Воровка. Ты не убежишь

32

Аврора

Весь день я провожу в постели, просыпаясь и вновь впадая в тревожный сон. Утром следующего дня я с огромным трудом отрываю голову от подушки и, одевшись через силу, иду в столовую. Есть совершенно не хочется. Я вилкой ковыряюсь в тарелке с яичницей.

— Если ты так и дальше будешь издеваться над ней, нечего будет есть.

На соседний стул опускается Даня. Смотрю на любимого подруги с волнением и вопросом.

— Как она, Дань? — в голосе дрожь и смятение.

— В порядке, Ави, — парень кивает и дёргает уголком губ. — Плачет иногда, но хорошо держится. Она твердит, что у нас будут свои дети.

— И я в этом даже не сомневаюсь, — я накрываю руку парня ладонью. — А ты как?

— Я? — тёмные брови взмывают вверх, будто он такого вопроса совсем не ожидал.

— Ты, — я киваю.

— Я в порядке. Точно лучше Лисёнка. Одно только мучает, что я здесь, пока она в больнице.

— Скоро её выпишут?

— Пока не говорят. Родители Василисы приехали к ней. Она боится, что её заберут домой, — парень пальцами сжимает переносицу.

— Не заберут. Ей здесь хорошо, — я сжимаю плечо парня.

— Хочу я в это верить, — Даниил кивает. — Ешь свою яичницу, Ави. Ты вчера весь день из комнаты не выходила.

— Откуда знаешь? — я вскидываю брови.

— Да так… Есть источник один, — парень ведёт плечом и виновато улыбается. — Через пять минут уже звонок.

— Я не хочу есть. Сейчас будет физкультура, мне станет плохо, — я отодвигаю от себя тарелку с едой. — Не хочу.

И когда через полчаса я стою в шеренге и с округлившимися глазами слушаю Еву Кирилловну, я радуюсь тому, что в моём желудке нет еды.

— Уважаемые студенты, наша цель — научить вас вести себя достойно в любом обществе и при любых обстоятельствах. Сегодня по прогнозу будет солнечный день, поэтому мы с вами отправляемся в лес. Тихо, — женщина, с идеальной фигурой, вскидывает руки, призывая к молчанию. — Это не пикник. И не поход. Ваша задача — научиться управлять лошадью.

Со всех сторон раздались изумлённые возгласы. Академия подкидывает много сюрпризов, но такого явно никто не ожидал.

— Лошади — это не просто животные, — продолжает Ева Кирилловна, когда шепотки стихают. Женщина прищуривает глаза, будто ждёт возражений. — Эти умные животные — ваши партнеры, с которыми необходимо установить контакт, проявить уважение и четко определить границы. Работа с лошадьми научит вас контролировать не только их, но и самих себя, свои эмоции и реакции. И хочу сразу сказать, чтобы вы рассматривали это занятие, как урок ведения переговоров с деловыми партнёрами. К слову говоря, — Ева Кирилловна улыбается, — за это занятие вы можете набрать в три раза больше баллов, чем за обычную пару физической культуры.

Чёрт. У меня кровь отхлынивает от лица. Я боюсь лошадей просто до ужаса, до трясущихся поджилок. В детстве меня сбросила с себя пони, после чего укусила, чудом не затоптав. Что-то подсказывает мне, что эта пара станет причиной потери баллов. Я кидаю взгляд на Мирона, у которого сейчас столько же баллов, как и у меня. Он выглядит спокойным. Щурится на солнце, смотрит на Еву Кирилловну сосредоточенно, вслушиваясь в каждое слово. От него веет спокойствием и уверенностью. И мне до дрожи в каждой клеточке тела хочется оказаться подле него, чтобы сильные и надёжные руки обхватили за талию, а полные и такие вкусные губы прижались к виску…

— Приглашаю всех к конюшням, — голос Евы Кирилловны вырывает из сладких мечтаний.

Понурив голову, я направляюсь за всеми однокурсниками, плетясь в самом хвосте и надеясь, что мне просто не достанется лошади.

Мы идём по широкой аллее, утопающей в золоте осени. Под подошвой кроссовок шуршит бурая листва. Лёгкий ветерок, дующий с гор, не доставляет дискомфорта, поскольку спортивная форма с эмблемой академии, плотно прилегает к телу и защищает от прохлады. Солнце заливает аллею, создавая причудливую игру теней на дорожке.

У конюшен нас уже ждали несколько конюхов.

