Внеплановое отцовство для двоих (СИ)

Глава 19

Золотов.

Прошло несколько дней с момента моего уничижительного ареста на глазах публики. На местном канале вышел скандальный репортаж с обвинением меня в воровстве у пенсионерки. Если бы все ограничилось кражей!

Особо извращенные журналисты приукрасили материал, добавив, что я якобы покушался на честь престарелой жертвы. Это кем надо быть?

Иск на канал я уже составил, естественно. Теперь надо дождаться окончания следствия, которое точно не приведет меня к решетке. Я это знаю и прокурор тоже, но Краснов специально тянет и с каким-то маниакальным наслаждением наблюдает, как моя карьера терпит крах.

Кроме того, я решил оставить детей у Шаховых, пока в квартире проходит обыск. Не хочу, чтобы мальчики подумали обо мне плохо.

Нина тоже гостит у Артура. На эту женщину у меня большие планы и я все чаще начал задумываться о ее комфорте.

С Илларией не созванивался, не до нее сейчас и ей, наверное, тоже. Факт, что арест случился именно на ее празднике, привлек внимание властей. Те, что не свихнулись манией разрушить мою жизнь стали заодно проверять деятельность Валентиновой.

Думаю, там все чисто будет. Иллария производит хорошее впечатление.

После консультации клиента, того что не поверил в клевету, собираюсь наведаться к Шаховым, уж очень сильно хочу увидеть Нину и мальчиков.

По пути заглядываю в кондитерский, беру целую коробку пирожных для детей, а Ниночке покупаю весенний букет в цветочном отделе по соседству.

Когда я дарю Нине цветы, на ее милом лице появляется искренняя улыбка такой красоты, что я как завороженный вынужден покупать букеты все чаще и чаще, лишь бы снова увидеть ее улыбку.

К вечеру заезжаю к друзьям.

Во дворе меня встречает Нина, окруженная ребятней.

— Ты сегодня в роли няни?

Она смеется и идет ко мне.

— Артур и Саша еще на работе, а я здесь вроде приживалки, поэтому пытаюсь быть хоть как-то полезной.

— Совсем нет. Друзья рады тебе, перестань уже воспринимать себя как обслугу, это осталось в прошлом.

Протягиваю Ниночке букет, спрятанный за спиной, который женщина увидела сразу, но подыгрывала, словно не замечает.

— Ирисы? — подносит цветы к лицу. — Какие же они ароматные! Спасибо.

Также я не остаюсь без внимания детишек. С визгом и радостными вскриками они бегут ко мне. Или к коробке со сладостями, что держу во второй руке.

Замечательно иметь частный дом, есть место, где разгуляться, но вместе с тем уличная территория подразумевает много работы и лишних людей вроде садовника, постоянной обслуги в особняке.

Я бы не смог жить, зная, что в моем доме спит и хозяйничает кто-то вместо Нины, условно. А с уборкой грязи отлично справляется клининг. Нанятых работничков я спешно выпроваживаю за порог, едва те заканчивают с уборкой.

Дружно заходим в дом.

Нина тоже любительница брать все в свои обороты и лично ставит чайник, знающе достает кружки.

Поесть мне уже не предлагает, в курсе, что поужинал в любимом ресторане и о том, что от стряпни кухарки Шахова меня воротит.

— Как там с обыском? — тихонько интересуется Нина, пока детки не слышат.

— Все обляпали, я буду снова вызывать мастеров, пусть отмывают квартиру. Знаешь, даже возвращаться не хочется.

— Так оставайся! Завтра распорядишься, чтобы вахтер передал ключи, а Сильвестр проконтролирует процесс.

— Хорошая идея.

Соглашаюсь с Ниночкой. В последнее время стал соглашаться с ней с завидной регулярностью. Все ее предложения кажутся светлыми.

Часам к десяти приезжают Шаховы. Они не спешили, зная, что дети под надежным присмотром, но обрадовались, увидев меня.

Остаток вечера коротаем за игрой в «Мафию», уместившись в гостиной на ковре.

