Я вырубила его одним ударом

Глава 16

— Зачем ты здесь? — спрашиваю я вместо того, чтобы отвечать на его жуткие слова. Я всё ещё слышу бормотание из телефона, который держу в руке. Деклан, должно быть, до сих пор ругает меня, а это значит, что он, скорее всего, не слышал слова Боуэна.

— Я был тебе должен, — говорит он просто, как будто это отвечает на все вопросы.

— Был мне должен? О чём ты говоришь? Это всё твоих рук дело? Ты морочил голову мне и Деклану? — обвиняю я, повышая голос по мере того, как во мне нарастают гнев и замешательство.

— Нет, — отрицает он, затем кивает одному из своих людей.

Этот человек делает шаг вперёд и хватает мой телефон, передавая его Боуэну, а потом заходит мне за спину, берёт меня за плечи и удерживает на месте.

— Тогда что происходит?

Он не отвечает мне. Вместо этого он подносит мой телефон к своему уху.

— Мистер Локвуд? — спрашивает он, затем на мгновение замолкает, прежде чем продолжить чрезмерно любезным тоном. — Да, это Боуэн Пизор. Я здесь с Сашей, потому что она попросила меня быть здесь. После её многочисленных звонков я наконец устал от её отчаянных попыток привлечь моё внимание.

Когда я открываю рот, чтобы назвать его грязным лжецом, мужчина позади меня зажимает мне рот ладонью, а свободной рукой обхватывает меня за плечи и талию, удерживая в заложниках.

— Это правда. Саша позвонила мне через несколько часов после нашего первого телефонного разговора, при котором, я думаю, ты был рядом, — уверенно говорит он, что заставляет меня задуматься, откуда, чёрт возьми, он знает, что Деклан был со мной. Он тогда не произнёс ни слова, а я никогда не упоминала об этом! Это всего лишь предположение?

— Она объяснила свой хитроумный план — как она хотела поморочить вам головы. Должен признать, было забавно наблюдать, как всё разворачивается, — говорит он Деклану, а потом поднимает мой мобильник и показывает — он отключил звук, чтобы Деклан нас не услышал.

Рука, зажимающая мой рот, исчезает, и я кричу, успев вставить долю секунды крика до того, как рука снова зажимает мне рот.

— Если ты хочешь, чтобы убили твоих соседей, тогда не стесняйся кричать сколько душе угодно. Любой мужчина, женщина или ребёнок, который выйдет из дома или несколько приблизится к нам, будет застрелен, — сердито огрызается Боуэн, в то время как мужчина слева от него распахивает куртку, демонстрируя пристёгнутое под ней оружие.

— Готова вести себя прилично? — теперь он пристально смотрит на меня, и я киваю, как могу. Затем рука, закрывающая мне рот, снова убирается.

— Ты несёшь полную херню! — шиплю я. — Ты это спланировал! Ты…

— Да, — он широко улыбается, обхватывает моё лицо свободной рукой и сжимает мои щёки так сильно, что я начинаю бояться, что челюсть может треснуть от такой силы. — Но это всё равно игра, и сегодня вечером мне нужно совершить ещё один ход.

— Зачем? — я выдыхаю, мой голос и тело дрожат от одного этого слова.

— До причин мы дойдём через минуту, — он отстраняется от меня и, включив звук, снова прижимает телефон к уху. — Вы ещё здесь, мистер Локвуд? Полагаю, вы вот-вот получите ответ на то, что больше всего хотите знать. Действительно ли вы можете доверять Саше Дженнингс?

Он убирает телефон от уха, держа его между нами.

— Саша, у меня к тебе вопрос, и я хочу, чтобы твой бывший парень… — он намеренно обрывает себя, шире распахивает глаза, и его охватывает шок. — О, точно, вы, ребята, снова были вместе прошлой ночью, не так ли? — затем он ехидно улыбается мне.

Мой мозг лихорадочно работает. Откуда он это знает? Он наблюдал?

— Я хочу, чтобы твой парень услышал от тебя последнее предательство.

Последнее предательство? О чём он говорит?

— Я никогда…

— Не-не-не, — он качает головой, а тупой мудак позади меня снова зажимает мне рот рукой. Давление настолько сильное, что я уверена, что после этого у меня останется синяк на губах. А сейчас я чувствую вкус крови, потому что губа оказывается частично закушенной.

— Итак, на чём мы остановились? О, точно. Мне нужно, чтобы ты назвала мне имя, Саша.

Я пытаюсь покачать головой, но у меня едва получается сделать хоть одно движение.

— Я хочу знать имя человека, которого ты послала убедить Джордана Йорка прекратить преследовать тебя в колледже.

Он не мог бы задать мне более неожиданного вопроса. Ну, ладно, мог бы, но это не значит, что этот вопрос не кажется мне внезапным.