Вновь нас выстраивают в шеренгу, поочерёдно выводят лошадей и подводят к каждому студенту. Я стою последняя, поэтому и лошадь мне достаётся последней.

Белоснежная кобыла выглядит потрясающе — статная, сильная, с умными глазами, которые глядят будто в самую душу, видя мой страх.

Ева Кирилловна, аккуратно держа за повод лошадь тёмной масти, объясняет базовые правила обращения с животным.

— В первую очередь, помните: лошадь чувствует ваше настроение, — произнесла она мягким, но твёрдым голосом. — Если вы нервничаете, животное обязательно это заметит.

Я попыталась прогнать страх, сжимая и разжимая кулаки за спиной и не решаясь взять за поводья свою Заря, как мне представил её конюх.

— Не бойся, подойди поближе, — сквозь шум в ушах я услышала голос Евы Кирилловны, которая как-то бесшумно приблизилась ко мне. — Протяни руку, дай ей почувствовать твоё присутствие. Подружись с ней, дай понять, что не обидишь.

С трудом подавляя дрожь в руках, я вскинула ладонь и осторожно шагнула вперёд. Лошадь фыркнула, но не отступила. Я почувствовала теплое дыхание на своей коже и ощутила, как напряжение постепенно оставляет меня.

— Давай, не бойся, — Ева Кирилловна подошла ближе ко мне, подбадривая и прогоняя страх.

Заря, казалось, тоже чувствовала мой внутренний трепет. Её тёмные и умные глаза внимательно смотрели на меня, как будто изучая, так же, как и я её. За длинными ресницами я увидела собственное отражение.

Ева Кирилловна одобрительно кивнула и жестом указала на поводья.

— Теперь возьми поводья в руку и попробуй провести её вокруг себя, — мягко говорит она.

Сглотнув комок в горле, я протягиваю руку и аккуратно сжимаю кожаные ремни поводьев. Лошадь слегка дёргает головой, заставляя меня вздрогнуть от испуга, но не проявляет сопротивления или агрессии.

— А теперь тебе нужно оседлать её. Ставь ногу в стремена и подтягивайся вверх, — продолжает Ева Кирилловна, внимательно следя за моими провальными попытками подпрыгнуть. Я слишком низкая и неуклюжая, а физическая форма оставляет желать лучшего.

— Мамочка, — вырывается из моей грудной клетки, когда на талии смыкаются чьи-то руки, а меня усаживают на спину Зари.

— Благодарю за помощь, Быков. Напомните добавить мне три балла сверху после занятия.

— Спасибо, — я с замиранием сердца смотрю на Мира, который прикладывает руку к груди и склоняет голову.

Бог мой! Какой же он красивый! Сердце рвётся на куски, а пальцы против доводов разума тянутся к его лицу. Но дотронуться я не успеваю, парень уходит стремительным шагом. Запрыгивает с поразительной лёгкостью на чёрного, как ночь, жеребца.

— Кхм… Аврора, вернёмся к занятию, — чуть насмешливый голос Евы Кирилловны возвращает меня на землю.

Только сейчас я осознаю, что оседлала Зарю и возвышаюсь над землёй. Чувствую, как по моему телу разливается смесь страха и волнения. Я сжимаю поводья чуть сильнее, чувствуя, как лошадь перебирает копытами.

— Ты молодец, смогла победить страх. И это плюс в твою копилку, Аврора. Умение побороть страх — важное умение в жизни и видении бизнеса. Какой бы страшной в наших глазах ни была кобыла, её можно оседлать, — хвалит Ева Кирилловна, улыбаясь. — Теперь подай небольшую команду Заре, чтоб она начала двигаться. Слегка надави пятками по её бокам и дай ей понять, что ты готова отправиться в путь.

Мысленно повторяя её слова, я осторожно надавливаю пытками на бока лошади.

Сначала движение кажется неуверенным. Я до боли стискиваю пальцы на поводьях, а мне кажется, что я вот-вот свалюсь с лошади. Но спустя несколько минут я подстраиваюсь под ритм Зари и расслабляюсь.

— Вот и отлично. Теперь направь её в направлении леса. Мы отправляемся на небольшую прогулку.

Я киваю и сосредотачиваю внимание на том, чтобы Заря шла в нужном направлении. Через какое-то время я даже начинаю наслаждаться этим. До тех пор, пока не слышу голос Милены совсем рядом.

— Что ты со своей подружкой сделала, блаженная? — в её голосе слышу насмешку и превосходство.

