Вкус волчьих ягод

Глава 41

Почему не любила? Я как-то и не интересовалась. Характер у меня всегда прямой был. Я эту лесть в глаза и осуждение за глаза – никогда не понимала. Всегда прямо говорила, что думаю, и волков не боялась. Хотя некоторые из них, особотрое молодых да наглых, были любителями подкараулить где-нибудь меняодну и «пошутить», как Куба выражался. Только меня тошнило от подобного рода «шуток». Нет, пальцем меня ни разуникто не тронул. Юбку себе задирать я отучила всех еще в школе. Раз и навсегда. Кулаком в глаз и угрозой, что хату спалю. Почему-то сразу все поверили, да и говорила я почти искренне.

Но «волчата» любили пошутить словесно и про размер груди, и про крутость бедер. Может ревновали вожака ко мне, не знаю. Если бы пожаловалась Кубе, он бы, конечно, рты им быстро прикрыл. Но по итогу это привело бы или к открытому противостоянию, или к скрытой подлости. Ни то ни другое было мне невыгодно, ведь я в меньшинстве. Поэтому пусть чешут языки, пока это всего лишь слова, мне от них ни холодно ни жарко.

Все это была полнейшая ерунда и ежедневная рутина, которая даже настроение мне не портила, а вот с Кубой всерьез творилось что-то неладное. И чем больше проходило времени, тем мне становилось страшнее. Какую беду я навесила на любимого вместе с этим чертовым приворотом?

Я прекрасно понимала, что пора идти вынимать сверточек с волосами из-под крыльца, жечь его в праведном огне на церковных свечах, а пепел развеивать в студеном ручье. Но всё тянула. Ну еще ночь и еще день… и еще вот последнюю недельку, вдруг оттает и влюбится по-настоящему? Я ж к нему и так, и эдак, а он все в лес смотрит. Волк, что возьмешь. Но ночи были так сладки, что отказаться от них по доброй воле было тяжело. Очень… Я-то его любить не перестала. Хотя такого безучастного, отстраненного, утратившего интерес к жизни Кубу любить уже было не так просто, как того мужчину с горячим взглядом и лукавой усмешкой, в которого явлюбилась изначально.

Такой вожак, в которого я превратила пышущего силой и здоровьем парня, стаю совсем не устраивал. Во всем они винили меня. Кубу пытались убедить, только он не слушал. К тому времени он уже никого слушать не хотел… и вообще ничего не хотел. Как-то продолжал жить по инерции, но с каждым днем колесо его жизни поворачивалось все медленнее, и было очевидно, что скоро остановитсясовсем.

Стая решила спасти вожака. Таким способом, насколько хватило их скудных мозгов. План у них был прямой как палка. Если я являюсь проблемой, то они решили, что устранив меня, проблема решится сама собой. Только волки не знали, что причина не во мне, а в полуистлевшем сверточке у Кубы под порогом. Сами не догадались, а просвещать их я не собиралась.

В одну из ночей, когда Куба уехал из деревни, постучалась в моё окно молодая девчонка оборотень. Мы никогда особо не дружили, но так как девок в округе мало, периодически общались то на одну тему, то на другую.

Вика побарабанила пальцами по стеклу и знаком попросила открыть дверь, мол беда у нее и срочно требуется помощь. А я дура поверила и открыла.

Выволокли меня из дома в одной ночнушке чуть не за волосы и рот сразу рукой зажали, чтобы не орала. Я лягалась как дикая жеребица, но мать спала крепко и ничего не услышала. Она каждую ночь пила снотворное, нередко вместе с самогоном.

Группа молодых людей волокла меня в сторону леса. Несколько раз мне удалось укусить руку, которая зажимала рот и пронзительно крикнуть. Уверена, мой вопль о помощи слышали деревенские, и, кажется, я даже видела, как зажигается в некоторых домах свет. Зажигается и гаснет. Никто! Ни один человек не вышел мне на помощь. Никто даже в милицию не позвонил. Никто не захотел связываться с волками. Да и меня не шибко-то любили после Таировых кур и кое-каких других деревенских происшествий. Что уж говорить, сама виновата.

Но все равно! Наверняка кто-то видел, как меня полуголую тащили по деревенской улице. Но предпочли отвернуться. Лечь спать и забыть, а на завтра сделать вид, что ничего и не было.

В лесу волки меня отпустили. Оттолкнули далеко и сильно, так, что я не удержалась на ногах. Дали возможность подняться. Кивком головы указали на лес. И я побежала. Сначала думала, что смогу добраться до Томкиного хутора, но куда там. Стая быстро обернулась в волков и погнала меня вглубь леса, отрезая от человеческих поселений.

Я быстро поняла, что моя белая ночнушка слишком заметна в темноте, поэтому разодрала ее и выбросила. Перемазалась грязью и бежала нагишом. Но куда мне против стаи волков? Против звериного обоняния, против их ночного зрения и скорости? Все, что у меня было – это чуть колдовского дара и огромная жажда жизни. Я была выносливее их всех вместе взятых, и если и понимала, что живой мне все равно из леса не выйти, то кого-нибудь с собой на тот свет я все же утащу…

Не вышло. Волки загнали меня далеко, поиграли с добычей, а потом самый сильный просто бросился на спину вымотанной и ослабевшей жертве и перегрыз горло.

Что было потом? Не знаю. После убийства человека человеком остается труп. После хищной голодной стаи остаются лишь обглоданные кости, которые не составит труда растащить по лесу так, чтобы их никогда не нашли.

Меня отправила в Навь задолго до отмеренного мне срока и, конечно же, без моего на тосогласия. Но решило ли это проблему? Сомневаюсь… Даже думаю, что скорее усугубило. Ведь приворот никуда не делся, а любить можно и мертвую…

Хочу ли я вернуться и отомстить? Отчего же нет? В Нави холод, пустота и безразличие. Серый тягучий кисель длиною в вечность. А в Яви жизнь, эмоции, страсти… Не доучила меня Томка, слишком слаба я была, чтобы справиться в одиночку со стаей. Мне не хватило десятка лет, тогда никто не посмел бы взглянуть косо на молодую ведьму, не то, что пальцем тронуть… гнать как косулю, рвать зубами шею…

***

Со зловещим скрежетом повернулось колесо и вернулось в первоначальное положение. Сорвалась душа Лесаны, как жирный сазан с крючка незадачливого рыбака. Не получилось обмена, но это всего лишь первая попытка. А значит, надо попробовать еще раз… Дверь в Навь открыта. Мертвый стылый сквозняк пробирает холодом до самыхкостей. Ведьма ухватилась за рычаги, всем весом налегла, чтобы провернуть чертово колесо года еще раз. В этот момент я очнулась от воспоминаний Лесаны и завизжала что есть силы диким, почти нечеловеческим криком. В громкие высокие ноты, раздающиеся из моего горла, ветер принес и вплел леденящий душу волчий вой…