Волаглион. Мой господин. Том 2

— Так постой, постой! Слушай мой голос, хорошо? Ты же знаешь... следы тебе не замести. Потому что меня тебе не убить. Осознаешь, да?

Эмили держит молоток над головой Сары. Вот это я понимаю — крайние меры! Убить соперницу. Я мог ожидать это от кого угодно, но от робкой Эмили?

И не просто убить... забить ее до смерти молотком!!!

— Я больше не могу видеть, как он смотрит на нее, Рекс. Мне все равно. Я... уничтожена. Пусть ковен делает со мной, что хочет.

— Если ты убьешь Сару, Виса возненавидит тебя, Эми. Этого хочешь?

— То, чего я хочу, недостижимо, — едва выговаривает она, сквозь слезы. — Я не могу заставить полюбить меня, но я могу...

— Нет!

Я иду к ней, и она размахивается.

— Стой! — поднимаю руки. — Подожди, пожалуйста, подожди! Послушай.

Эмили застывает.

— Если ты убьешь ее, что это изменит?

— Моя боль потеряет источник.

— Н-е-е-ет, твоя боль не в Саре. Она в Висе. Да, может, он и любит Сару, хотя я в это и не верю, однако спит-то он с уймой девушек. Так почему бы тебе не убить его?

— Я люблю его, не смогу убить его, — задумывается она.

— Все иначе, Эмили. Ты не убьешь его, потому что где-то в глубине души надеешься когда-нибудь быть с ним. Но если ты убьешь Сару... ты ведь потеряешь его навсегда, разве нет? Так в чем разница? Убей его. Или... просто уедь. Твоя боль пройдет. — Осторожно делаю шаг к ней, надо надавить морально. — Неужели Сара сделала тебе нечто плохое? Ну же, вспомни. Хоть что-то. Не связанное с этим упырем. Разве вы враги? Как вы познакомились?

— Сара... взяла меня в ковен еще девочкой.

— А дальше? Она тебя всему научила? — ищу больную точку. — Расскажи. Пожалуйста.

— Многому.

Так-так. Мечется. Отлично!

— Эми... Я люблю ее. Так же сильно, как ты любишь Вису. Прошу... не делай этого.

Не знаю, правда это или попытка одурманить разум девушки. Я не вдумываюсь в то, что говорю, готов сказать что угодно, лишь бы она бросила молоток.

Эмили смотрит на рукоять. И роняет молоток. Я подбегаю, чтобы подобрать злосчастный инструмент убийства, а затем выкидываю его в форточку. Эмили достает из кармана голубой тюбик. Склоняется над Сарой. Я выхватываю его.

— Что это?!

— Противоядие.

— Ты отравила ее?

— Ослабила.

— Если соврешь...

— Честно, Рекс, я хочу помочь, — она обхватывает мои запястья. — Позволь все исправить.

Я поджимаю губы и разрешаю ей залить голубую жижу Саре в рот, а сам молюсь Иисусу, Кришне и Аллаху!

Мы караулим над Сарой минут десять. Эмили канючит под нос извинения; я киваю, делая вид, что слушаю, на самом деле все во мне приковано к Саре: глажу ее лоб, скулы, обвожу пальцами контур алых пухлых губ, три родинки на ключицах в форме треугольника, нежную кожу шеи, мну продолговатые ладони — я изучил ее лучше себя самого, мог бы узнать и на ощупь.

Сара остывает. Пелена, сковавшая ее рассудок, тает, и моя рыжеволосая ведьмочка — живая, живая! — подает голос:

— Вы оба... мое проклятье.

Я выдыхаю. На эмоциях тискаю ее, как котенка, чему Сара совсем не рада, она выскальзывает и, держась за голову, встает, идет к окну, распахивает. В комнату залетают снежные комья.

Сокрушенная Эмили подходит к ней, шелестит ели слышно:

— Я должна признаться.

— В том, что отравила меня? — едко уточняет Сара, усиленно втягивая воздух, словно никак не может надышаться. — Да, я слышала.

— Мне безумно стыдно!

Сара молчит.

— Но я должна еще кое в чем признаться. Это я наняла киллера, чтобы убить тебя.

— И присылала мне отравленные подарки, — продолжает Сара, многозначительно стуча ногтями по батарее. — Дала наемнику магическую защиту. Еще какую! Тонны сил влила. Наложила проклятье, запрограммировала его убить себя в случае провала. Только вот силенок не хватило, да? Волевой киллер оказался. Сопротивлялся. В итоге, вместо того, чтобы перерезать себе горло, он отрезал язык. Поддался зову, так сказать, но не так, как тебе было нужно. А Виса, гадюка подколодная, узнал об этом... и убил киллера, чтобы я не узнала.

