Во власти чувств

Глава 18

— Это моя футболка.

Отпустив ее сосок, Лукас снова уселся, чтобы провести руками по бокам Саши и накрыть ладонями ее грудь.

Кровь стучала во всем теле в такт биению пульса между ног.

— Зачем же Тамсин дала ее мне?

— Потому что ты все равно пахнешь мной.

Нежно стиснув груди еще раз, Лукас нашел край футболки и потянул ее вверх.

— Даже чертовы волки это учуяли.

Саша знала, что надо бы его остановить, но то, что он с ней делал, было ее мечтами, ее фантазиями. Вопрос лишь в том, как теперь выжить в пламени, которое она разожгла? Крупная мужская ладонь дерзко легла ей между ног, и Саше показалось, будто перед веками вспыхнули искры. Лукас принялся поглаживать ее сквозь хлопковые трусики, распаляя все сильнее.

— А где же кружева? — На миг он прекратил ласки.

— Н-не останавливайся, — хрипло попросила она. Наградой ей стали возобновившиеся чувственные движения.

Его глаза в темноте светились, отчего Лукас выглядел одновременно и удивительно красивым, и невероятно опасным.

— Во сне на тебе были кружевные трусики.

— Пси не носят ничего подобного.

Желая большего, Саша выгнулась. Поняв намек, Лукас ускорил движения, отчего у Саши перехватило горло. На несколько секунд она забыла обо всем, сдавшись натиску новых ощущений.

С грубой нежностью Лукас довел ее до пика, и Саша закричала — ее больше не волновало, сколько любопытных ушей может быть в доме. Она позволила почти отчаянному удовольствию заполнить себя. Когда она — расслабленная, влажная, удовлетворенная — открыла глаза, то обнаружила, что ладонь Лукаса по-прежнему лежит на том же месте.

Поймав взгляд, Лукас убрал руку, поднес ее ко рту и медленно облизал пальцы — самое эротичное зрелище на свете. Саша потрясенно вздрогнула, но внутри уже зарождалось некое куда более глубокое чувство.

— Теперь лучше? — поинтересовался Лукас.

— Да.

Ее взгляд переместился на его натянутую ширинку.

— Может, сделаешь что-нибудь с этим? — предложил он.

Если бы не сны, в которых Саша убедилась, что Лукас всегда дарит в ответ куда большее удовольствие, чем просит для себя, и не привыкни она к его настойчивости, может, она бы заартачилась.

Вместо этого, закусив губу, Саша провела пальцем по всей длине члена.

— Хватит дразниться, — велел Лукас, однако даже не шевельнулся, чтобы помешать ее исследованиям.

— В моих снах… — прошептала она, наконец-то принимая то, что на самом деле знала с самого начала. Сны получились слишком яркими, чтобы быть плодом ее воображения. Как она, не зная мужчин, могла бы придумать себе страстного любовника, показавшего ей все пределы наслаждения? — В моих снах ты говорил, что тебе нравится мой рот.

— Я обожаю твой рот, — наклонившись, сказал Лукас ей прямо в губы и поцеловал с чувственным рвением, заставившим Сашу почувствовать себя его ожившей фантазией.

Саша не нашла сил отстраниться или помешать своим рукам обхватить его за талию, впиваясь ногтями в кожу. Язык толкнулся ей в рот, и она инстинктивно ответила тем же. Тело под ее ладонями было горячим и невероятно чувственным — тело мужчины, который никогда ее не оттолкнет.

— Право на прикосновение, — пробормотала она, когда Лукас позволил ей глотнуть воздуха.

— Милая, то, что мы делаем, давным-давно перешло все его границы.

Хищно улыбнувшись, он снова выпрямился, встав на колени между ее раздвинутых бедер. Поняв, чего он хочет, что ему нужно, Саша потянулась к пуговице на джинсах и расстегнула ее. Лукас свистяще выдохнул, и его глаза сверкнули еще ярче. Когда она потянула за молнию, он тихо прорычал:

— Осторожнее.

