Я вырубила его одним ударом

Глава 15

Четверг наступает быстро. Наконец-то мне стало достаточно скучно, чтобы приступить к долгой и утомительной работе по сканированию всех сделанных в детстве фотографий, которые я хочу сохранить в архиве. Благодаря Сэди, теперь их бесчисленное множество.

От одной мысли о том, что кто-то с лёгкостью вламывался в мой дом множество раз, у меня мурашки бегут по коже. Кроме того, я беспокоюсь, что могла потерять эти фотографии, если бы их захотели украсть. По крайней мере, если я отсканирую их и сохраню в цифровом облаке, они всегда будут при мне.

Просмотр фотографий вызывает множество воспоминаний, и все они связаны с парнями. Пока я размышляю об Арти и моментах, которые мы пережили вместе, теперь уже глядя на всё под другим углом, чтобы понять, не упустила ли я чего-нибудь, я также не могу перестать думать о Деклане.

На протяжении многих лет я время от времени просматривала эти фотографии. Я нечасто испытываю ностальгию, но когда это случается, я всегда в итоге смотрю на них. Единственное, чем я никогда не утруждала себя — это слишком пристальное рассматривание Деклана. Да, он есть на многих из этих фотографий, но я всегда просто игнорировала его.

Он был там, но никогда не являлся частью воспоминаний, которые я хотела бы пережить вновь.

А теперь я хочу.

Я долго смотрю на него, отмечая его неряшливую одежду по сравнению с нашей более приличной. Я отмечаю его высокую худощавую фигуру, в то время как у других пухлые лица и полные животики. Я смотрю на тёмные круги у него под глазами и натянутую улыбку, и удивляюсь, как мы раньше этого не замечали.

Я знала, что Деклан не жил в роскоши, замечала, что его одежда часто была дырявой или грязной, но он же был мальчиком. А мальчики обычно менее аккуратны, и я сомневаюсь, что его вообще заботили дырки или чистота. Наверное, он просто хватал первый попавшийся предмет одежды и через мгновение вылетал из дома.

Я знаю, что родители других детей, как и Мод, любили Деклана и часто приглашали его к себе домой на ужины и праздники. Между тем, мои родители никогда не приглашали никого из парней. Они никогда не готовили ужин ни для кого из моих друзей. Их даже нет на многих моих фотографиях. Их присутствия в моей жизни вечно было недостаточно.

Просмотр фотографий с Декланом заставляет меня осознать, как сильно я по нему скучаю. Возможно, прошло всего две недели, но с момента возвращения домой и до ссоры в понедельник мы проводили вместе каждый вечер, ужинали, завтракали и почти всегда обедали. На этой неделе я пропустила вечер игры в бинго и викторины в доме престарелых, и часть меня задаётся вопросом, считают ли Амара и Джей, что без меня их рейтинги повысились или ухудшились.

Это, должно быть, признак того, что я схожу с ума, верно?

Стук в дверь выводит меня из задумчивости. Откладывая фотоальбом, я бросаю взгляд на часы, гадая, кто бы мог прийти почти в десять часов вечера.

Только оказавшись в нескольких шагах от своей двери, я понимаю, что, возможно, не хочу открывать. Что, если это кто-то незнакомый?

Беспокойство поселяется у меня в животе, когда я на цыпочках подхожу к своей двери. Мой разум бешено работает, пока я обдумываю тот факт, что Деклан упомянул, что на каждом входе в мой дом есть камеры и датчики движения. Следовательно, Джерри должен видеть, кто там, и, поскольку мой телефон молчит, я могу спокойно открыть, верно?

Я смотрю в глазок и ничего не вижу. Свет горит, но я не вижу никого, кто бы стоял за дверью.

С большой неохотой я открываю дверь, опускаю руку в карман, куда положила свой сотовый, и крепко сжимаю его, когда делаю шаг в пустой дверной проём и осматриваюсь.

Здесь никого нет. По крайней мере, я никого не вижу.

Кто-то из детей балуется, звоня в дверь и убегая? Это всё ещё в моде?

