Я. Хочу. Тебя.

46 Глава 46

– А я думаю. Чего ты смелый такой, а? А ты, выходит, тоже не по правилам играешь, да, Арман Каримович? Нехорошо как-то получается. Ты один приехать должен был. А вон тачка! И еще сколько таких сейчас прибудет?

– Не твое дело, – шиплю, резко разворачиваясь на огромный внедорожник.

Это что? Человек Марата так лажанулся? Я же просил. Незаметно! А он прям как на свадьбу!

Хотя мне сейчас только на руку!

– Эй, Багиров! Ты ничего не потерял?

Я говорил, что он идиот?

Точно. Однозначно! Градов, а не Багиров он! Правильно из семьи ушел! Не наш он!

Ну какой идиот сюда бы Нику притащил? Нет, чтоб в безопасное место! Здесь же сейчас бойня начнется!

А сердце срывается в галоп.

Как только вижу ее на сидении.

И даже дурака Градова расцеловать готов!

Или это он? Заодно с уродом-Гудимовым?

Но уже по хер! Главное, что моя девочка здесь! Почти у меня!

– Стекло опусти, придурок!

Кричу, а рука уже сжимает горло Гудимова.

– И если ты с ним против меня, можешь пока заказать себе надпись на похоронный венок! Минута у тебя точно есть!

– А если помочь хочешь, то гони тачку отсюда подальше!

Напрягаюсь, чувствуя, как по спине течет ручеек пота.

Нику увидел и отлегло.

Но!

С Романом воевать? Если он отомстить решил всерьез?

Это уже полный пиздец!

Но Роман только хмыкает и тут же заводит мотор своей тачки.

Точь-в- точь, надо сказать, такой же, как и у меня.

– Все, Гудимов. Ты доигрался.

Отпускаю его, позволяя начать мягко оседать мне под ноги.

Его глаза, кажется, сейчас просто вылезут из орбит. Судорожно машет руками, с хрипами втягивая в себя воздух.

Но, сука, не сдается. Хоть почти уже подох.

­ – Подписывай, Багиров, – хрипит, а глаза наливаются кровью.

– Подписывай, сука. Иначе тебя здесь просто положат. Так расстреляют, что одни дыры только и останутся.

– Да ты что?

Ухмыляюсь, вздергивая брови.

– А вот сейчас мы и посмотрим. Эй!

Швыряю в главного его войска копию бумаг, выправленных Давидом.

– Можете почитать, если умеете, конечно. Ваш хозяин остался с голой задницей. Ни хрена у него больше нет. И заплатить ему вам будет нечем.

Спиной чувствую, как его бойцы начинают шептаться.

Стволы уже опускаются.

Вместо того, чтобы держать меня на мушке, начинают разбредаться между деревьями.

– Вот так, Гудимов, – усмехаюсь, ловя его, пытающегося отползти, за шкирку.

– Ты жизнь прожил, а так ни хрена ничего и не понял. Те, кто за бабло тебе служит, за бабло же тебя и продаст.

– Сволочь, – харкает мне под ноги.

– Я?

Блядь, он меня искренне удивляет. Вот правда. Давно так не удивлялся!

– Ты что? В детстве поговорок не учил? А в них, между прочим, народная мудрость. Не рой яму другому. Никогда не слышал, мммм? Ну тогда считай, что это карма. Ты у меня хотел все отобрать, а великая Вселенная подарила все твои богатства мне. Ты же, я слышал, просветлялся там. На Тибеты ездил. Тантрический секс практиковал. Когда на десятерых одну расписывал. Так что, считай, вот оно. Твое просветление.

– Ни хера. У меня много еще чего осталось!

Шипит, дико вращая глазами.

– Я все равно тебя уничтожу, Багиров! Зря ты так зарвался!

– Правда? Ах, точно! Совсем забыл!

– Марат. Давай, - набираю номер друга.

И уже через секудну даже глаза от наслаждения прикрываю. Оглушительный взрыв долетает даже сюда.

– Это то, что у тебя оставалось, Гудимов. Фейерверк и впечатления городу надолго обеспечены. А теперь. Раздевайся.

– Ты совсем охренел? Совсем берега попутал! Правильно говорят, ты полный беспредельщик, Багиров! Убить хочешь? Убивай! Но зачем издеваться?

Хочу по-настоящему тебя, Гудимов, с голой жопой оставить. Кто знает? Может, кто-то из твоих бойцов позарится? Ты же у нас любишь разные виды секса? Особенно группового, м? А вообще. Убивать тебя не хочу. Не хрен мараться. Но ты на всю жизнь запомнишь, как это, девушек беззащитных красть и мучить!

А ни хрена в нем гордости нет.

Понял, что без всего и без бойцов своих остался.

Сразу сник.

Плечи ссутулил.

Дрожащими руками расстегивает рубашку.

– Все снимай, - подгоняю.

Задолбался я с ним разбираться.

Ничтожество.

Нормальный бы подыхал, а в лицо бы плюнул.

А так даже размениваться не стоит.