— Всегда.

Бегунок скользнул вниз. Саша увидела головку члена, натянувшую белую ткань трусов.

— Отпусти меня.

Лукас задумался, сквозь тонкую футболку поигрывая с ее влажными сосками.

— Не хочу.

Все внутри сжималось всякий раз, когда он пощипывал ставшую невероятно чувствительной кожу.

— Как же я тогда смогу… дотянуться до тебя ртом?

В полумраке комнаты вопрос прозвучал скорее как эротическое приглашение — Саша и не знала, что способна на такое.

Лукас поднялся — так быстро, что она едва уловила движение. Зрелище того, как он, стоя возле кровати, скидывает с себя одежду, само по себе было приятным; даже темнота не мешала — его кожа, казалось, мерцает какой-то дикой для ее Пси-чувств энергией. Его животная красота ошеломляла. Саша села, и Лукас тут же поднял голову.

— Я не хочу, чтобы ты двигалась.

Он был альфой во всем, и в его приказе прозвучала самонадеянная уверенность.

— Зато я хочу двигаться.

Если позволить ему и дальше так себя вести, позднее это обернется проблемами.

Лукас вдруг набросился на нее, опрокидывая на спину и прижимаясь членом к треугольнику между ног. Прежде чем она успела даже выдохнуть, он обхватил ее запястья, вытягивая руки над головой.

— Ты теперь моя. — Довольство хищника, загнавшего свою добычу.

Вот только у добычи тоже были когти. Потянувшись к нему мысленно, Саша обхватила член, пульсирующий у входа в ее тело, ментальными ладонями. Застонав, Лукас выгнулся.

— Котенок, ты что делаешь?

— Играю, — ответила она, использовав его же словечко. Она ощущала Лукаса повсюду — и внутри, и снаружи. И ей до боли хотелось попробовать его на вкус. — Ну позволь же мне.

Опустив голову, он по-кошачьи лизнул ее сосок сквозь футболку, и Саша потрясенно застонала.

— Я не в настроении играть.

— Разве ты не хочешь, чтобы я…

Она сдавила ментальные ладони чуть крепче, намекая, что он теряет.

В ответ Лукас укусил ее за шею, достаточно сильно, чтобы оставить отметину.

— Хватит.

— Почему?

В этот момент Саше не показалось странным, что она могла так легко психически воздействовать на Лукаса, ведь он был вером, а она — Пси, и любые попытки проникнуть в его разум потребовали бы невероятных усилий. Она знала лишь, что сходит по нему с ума.

Упираясь в матрас руками, Лукас приподнялся, давая ей больше пространства для маневров, чтобы и дальше сжимать твердый член. Он запрокинул голову, и вены у него на шее вздулись. Даже не представляя, откуда она знает, что надо делать, Саша выбралась из-под него.

Лукас смотрел, что будет дальше: Саша спускалась все ниже, пока прямо перед ней не оказалось весьма убедительное доказательство его желания. Держась за его бедра, она подняла голову и обхватила головку губами.

От глухого рычания каждый нерв в ее теле тревожно завибрировал, но это ее не испугало. У нее было право на прикосновение, и она собиралась использовать его по полной. Лукас оказался вкуснее, чем в ее снах, ароматнее и слаще самого дорогого шоколада.

Шея заныла от напряжения, но останавливаться не хотелось. Саша опустилась на кровать, потянув Лукаса за собой, но он отказался подчиниться, выскользнув из ее рта, чем привел в настоящее безумие.

«Лукас, ну пожалуйста», — исступленно попросила она его в мыслях.

— Только если позволишь мне сделать то же самое с тобой. — Его голос был властным, грубым и полным страсти. — И не вздумай отказаться.

«Ты можешь делать все, что пожелаешь», — тут же согласилась она, совсем опьянев от чувственного удовольствия быть его рабыней.