Испытывая нервозность, я закрываю и запираю дверь и тут же подскакиваю, когда с заднего двора доносится шум.

Не утруждая себя попытками разобраться, я достаю свой сотовый и звоню Деклану, который сразу же отвечает. Как только он слышит мой голос и то, что я говорю, он приказывает мне сохранять спокойствие и держать все двери запертыми, пока он не приедет.

Десять минут спустя я слышу, как он окликает меня и стучит в мою входную дверь.

Я открываю её, и он врывается внутрь, закрывая и запирая за собой замок.

— Ты в порядке?

— Да, вроде.

— Слышала какие-нибудь другие звуки? — он уже осматривает моё жилище так, как будто кто-то посторонний вот-вот выскочит из тени или из-за моего дивана.

— Я что-то слышала сбоку, — я указываю на левую сторону своего дома, — около пяти минут назад, но с тех пор ничего. Это могло быть просто животное или что-то в этом роде, но кто-то определённо постучал в мою входную дверь, — а животные не отличаются умением стучать.

— Оставайся внутри, не отпирай замки и держи свой сотовый под рукой на случай, если он тебе понадобится. Поняла?

Я киваю, и Деклан, не колеблясь, выходит из моего дома.

Пять долгих минут спустя он стучит, чтобы его впустили обратно.

— Я ничего не обнаружил. Позвонил Джерри, и он сказал, что камеры ничего не зафиксировали.

— Но я думала, вы говорили, что у них есть датчики движения, которые начинают записывать, как только что-то там движется? Свет включился, так почему камеры не записывали?

— Камеры записывали, но ничего не зафиксировали, — объясняет Деклан, всё ещё хмурясь. Он недоволен.

— Что это значит?

— Не знаю. Я хочу осмотреть твой дом.

Он решительно обходит весь мой дом изнутри, не оставляя закрытой ни одну дверцу шкафов. Меня обнадёживает, что не обнаружилось никаких новых ужасов, оставленных для меня.

Теперь я не могу удержаться и каждый раз, когда открываю дверцу шкафа, заглядываю внутрь в поисках новых фотографий или чего-нибудь не менее жутковатого.

— Твоя гостевая спальня выглядит по-другому, — отмечает он.

— Я сменила постельное бельё и немного прибралась. Завтра Синтия переедет ко мне на неопределённый срок, — я стараюсь не думать о том, в каком бардаке теперь пребывает мой гараж. Мне явно пора выбросить кое-какой ненужный хлам.

— Вот как?

Я киваю, поправляя одеяло, хотя оно так и не сдвинулось с места с утра, когда я его немного взбила.

— Завтра она расстаётся с Ванессой.

— Оу, — Деклан кивает, после чего слегка хмурится. — Ты будешь там с ней?

— Нет, она хочет сделать это одна. Я просто подожду её, когда всё закончится. Помогу ей вынести вещи и отвезу к себе.

— Вам, девочки, нужна помощь? — предлагает он, пристально глядя на меня.

— Я думаю, для Синтии это слишком личное, чтобы ты там присутствовал, — я не уверена, в каком состоянии она будет, но в любом случае уверена, что она не захочет, чтобы Деклан увидел её в таком состоянии.

Он кивает, держа руки на бёдрах, и снова оглядывает мой дом, словно ожидая найти новую подсказку.

— Дек, я уверена, что это была ерунда, — говорю я со вздохом.

— Нет, не ерунда. Я, бл*дь, не понимаю, что происходит. Кто тебя донимает? Кто донимает всех нас? — рычит он, с топотом выходя из гостевой спальни обратно в гостиную.

— Я не знаю, но сомневаюсь, что мы разберёмся с этим сегодня вечером, — я делаю несколько шагов к нему, пока не оказываюсь прямо перед ним, положив руку ему на плечо. — Ты не против остаться ненадолго? — спрашиваю я, слишком нуждаясь в его компании и потому не желая, чтобы он уходил.

Деклан, не колеблясь, соглашается.

— Конечно.

Я киваю на диван, на котором сидела раньше.

— Нам нужно поговорить.

