Возвращение домой

Глава 24

Когда самолет компании стал снижаться, Сара посмотрела вниз, на извивы речек, на леса, зеленеющие вокруг хьюстонского аэропорта. Чуть рассеянно заметила, что зелень все еще сочная и пышная. Наверное, это дубы и сосны. Другие деревья, а также кустарники не выносят жгучего августовского солнца. Сара, прожившая многие годы на юге Калифорнии, не переставала удивляться техасской жаре.

— Эй, почему такое грустное лицо?

Сара повернулась и встретилась взглядом с Рурком. Сердце ее слегка дрогнуло. Он такой красивый, и, слава Богу, она его любит. Сара неуверенно улыбнулась.

— Нет, ничего. Просто немного грустно — медовый месяц закончился. *

Последние четыре дня были самыми замечательными в жизни Сары. Волшебные, яркие, а ночи — полные страсти, открытий, поразительные ночи. На эти четыре дня она отбросила в сторону абсолютно все, словно ничего и никого в мире больше не существовало, только они с Рурком. Все сомнения на его счет, гнев и злость на Эвелин, проблемы компании, необходимость принимать решения — все развеялось как дым.

Но пора уже вернуться к реальной жизни.

— Так он же не закончился.

Перегнувшись через ручки кресел, Рурк наклонился и нежно поцеловал ее, отчего сердце Сары застучало, а внутри возникло уже знакомое волнение, затем отодвинулся и хрипло прошептал:

— Это только начало. Я собираюсь растянуть его лет на пятьдесят, не меньше.

Первым чувством осторожной Сары было сомнение, желание запретить себе надеяться, но голос мужа звучал так искренне, а глаза проникали в самую душу… Похоже, он и впрямь говорил то, что думал.

Сара с обожанием смотрела на Рурка и чувствовала тепло, обволакивающее сердце.

Шасси самолета коснулись бетонной дорожки, потом машина вырулила на стоянку, моторы продолжали реветь, а Сара все еще не могла отвести глаза от мужа.

Его зрачки увеличились, лицо напряглось.

— Если ты будешь на меня смотреть вот так, то мы очень сильно удивим пилота, — проворчал он.

— О, извини, я… — разволновавшись, Сара покраснела и отвела взгляд.

Рурк приподнял ее подбородок и поцеловал.

На этот раз поцелуй был жадный, ненасытный, полный страсти и мужского превосходства. Язык Рурка оказался глубоко во рту Сары, победно сметая на своем пути все преграды.

Жаркое пламя охватило молодую женщину, беспомощная, не в состоянии сопротивляться буре чувств, она сдалась, прижалась к Рурку, позволяя ему делать все, что он захочет. Рурк отстегнул ремни, вынул ее из кресла и посадил к себе на колени, а она обвилась вокруг него.

И вот пуговицы на ее блузке уже расстегнуты, рука скользнула под шелковую ткань и коснулась груди. Сара задрожала от удовольствия, ощущая жар его ладони через кружевной лифчик, а когда его большой палец стал гладить сосок, выгнулась и отчаянно застонала, отдаваясь всепоглощающему наслаждению. Сара чувствовала, как загорается, как дрожит от желания. Еще несколько недель назад она не знала, что такое возможно.

Внезапно ей показалось, что через толщу времени, откуда-то издалека к ней пробился какой-то звук. Сара попыталась сосредоточиться. Это было трудно. Она сделала еще усилие. О Боже — да это кашель! Негромкий. Она вдруг поняла, что самолет стоит на земле и они с Рурком не одни в салоне.

— Мы готовы к высадке, мистер Фэллон, — сообщил пилот за спиной у Сары.

Она дернулась, но Рурк крепко прижал ее к груди, словно загораживая от пилота. Пылающим лицом она уткнулась ему в плечо.

Он же, казалось, не испытывал никакого неудобства.

— Спасибо, Дэйв. Такер, наверное, уже заждался. Скажи ему, что мы с миссис Фэллон сейчас выйдем.

— Да, сэр, непременно.

— Ну, теперь можешь распрямиться, — засмеялся Рурк, — он ушел.

Рурк попытался ссадить Сару с колен, но, сгорая от смущения, она прижалась к нему еще сильнее.

Он тихо засмеялся.

— Ну ладно, моя дорогая. Ты собираешься сидеть здесь всю ночь? Давай поднимайся, Такер ждет.

— О Боже, я больше никогда не смогу посмотреть в лицо этому человеку.

Сара закрыла красное лицо руками, а он, ухмыляясь, поправил бретельки лифчика и начал застегивать ее блузку.