Я кидаю на девушку короткий взгляд и даже не удостаиваю ответом. Зачем? Снова на одни и те же грабли наступать? За месяц я уже успела понять, что ничего хорошего или светлого в этом человеке я не найду. Она раз за разом будет унижать меня.

— Что молчишь, Абрамова? Язык проглотила? Или, может, боишься признаться, что нападаешь?

— Что ты несёшь? — я не выдерживаю. — Головой ударилась?

— Ты два раза находила людей без сознания. И заметь, оба этих человека так или иначе оскорбили тебя. Ты так мстишь, да? Нападаешь со спины и начинаешь душить.

От таких обвинений у меня даже дар речи пропадает. Я смотрю на Милену, которая впервые на моей памяти не выглядит так, будто сошла с подиума.

— Я знаю, что это ты, — она сощуривает глаза и приближает свою лошадь вплотную к моей. — И я докажу это. Я размажу тебя и твою жизнь.

— Ну, ты постарайся, ничтожная девочка, — от злости я запинаюсь и не выговариваю слова. — Постарайся, как ты всегда стараешься подгадить другим. Посмотрим, как ты снова провалишься. Как с оценками. Со списыванием. Интересно, если я расскажу, что под твоей юбкой на каждом занятии прячется телефон, насколько быстро ты вылетишь из академии? Даже деньги твоего отца не помогут. И хлопанье глазами тоже.

Я блефую. Рассказывать я, естественно, ничего и никому не собираюсь. Не в моих правилах и устоях быть стукачкой и подставлять другого человека, даже если он настолько гадкий, как Милена.

Я верю в то, что жизнь всех проучит. Рано или поздно. Везти постоянно ей не будет.

— Тварь, — Милена замахивается и со всей силы бьёт Зарю по крупу. — Ты боишься лошадей? — ухмыляется подло. — Так покатайся с ветерком.

Я не знаю, что она делает, потому что мёртвой хваткой вцепляюсь в поводья, когда Заря подо мной встаёт на дыбы, ржёт, а потом срывается с места, углубляясь в лес. Ветки больно хлещут по лицу, оставляя глубокие царапины. Я жмурю глаза, потому что мир вокруг смазывается в одно сплошное красно-жёлтое пятно. Ещё и из страха, что какая-то ветка попадёт в глаза и лишит меня зрения.

Мне кажется, что Заря с каждой секундой лишь ускоряется. Я трясусь от ужаса и молю о том, чтобы не слететь с неё.

И когда Заря вдруг начинает тормозить, я не верю своему счастью. Она ржёт громко и странно подпрыгивает. Я открываю глаза и вижу Мира, который выставляет руки вверх и что-то говорит утешительное. Заря ржёт ещё громче, а потом кусает за руку. Мирон вздрагивает, но не двигается с места. Парень ладонью касается морды Зари и начинает поглаживать её, что-то ласково приговаривая.

Не в себе от накрывающего с головой ужаса, я не слышу совершенно ничего.

Только подмечаю краем сознания, что Мирон смог успокоить разъярённую ударом лошадь.

— Звёздочка моя, — ласковый и любимый голос касается слуха, — разожми пальцы.

Руки Мирона скользят по моим сжатым до боли пальцам.

— Не могу, — выдавливаю из себя, понимая, что пальцы свело от судороги.

— Всё хорошо, девочка моя. Всё хорошо, — как с Зарёй, разговаривает он со мной. — Вот так.

Мир по очереди разжимает мои пальчики, растирает их.

— Давай, звёздочка, — Мирон обхватывает меня за талию и стаскивает с лошади. — Чёрт, малыш, я так испугался.

Мир сжимает меня в своих руках с такой силой, что я дышать не могу. Но зачем мне воздух, когда он так близко? Когда прижимает к себе, как самую большую драгоценность в своей жизни? Он мой воздух! Он больше, чем воздух. Он моя жизнь. Он моё всё.

Я всхлипываю от счастья, что Мир стоит так близко. От облегчения, что я чувствую тепло и жар его крепкого и сильного тела. От восторга, что могу втягивать любимый запах.

— Всё, всё, Аврора. Всё позади, — Мирон по-своему трактует мои всхлипы.

Парень немного отстраняется, заглядывает в глаза и обхватывает лицо ладонями, чтобы быстрыми поцелуями начать обсыпать расцарапанную кожу. Он бережно прикасается влажными губами к ранкам, будто хочет забрать боль. Я жмурю глаза и тянусь к его теплу, к его ласке и нежности.

Боже мой. Как же мне его не хватало. Как же сильно я ждала, что вновь окажусь в любимых и надёжных руках.