Он снимает пиджак, прежде чем сесть, и сразу же тянется к фотоальбому, пристально изучая каждую фотографию.

— Большинство из них я раньше не видел.

До появления жуткого алтаря в моём шкафу Деклан, вероятно, не видел ни одной из них.

— Я тоже. Я отсканировала их, чтобы перевести в цифровой формат. Собиралась отправить их тебе, как только всё будет готово.

Он кивает, внимательно изучая каждую фотографию.

— Ты помнишь мисс Глассенер? — ни с того ни с сего спрашивает он. Ни в одном альбоме у меня нет фотографии нашей учительницы английского в девятом классе.

— Да, она была настолько одарённой, что могла сделать скучной любую тему. Я уверена, что почти все в моём классе хотя бы раз засыпали, пока она что-то бормотала.

Деклан фыркает, а затем мрачно улыбается.

— Ты когда-нибудь видела, чтобы она на кого-то кричала?

Я копаюсь в своей памяти, с трудом вспоминая, как она выглядит.

— Мне так не кажется.

— Поверь мне, ты бы знала. Однажды я бросил Арти записку, и она её увидела. Она так на меня разозлилась, что я думал, у неё голова вот-вот слетит с плеч. Она сделалась ярко-красной, глаза выпучились, и судя по тому, как она сжимала кулаки, я почти уверен, что ей ужасно хотелось ударить меня по лицу.

— Из-за записки? — я разеваю рот. Она казалась мне человеком, который скорее вечно сонный, нежели склонный к насилию над ребёнком.

— Думаю, она просто дошла до точки кипения. Она ругала меня и угрожала как минимум отстранением от занятий, но собиралась добиться исключения.

— Какого чёрта?

Деклан улыбается, переводя взгляд с фотографий на коленях на меня.

— Тогда Зандер вступился и попытался успокоить её.

— Это похоже на Зандера, — он всегда лезет в гущу событий.

— Это не успокоило её, но переключило её гнев на него. Она начала приближаться к нему, и мы все знали, что она сорвётся на нём. Тогда Джоуи встал и назвал её сукой.

Я ахаю не только потому, что не ожидала такого от юного Джоуи, но и потому, что никогда не видела, чтобы кто-то так разговаривал с учителями. Как я могла не знать об этой истории? Она должна была стать легендой или, по крайней мере, о ней ходили бы слухи.

— Затем Арти начал колотить ладонями по парте, снова и снова, словно отбивая ритмичный барабанный бой. Он стучал по парте, и весь класс подхватил это. Мисс Глассенер начала тупо орать, как будто на самом деле сошла с ума. Другой учитель услышал это снаружи и вбежал в класс. Мы успокоились, а мисс Глассенер увели из класса. Она не возвращалась в течение месяца.

Я откровенно вытаращилась на него.

— Почему я никогда об этом не слышала?

— Понятия не имею. Я знаю, что некоторые ребята говорили об этом, но новость быстро устарела. Тогда ходили слухи, что она разводилась, — говорит он, пожимая плечами.

— Это печально, — бормочу я, не уверенная, что это оправдывает её поведение.

— Ага, но я никогда не забуду тот день.

— Потому что она чуть не сорвалась на тебя?

Деклан качает головой.

— Потому что Зандер увидел, как она набрасывается на меня, и его первой мыслью было вскочить и прикрыть меня. Джоуи и Арти не отставали от него. У меня никогда не было никого, кто мог бы меня поддержать, даже мои родители и бабушка, как бы сильно я ни любил её. Она старалась изо всех сил, чтобы поддержать меня, и я знаю, что она делала всё, что в её силах, но когда какой-нибудь придурок высмеивал меня за мою одежду, за то, что мой отец в тюрьме, или за то, что у меня бурчало в животе на уроках, моей бабушки там не было. Но были мои братья.

Я киваю, радуясь, что Деклан это сказал, но чувствуя себя неловко из-за того, что он сейчас заговорил об этой истории.

— У меня всегда было это с ними. Я всегда знал, что могу на них положиться, — продолжает он.