В какой-то момент Артур отвлекается в уборную, женщины уходят на кухню заваривать новую порцию чая, а дети занимаются своей интересной жизнью. Остаюсь только я.

Телефон Нины, лежащий неподалеку, гудит от вибрации. Невольно обращаю на него внимание и вижу сообщение, выплывшее на экране. Номер скрыт.

«Жду тебя в пять утра за воротами.»

Очень интересно. Пароль Нины я рассекретил еще в первые дни, когда женщина гостила у меня.

Открываю сообщение и сразу же удаляю, обезопасив Нину от необдуманных действий и от последствий, которые могут случиться с ней же и тем, кто зовет, если это, то о чем я подумал. Это примитивная мысль, промелькнувшая у меня в голове, поэтому гнева или пренебрежение не позволяю себе в сторону Нины.

Я должен проверить сам. Так будет правильно.

Позже матери укладывают спать детей, они успели сдружиться и обзавестись собственными секретами. У них вроде своей шайки.

Сегодня Нина не настаивает, чтобы сыновья ночевали с ней в комнате, раз приехал я. Ребята спят в детской. Я могу сполна насладиться своей женщиной.

После откровенных ласк Нина безмятежно засыпает, сложив голову мне на плечо, а я только и делаю, что разглядываю потолок. Не смыкаю глаз до рассвета и мысленно отсчитываю минуты до нужного времени.

Без четверти пять осторожно поднимаюсь, одеваюсь и незаметно выхожу в ванную, освежая лицо ледяной водой. Взяв телефон Нины, заранее шагаю во двор и изнываю от желания встретиться с тем, кто явится.

Ровно в пять по ту сторону ограды раздается шум колес и звук работающего мотора и как хлопает дверца машины. Во мне взыграла злость. Выхожу за территорию.

За секунду я сотню раз успеваю удивиться, когда вижу Андрея.

Он тоже на миг округляет глаза, но быстро опомнившись, спрашивает:

— Что ты здесь забыл?

— Такой же вопрос я адресую тебе, Ветров, — рычу на него, без предварительных приличий.

— У нас с Ниной общее дело. Я был нанят ей, чтобы отомстить свекрови, — безразлично раскрывает суть.

Я прекрасно знаю, чем занимается Ветров, оттого и испытаю лютый протест. В прошлый раз мне едва удалось вытащить его из тюрьмы. Но будет ли удачен следующий? Да и Нина…

— Я против, что бы вы там ни задумали! Не смей впутывать сюда Нину.

— Мы уже обговорили оплату. Она пообещала перстень, так что теперь я не могу отказаться. Не хочешь подставлять возлюбленную, тогда садись в машину вместо Нины. Мне все равно, кто станет наблюдать за тем, что я делаю.

— Это слишком рискованно, Ветров.

— Ладно, — его лицо искажается в ухмылке. — Тогда я зайду в дом, ты не сможешь меня остановить. Я сам поведаю Семенихиной, что тебе не спится. Готовься пить теплое молоко, адвокат! — клонит голову набок. — Или ты все-таки хочешь, чтобы правда восторжествовала?

Очень хочу. До страшного жжения под ребрами и ненависти. Финал может быть ужасным, я отлично знаю закон. И не меньше я знаком с настырной Ниной. Она все равно не успокоится.

Поэтому хлопнув по плечу Ветрова, усаживаюсь в салон.

Андрей падает за руль.

Мы выдвигаемся в дачный поселок. Время выбрано неслучайно, чтобы избежать утренних пробок.

— Учти Ветров, если ты нафантазировал особо тяжкое преступление, то на меня можешь не рассчитывать.

Андрей иронично постукивает пальцами об руль.

— Перестань пугать меня кодексом. Все же надо было брать с собой Нину. Она хотя бы матёрая.

Я вскидываю бровь.

— Интересно, и что же вы задумали за моей спиной с Ниной?!

— То, что я никогда не сделаю рядом с тобой, а Ниночка бы поощрила.

Он разгоняет автомобиль, нарушая правила до бешеной скорости. Нормально переношу, сам иногда гоняю.

Однако я был не готов к следующему, не пристегнул ремень безопасности.