— Всё хорошо, — вновь повторяет он и прикасается к губам нежным поцелуем, который вышибает почву из-под ног.

Наслаждаться этим поцелуем не даёт громкий топот. Вокруг начинают собираться однокурсники. Ева Кирилловна спрыгивает с лошади и кидается к нам.

— Абрамова, что болит? Ты ничего не сломала? — она вертит меня, как куклу.

Руки женщины дрожат, она явно до ужаса испугалась тому, что мог погибнуть студент.

— Всё нормально. Жива, — спешу заверить её.

— Быков? Вот чёрт, — она замечает кровь на руке Мира. — Дай, посмотрю.

— Пустяки, — Мирон шагает ближе ко мне, обхватывает рукой за плечо, притискивает к себе. — Сущий пустяк.

— Нужно возвращаться в академию, — говорит женщина.

— До академии долго добираться, — Мир проводит пальцами по моему плечу, — а Аврора вряд ли осмелится сесть сейчас на лошадь. Давайте, подождём немного.

— Вам нужно раны обработать, Быков.

— Я видел у вас аптечку, — Мир улыбается. — Всё нормально. Давайте не будем из-за пустяка пару прерывать. Вы вроде хотели что-то в лесу показать.

— Да, — женщина рассеянно кивает. — Тут недалеко озеро. Пойдём.

Я вскидываю глаза и сталкиваюсь с ехидной ухмылкой Милены. Ярость и ненависть ядовитой отравой разъедают грудь. Какая же она… тварь! Хуже животного! Подлая, мерзкая!

— Погодите, — Даниил окликает Еву Кирилловну, — а какое наказание понесёт Новикова?

— Вы про что, Сергеев?

— Я видел, как она ударила лошадь Авроры. Намеренно.

— Я тоже видел, — подаёт голос Олег, заставив меня в изумлении на него посмотреть.

— И я видела.

— И я.

Со всех сторон слышатся голоса, которые на моих глазах стирают ухмылку с высокомерного лица Милены.

— Они все лгут, — визжит девушка.

— Что ж… Пойдём к озеру, — Ева Кирилловна окидывает всех предупреждающим взглядом. — Лошадям нужно отдохнуть. Научимся разводить костёр.

Мир берёт своего коня и мою Зарю за поводья. Я молча следую за ним и за всеми одногруппниками, которые не спешат спешиться.

Через три минуты мы оказываемся у шикарного озера. Ещё через двадцать в ровном кругу камней на ветках пляшет огонь, выбрасывая золотые искры в воздух.

Мирон сидит у дерева, привалившись к нему спиной, а я приближаюсь к нему, держа аптечку в руках. Сердце стучит так громко, что мне кажется, весь лес его слышит. Встаю на колени рядом с парнем, достаю бинт и перекись водорода.

— Закатай, пожалуйста, рукав, — прошу его, не решаясь посмотреть в лицо.

Мир послушно оголяет рану. Слава богу, это просто царапина. Я всё равно лью перекись на рану, бинтую это место. Когда я осторожно прячу всё в аптечку и хочу подняться, Мир пальцами приподнимает мой подбородок и мягко заглядывает в глаза.

— Может, хватит от меня бегать, звёздочка? — шепчет ласково.

— Я не…

— Сядь, — велит Мир.

Он тянет меня за руку и заставляет сесть на траву рядом с ним.

— Мир… — шепчу, когда парень кладёт мою голову себе на плечо, давя ладонью на затылок.

— Молчи, Аврора, — велит строго. — Прошу, молчи сейчас. Просто посиди так. Я слишком испугался.

И я не могу сопротивляться. Наплевав на весь мир, опускаю голову ему на грудь, чтобы слушать, как громко бьётся любимое сердце.

Трещит костёр, однокурсники поют песни, а я слушаю песню любви любимого сердца и впервые за месяц чувствую себя цельной. На своём месте.

Она:

Трещит костёр, осень листья золотит,

В твоих карих глазах весь мой мир блестит.

Я слышу твоё сердце, оно говорит о любви,

За глупость меня, за прошедшие дни — прости.

Ты был моим, но страх всё сломал,

Для спасения моего ты ветви ломал.

Люблю тебя, мой ты единственный свет,

Без тебя в мире пусто, счастья нет.

Он:

Трещит костёр, огонь нам шепчет вновь,

Что свяжет нас навеки эта любовь.

Одну тебя любить буду я всегда,

Ты моя звезда, светишь мне сквозь года.