Словно в каждую жилу, в каждый самый тонкий сосуд хлынула ледяная вода, словно вся кровь вымерзла в лед, заставляя сосуды расширяться и давить изнутри на кожу. Казалось, что еще чуть-чуть, и тело ее разорвется на клочки под этим невыносимым давлением.

Ворота в поместье были закрыты, но Рада громко гикнула, и вороной, которого учили как боевого жеребца, сгруппировался и ударил в створку ворот плечом. Та с грохотом отлетела в сторону, едва не сбив с ног выбежавшего навстречу лакея. Злыдень споткнулся, почти выбросив Раду из седла, но сразу же выровнявшись, и понесся еще быстрее, словно почуял беду.

Навстречу ей от парадного крыльца бросились грумы, Рада почти что на скаку спрыгнула со спины вороного, кидая им поводья и наказав:

— Перевяжите Гардана! Он ранен!

Она побежала по дворцовым коридорам, не заботясь о том, что ее сапоги, в подошвах которых застрял мелкий гравий, царапают дорогие паркеты и портят редкие породы дерева. Внутри нее что-то звенело от напряжения, звенело и кричало о том, что все еще не кончилось, и что дальше будет только хуже.

Никакой стражи не было. Может, по парку она расставлена и была, вот только в доме Рада никого не увидела. Лишь слуги, с удивлением глядящие на то, как она пробегает мимо. Ленар, упрямый ты осел! Ну почему ты меня не послушал?! Сердце сжалось в ледяной, пульсирующий яростью комок. Почему ты не послушал меня?!

— Где мой муж? — рявкнула Рада, пробегая мимо какой-то горничной, делающей вид, что полирует зеркало. Та, распахнув глаза от ужаса, шарахнулась назад, и Рада вновь зарычала, нависая над ней: — Где милорд Ленар, бхара?

— В своем кабинете… — пролепетала та, бледнея на глазах.

Взгляд Рады упал на стенное зеркало, и она поняла, почему слуги шарахаются от нее в стороны. Полет из окна со второго этажа не прошел даром: осколки стекла поцарапали щеки, от обломка оконной рамы на лбу осталась шишка, и кровь неровным слоем запекшейся коросты покрывала все лицо.

Развернувшись, она припустила в сторону кабинета мужа, располагавшегося на втором этаже. По пролету Рада бежала через три ступеньки, а сердце в груди колотилось так, что едва не выпрыгивало изо рта. С грохотом толкая дубовые двери, громыхая каблуками по полам, она летела сквозь золотую анфиладу комнат, и параллельно ей в зеркалах и полированных пилястрах стремительно мелькало ее отражение.

Она распахнула двери кабинета Ленара как раз в тот момент, когда высокий худощавый человек с заросшим щетиной лицом разгибался, выдергивая из груди ее мужа кинжал. На один миг они взглянули друг другу в глаза, а потом мужчина резко сорвался с места, пнув стол под ноги Раде.

Деревянные ножки с силой ударили ей в голень, и Рада выругалась, едва не упав, сорвалась с места следом за наемником. Он бросился в открытые двери в сторону балкона на восточной стороне особняка, и Рада, перепрыгнув через окровавленное тело Тайрен с открытыми, полными ужаса остекленевшими глазами, побежала за ним следом.

От ярости перед глазами все плыло, заметались алые круги. Впереди нее во все лопатки удирал худощавый мужчина, и ей было видно только его щуплую спину в черной куртке и сальные черные волосы. Рада бежала изо всех сил, сжавшись в пружину и выжимая из своего тела всю возможную скорость. Роста они были примерно одного, да вот только ноги у Рады были длиннее, а в беге ей еще со времен Военной Академии не было равных. Медленно, но верно, она догоняла беглеца.

Они неслись сквозь золоченые покои дворца, громыхая сапогами по паркетам, и в сторону с их дороги шарахались перепуганные слуги. Наемник попытался на бегу захлопнуть перед Радой дверь в очередную комнату, но она почти что выбила ее ногой, кидаясь следом. Только верткий стервец уже юркнул в открытую дверь большого балкона, сильно захлопнув ее за собой. От удара стекло не выдержало, и в лицо Раде посыпались осколки, раня и без того изрезанную кожу. С криком она заслонилась руками, но упрямо следовала за ним.