Мужчина позади меня не убирает руку с моего рта, когда Боуэн отключает звук на моём мобильном.

— Прежде чем ты дашь мне свой ответ, просто знай — я уже в курсе, кого ты послала за ним. Прямо сейчас в моих руках жизни Зандера Джеймсона, Джозефа Кима и Деклана Локвуда. Один телефонный звонок, и я уберу их всех в ту же секунду. Но я даю тебе шанс. Назови мне правильное имя, и к концу сегодняшнего вечера будет мёртв только он. Дай мне неправильный ответ, соври мне, и все они не доживут до завтрашнего дня, — он выглядит смертельно серьёзным, и я знаю, что он намеревается убить как минимум одного из них. Но лжёт ли он, говоря, что убьёт их всех?

Моё тело откровенно трясёт. Если бы этот придурок сзади не держал меня, я бы, скорее всего, сейчас свернулась калачиком.

— Мы понимаем друг друга, Саша? — спрашивает он, и рука отпускает мой рот, но хватка, удерживающая меня на месте, не ослабевает.

— О-откуда мне знать, что т-ты не л-лжёшь, что т-ты не навредишь им в-всем? — спрашиваю я, и слёзы начинают катиться по моему лицу.

— Думаю, что ниоткуда. Но что плохого в том, чтобы поверить мне? Либо они всё равно все погибают, либо ты можешь спасти двух своих друзей, если расскажешь мне правду. Решать тебе, — он снова включает звук и показывает мне экран телефона.

Экран загорается, и на меня смотрят имя и фотография контакта Деклана, пока он слушает на другом конце провода.

Я не сомневаюсь, что он пытается отследить этот звонок или поручает это Джерри. Приедут ли они вовремя? Смогут ли они найти меня, или к тому времени я буду уже далеко?

Будет ли Деклан уже мёртв к тому времени?

— Саша, скажи мне, кто семь лет назад убрал от тебя Джордана Йорка.

— Д-Деклан, — шепчу я, и когда он машет рукой у меня перед носом, я произношу его имя громче.

Боуэн улыбается и снова подносит телефон к уху.

— Вас снова предали, мистер Локвуд. Саша Дженнингс — абсолютно ненадёжный кусок дерьма, — затем он вешает трубку, кивая одному из своих людей, который достаёт свой сотовый и звонит.

Я слышу только то, как он произносит слова «сделай это», после чего отключается.

Через несколько секунд вдалеке слышен взрыв. В небо поднимается дым, и у меня от шока отвисает челюсть.

— Какого чёрта? — я ахаю, не уверенная, связано ли это с происходящим.

Боуэн просто смотрит на меня с безумным выражением лица, и его улыбка ещё более жуткая, чем любой хмурый или сердитый взгляд.

— К сожалению, — начинает он, и его голос звучит счастливее, чем я когда-либо слышала, — похоже, вы с мистером Локвудом снова расстались, но на этот раз уже навсегда.

— Нет, — выдыхаю я, отрицая даже мысль о том, что взрыв может как-то быть связан с Декланом.

Нет, с ним всё должно быть в порядке. Это всего лишь уловка. Где бы ни произошёл взрыв, Деклан не был в том месте.

Он жив. Он не мёртв.

Он не может умереть.

— Забери её с собой, — говорит он мужчине позади меня.

Вот тогда я начинаю сопротивляться по-настоящему. Я брыкаюсь, извиваюсь всем телом и кусаю его за пальцы так сильно, как только могу, поскольку он всё ещё крепко зажимает мне рот.

— Прекрати, — рычит Боуэн, и у моего виска появляется пистолет.

Я замираю, чувствуя прохладный металл на своей коже.

— Не волнуйся, моя дорогая, — он снова сжимает моё лицо, когда моё зрение затуманивается от непролитых слёз, а его улыбка становится шире. — Скучать по тебе не будут, — затем он поднимает мой сотовый и открывает переписки, чтобы показать сообщения, отправленные с моего телефона. Те, которые я определённо не отправляла.

Одно из них — Синтии, где я говорю ей, что не приду сегодня вечером, что меня не волнует её драма, и хотя я ненавижу Ванессу и действительно украла её браслет, чтобы вызвать разрыв между ними, я уже знаю, что она не может найти себе кого-то получше Ванессы.

Следующее сообщение в групповой чат со всеми парнями. Это сообщение намного хуже, в нём рассказывается об Арти, об его чувствах ко мне, и отпускается двусмысленная шутка о том, что я «завалила» уже двух из нашей компании.

Мне неприятно слышать эти слова, и я понимаю гнев Деклана. Возможно, он знает, что это на меня не похоже, но как ещё кто-то мог об этом узнать? Он сказал мне, что никому другому не говорил про чувства Арти ко мне. Так что, если только с понедельника по настоящее время он не начал болтать со всеми подряд, не сообщив мне, то можно с уверенностью сказать, что он наверняка думает, что я приложила руку к этому сообщению.