— Не волнуйся, он ничего не видел. И потом — мы молодожены, так что ничего удивительного, если мы держимся за руки.

Сара недовольно посмотрела на Рурка.

— В жизни не попадала в такое неловкое положение. О Боже, что подумает Дэйв? Мы вели себя так… так…

— Распущенно?

— Да! — Она принялась колотить его в грудь кулаками. — И перестань смеяться. Ничего смешного.

— Да нет, все очень смешно, дорогая. Посмотрела бы ты на себя.

— Рурк!

— Ну прости, я больше не буду над тобой смеяться. — Он расправил ее блузку, легким поцелуем коснулся губ Сары и поднял ее со своих коленей. — Давай, еще не конец света, и ни о чем не беспокойся: Дэйв благоразумный человек, Эвелин не зря наняла его на работу. Он сделает вид, будто ничего не произошло, так что подними царственно голову, как ты умеешь, и вперед.

— Тебе легко говорить, — пробормотала она.

Сара с трудом поборола себя и направилась к выходу. Увидев Джен возле трапа, тут же забыла обо всем на свете. По лицу секретарши Сара сразу поняла — что-то случилось.

— С возвращением, босс. Добро пожаловать. — Джен обняла Сару.

— Что случилось? Почему ты приехала?

— Ну это же здорово — снова тебя увидеть. — Она перевела взгляд с Сары на Рурка, и ее хмурое лицо расплылось в улыбке до ушей. — Отлично! По-моему, медовый месяц выдался очень напряженным. Вы оба потрясающе выглядите.

— Дженнифер, веди себя как следует. Не пытайся увильнуть от ответа, не заговаривай мне зубы. Что-то случилось. Я хочу знать что. Немедленно.

— Ой, ну ладно. Я думала, ты хоть переведешь дыхание, но если настаиваешь, скажу. Эвелин вернулась в больницу.

Сару будто ударили кулаком в грудь. Она застыла, ошарашенная собственной реакцией на эту новость.

Рурк, похолодев, шагнул вперед.

— Насколько плохи дела?

— Плохи.

Эвелин увидела потрясенное лицо Сары, когда они с Рурком переступили порог. Но очень быстро та справилась с собой, и теперь в глазах светились только сочувствие и жалость. Эвелин ощутила укол боли в груди.

Еще немного усилий — и у них с дочерью установился бы контакт. Несмотря на все происшедшее с ней, Сара оказалась замечательной женщиной, добросердечной от природы. Она пыталась быть жесткой, держала дистанцию, но Эвелин понимала — сделай она первый шаг навстречу Саре, дочь прошла бы свою половину пути.

Рука, лежащая поверх одеяла, вздрогнула от неодолимого желания прикоснуться к Саре, но, стиснув зубы, Эвелин удержалась и сжала кулак. Нет. Она не может.

— Что случилось? — Рурк подошел к кровати, взял Эвелин за руку и разжал пальцы. — Клянусь, стоит тебя на минуту оставить одну, и вот пожалуйста. Зачем ты сюда вернулась? Я думал, с этим местом ты уже рассталась.

— Я тоже так думала, но оказалось, что ошиблась.

Сара подошла к кровати.

— Как вы себя чувствуете?

— Ну, уже лучше.

Эвелин была очень недовольна своим холодным тоном. Еще неприятнее ей стало, когда она заметила боль и обиду, мелькнувшие в глазах Сары. Эвелин быстро надела на лицо маску безразличия.

Рурк обнял Сару за плечи и прижал к себе уже с легкой фамильярностью, чего Эвелин не могла не заметить. Равно как и того, что, прикоснувшись к нему, Сара расслабилась.

Эвелин сдержала улыбку. Итак… Брак по расчету не пережил даже медового месяца. Она знала, что несколько дней наедине в волшебном мире Рио сделают свое дело, и оказалась права.

— Так что случилось? — строго спросил Рурк. — У тебя ведь была ремиссия. Перед нашим отъездом все шло прекрасно.

— Болезнь снова обострилась, — пожала плечами Эвелин. — Кто знает — почему. Это непредсказуемо. Мы надеялись на более длительный период ремиссии. А если этого не произошло, значит, ситуация слишком плоха.

— А что предпринимает доктор Андервуд?

— Рассчитывает на мощный удар химиотерапии и все же надеется найти донора.

— Что мы можем сделать для вас? — спросила Сара.

— Выписать меня отсюда. Уж если предстоит умереть, я хочу, чтобы это произошло дома.