— Я рада, что у тебя есть это, Деклан, — тихо говорю я, убирая фотоальбом с его колен и беря его за руку.

— Но в понедельник я понял, что у меня этого больше нет, — говоря это, он смотрит мне прямо в глаза, и я вижу, что ему все ещё больно.

— Нет, есть…

— В понедельник Зандер был не моим братом, — обрывает он меня. — А твоим. Я оказался просто незнакомцем, которому он не мог доверять. Он не поддержал меня, а я даже не осознавал этого, пока не услышал, как ты с ним разговариваешь.

Моё сердце разрывается из-за него, а также из-за этой ситуации. Зандер был мудаком. Однако Деклан слишком накручивает себя из-за ситуации. Это ошибка, а не заявление о том, на чьей стороне он будет всегда.

— Зандер любит тебя. Он совершил ошибку…

— Я знаю, что он облажался. Но я тоже облажался. Я так привык к тому, что Зандер прикрывал мне спину, что даже не замечал, когда его не было рядом. Когда я понял, что могу потерять его, я не смог с этим смириться. Это было уже слишком, и я поступил как трус. Я понял это в тот момент, когда ты выбежала из моего кабинета, — Деклан качает головой. — Чёрт, думаю, я осознавал, когда делал это. Это казалось неправильным, но… Я не горжусь тем, что говорю это, Саш, но я был напуган.

Он опускает взгляд на свои колени, на наши соединённые руки, как будто ему стыдно признаться мне в этом, и он не может смотреть мне в глаза.

— Я дружу с этими парнями с детства, с тех пор, как во втором классе Арти запустил мячом мне в голову, и я поймал его, просто поразив его до усрачки. Но когда мы потеряли Арти, я лишился брата, и это было пи**ец как больно. Когда Зандер сказал, что я потеряю его, я не смог заставить себя допустить, чтобы это случилось. Он нужен мне, но я не позволял себе думать о том, что теряю в отношениях с тобой. Может, мне и нужен мой брат, но я хочу тебя. Ты тоже нужна мне, и я не думаю, что смогу тебя отпустить, — он подвигается на диване так, чтобы оказаться лицом ко мне. Затем берёт меня за другую руку, так что теперь обе мои ладони находятся в его руках. Теперь он снова смотрит на меня.

— Между нами происходит что-то особенное. Я это чувствую, и ты это чувствуешь. Я знаю, что Зандер разрывается из-за вашей ссоры, и что он зол на себя за то, как он разговаривал со мной, но я не могу наладить отношения с ним, пока не улажу их с тобой.

На глаза наворачиваются слёзы, но я делаю пару глубоких вдохов, чтобы прогнать их. Я не хочу сейчас расплакаться перед Декланом. Нам нужно поговорить об этом, и я не уверена, что смогу сказать то, что хочу, если в дело вступят слёзы.

— Я не сержусь на тебя, Дек. Я злилась в понедельник, и, ладно, может быть, и во вторник тоже. Но ещё больше я злилась на Зандера. Меня задело то, что ты так легко отказался от нас. Оглядываясь назад, я понимаю, что нужно учитывать контекст. Мы пытались наладить отношения в течение двух недель. До этого мы терпеть не могли друг друга.

Деклан качает головой.

— Это несправедливо. Наше прошлое…

— Прошлое — это прошлое, — перебиваю я, сжимая его руки, чтобы он знал, что мне нужно рассказать об этом. — Я уже по-другому отношусь к тебе, Дек. Ты и раньше был мне небезразличен, но тогда это было глубоко похоронено. Теперь я забочусь о тебе и чувствую это каждой клеточкой своей души. Ты много значишь для меня, и я не хочу, чтобы это заканчивалось. Понедельник был дерьмовым днём, но я не готова сдаваться.

Я думаю о ключе от квартиры Деклана, который всё ещё у меня, о ключе, который я не могла оставить, и Деклан никогда не спрашивал меня о нём. Он наверняка понял, что я так и не вернула его, и его это вполне устраивало.

— Я тоже не готов сдаваться, — теперь он сжимает мою руку.

