Воровка. Ты не убежишь

20

Аврора

Я просыпаюсь от громкого сигнала. В испуге сажусь на кровати, не сразу понимая, где нахожусь.

— Боже. Отключите этот ужас, — раздаётся тихий стон.

Я поворачиваю голову и вижу Василису, которая пытается накрыться подушкой. Улыбаюсь и тяну руку, чтобы сжать её плечо.

— Скоро завтрак, — шепчу тихо, — пора вставать.

— Чёрт. Я ещё пять минут полежу. Иди пока умойся, — Лиса кидает на меня короткий взгляд, — у тебя лицо опухло от слёз.

— Да. Спасибо. Когда вернусь, тебе придётся подняться, — я смотрю на девушку, которая снова зажмурила глаза и свернулась клубочком на кровати, и чувствую прилив нежности и безграничной благодарности.

Я протягиваю руку и провожу по её голове, пропуская короткие прядки между пальцами.

— Спасибо, — повторяю ещё раз, благодаря её за ночную поддержку.

Сползаю с кровати и иду в туалет. Кидаю взгляд в зеркало, висящее над раковиной, и отшатываюсь. Вместо глаз две щелочки. Лицо опухло, на щеках остались следы от дорожек слёз.

Выгляжу я очень паршиво. Ещё и волосы на голове в колтуны сбились. Возвращаюсь в комнату, беру полотенце и направляюсь в душ, чтобы привести себя в порядок.

Иду по пустому коридору в сторону душевых. Слышу шуршание и перешёптывание за дверьми. В ванной снова никого нет. Я прохожу к полюбившейся мне кабинке, оставляю одежду на лавочке, захожу внутрь и включаю напор воды, подставляя лицо струям.

Я чувствую, как тёплая вода смывает с меня остатки вчерашней истерики и обиды. Моё сознание постепенно проясняется, и я начинаю анализировать то, что произошло. Мирон прав — я полна комплексов. Стыд затапливает меня с головой. Бог мой, я ведь никогда в жизни не оскорбляла никого. Никогда не выкрикивала таких гадостей кому-то в спину.

Кусаю губу и склоняю голову, подставляя макушку под воду. Тяжело дышу и размышляю о том, как всё же подойти к молодому человеку и извиниться. Ведь он ждал меня вчера в саду, хотя я назначила ему встречу. И сама про неё забыла.

И что-то настойчиво мне подсказывает, что лучше бы я пошла в сад, а не в комнату к Милене. Меня накрывает ещё и осознанием, как я унижалась перед девушкой, которая оскорбляла меня в столовой.

— Идиотка, — шепчу с горечью.

Как же сильно это похоже на мои отношения с матерью — она меня бьёт, отталкивает, говорит мне не навязываться, а я всё глотаю и бегу обниматься, нежиться. Пытаюсь. Сколько раз она сравнивала меня со щенком, которого пинают ногой, а он, скуля, возвращается назад.

Анализируя своё вчерашнее состояние, понимаю, что время, проведённое в той комнате, стало отправной точкой к моей истерике. Я в очередной раз почувствовала себя пустым местом. Почувствовала, насколько я одинока. И никому не нужна.

С улыбкой вспоминаю о Василисе. Вот с кем стоит налаживать отношения.

Воспоминания вчерашнего вечера накатывают волнами и никак не желают отпускать меня: карие злые глаза, колкие слова, деньги и обида. И, наконец, пустота, когда все чувства выгорели. Внутри ещё жжёт, но теперь это не чувствуется чем-то столь ужасным, как вчера.

Просто нужно держаться от Мирона подальше. Может, тогда удастся сохранить душевное равновесие? Только в душе что-то противно шевелится от этих мыслей, а меня посещает иррациональное желание сейчас же выскочить из душевой и побежать… куда-то… чтобы встретиться с Мироном. Просто пройти мимо него. Невзначай.

Трясу головой и пытаюсь прогнать ненужные мысли. Тянусь к шампуню на полке, выливаю небольшое количество на ладони, вспениваю и наношу на волосы. Почти машинально массируя кожу головы и смывая усталость, я вспоминаю мамины слова: «Вода всё смоет, всё унесёт».

Грустная улыбка трогает мои губы. Как ни крути, я всё равно по ней безумно скучаю. В груди поднимает голову совесть — мне следовало сообщить ей, куда я уехала. А я даже телефон за последние сутки в руках почти не держала. Слишком много событий навалилось.

Нужно поймать связь и позвонить маме. Либо написать сообщение, что я поступила и что волноваться за меня не стоит.

Шампунь пузырится и скользит по волосам, распутывая колтуны. Через пять минут я выхожу из душа и застываю, заметив, что на лавочке нет моих вещей.

— Что? — выдыхаю поражённо, глядя на то место, где лежали мои джинсы и кофта.

Выглядываю в коридор, но никого там не обнаруживаю. Я застываю в ванной, не зная, как мне поступить. Бежать полуголой в комнату? Звать на помощь? Озираюсь судорожно и замечаю неприметный шкаф, панель которого слилась со стеной. Подхожу к нему, нажимаю ладонью сбоку, и дверца открывается.

— Да! — выкрикиваю победно, когда вижу ряд белых банных халатов.

С наслаждением надеваю махровую ткань, которая приятно прилегает к телу. Выхожу из ванной комнаты в приподнятом настроении. Иду по коридору обратно в комнату, смотря при этом в окна, на потрясающий горный вид, желтеющий лес и солнце, которое то скрывается, то появляется из-за облаков. Не доходя до комнаты, я сворачиваю в нишу, где вчера прятался Мирон, распахиваю окна и втягиваю с наслаждением запах свежести. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь облака, заливают лес светом, делая оранжевые и жёлтые листья золотистыми. Воздух свежей прохлады, наполненный ароматом хвои и прелых листьев, наполняет меня чувством умиротворения и покоя. Я прислоняюсь плечом к раме, а мысли вновь возвращаются к Мирону. Интересно, как долго он вчера здесь стоял. Успел насладиться потрясающими видами?

Постояв немного у распахнутого окна и наслаждаясь каждым вздохом, я всё же возвращаюсь в комнату, где Василиса спит на кровати, свернувшись уютным клубочком.

— Лисичка, — я мягко прикасаюсь пальцами к её лицу, — просыпайся.

— Тим, не уходи, — вдруг шепчет девушка, схватив мою руку и прижавшись к ней щекой.

— Василиса, — растерянно говорю я, — пора вставать. Мы опоздаем на завтрак.

Девушка резко садится и смотрит на меня непонимающим взглядом.

— Ты чего мокрая и в халате? — краснея и отводя глаза, спрашивает она.

— Я в душе была. Кто-то стащил мои вещи, — развожу руками.

— Стащил? В каком смысле? Своровал?

— Я оставила их на лавочке, вышла, а там пусто.

— Небось, твой Мирон утащил, чтобы поглазеть, как ты голая будешь в комнату бежать.

— Ничего он не мой! — вспыхиваю и хватаюсь за пылающие щёки.

— Вы будете парой, помяни моё слово, — Лиса фыркает и вскидывает палец вверх.

— А ты с Даней? Или с Тимом? — задаю вопрос и тут же осекаюсь, когда Василиса белеет.