Они заспорили с ней, доктор Андервуд тоже, но Эвелин была непреклонна. Доктор Андервуд, ее давний врач, ставший за многие годы другом, слишком хорошо знал свою пациентку и понял, что потерпел поражение. Заставив дать некоторые обещания, приставив к ней медсестру, он подписал бумаги и отпустил Эвелин.

Рурк и Сара посадили Эвелин с медсестрой в вертолет и все вместе отправились на ранчо. Пока они устроили обеих женщин, закончили дела и остались вдвоем в своей комнате, была почти полночь. Сара безумно устала, но переполнявшие ее чувства не давали уснуть. Даже горячий душ не снял напряжения.

Стоя у окна, она смотрела на пастбища, залитые лунным светом. Сара была довольна, что окна комнаты выходят не на задний двор и она не видит обуглившихся останков дома для гостей. Этого зрелища ей пока не вынести.

При воспоминании о той ужасной ночи по спине пробежали мурашки. Как близко к смерти была она вместе с Джен и Синди. Сара скрестила руки на груди и рассеянно потерла локти через атлас халата. Потом услышала, как из ванной вышел Рурк, но не пошевелилась.

— В чем дело, милая? — Он подошел сзади, обнял и уперся подбородком в ее затылок.

Сара со вздохом откинулась ему на грудь, ощущая знакомое тепло, силу, свежий запах мыла. Как приятно, что на кого-то можно опереться хотя бы раз в жизни.

Сара молчала несколько секунд, глядя на небо, на котором отыскала Малую Медведицу. В горле образовался комок.

— Она умрет, да?

Сара почувствовала глубокий вздох Рурка.

— Похоже на то.

Сара попыталась проглотить комок и уставилась на звезды. Трудно объяснить почему, но подбородок ее задрожал.

— И это тебя трогает, да? Что бы ты ни говорила, ты беспокоишься о ней.

— О Рурк, я не знаю, — дрожащим шепотом ответила Сара. — Все мои чувства смешались, я уже ничего не понимаю.

Опершись о него, она рассеянно гладила его руки, прикасаясь к костяшкам пальцев, поигрывая новым золотым обручальным кольцом на руке Рурка. Она ощущала жестковатые волосы на руках мужа, через атласный халат и ночную рубашку в нее проникал жар его тела.

— Да, я все еще сердита на нее и вряд ли когда-нибудь сумею понять или простить Эвелин. Совершенно ясно — никаких чувств ко мне она не испытывает и не хочет, чтобы эти чувства возникли. Эвелин отдала меня — и все. Единственная причина, почему я оказалась здесь, — спасение компании. Так почему я должна переживать за нее?

— Но ты переживаешь.

Сара покрутила головой, потершись о его плечо.

— Не знаю. Я не хочу переживать. Но… я и не хочу, чтобы она умирала. Эвелин дала мне жизнь, и я только начинаю узнавать эту удивительную женщину. Я даже думаю, если бы у нас было больше времени… Кто знает… — Сара крепко сжала губы и постаралась загнать обратно нестерпимую боль, но не смогла. — О Рурк. — Она резко повернулась, обняла его за талию и уткнулась лицом ему в грудь.

На Рурке было лишь полотенце, завязанное на талии. И все. Кожа теплая и немного влажная после душа. От него пахло мылом и ментоловой зубной пастой. И мужчиной. Сара жадно вдыхала эту изумительную смесь.

Он обнял ее, крепко прижал.

— Все в порядке, дорогая. Я знаю, это трудно. Черт, какой клубок!

— Иногда я ненавижу ее, — бормотала она, уткнувшись в грудь Рурка, — и мне хочется накинуться на нее с кулаками. Бросить самые жестокие слова, пусть бы ей стало больно. А это на меня совершенно не похоже. Но я и не хочу, чтобы подобное случилось. Так есть ли во всем этом какой-то смысл?

— Да, есть, и прекрасный смысл, — пробормотал Рурк, гладя ее спину и плечи.

— Я ведь до сих пор не знаю, что сделаю с акциями. Я не могу обещать ей, что не стану продавать.

— Как ты решишь, так и будет.

Сара подняла на него глаза:

— А ты не рассердишься, если я пущу компанию на распродажу? Ты не станешь считать, что я предала Эвелин?

Рука, гладившая ее по спине, замерла. Казалось, Рурк почувствовал себя неловко.

— Нет, я не буду сердиться. Ты хозяйка акций и сама обо всем договорилась с Эвелин. Делай так, как считаешь нужным.

Несколько секунд Сара изучала лицо Рурка. Потом снова прижалась щекой к его теплой груди. А не глупость ли — верить ему? Не совершает ли она ужасную ошибку, отдавая ему свои чувства, рискуя сердцем? Но Боже милостивый, может ли все это быть ошибкой, если ей так хорошо?