Неожиданно Андрей прямо посреди дороги жмет педаль тормоза в пол.

Я чуть не слетаю с кресла, подаюсь вперед.

— Ты спятил?!

Но Ветров меня не слышит. Он отвернулся к тротуару и как завороженный смотрит неотрывно на женщину, медленно идущую по улице. Незнакомка, спокойно поравнявшись с нами, сворачивает во дворы, а на лице Андрея тут же отпечатывается тоска и печаль.

— Обознался, — едва слышно хрипит он и снова трогается.

— Ты о чем?

— Думал, что это моя бывшая жена. Хотел еще раз посмотреть на нее, хотя бы на расстоянии. Повезло тебе Золотов. Семья будто с неба свалилась. С Ниной повезло.

— А у тебя? Все настолько печально?

— Жена не любит меня, — мрачнеет на глазах. — Я для нее слишком плохой.

За разговором путь протекает незаметно. Я даже не предпринимаю попыток спрашивать, откуда именно Ветров узнал нужный адрес. Уже светает. Спят ли Семенихины?

Андрей приспускает стекло рассуждая:

— Может, дом им спалим? Или на колбасу пустим?

— Сжигать здание это одно, а убивать людей уже небрежность! Мы будем вести себя прилично, по крайней мере, для начала.

Я адвокат и привык искать страховки. Достаю свой телефон, включаю запись видео, предупреждая Ветрова, чтобы держал бурные фантазии за зубами. Кладу телефон в нагрудный карман пиджака, камера не закрывается тканью. Вероятно, картинка получится нечеткой, но будет отличный звук.

Оставляем машину на обочине и заходим во двор.

Там я стучу в дверь.

Это не должно выглядеть как вторжение, поощряет то Ветров или нет.

Долго не открывает бабка. Даже подозрительно.

Андрей тем временем обходит дом и, прислонив ладони к стеклам, заглядывает в окна.

— Макс! — орет он. — Семенихины не спят, будто нас ждали. Вон там мужик резво запрыгивает в штаны! Бабку не вижу.

Почти неудивительно. Зинаиду сложно застать врасплох. Слишком она хитрая. Но куда же денется Алексей от нас?

Андрей шагает ко мне.

Только подумав, слышу, как со скрипом открывается дверь, на порог выходит Зинаида Васильевна. Она не выглядит заспанной.

— А! — как ворона каркает. — Максим Леонидович явился! Почему-то я тебя ждала, но не думала, что приедешь с подмогой. Зачем этого взял? Пенсионерку испугался?

— А к чему допросы? Мне хватило, в кабинете прокурора. После вашей наглой клеветы. Не так ли?

Я жду единственного ответа и можно разворачиваться и уезжать обратно в город, ведь запись ведется.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — нарочно прикидывается и тянет вперед свою пухлую руку. — Нет у меня перстня, исчез после тебя. Между прочим, законной семейной реликвии, доставшейся по наследству. Ты знаешь, что мой муж был из знатного рода? В Алёшеньке течет голубая кровь.

Ветров не выдерживает и становится на первую ступень крыльца. Потом оборачивается ко мне:

— Заканчивай запись. Бабка догадалась, что ты снимаешь.

Я делаю вид, что выключаю и прячу телефон в тот же карман.

— И о тебе догадалась, — Зинаида язвит. — Сразу поняла кто ты такой.

— И кто же?

— Уголовник. У тебя на морде написано. Но раз уж явились, милости прошу.

Старуха разворачивается и грузно топает в дом. Очень медленно.

— Нельзя ли побыстрее? — тороплю.

— Я почти неходячая, уж потерпите.

Попадаем внутрь дома.

Здесь больше нет фальшивого уюта на веранде. Воняет, грязно, всюду раскиданы тряпки, невымытые банки и котелки. Жутко разит от ведра с мочой.

— Алёша не любит выходить по нужде ночью! — фыркает она и распахивает дверь в сам дом.

Я пытаюсь занюхать собственным рукавом. Здесь воздух особенно злачен и летают мухи.

Старуха нас совсем не боится, словно терять ей уже нечего.