Балкон был длинный и открытый, навес над ним поддерживали тонкие резные колонны из красного дерева. Наемник ловко вскочил на балюстраду и спрыгнул вниз, опередив Раду всего на каких-то несколько мгновений. Зато приземлялся он гораздо хуже нее, и когда сапоги ударили в гравий, Рада сразу же подорвалась с места, отыграв у наемника необходимые доли секунды.

Кричали что-то слуги, от дома в их сторону побежали охранники Ленара, которых он все-таки выставил вокруг здания, но все это было бесполезно. Наемник удирал как заяц, быстро и легко, то и дело оглядываясь через плечо на Раду. Он ловко перепрыгнул через кусты, Рада проломилась следом. Он попытался уйти между деревьев, но парк вокруг поместья был слишком хорошо вычищен от палых веток и кустов, и сделать это было не так-то просто.

Рада бежала изо всех сил, ощущая каждую мышцу своего тела, до предела распухшую от крови. Руки и ноги работали, выталкивая ее далеко вперед, легкие раздувались, качая по телу воздух. А в груди билось неповторимое, невероятное чувство жизни, наполняющей ее, пропитывающей ее всю. Словно вся шелуха, весь бред и вранье этого города с грохотом стеклянных осколков осыпалось с нее в один миг, а золотые цепи разлетелись, лопаясь от напряжения одна за другой. Я жива! Рада бежала за наемником, чувствуя, что почти летит, ощущая себя такой же живой, как во время самой отчаянной схватки. Я жива! А ты мертв!

Между ними остался буквально метр, и Рада уже готова была выставить руку, чтобы ухватить мерзавца за шкирку, когда тот вдруг резко остановился и пригнулся. От неожиданности она споткнулась, перелетела через него и покатилась по земле. И сразу же буквально в каком-то сантиметре от лица блеснул тонкий кинжал, покрытый бурым налетом. Рада отдернулась, ухватила его за руку и резко вывернула ее. Сил у нее был достаточно, и сразу же за этим послышался хруст и крик боли, а лезвие клинка выпало из руки наемника.

Сгруппировавшись, она вскочила на ноги и бросилась на тощего мужчину, прижимающего к телу больную руку и пытавшегося достать нож. Только вот было поздно. Кулак Рады врезался ему в грудь с глухим стуком, и мужчина согнулся пополам. Выпрыгнув, она добавила локтем по шее, и когда он упал, нанесла несколько ударов ногой в голову и шею. Наемник захрипел, захлебываясь кровью, уже неспособный на сопротивление, а Рада осталась стоять над ним, тяжело дыша и глядя на его попытки подняться.

— Пощади! — разбитым ртом просипел он, с опаской глядя на нее. — Я дам показания! Я расскажу, кто нанял меня!

На один миг Раде подумалось, что, возможно, это будет лучшим выходом. Тогда она сможет попробовать доказать свою невиновность на честном открытом суде, представив свидетелей. Только вот кто ее теперь будет слушать? Кто будет ее защищать? Все люди, которые когда-либо занимали ее сторону, теперь были мертвы, и вернуть их обратно не могло ничто. Она осталась одна против всей мощи мелонской знати, и никакие доказательства, никакой суд уже не могли спасти ее.

Глаза наемника широко раскрылись, и он попытался закричать, а в следующий миг сапог Рады раздробил ему глотку.

Тело Лезвия еще продолжало дергаться в предсмертных конвульсиях и скрести сапогами по земле, а Рада развернулась и взглянула на свой дом. В ее сторону бежали стражники, издали крича что-то и размахивая руками, из окон второго этажа со стороны кабинета Ленара послышался визг ужаса. Но все это казалось Раде таким лишним, таким далеким. У нее осталось еще одно незаконченное дело, всего одно, которое нужно было довести до конца. И вот когда она отдаст последний должок, тогда и можно будет посидеть и подумать, что делать дальше.

Развернувшись, Рада побежала прочь от своего дома, от мертвого мужа, от тела его убийцы, еще не успевшего остыть, от постылого золота, от мраморных покоев и «верных» слуг, готовых продать ее любому, кто подороже заплатит. Ей нужно было разрубить последнюю цепь, что еще держала ее здесь. И тогда я смогу наконец-то вздохнуть.