Ей все нравилось в Рурке. Сила, ум, терпение, природная твердость и решительность, глубокий тембр голоса, внешность, манера двигаться — абсолютно все мужское и мужественное трогало до глубины души, взывало к ее мягкой женской сути. И это — ошибка?

Сара еще сильнее вдавилась в него.

— Рурк, люби меня, — прошептала она. — Люби меня.

Его не надо было уговаривать. Так неожиданно, что она вскрикнула, он подхватил ее на руки и понес к постели. По пути в спальню полотенце с его бедер свалилось на пол, а через несколько секунд ее халат и рубашка полетели следом. Рурк упал вместе с ней на постель, целовал Сару жадно, доводя до лихорадочного состояния.

Страсть и желание потопили страхи и сомнения, Сара больше ни о чем не думала, отвечая на его поцелуи, ее руки шарили по мужскому телу, мяли его, царапали, тискали.

Они занимались любовью много раз за последние четыре дня. Рурк оказался превосходным любовником, глубоко чувствующим женщину. Он умел сдерживать себя, действовать медленно, наслаждаясь каждым прикосновением, каждым движением, давая возможность партнерше разгораться постепенно, тем самым продлевая удовольствие. Обычно Саре нравилась такая манера, но не сейчас. Не в этот раз.

Сейчас ей хотелось быстрой горячей страсти, способной расплавить все мысли и чувства, терзающие ее.

Рурк покрывал поцелуями шею, ключицы, грудь, прихватывал губами соски, Сара вскрикивала и выгибалась.

Жар становился нестерпимым, огонь слепил, как всполохи молний, ногтями она впилась в плечи Рурка, ее сердце перестало биться, а потом внезапно рвануло галопом.

Удовольствие нарастало, больше она не могла этого вынести.

— Да! О да, Рурк!

Оргазм наступил быстро. Саре показалось, что она разваливается на части, на миллион горячих кусочков.

Не открывая глаз, Сара гладила потную спину Рурка, с трудом переводя дыхание. Их бьющиеся сердца стучали о ребра в сумасшедшем ритме.

Рурк перекатился на свою сторону, не выпуская ее из объятий.

Сара положила голову ему на плечо. Ее тело, прикасаясь к его телу, таяло, как воск на солнце. Запустив пальцы в волосы на его груди, она почувствовала, что впадает в сладкое забвение. И улыбнулась.

Нет. Нет. Это не может быть ошибкой. Все слишком хорошо. Прекрасно.

Наутро, перед отъездом в Хьюстон, Сара и Рурк зашли к Эвелин. В дверь постучала домоправительница и сообщила, что приехал шериф Петри и хочет поговорить с миссис Кэтчем.

— Наверное, собирается сообщить результаты расследования пожара, — сказала она Саре и Рурку. — Приведи его, пожалуйста, Марта.

Сара взяла сумочку и отошла к двери. Она больше ничего не хотела слышать о пожаре.

— Нам пора, Рурк.

Домоправительница, уже почти закрыв дверь, снова потянула ее на себя и сказала Саре:

— О, но шериф Петри хочет и с вами поговорить, миссис Фэллон.

— Со мной? А зачем? Он так и сказал, что хочет поговорить со мной?

— Да, мадам. Шериф Петри очень обрадовался, когда я сказала, что вы на ранчо.

— Странно, — пробормотала Сара, когда женщина ушла.

Через несколько минут легкой походкой в комнату вошел шериф Петри в сопровождении мужчины помоложе. Полицейский снял шляпу, пробормотал приветствие, вежливо кивая женщинам.

— Я очень благодарен, что вы меня сразу приняли, миссис Кэтчем. Я знаю, вы больны, и не хотел бы вас беспокоить, но никуда не денешься, приходится. Это детектив Майк Колхаун, из хьюстонской полиции. Мы с ним раньше работали, до того, как я оттуда ушел.

— Вы немного вышли за пределы своего ведомства, не так ли, детектив? — спросил Рурк, пожимая руку офицеру.

Детектив Колхаун криво и довольно дерзко улыбнулся.

— Да, немного. Все из-за Буфорда. — Он бросил на бывшего партнера быстрый взгляд.

Сара опустилась в кресло, чувствуя, как мурашки побежали по спине. Она переводила взгляд с шерифа на хьюстонского детектива. Трудно представить их партнерами, более нелепой пары видеть не приходилось. Шериф большой, похожий на медведя. Джинсы, рубаха в клетку, куртка, ковбойские сапоги и поношенный стетсон, который он сейчас терзал в руках, деревенская гнусавость… Но Сара ничуть не сомневалась, что под обликом «своего парня» скрывается быстрый, проницательный ум.