— Ты помнишь, как мы поссорились, когда попытались сходить в кино? — спрашиваю я с улыбкой.

— Эм… да? — голос Деклана звучит обеспокоенно, и я быстро понимаю, что он думает, будто я собираюсь воспользоваться одним из тех шансов, когда он не имеет права отказаться от просмотра моего фильма. Однако я ни за что не собираюсь тратить такой шанс впустую, когда уже почти одиннадцать часов вечера. Я устрою так, что пытка для него начнётся гораздо раньше, и не будет риска, что кто-то из нас заснёт.

— Я была очень зла на тебя за то, что ты вот так легко отвергал фильмы, которые я предлагала. Ты вёл себя совершенно неразумно и как придурок.

Он морщится.

— Я знаю. Не самый лучший мой поступок. Прости…

— Не надо. Я не жду извинений. В ту ночь я тоже была занозой в заднице. Я отвергала твои варианты только потому, что ты уже сказал «нет» на мои предложения. С моей стороны тоже был не лучший поступок. Но мне понравился тот вечер, потому что он казался естественным. Всё казалось реальным и доказало мне, что мы по-прежнему можем расходиться во мнениях и не допускать, чтобы это рушило наши отношения. Как только мы ушли, ты прижал меня к тому зданию и наградил поцелуем, который я прочувствовала вплоть до кончиков пальцев на ногах, — говорю я ему, и неуверенное выражение его лица быстро сменяется довольной улыбкой. — И я подумала про себя: если мы когда-нибудь поссоримся, и ты меня так поцелуешь, я, скорее всего, даже не вспомню своё имя, не говоря уже о том, из-за чего, чёрт возьми, мы поссорились.

— О, вот как? — теперь его голос звучит дерзко. Деклан притягивает меня ближе, затем отпускает мои руки, чтобы обхватить мои бёдра, и приподнимает меня, пока я не оказываюсь на нём верхом.

— Ага, — говорю я, задыхаясь. Мне определённо нравится это новое положение. — Я не хочу поощрять нас к ссорам в будущем, но я думаю, что мы должны использовать такой поцелуй как способ завершить нашу ссору. Обещание этого поцелуя (и не только) станет верным способом ускорить процесс. Тебя это устраивает?

Деклан не отвечает словами, но целует меня до потери сознания, так что, полагаю, это и есть ответ.

Если наши обычные поцелуи проходят по заведённому порядку, просто потому, что у нас есть границы, то на этот раз ничто не мешает нам вести себя прилично, поскольку в понедельник мы решили, что наконец-то покончим с нашим соглашением об отказе от секса.

Может, сегодня и не понедельник, но этот отказ определённо уже не в силе.

Я отстраняюсь от поцелуя, чтобы снять футболку, и это имеет большее значение, поскольку на мне нет лифчика.

Деклан, кажется, загипнотизирован моими грудями, и мне приходится провести руками по его волосам, чтобы его глаза встретились с моими.

— Ты уверена в этом? — выдавливает он.

— Да, — у меня нет никаких сомнений в том, что мы к этому готовы.

— Я хочу, чтобы ты знала: если ты когда-нибудь передумаешь, скажи только слово, и это прекратится. Никаких обид, — уверяет он меня, глядя мне в глаза, а затем снова опускает взгляд. — Но, что касается меня, пожалуй, я едва ли скажу что-либо, кроме признания в любви этим двоим. Они идеальны, — говорит он мне, а потом накрывает меня ртом, посасывая один сосок и обхватывая ладонью мою другую грудь.

Я перехожу от желания рассмеяться к стону.

У Деклана, возможно, был особый интерес к груди ещё с подросткового возраста, но я поняла, что у меня особый интерес к моей груди с того момента, как впервые начала мастурбировать.

Мне следовало с самого начала догадаться, что мы с Декланом идеально подойдём друг другу.

Деклан так увлечён моими грудями, попеременно посасывая, облизывая, покусывая и пощипывая их, что я теряюсь в ощущениях, ёрзая у него на коленях и потираясь об его эрекцию, чтобы кончить.