После такого даже если и был хоть один боец, который и без бабла его защитить был готов, то уже не осталось. Слабаков и жалких тряпок никто защищать не станет. Только плюнуть и растереть.

Уверен.

Ника моя и то себя с большим достоинством вела, когда этот ублюдок ее выкрал, чем этот!

– На землю ложись, – приказываю жестко, когда Гудимов снимает последнюю тряпку.

Яйца бы оторвал. Но противно прикоснуться.

– Аааааа! Ты обещал!

Орет, как свинья, которую режут.

А я всего-то на руки ногой наступил.

Чтоб не дергался. И не стрелял в спину.

– Обещал. Живи теперь. Посмотрим, чего ты на самом деле стоишь, – презрительно выплевываю, отправляясь к машине.

А сердце срывается в бешеный галоп.

Она!

Наконец-то к ней прикоснусь! Вдохну любимый запах!

Аж руки дрожат, как у запойного алкаша в предвкушении! И внутри все гудит. Ревет. Громче самого мощного мотора!

– Никкккка!

Багиров далеко не отъехал. Совсем рядом тачка его стоит!

– Никккка!

Бросаюсь к ней, уже вышедшей мне навстречу.

Обхватываю руками так, что боюсь, как бы не затрещали кости!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Он ничего тебе не сделал?

Жадно, пытливо, с болью впиваюсь в ее глаза.

Девочка моя! Сколько натерпелась, маленькая!

Я мараться не хотел, но если чем обидел, то вернусь! Вернусь и растопчу его! Раздроблю каждую кость и яйца точно отрежу!

– Нет, – шепчет, качая головой.

А я тону.

Как дурак. Как сопляк последний тону в ее огромных глазах, что светят ярче изумрудов!

Аж губы болят и внутри все сводит, так хочу впиться в нее. Вобрать в себя ее вкус. Слиться еще крепче.

И не отпускать… Никогда больше не отпускать…

Но сердце под ребрами рвано дергается.

В последний момент.

В полувдохе от ее губ останавливаюсь.

– Никккка, – хриплю, чувствуя, как подкашиваются ноги.

Вот сейчас я хуже Гудимова. Такой же беспомощный.

– Ты правда хочешь быть со мной? Думала, чтобы от меня сбежать? Хочешь свободы?

– С тобой…

Всхлипывает, обвивая меня руками.

– С тобой, Арман!

– Смотри.

Сердце реально проламывает ребра. Разрывает грудную клетку.

– Это единственный шанс, Никккка! Пока я еще могу тебя отпустить! Потому что, если ты останешься, то больше не смогу! Никогда не смогу! Если решила, то скажи сейчас. Отпущу… Сдохну, но отпущу. Потом уже с мясом не оторвать будет!

– Я люблю тебя, Арман. Люблю!

Шепчет, а у меня перед глазами мутнеет.

Вокруг все расплывается.

Шатать начинает, как пьяного.

– Я люблю тебя больше жизни, моя девочка, – еле выдыхаю в ответ.

Впиваюсь в нее ртом.

Жадно. До одури. До полного помутнения.

Ребра изнутри царапает от того, как она распахивает мне свои губы. Как доверчиво прижимается, еще сильнее оплетая руками. И смотрит… Смотрит в самую душу. Еще сильнее этот крючок заталкивая. Так глубоко. Что уж точно. Никогда . До самой смерти не вытащить.

И даже после. Подохну, а она во мне будет.

Моя любимая! Единственная! Моя!

– Я так боялась, что ты не придешь… Или что он… Он тебя убьет…

– Глупая, – шепчу, гладя ее щеки пальцами. А у самого в глазах какая-то хрень щиплет.

– Я за тебя все бы отдал. Все до последнего лоскутка. Даже если бы остался с голым задом и стал тебе ненужен.

– Нужен! Ты очень мне нужен. Арман! Я… Я люблю тебя! Задыхаюсь от того, как люблю!

– И я задыхаюсь, моя девочка! Значит. Мы задохнемся вместе! Потому что больше ни на шаг тебя не отпущу!

– Эй, Багиров! А не слишком ли много для недостойной девки?

Спина, в которую летят эти слова, превращается в камень. В сталь.

– Градов. Драки так и не вышло, а я ведь уже настроился, – рычу, не отрывая взгляда от Ники. – Если я б не был за нее тебе должен, уже бы превращал твою мерзкую рожу в отбивную! Но еще одно такое слово, и я забуду, что я тебе должен, имей в виду!

– А что? У вас же все шлюхи и недостойны, кроме тех, с которыми у вас брачный договор. Разве это правило не для всех Багировых?

– Ладно. За это прости. Был неправ. Но поверь. Мы с братьями уже неслабо расплатились за это.

– Неужели Багиров способен извиняться?

– Знаешь, Градов. У тебя ложное представление. Если я неправ, с меня корона не свалится это признать. Ты мне лучше скажи, как тебе удалось Нику найти?

– Хотел узнать, как у тебя дела, – так и чувствую, спиной чувствую. Как усмехается и пожимает плечами.