С тихим мурлыканьем он сделал то, о чем она просила, мучительно, соблазнительно двигая бедрами. Желая его так сильно, что действовала исключительно на уровне инстинктов, Саша принялась сосать, впиваясь пальцами в крепкие ягодицы. Лукас застонал, когда она скользнула языком по нижней стороне члена. Она знала, что ему нравится, научилась этому в своих снах, которые вовсе не были снами. Получив его тело в полное распоряжение, она собиралась довести своего дикого любовника до экстаза.

— Быстрее, котенок, — хрипло попросил он.

Зарываясь ногтями в его кожу, она уступила. Его мышцы напряглись от болезненного удовольствия. Тихо застонав, она выразила все, что могла, посасываниями и облизываниями.

Лукас, беззвучно зарычав, содрогнулся в оргазме.

Прошло, наверное, минут десять, прежде чем Саша поняла, что на ней до сих пор футболка. Она попыталась выбраться из-под Лукаса, придавившего ее к кровати, но он даже не шелохнулся, чтобы помочь. Уткнувшись лицом ей в шею, он лениво принялся лизать венку пульса.

Извернувшись, Саша цапнула его зубами за плечо.

— Лукас.

Тихое мурлыканье завибрировало у ее груди, отзываясь во всем возбужденном теле. Каждый нерв до боли натянулся от желания.

— Я хочу снять футболку.

Ей было слишком жарко, слишком тесно. Даже трусики, и те мешали — Саше хотелось ощущать каждый дюйм скользкой от пота кожи, каждое по-дикому чувственное движение.

Лукас скатился с нее. Прищуренные глаза мерцали зеленым, ни на секунду не отрываясь от ее тела, а как только Саша оказалась голой, он снова на нее набросился. Она опять оказалась в его власти — на этот раз лежа на животе, — и твердый член скользнул в складку между ягодиц.

— Но разве…

Лукас пробежал пальцами вдоль ее бока, заставляя ерзать.

— Саша, я ведь не человек. Чтобы меня вымотать, нужно больше одного раунда.

Он прикусил мочку ее уха.

— О…

— Теперь моя очередь.

Острые зубы царапнули ей плечо, а рука скользнула под ее тело, чтобы найти влажные кудряшки между ног.

У Саши вырвался тихий стон, такой жадный, что она даже вздрогнула. Лукасу это явно понравилось. Пальцы скользнули глубже, обещая свести ее с ума.

«Лукас». Интимный шепот.

— Приподними для меня попку, — шепнул он ей на ухо, сползая с нее.

Покраснев, но не желая пропустить ничего из того, что он хочет ей показать, Саша подобрала под себя ноги, вставая на колени. Ладонь, поглаживающая ее между бедер, переместилась на живот; другая рука легла на ягодицу. Саша еще никогда не чувствовала себя такой открытой, такой уязвимой.

Пальцы скользнули ниже, мягко надавливая и вынуждая раздвинуть ноги. Раздалось гулкое урчание. Каждая мышца в ее теле напряглась в предвкушении.

— Твой запах для меня как наркотик. — Голос был таким хриплым, что она едва разобрала слова.

С тихим мурлыканьем, куда более выразительным, чем любые фразы, по-прежнему придерживая ее за живот, Лукас прижался к ней губами. При первом же движении языка Саша сдавленно закричала. Ее пробила дрожь, а ведь это было только начало.

Не торопясь, аккуратно Лукас принялся вылизывать ее, как кот — миску со сметаной, стараясь не упустить ни одной капельки. Все тело обратилось в расплавленный огонь. От остроты ощущений Саша едва могла дышать, лицо у нее горело, и отнюдь не из-за смущения.

Рука Лукаса снова переместилась на внутреннюю поверхность бедра. Саша позволила ему расставить ей ноги еще шире, чтобы он мог проникнуть глубже и ласкать ее, пока мир не рассыплется звездами. Она просто… сдалась ему. Он полностью подчинил ее, показывая, каково это — быть любимой альфа-самцом, который считает тебя своею.