— Сейчас я вам чаю налью, — ехидствует, — с плюшками. Вам нравятся плюшки с дерьмом?

Ветрова сложно удивить, но сейчас он склоняется ко мне:

— Жаль, не взяли Нину. Я такого кошмара даже на зоне не видел. Нина хотя бы контактировала с ведьмой.

— Ты же не сидел, — сдерживаю рвотный рефлекс.

— Но имею представление.

Старуха ведет нас в кухню.

Там снимает с головы платок и умещает его на плечи. Потом вынимает шпильку из волос и кладет на стол. Ее редкие волосы кудлами падают до самой поясницы. Бабка трясет головой и подходит к печке. Снимает закопченный чайник и разливает кипяток по чашкам. А они все в каких-то ошметках.

— Полагаю, вас раньше принуждала к опрятной жизни Ниночка, а теперь вы пустились во все тяжкие, — морщусь.

— Я отличная хозяйка! — вскидывается на меня. — Это Нина засранка!

Между делом пока Зинаида отвлечена на меня, Андрей, превозмогая тошноту, успевает осмотреть небольшой дом и вернуться.

— Золотов, старуха нам винт в уши вкручивает! Ее сынок сбежал, в спальне окно нараспашку!

Очень подозрительно, чтобы быть просто трусостью.

— Тогда и нам здесь делать нечего.

Признания от Зинаиды не дождаться.

Мы шагаем из дома.

Старуха завидной прытью бросается нам вдогонку.

— Не пущу! — впивается в мое плечо.

— Отцепись ты! — раздраженно одергиваюсь.

Летим по крыльцу во двор и жадно глотаем кислород. Зинаида замирает в двери, схватившись за косяк.

— Ну и пёс с вами! Валите отсюда, все равно Алёшеньку вам уже не догнать. Он к соседу убежал, которого я подкупила, а у того машина новая, иномарка. Так что сыночек мой раньше вас к прокурору приедет и все расскажет!

Переглянувшись с Андреем, возвращаемся в машину. От старухи прока не будет, а поступать, как мечтал Ветров, я не разрешаю. У нас и так с прокурором правовые состязания.

Не щадя колес, мчим в город, прямиком в отдел, где заведует Краснов.

Не знаю, какой автомобиль у подкупленного соседа, но мы едем быстро.

Почти не разговариваем между собой ведь вариантов развития события множество. Зачем гадать?

Только останавливаемся возле нужного здания, как Андрей словно взрывается, бьет пальцем по лобовому стеклу, указывая на парадный вход в отдел.

— Мужик в синем спортивном костюме, это точно сын Зинаиды. Он одевался в комнате.

Я успеваю разглядеть только спину, мелькнувшую за дверь.

— Пойду за ним, — отвечаю. — Что уж теперь остается?

— Я с тобой.

— А ты уверен в этом? Все-таки там полиция.

— Поностальгирую.

— Хорошо, но если при себе есть запрещенное, например, огнестрельное или колюще-режущее, лучше оставь в машине. У Краснова с недавних пор особая пропускная система, впрочем, сам увидишь.

Синхронно покидаем авто.

Возле участка много припаркованных машин, сложно понять, на какой именно добрался Семенихин, да и это теперь неважно.

Двигаемся по следам Алексея.

На первом этаже в приемной младший сотрудник нас встречает без возражений, только предупреждает прокурора по телефону о визите, а после спокойно пропускает и даже подсказывает, что иди надо на третий этаж.

Я и без него об этом отлично помню.

А то, что происходит дальше, вынуждает меня и Ветрова притормозить, не дойдя метров пять до кабинета. Возле логова прокурора дежурят два сержанта с автоматами наперевес. Кроме того!

Чтобы подобраться к Краснову, нужно еще преодолеть специальные рамки, реагирующие на металл.

Никто в моей практике раньше такого не позволял, Краснов тут первопроходец. Он вообще много себе позволяет. Потому что идет против опасных и влиятельных людей, оттого и видит в каждой тени угрозу. Как бы ни храбрился.

Пробиться к прокурору пытается Алексей, но рамка вновь и вновь издает характерный звук. Его просят вынуть все из карманов, затем снять кофту…штаны…

Но ничего не меняется.

