Вторая жена. (не) твои

Глава 7

Посмотрев на условия в самом дешёвом хостеле Новосибирска — в восьмиместной комнате с двухярусными кроватями — я готова была согласиться, но все запротестовали, увидев, что у меня на руках грудной, так не кстати заплакавший ребёнок.

Я сидела на лавочке. На улице темнело. Немые слёзы катились по лицу, и я начала понимать, как люди доходят до мыслей о самоубийстве. Мне было так тяжело, горько и страшно, что всё вокруг погрузилось в беспросветный мрак. Только сынишка удерживал меня на плаву и, поняв, что на себя мне уже плевать, проще махнуть рукой, забыть о гордости и счастье, лишь бы дать ему хоть какие-то достойные условия, я набрала номер Набиля и нажала вызов.

За пять долгих гудков мне сто раз хотелось сбросить и отключить мобильный, чтобы он не имел возможности перезвонить и дозвониться. Но момент был упущен, и Набиль поднял. Его голос звучал удивлённо:

— Да?

— Привет... - пробормотала я, едва не забыв от стресса французский.

— Элен?

— Да, это я.

— Что ж, — Набиль хмыкнул, — я уж и в самом деле успел поверить, что ты никогда не решишься позвонить мне.

— Если ты не заткнёшь свой сарказм куда подальше, я немедленно положу трубку.

— Прости. Я просто действительно ошарашен немного.

— Я оторвала тебя от очередной любовницы? Хотя при ней ты бы не поднял...

— Может и тебе тогда стоит свой сарказм попридержать? — Набиль больше не звучал просящим и умоляющим. Впрочем, умоляющим он никогда не бывал, скорее умело уговаривающим. — Я курю кальян с друзьями, если хочешь знать, чем я занят.

— Это неважно. Мне... нужна помощь. И прежде чем ты вставишь что-нибудь о том, что меня бросили или ты предсказывал какие-то события, то нет, ты не угадал! Мне нужна помощь, потому что мужчина, за которого я собиралась замуж... возможно... погиб.

По ту сторону повисло молчание. Прежде, чем вновь зазвучал голос Набиля, я услышала, как он выдохнул в сторону кальянный дым.

— Возможно?

— Он участвовал в боевых действиях. И пропал. Прошло уже довольно много времени...

— Да, такой исход предугадать было сложно. Ты выглядела очень самоуверенной при нашей последней встрече.

— Если ты передумал и не собираешься больше помогать...

— Я этого не сказал, — перебил он меня. С каждым произнесённым словом мне всё неприятнее было вести переговоры. Очень боязно было договориться до того, чтоб он потребовал взамен чего-то, на что я пойти не смогу. — Она уже родилась? Моя дочь.

Был ли смысл лгать дальше? Никакого. Правда была уместнее и выгоднее.

— Это сын.

— Сын? — Набиль опять изумился. — Но ты говорила...

— Я солгала.

— Зачем?

— Думала, что так тебе будет менее интересно.

— Я похож на человека, для которого пол определяет отношение?

— Да. В частности — уважение и значимость. Ты сексист, считающий, что мужчинам позволено больше.

Набиль вздохнул, видимо, поняв, что я действительно звоню от безысходности, не имея желания с ним связываться, и во мне по-прежнему живёт обида и злость.

— Где ты сейчас?

— Примерно там же, где ты меня нашёл.

— Сможешь прилететь в Марокко?

— С ума сошёл? С новорожденным?! Не говоря о том, что это невероятно тяжело, у меня не хватит денег ни на какие билеты.

— Я мог бы прислать свой джет...

— Я никуда не полечу, Набиль, с меня этого довольно. Хочешь помочь нам? Помоги в России.

— Хоть какие-то деньги у тебя есть?

— Не знаю, на сколько мне хватит... если не смогу найти дешёвый номер с гостинице, то дня на три.

— У тебя нет жилья?

— Квартира же была не моя. Мне... не удалось остаться в ней.

— Подожди минуту, — он отвернулся в сторону и заговорил с кем-то по-мароккански. Закрыв глаза, я считала секунды, чтобы не думать ни о чём, не нагонять на себя тревожные мысли, не передумать и не послать резко Набиля, теряя последнюю надежду. — Алло, ты здесь?

— Да.

— Остановись где-нибудь и пришли мне адрес, где тебя искать. Я прилечу завтра к ночи. Раньше не получится.

Я заплатила за хороший номер в нормальной, четырёхзвёздочной гостинице, молясь, чтоб это не было напрасной тратой денег. Мне принесли детскую кроватку, и я расположилась с комфортом, дав себе возможность расслабиться хотя бы на сутки. А если Набиль не приедет? Он ведь тот ещё гордец. Ему могло потешить самолюбие моё обращение, зов о помощи. Поставит галочку, что опять добился того, чего хотел, на том его беспокойство обо мне закончится.