В его интимнейших поцелуях не было нерешительности; каждое прикосновение буквально кричало, что она — его. Горячие сильные пальцы на бедрах удерживали Сашу на месте, а губы Лукаса скользили по ней с такой грубой нежностью, что у нее не осталось сил ему противостоять.

Саша уже теряла голову от желания, когда Лукас прикусил кожу на ягодице.

— Прости, котенок. Я знаю, это слишком быстро, но я хочу оказаться в тебе.

Быстро? Он думает, это быстро? Что же тогда, по мнению Лукаса, медленно?

«Ты нужен мне», — передала она ему по самой интимной волне, даже не задумавшись, почему это выходит так просто.

Лукас поднялся, и каждый ее нерв снова натянулся в ожидании. Саша тихо вскрикнула, когда он начал в нее проталкиваться. Казалось, он проникал не только в ее тело — он будто забирался ей в душу. И ей хотелось ощутить его как можно глубже.

Поддавшись ее молчаливым уговорам, Лукас сделал бедрами выпад. Наслаждение отступило перед неожиданно резкой болью.

— Ч-что? Лукас?

— Шшш. Больше никогда. — Он пробежался поцелуями вдоль позвоночника, отвлекая ее. — Ты такая восхитительная, такая горячая и тесная. Одного раза нам явно не хватит.

От эротичного шепота по спине побежали мурашки. Лукас потянул ее к себе, и Саша послушно выпрямилась, чтобы прижаться к его груди. Своей плотью она чувствовала его сердцебиение, и это ощущение было великолепным — словно чувственный поцелуй, непохожий ни на какой другой.

Поддавшись инстинкту, древнему как мир, она медленно вильнула бедрами. Рука на ее животе напряглась, обхватив плотным кольцом мышц. Жар мужской груди почти опалял — словно температура его тела была гораздо выше, чем у нее. Свободной ладонью Лукас накрыл ей грудь, принимаясь теребить сосок. Застонав, Саша повторила свое движение.

Лукас стиснул ей бедра.

— Прекрати.

Она не послушалась.

И тут же уловила, как зверь в Лукасе взял верх. Он почти полностью выскользнул из нее, чтобы одним рывком погрузиться обратно. Саша вздрогнула. Не в силах сдерживаться, она выгнулась ему навстречу.

На изгибе ее плеча сомкнулись зубы, удерживая на одном месте, пока Лукас вел их обоих к оргазму. Хватка не была болезненной, скорее собственнической, заставляющей чувствовать себя совершенно порабощенной. Это напоминало, что Сашин любовник — не человек, не Пси, и им невозможно управлять.

Саша обожала его именно таким.

Пальцы Лукаса скользнули в завитки между ногами, находя пульсирующее местечко, изнывающее по его прикосновениям. Он отлично знал, как надо надавить или потереть. У Саши вырвался крик — будто из самых глубин ее души. В приступе страсти она потянулась назад, вцепляясь ногтями в бицепсы Лукаса.

Зарычав, он выпустил ее шею и принялся двигаться так сильно и быстро, что она за ним не успевала. Вместо этого Саша предпочла раствориться в ощущениях, принять его голод, даже его притязания на нее, а когда ее тело, казалось, вот-вот разлетится на тысячу осколков, перед глазами заплясали разноцветные огни.

К ее потрясению Лукас вдруг выскользнул из нее. Прежде чем она успела запротестовать, он ее развернул и усадил верхом на себя, в следующий же миг вновь оказавшись внутри.

— Открой глаза, — властно прошептал он ей прямо в губы.

Она невольно повиновалась, встречая взгляд его зеленых, совершенно кошачьих глаз.

— Зачем?

— Фейерверк, — успел пробормотать он, прежде чем захватить ее губы в таком жадном поцелуе, что Саша совершенно потерялась в нем.