В этот момент на телефон Нины поступает звонок с номера Шахова, должно быть, заметила пропажу и что-то предчувствует.

Я отвечаю и параллельно отслеживаю безуспешные попытки Семенихина прорваться к прокурору. На эти действа уже вышел сам Краснов, он стоит за рамками и пока смотрит, ничего не предпринимает.

Решаю быстро рассказать суть Ниночке, без подробностей, но чтобы она поняла.

Алексей фоном возмущается:

— Я уже в трусах и туфлях! Чего вы от меня хотите? Я чист, лучше арестуйте вон тех отморозков, — тычет в нас.

Но для Краснова это не аргумент.

В ожидании кульминации решаю спросить у Нины:

— Не помнишь, у твоего бывшего мужа есть штифты или металлические пластины в позвоночнике?

— У Алёши?! — слишком эмоционально реагирует. — В той семейке спина болела только у меня от бесконечной работы! Свекровка говорила, что ее сын создан для интеллектуального труда. Она берегла Алёшу как сокровище, не было у него никаких травм!

Тем временем Ветров тоже увлекается в главную интригу дня. Сложив руки за спину, медленно подходит ближе к рамкам.

— По опыту скажу, что некоторые нечестные перевозчики прячут контрабанду в самых неожиданных местах.

Алексей молниеносно багровеет и хватает себя за зад.

— Я не такой!

Прокурор не вмешивается.

Снова погружаюсь в разговор с Ниной, обрисовывая, что вижу.

— А почему он еще не разулся?! — визжит.

— Не знаю. Стоит нарядный. В лакированных туфлях. Интересное сочетание со спортивным костюмом.

И в этот миг Алексей разувается.

Рамка молчит.

Я собираюсь отключаться, оказалось, что железные набойки навели шороха на всем третьем этаже отдела.

— Нет, подожди! — кричит Нина. — Это не набойки! Так просто не может быть, я отлично знаю свекровь. Она всю жизнь как белка прятала запасы от меня и детей во все щели. Какие туфли? Те, в которых Семенихин женился на мне?

От упоминания свадьбы портится настроение. Мне не хочется представлять, что было у Нины до меня. Забыть хочется, словно она досталась мне девственной.

— Не знаю, на каблуках каких-то. Неудачные.

— Провер-р-ряйте туфли, — рычит она. — Иначе сама приеду!

Кажется, мысли Ниночки по каким-то неведомым каналам пролетели мимо меня и вонзились в мысли к прокурору.

Краснов не слушает воплей Алексея, а нахмурившись, поднимает его туфли. Прямо перед нами внимательно изучает подошву и вроде замечает клей на одной из туфель. Надавив, ломает невысокий широкий каблук.

И оттуда падает предмет, алчным блеском отразившись в глазах Ветрова. Перстень, громко ударяющий об пол.

— Перезвоню…

Я удивлен настолько, что словами не описать. Ладно, у Алексея в голове ничего не щелкает по определению, но Зинаида?

Как она могла оказать такую услугу собственному сыну, подсучив ему перстень в туфле? Или же это не она, а Семенихин перенял опыт матери и решил обворовать старуху, но не знал, что нарвется на рамки и профессионализм Краснова? Или они вместе договорились, но в последний момент Алексей переволновался от нашего приезда и с перепуга перепутал обувь?

Столько много вопросов ответ на которые, может поведать Краснов разобравшись.

В любом случае для меня эта грязная история закончилась успешно.

Молча переглядываюсь с прокурором и вижу в его взгляде недовольство и поражение. Скоро начнется череда моих исков и громкое оспаривание клеветы.

То, что вопит Алексей насчет нашего приезда в деревню, особого интереса у Краснова теперь не вызывает. Нам же прокурор говорит явиться позже.

Я разворачиваюсь, зазывая с собой Ветрова, но Андрей не спешит.

— Здесь пока останусь, а ты поезжай к Ниночке. Наверняка она волнуется.

— Для чего тебе быть тут?

— Сдерживает одна вещица.

Вызываю такси и отправляюсь в особняк.