Ладно. Пусть насмешничает. Главное, что Ника здесь. В безопасности. И со мной!

– И что? Искал меня по всем подвалам для этого?

– Цивилизация давно пошла вперед, Багиров. Это только вы, как мамонты, живете в пещерном веке. И по вашим пещерным традициям. Поговорил с Санниковым. А он… В общем, если где-то есть любой ноут или комп или включенный телефон, Санников легко туда проникнет. Все увидит и услышит. Как раз на разговор твой с Гудимовым попал. Сразу место засекли. Вот и подъехал.

– Нормальные люди для этого звонят, Градов. Не в курсе? А не пробивают через самого крутого технолога мира. Есть пути попроще. Зато я уверен. МОЯ женщина догадалась, что перед ней не я раньше, чем твоя! Ну что? Я прав? Прав, Градов! Когда она поняла?

– Почти сразу, – сдается, а я ухмыляюсь.

То-то же!

МОЯ Никкка не могла ошибиться!

– И между прочим, чуть глаза мне не выцарапала! Хотя.. Хрен знает! Может, потому и выцарапать хотела, что тебя во мне признала?

– Просто рожа у тебя мерзкая, – хмыкаю.

– А у тебя женщина совсем не ваших раскладов, да, Арман? Как же это ваше? Тихая? Покорная? Чтоб глаз на мужчину поднять не смела? А она глаза выцарапывает! Это тебе наказание, Багиров! Дикая кошка вместо домашнего тапочка в виде женщины!

– Да…

Шепчу, сладко улыбаясь.

И снова тону в огромных зеленых глазах.

– Мое… Мое наказание… Моя дикая кошка… Мне с таким наказание никаких наград не надо! Каждую минуту себя наказывать готов!

– Ты мне объяснишь, что между вами происходит?

Бормочет, хлопая глазами. Переводя взгляд то на него, то на меня.

– Объясню, Никкка. Потом. Потом все.

Прижимаюсь.

Жадно дышу.

До сих пор не верю, что сжимаю ее руками. Что все позади…

– Люблю…

Шепчу новое, странное для себя слово, зарываясь руками в ее волосы.

– Люблю так, что крышу сносит… Никкккка.

– Арман!

Ее губы уже рядом.

И вдруг глаза становятся огромными, как два блюдца.

А пальцы почти до боли впиваются в мои плечи.

Резко разворачиваюсь. Почти швыряя ее в машину.

Блядь. Выстрела в спину я не ожидал!

Выхватываю ствол, но, походу, слишком поздно.

У Гудимова таки остался верный человек. И… Блядь. Не один!

– На землю!

Орет Ромка, и я падаю на рефлексе.

Еле успевая увернуться от еще одной пули, прилетевшей сзади.

– Блядь.

Рука сбивается. Я мажу.

Но тот, кто уже готов выстрелить в меня в упор, падает, как подкошенный.

Из-за деревьев выходит здоровяк, очень похожий на Ромку. Что комплекция, что повадка. В темноте бы увидел. Мог бы и перепутать.

– Там их еще с десятка два. Справимся.

– Ника, закройся!

Кричу, поднимаясь.

Десятка два это херня собачья! Главное, фактора неожиданности больше нет! А так не хрен делать!

Вот и сбылось, о чем я думал.

Таки пришлось с братом спина к спине подраться. Не друг против друга. А вместе. Против врагов.

И, черт возьми! Мне это понравилось! Ромка не подкачал и не облажался! Спокойно с голыми руками попер на бойцов Гудимова! Даже рыча от удовольствия и азарта!

– А ты как здесь?

Мы тяжело дышим.

Вокруг валяются тела этих изначальных смертников.

Даже не заметил, когда в этой драке рядом оказался Марат.

– Ну как же? Мне, может, обидно. Прогулка по лесу. Это ж романтика! А ты один пошел! Непорядок!

Смеется, закуривая.

А я пожимаю руку брату. Впервые в жизни. По-настоящему и от чистого сердца.

– Теперь я тебе должен, Роман. И давай на хрен прекратим эту вражду! Хоть познакомимся по-настоящему, м?

– Должен. Я приеду долг забрать. Не сомневайся, – хмыкает.

– А ты? Ты жизнь мне спас!

Подхожу к тому, что стрелка снять успел.

Реально. Меня бы уже здесь не было, если бы не он.

– Я Волк, – протягивает мне в ответ руку. – Не спас. Считай, долг вернул. Ты мою женщину вытащил.

– Нашел ее?

Хрен бы раньше такими вещами бы заморачивался.

Но теперь уже знаю, что значит потерять. И каждую секудну острыми иглами в сердце страх за любимую чувствовать!

– Пока нет, – мрачнеет, и я его понимаю.

– Поможем. Свяжись со мной.

– Ты мне ничего не должен, Арман.

– Давай я буду решать. Что. Кому. Чего. И сколько я в этой жизни должен! Сказал, свяжись! Помощь никогда лишней не будет!