Теперь он двигался быстро, глубоко и ритмично. Она словно оседлала бурю, позволяя своей необузданности вырваться на свободу. Это был самый интимный, самый опасный и восхитительный танец в ее жизни. Когда мускулистое тело под ее руками дрогнуло и Лукас хрипло закричал, будто каждый женский инстинкт Саши застонал от удовольствия.

— Моя.

Это беспрекословное заявление было последним, что Лукас произнес за всю долгую ночь.

Утром, за завтраком, Лукас сообщил Саше, что ему надо обсудить что-то с Хоуком, альфой волков, которого она пока что не встречала… по крайней мере, в сознании. Вон и Мерси, сидящие за столом вместе с ними, вскинули головы.

— Вы останетесь охранять дом, — велел им Лукас. — Я возьму с собой Клея и Дориана.

Допивая чай, Саша думала о том, что же теперь ей делать. Возвращаться домой нельзя. Ни в коем случае. После ночи с Лукасом она больше не могла притворяться «нормальной». Если на психическом уровне щиты еще спасали ее, то в реальном мире она не сумеет нацепить свою маску.

Кроме того, Лукас ее пометил.

Стоило Саше зайти на кухню, как взгляд Тамсин тут же упал на ее шею. После всего, что целительница рассказала ей накануне, Саша думала, она рассердится. Однако та, усмехнувшись, лишь сказала:

— Должно быть, ты проголодалась.

Пока никто не прокомментировал ночные крики. Или длинные царапины на руках Лукаса. Саша чуть не умерла, когда обнаружила, что он сидит за столом в футболке с короткими рукавами. Одно дело — разделить с ним постель, совсем другое — сообщить другим о ее полной капитуляции. Что ж, хотя бы на встречу с Хоуком он озаботился надеть черную куртку.

— Оставайся здесь, — приказал он, хотя Саша не выказала ни малейшего желания уходить. — Тебе не хватит сил, чтобы снова взломать ПсиНет… если мы вообще согласимся на твой идиотский план. Не лезь туда. Отдыхай.

Он был прав. Слежка за Генри вымотала ее сильнее, чем казалось. Потребуется еще как минимум один день, чтобы восстановиться и осуществить ее задумку.

— У меня мало времени. — Давление внутри нарастало с каждой минутой. — Мы должны действовать прежде, чем они выследят меня и попытаются остановить.

Кошачьи глаза прищурились.

— Никто тебя не остановит.

Обогнув стол, Лукас наклонился, чтобы поцеловать Сашу прямо на глазах у своих людей. И это был отнюдь не дружеский поцелуй в щечку. Она обхватила его за талию, чтобы удержаться на ногах, пока он терзал ее губы самым сексуальным и властным образом.

И Лукас тут же ушел, оставив ее изнемогать по нему. Саша перевела взгляд на двоих стражей, но не увидела на их лицах никакой реакции. Вон ее пугал. Он был не таким холодным и замкнутым, как Клей, но тьма в его глазах заставляла думать, не вырвется ли вот-вот зверь, живущий в нем, на свободу?

Мерси казалась более открытой, но Сашу все равно не оставляло ощущение, что стражница, как и все остальные, предпочла бы, чтобы ее здесь не было. И нельзя их за это винить. Ведь Саша — одна из тех, кто помогал отвратительнейшему монстру на свете. Кто знает, во что она может втянуть Лукаса?

— Вы здесь, чтобы присмотреть за мной? — спросила она, зная, что в доме больше нет никого, кто нуждался бы в защите.

Они оба кивнули.

— Спасибо. — Положив руки перед собой на стол, Саша заставила себя встретить взгляд Вона. — Знаю, я вовсе не та женщина, которая нужна Лукасу, но дайте мне пару дней. А после я перестану быть для вас проблемой.

Нельзя допускать, чтобы жалость к себе уничтожила случившееся чудо, но факты есть факты.