Детектив Колхаун совсем другой — изящный, с загорелым лицом, вероятно, много времени проводит на воздухе. Судя по хорошо отутюженным брюкам и спортивного покроя пиджаку, любит красиво одеться. Он порывистый, нагловатый и, пожалуй, дамский угодник.

— Очень рад, что вы здесь, мисс Андерсон. Мы с Майком хотели даже ехать в Хьюстон, чтобы поговорить с вами.

— Теперь миссис Фэллон, шериф.

— О, извините, я, кажется, ошибся. Да, я же слышал о вашем браке. — Взгляд с Сары переметнулся на Рурка. — Поздравляю.

— Спасибо, — вежливо ответила Сара.

Рурк просто кивнул.

— Я думаю, вы насчет пожара, шериф, — вмешалась Эвелин.

— Да, мадам. Во всяком случае, отчасти. — Буфорд в очередной раз покрутил шляпу и переступил с ноги на ногу. — А все остальное имеет отношение к вашей дочери, я так думаю. Скажите мне, мисс Андер… ой, миссис… э-э… Фэллон. У вас есть враги? Или человек, почему-то желающий навредить вам?

— А почему вы спрашиваете? Да нет. Кажется, нет.

— О чем вы, шериф? — нахмурился Рурк.

— Ну… не хотелось бы вас пугать, но дело в том, что пожар в доме для гостей произошел не из-за испорченной проводки. Это был поджог.

Сара побледнела.

— Вы хотите сказать… О Боже!

— Вы уверены в этом, шериф?

Буфорд с сочувствием посмотрел на Эвелин.

— Да, мадам. Никаких сомнений.

— А какое это отношение имеет к Саре? — строго спросил Рурк.

— Мы с детективом Колхауном думаем, что кто-то специально поджег дом, чтобы расправиться с ней.

Эвелин вскрикнула и откинулась на гору подушек. Ее сдержанность мгновенно испарилась.

— О Боже милостивый!

— Но это абсурд. На чем вы основываете свои подозрения?

— Знаете, я сильно сомневаюсь, что миссис Кэтчем сама захотела спалить собственный дом для гостей, рискуя убить четверых, в том числе и свою дочь. Это уж наверняка. Не похоже, чтобы кто-то устроил пожар, желая отправить на тот свет мисс Поттс или мистера Нили. Значит, остается только дочь миссис Кэтчем.

— Довольно неубедительно. Вам не кажется? — с вызовом заявил Рурк. — И кто же поджигатель? У вас есть версия?

— Совершенно ясно одно — кто-то хочет убрать миссис Фэллон с дороги. Я разнюхал про диверсии на хьюстонской фабрике и на ваших стройках и связался с властями во Флориде и Калифорнии. — Шериф помолчал, оглядел всех серьезным взглядом. — Похоже, пожар на курорте в Палм-спрингз начался точно так же, как в доме для гостей, — с ветоши, пропитанной особым горючим составом, жестоко, но весьма эффективно.

Сара вскрикнула и закрыла рот ладонью. Рурк с упреком посмотрел на шерифа и положил руку на плечо жены.

— Буфорд все это выложил моему шефу, тот посчитал улики достаточно серьезными, а проведенные исследования их подтвердили, — вставил детектив Колхаун. — Поскольку происшествие случилось и в Хьюстоне, в расследование включился и наш департамент полиции. Старина Буф убедил моего шефа объединить усилия для пользы дела, а я снова оказался в одной упряжке с Буфом.

Эвелин закрыла руками лицо. Холодная дрожь охватила Сару. Боже мой. Кто-то хочет ее смерти.

Рурк сжал ее плечо.

— Не переживай, дорогая. — Он посмотрел на мужчин. — Я требую, чтобы вы немедленно бросили все силы на расследование этого дела.

— Не беспокойтесь, мистер Фэллон. Мы занимаемся им. Кстати, я хотел бы и вам задать несколько вопросов. Как я понимаю, в ту ночь вы тоже находились здесь.

— Верно.

— С какой целью?

— Мы с Сарой приехали обсудить дела с Эвелин.

— Понятно. — Буфорд отступил назад, громко топая каблуками ковбойских сапог. Он подергал большим и указательным пальцем губу.

Рурк окостенел.

— Я под подозрением, шериф?

— Мистер Фэллон, до тех пор пока я не найду, кто стоит за этим, все находятся под подозрением.