Это восхитительно, и я купаюсь в лучах наслаждения, в то время как Деклан не останавливается, не сбавляет темпа, и мои ощущения становятся невыносимыми.

— Мне нужно… Дек, мне нужно… — мне нужно, чтобы он наполнил меня.

Наша прелюдия растянулась на две недели, и пусть я впервые полуголая, а он впервые боготворит мои груди, и это нельзя не отметить, но мне нужно больше.

— Я знаю, — шепчет он, поднимая меня, а я обхватываю его ногами, чтобы принять нужную позу.

Деклан несёт меня в спальню и осторожно укладывает на кровать. Затем раздевается на моих глазах, и я тут же решаю, что хочу сделать это нашей новой традицией. Каждую. Ночь. Без исключения. Обнажение, и чтобы у меня был исключительный вид на его длинный, твёрдый член, пока он медленно надевает на себя презерватив.

Я почти завидую его руке, но не сомневаюсь, что ещё до конца этой ночи хорошенько познакомлюсь с данной частью тела Деклана.

— Ты такая красивая, Саша, — говорит он мне, хватая мои спортивные штаны и одним быстрым рывком стягивая их вместе с трусиками.

— Тебе не нужно льстить мне, Дек. Я никуда не собираюсь уходить, — я раздвигаю перед ним ноги, надеясь, что он быстро примет моё предложение.

— Я просто констатирую факт, — он опирается руками на мою кровать и подползает, нависая надо мной, после чего его губы нежно касаются моих. — Ты точно уверена в этом?

— Я так уверена в этом, что если ты ничего не предпримешь, мне просто придётся предположить, что ты не знаешь, как пользоваться этим выдающимся членом…

В ответ, чтобы прервать меня, Деклан прижимает свой член к моему входу, и я задерживаю дыхание, отчаянно желая, чтобы он вошёл.

— Я буду продолжать доводить тебя до оргазма, пока мы не потеряем сознание, или пока ты не скажешь мне остановиться, понятно?

— Прекрати дразнить! — вскрикиваю я, и тогда он, наконец, входит в меня.

Сначала Деклан медлит, давая мне время привыкнуть и просто насладиться ощущением его внутри себя. Я не могу перестать прикасаться к нему повсюду, перемещая руки от растрёпанных, мокрых от пота волос к его плечам, спине, прессу, заднице. Я не могу перестать ласкать его. И когда его толчки становятся всепоглощающими, я просто держусь изо всех сил.

Когда через несколько часов мы отключаемся, я сомневаюсь, что завтра смогу ходить, но мне всё равно. Крепко прижатая к груди Деклана, с отяжелевшими веками, расслабленным и удовлетворённым телом, я осознаю, насколько я счастлива.

Мир может катиться ко всем чертям, и это не будет иметь значения, пока я могу заниматься умопомрачительным сексом с этим невероятным мужчиной, а потом чувствовать, как он держит меня в своих надёжных объятиях.

У меня такое чувство, что всё в моей жизни встало на свои места.

Утро пятницы снова наполнено умопомрачительным сексом с Декланом. Затем он уходит на работу один, а я заканчиваю оцифровывать свои фотографии.

Возможно, у меня немного кружится голова от того, что я нахожусь в атмосфере переизбытка эндорфинов в моём организме, но я ни за что не вернусь на работу пораньше и не встречусь с Зандером. Он не избавится от моего гнева раньше времени, потому что Деклан постоянно поднимает мне настроение. Он может продолжать страдать. Именно поэтому я проигнорировала два его звонка. Он может пресмыкаться передо мной в понедельник.

В свой последний отгул перед выходными я отправляюсь в продуктовый магазин, чтобы заполнить холодильник продуктами к приезду Синтии.

Деклан разочарован, когда я говорю ему, что он не сможет прийти сегодня вечером, но мне нужно поставить свою подругу на первое место.

Кроме того, у меня, похоже, растяжение вагины, если такое вообще возможно. Я, может, и в восторге от того, как у меня всё ноет, но это не значит, что я готова снова прыгать в постель с ним вторую ночь подряд.