Видимо мои эмоции передавались сыну, потому что Сан Саныч сладко задремал. Я стояла над ним и долго любовалась спящим личиком, в котором пока не находила ничего от Набиля. Просто смуглый и черноволосый мальчуган. Он будет таким, каким я его воспитаю.

Усталость накатила на меня внезапно, когда я отвлеклась от созерцания своего ангелочка. Тело сразу же напомнило о долгих часах на ногах, в беготне и поиске пристанища. О том, что всего несколько дней назад я родила. Устроившись на просторной кровати, я потянулась и отключилась.

Ожидание в течение следующего дня было томительным. Набиль всеми своими поступками, всей своей ветренной натурой не подарил мне уверенности, каждый раз при столкновении с ним я думала, что вот теперь он исчезнет, вот теперь передумает, нарушит обещание, не появится. Это пошло ещё с Парижа, когда этот опытный соблазнитель выработал во мне вечную озабоченность, как бы не упустить редкой возможности встречи с ним! Поскольку до него у меня ни с кем отношений не было, я не могла вовремя понять, что это — ненормально, что так не должно быть. Только после жизни с Сашей я поняла, что настоящий мужчина — это когда у тебя в голове не зудит мысль "придёт или нет?", "опоздает? задержится?", "а вдруг он меня бросит?". Да, дело точно не в женской мнительности, ведь я — одна и та же, и при одном мужчине превращаюсь в комок нервов, а с другим успокаиваюсь и отдыхаю.

Завтрак был включён в стоимость проживания. Я съела всё, что было предложено, поняв, что вчера с самой выписки из роддома ни крошки во рту не держала! Благо, сынок пока что пил только моё молоко, и его у меня было достаточно.

В обед я сходила с Александром Александровичем до магазина, взяла себе лапшу быстрого приготовления и прихватила вторую пачку на ужин. Приближалась вторая оплаченная ночь, и завтра до двенадцати мне нужно будет освободить номер. В интернете смартфона я стала искать работу. Допустим, я смогу куда-нибудь устроиться, а куда деть ребёнка? На кого его оставить? Работа учителем или переводчиком, или музейным работником не позволит брать младенца с собой. Но и сил я в себе пока не ощущала на то, чтобы ходить куда-то по графику, что-то делать. Мне нужна была хотя бы неделька передышки, восстановиться физически и морально. Казалось, я до сих пор даже не переварила новость, сказанную мне в кафе Катей. Я отвергла её, отвернулась от этой информации, произнеся страшные слова только в разговоре с Набилем, чтобы как-то прояснить ситуацию.

В телефоне у меня были Сашины фотографии, и наши совместные тоже. Открыв одну из них, я лежала и смотрела на наши лица, сейчас казавшиеся такими подходящими друг другу, такими похожими! Господи, в чём я сомневалась? Я хотела за него замуж, и должна была за него выйти! Или за меня говорят отчаяние и паника? Моё любование снимками прервалось стуком в номер. Я соскочила с кровати, дёрнувшись к двери, чтобы стук не усилился и не повторился — это разбудило бы маленького Сашу.

Распахнув дверь, я увидела Набиля. Мы встретились взглядами и, прежде чем он что-либо произнёс, я шёпотом протараторила:

— Только не шуми! Ребёнок спит.

Он взглянул за моё плечо. Лицо сделалось заинтересованным, даже шея чуть вытянулась.

— Позволишь? — указал он на то, что хочет войти. Я отодвинулась, понимая, что запрещать это теперь не имею права. Набиль прошёл к кроватке и навис над ней. Не меньше минуты стоял и разглядывал дремлющее дитя, не знаю уж, ища сходство с собой или сразу веря, что это его сын и просто знакомясь с ним. Наконец, он обернулся ко мне через плечо: — Собирайтесь и поедем.

— Куда? — нахмурилась я.

— В апартаменты получше. Я снял в другой гостинице.

— Я не буду будить его, — кивнула я на малыша, — промучалась, укладывая. Давай подождём, когда проснётся сам?

Набиль растерялся. Видимо, новорожденные ему ещё в жизни условий не ставили, мешая поступать так, как хочется.

— И... долго он ещё будет спать?

Я посмотрела на время.

— Часа два-три.

Набиль поозирался. Повернувшись к кроватке спиной, воззрился на меня. Прошептал:

— И что мы будем делать столько времени?

Указав на кровать, я произнесла:

— Присаживайся. Можем поболтать немного.

— Поболтать? Что ж, кажется, иного выхода у нас нет.

Улыбнувшись, Набиль опустился на краешек заправленной постели. Я присела на противоположный. Сгустилась тишина. О чём мы могли бы поболать? Представления не имели оба.