— Умоляю, прости меня!

Эмили падает в ее ноги, обнимает за бедра. Сара вмиг разворачивается и дает девушке звонкую пощечину, разбивает губу. Эмили валится на пол.

— Прощаю, дорогая, — бесцветно говорит Сара после продолжительной паузы. — Убирайся с глаз, пока не передумала.

— Ты выгоняешь меня из ковена? — с полувздохом, полустоном давится платиноволосая красавица.

— Из своего дома.

— Значит...

— Вон!!!

Лампочки в комнате разлетаются вдребезги. В темноте Эмилия бросается наутек. Мы с Сарой остаемся в комнате одни.

— Теперь ты.

— Я?

Хлопком в ладони ведьма зажигает свечу на тумбе.

— Твоя наглость вообще имеет границы? Врываешься ко мне в комнату. Орешь, как потерпевший. Кричишь о чокнутой девке, убившей своих детей.

— Вот именно! — беленюсь я. — Она никого не убивала! Бедной девочке пришлось закопать двоих детей, чтобы ее бывший не убил третьего ребенка. Он украл его и...

— Ты наивный идиот, Рекс, — перебивает Сара, разминая двумя пальцами переносицу. — Она сама убила своих детей.

— Ты веришь Висе?!

— Эта девушка — проститутка, которая водила к себе мужиков, спала с ними и — о дьявол! — удовлетворяла прямо при детях.

— Что? Я...

— Ты добрый. Наивный. Такие, как она, пользуются этим. Она рассказала эту чушь, чтобы ты пошел с ней, потому что понимала: так просто ее не отпустят. Виса играл с тобой. Для ритуала были нужны и мужчина, и женщина. Никто бы их не отпустил. А девчонка просто солгала. Может, ты ей даже понравился. Она нимфоманка, а ты, не верю, что говорю... довольно сексуальный парень. — Сара подходит ко мне, щелкает по носу. — Ты не разбираешься в людях, Рекси. Особенно в девушках. Возможно, с мужчинами тебе проще, ты все-таки был предпринимателем и отлично вел дела, но дамы... вне твоей юрисдикции. Здесь ты слишком наивен. Инга, Эми, Юлия... всем веришь. Прими уже тот факт, что люди хуже, чем ты хочешь о них думать. Особенно те, кто притворяются хорошими.

Я тру висок. Чувство, словно меня ударили исподтишка.

— Этот ритуал, что он дает? — от досады перевожу тему. — Господи, вы убиваете людей. И ты... это позволяешь! В своем доме!

— Это старая традиция ковена. Убивать отпетых сволочей в новогоднюю ночь. Благодаря этому ритуалу, наши колдуны увеличивают магические силы, а из крови изготавливают...

— Вы отвратительны, — осекаю я. — Больные на всю голову психопаты! Каждый из вас способен убить человека. Даже Эмили! Ей-богу, она выглядит принцессой страны единорогов!

— О, просто к сведению: это традиция мужского ковена.

— Вы еще и делитесь?

— Мой ковен и ковен колдунов Висы когда-то слились в один. Я, конечно, верховная ведьма, но, видишь ли, должна считаться и с представителями твоего пола. Ведь нас много. Те, кого ты видишь сегодня, лишь маленькая часть. Близкий круг. Каждый из наших гостей курирует других ведьм и колдунов, которых набрал. Макс, скажем, курирует отшельников, Зои — небольшую группу ведьм из Германии. Я, мой дорогой Рекси, должна учитывать вековые традиции. Если ковену нужно провести обряд, пусть развлекаются, лишь бы оставили в покое мою душевную организацию, которая с каждым днем твоего пребывания здесь расшатывается до критического состояния. Еще вопросы?

Я хочу ее придушить.

— Знаешь, на секунду я решил, что в душе ты хороший человек, однако... ты такая же мразь, как они.

— Свали, ради всего нечистого.

— С радостью! И одновременно большим сожалением, ибо сегодня я совершил ошибку, о которой весьма сожалею — спас тебя от размозжения черепа!

Кидаю в Сару мокрую от снега тряпку и театрально захлопываю дверь в спальню. Жест горяч и громок, судя по хлопку — возможно, слишком громок и пылок и скоро я буду корить себя, конечно, за это знакомое проявление эмоций, но меня разрывает от злости!