Хотя, может, завтра вечером? Готова я или нет, но я останусь у Деклана. Я уже договорилась о том, что завтра у нас с Авой и Синтией будет девичник, а потом Синтия поможет Аве с Дженсеном, пока Зандер допоздна работает над делом. Поэтому у меня свободный вечер.

Джоуи позвонил сегодня утром, чтобы поздравить с тем, что мы с Декланом снова вместе. Когда я слишком долго молчала, задаваясь вопросом, почему Деклан рассказал ему, и не потрудилась Джоуи, он посчитал необходимым объяснить, откуда ему это известно.

— Когда Деклан пришёл в офис, на его лице впервые с твоего ухода появилась улыбка. Я предполагаю, что вы, ребята, помирились. Так что, не задумываясь слишком сильно о том, как и почему, поскольку вы вместе, и я определённо не хочу, чтобы эти образы возникали у меня в голове, просто скажу — я рад за вас, ребята.

После того неловкого телефонного звонка я не слышала ни звука из офиса, только Деклан в течение всего дня присылал мне сообщения. В большинстве из них он повторял, как сильно ему нравится моя грудь. Возможно, я отправила ему снимок декольте, просто чтобы подразнить его.

Когда я получаю сообщение от Синтии о том, что она вот-вот поговорит с Ванессой, я хватаю свою сумку, чтобы оказаться у дома Синтии, когда она будет готова уезжать. Я не хочу, чтобы ей приходилось меня ждать.

К сожалению, я не успеваю сделать и пары шагов от своего дома, как звонит Деклан.

Я почти решаю проигнорировать его, чтобы доехать до дома Синтии, припарковаться и только потом затевать разговоры, но боюсь, что это может быть серьёзно.

— Тебе лучше ответить, — раздаётся голос у меня за спиной, и обернувшись, я вижу стоящего там Боуэна. Рядом с ним трое его людей.

У меня учащается сердцебиение, и я бросаю взгляд на дверной проём. Когда я проходила через него, датчик активировался, но находимся ли мы в поле зрения камеры?

— Камера отключена, если тебя это интересует. Запись идёт по кругу. Никто не видит, что мы здесь, — сообщает мне Боуэн.

Я дрожу от того, что он вообще знает о камере. Что ещё ему известно?

— Что ты здесь делаешь? — требовательно спрашиваю я, крепко сжимая в руке сотовый и размышляя, стоит ли мне ответить на звонок Деклана в надежде, что у меня будет достаточно времени, чтобы позвать на помощь. Или, может, бросить телефон в Боуэна в надежде, что это отвлечёт его и его людей на достаточное время, чтобы я смогла убежать.

— Я объясню это через минуту. А пока тебе действительно стоит ответить.

По мне пробегает холодок, когда его слова приобретают зловещий оттенок.

Я быстро отвечаю на звонок Деклана, беспокоясь, что с ним что-то случилось. Но прежде чем я успеваю произнести хоть слово предупреждения, Деклан оглушает меня.

— Какого чёрта, Саша! — кричит Деклан, и я убираю телефон от уха из-за неожиданной вспышки гнева.

— Что…

— Ты всем это написала? Зачем ты это сделала? Я доверял тебе! — огрызается он, и его гнев ощутим даже по телефону.

У меня перехватывает дыхание. Я понятия не имею, о чём он говорит. Это связано с Боуэном или с чем-то другим? Что происходит?

— Я не понимаю…

— У нас всё было хорошо. Отношения были прекрасными. Зачем тебе это делать? — теперь его голос звучит менее сердито и более растерянно.

О чём, чёрт возьми, он говорит? Что, по его мнению, я натворила?

Я поднимаю взгляд на Боуэна, не понимая, что происходит, и вижу его улыбку.

Он выглядит злорадствующим, и я сразу понимаю, что он что-то сделал.

— Что ты натворил? — шиплю я на него. Моя рука, сжимающая сотовый, дрожит.

— Всего лишь то, чего ты заслуживаешь.