Веры не знали возможностей ПсиНет. Она имела глаза и уши в каждом, даже самом укромном уголке планеты. От нее невозможно спрятаться физически, даже если разум каким-то волшебным образом уцелеет после разрыва с Сетью.

Куда бы Саша ни пошла, что бы она ни сделала, повсюду ее будут преследовать ищейки, как и любого другого отступника, потому что всякое инакомыслие подрывает «Безмолвие». В ее случае — тем более, ведь она дочь Никиты: мало того что она слишком много знает, так еще ее побег станет ударом в самое сердце якобы неуязвимого Совета.

Вон подался вперед, и его странные почти золотые глаза полностью сосредоточились на ней.

— Если бы я думал, что из-за тебя у Лукаса будут неприятности, позаботился бы, чтобы у тебя не возникло ни единого шанса.

— Значит, раз я еще дышу, вы мне доверяете?

Саша не даст ему запугать себя, пусть даже от этого предупреждения волоски на затылке поднимаются дыбом.

— Нет, — усмехнулся тот.

Мерси поставила на стол свою чашку с кофе.

— Вон, хватит с ней играть. Думаю, с нее и так достаточно.

— А вот я думаю, что наша Пси крепче, чем кажется, а, Саша?

Темно-золотистые глаза будто искали на ее лице нечто, о чем сама Саша не догадывалась. Она знала лишь, что этот взгляд, нацеленный на нее, был не совсем человеческим.

— Мне приходилось выживать. — Саша глядела Вону прямо в глаза. — Даже в детстве я понимала: если они догадаются, что я другая, меня тут же отправят на реабилитацию — это что-то вроде Пси-лоботомии.

Она до сих пор слышала шарканье ног и бормотание реабилитированных, бродящих по залам Центра.

Она бы никогда не услышала этих звуков и не увидела этих кошмарных существ, если бы Никита не отвела ее в Центр, едва Саше исполнилось десять лет. И ей никогда не забыть слов матери: «Ты должна быть идеальна во всем, Саша. Вот что случается с теми, кто несовершенен».

Прошло несколько лет, прежде чем Саша поняла, зачем Никита поступила так с ней. Мать знала об ее изъяне, разглядела в ее разуме до того, как Саша научилась ставить щиты.

Жестокая уловка сработала — для всех остальных Саша выглядела самим совершенством. Ей удалось даже убедить саму Никиту, что неполноценная дочь превратилась в истинную Пси до мозга костей.

Пока ее психика не начала распадаться.

— Поверить не могу, что они так поступают со своими, — с отвращением пробормотала Мерси. — Как можно было выбрать такую жизнь? Я бы лучше умерла.

От слов стражницы у Саши перехватило горло.

— Можно кое о чем вас попросить?

Вон выгнул бровь. Похоже, жить он Саше позволил (пока), но окончательного решения на ее счет так и не принял.

— Если во время операции они меня схватят и вместо казни отправят в Реабилитационный Центр, — начала Саша, — я хочу, чтобы вы меня убили. Я не смогу сама это сделать, потому что они заблокируют мой разум.

Закутают в ментальную смирительную рубашку, которая окончательно сведет ее с ума.

— Это должен сделать Лукас, — ответила стражница, и в ее голосе прозвенела сталь — признак того, что, несмотря на свою красоту, Мерси прежде всего воин, и уж потом женщина.

— Я не хочу этого для него. — Только не после того, как Саша узнала, какой ценой ему это обойдется. — Он не должен видеть смерть тех, кто ему небезразличен. — В глазах Вона мелькнуло понимание. — Если вам плевать на меня, сделайте это ради него. Он не должен смотреть, как меня превращают в зомби.

Вон поднялся, и Саша уж было решила, что сейчас он ей откажет. Однако вместо того чтобы уйти, он встал позади нее. Положив руки на деревянную спинку ее стула, он наклонился так, что его губы коснулись Сашиного затылка. Она замерла, чувствуя мощь, скрытую в мужском теле. Он вполне мог одной рукой свернуть ей шею.