Когда я перестаю сопротивляться, он убирает руку с моего рта, и я свирепо смотрю на Боуэна.

— Как ты это сделал? — спрашиваю я, и мой голос звучит тверже.

— Я прослушивал тебя с тех пор, как ты вернулась со свадьбы, и наблюдал за тобой ещё дольше, — признается он.

— Как?

Он спокойно пожимает плечами, не переставая улыбаться.

— Подслушивающие устройства, глупая ты женщина. Они были у вас в офисе с тех пор, как вы все уехали на свадьбу. Мои ребята инсценировали отключение электричества и незаметно для всех проникли внутрь. А ещё раньше мы разместили их в ваших домах. Я знал, что ты натравила на Джордана одного из твоих сторожевых псов; мне просто нужно было знать, кто именно это был.

И он, очевидно, слышал, как мы с Декланом говорили об этом на прошлой неделе, когда он также упомянул о чувствах Арти ко мне.

Я в ярости из-за того, что он подслушивал важные личные разговоры, но я также зла из-за того, что он издевается надо мной.

— Зачем ты это делаешь? Что я тебе сделала?

Он бросает мой сотовый на землю и топчет его до тех пор, пока экран не трескается, а устройство не выглядит повреждённым настолько, что уже не подлежит ремонту.

— Посади её в лимузин, — приказывает Боуэн гиганту позади меня.

Я не пытаюсь сопротивляться. Это бессмысленно против стольких людей, и я не хочу, чтобы пострадал кто-нибудь из моих соседей.

Меня волокут к машине, и как только дверца открывается, меня бесцеремонно швыряют внутрь, причем так, что моя задница летит выше моей головы, поскольку я совершенно не контролирую приземление.

После того, как меня толчком поднимают в вертикальное положение и усаживают на сиденье, на мои запястья и лодыжки быстро надевают стяжки, затем поднимают руки и привязывают к ручке на потолке у дверцы. Боуэн сидит сзади со мной, а также трое его дружков.

Стекла сильно тонированы. Сомневаюсь, что кто-нибудь снаружи может что-то разглядеть внутри этого лимузина.

— Зачем ты это делаешь? — спрашиваю я теперь уже обречённым тоном.

— Зачем? — его улыбка, наконец, исчезает, и на смену ей приходит сердитый взгляд. — Из-за того, что ты сделала с моим братом.

— С кем?

— С Джорданом! — ревёт он. — Я только в начале этого года узнал, что у меня есть сводный брат. К тому времени он уже был в психушке, его мозг слишком сильно повредился, и вернуть его к нам было уже невозможно. После того, как ты наняла мистера Локвуда, от которого у моего брата не было шансов защититься, он подсел на наркотики. Он бросил колледж, так и не оправился. Через год он стал конченным наркоманом, и, будучи под кайфом, попал под машину. Врачи говорят, что он выжил чудом, но даже не знает своего имени. Он существует, но не живёт. Ты сделала это. Ты виновата во всём этом.

— Ты серьёзно? — кричу я, уже не только испуганная, но и злая. Это всё из-за того дерьма? — Он преследовал меня! Он мастурбировал в моей комнате в общежитии, на моей одежде, на моей кровати! Он повсюду следовал за мной и…

— И это дало тебе право уничтожить его? Разрушить его жизнь? — ревет Боуэн. Даже его люди рядом с ним выглядят испуганными.

— Я сказала ему отвалить, — оправдываюсь я, и мой голос звучит тихо в этом ещё более тесном салоне, поскольку страх начинает вытеснять гнев.

— Нет, это ты натравила на него одного из своих парней. В тот день, когда мой брат увидел тебя, его судьба была решена. Его жизнь разрушилась из-за тебя и того придурка, которого ты натравила на него, поэтому я поклялся превратить твою жизнь в сущий ад.

— Принимать наркотики было его выбором, — возражаю я, но добиваюсь лишь того, что Боуэн бросается вперед и поворачивает мою голову к себе. Моя шея протестует из-за того, что он поворачивает её под неестественным углом.

— Его подтолкнули к этому! Его унизили! Его заставили почувствовать себя никчёмным, хотя на деле это ты ничего не стоишь!

У меня в ушах звенит от его криков.

— И что, теперь ты просто убьёшь меня, и в твоём мире внезапно всё станет хорошо? Твой брат отомщён, а ты счастлив? — огрызаюсь я, понимая, что, возможно, провоцирую страшного, смертельно опасного преступника, но что я теряю? Ясно, что я умру в любом случае.

— У него был дневник, в который он часто всё записывал. Он начал вести его, когда ему было девять лет, и писал до тех пор, пока наркотики не начали убивать его изнутри. Он писал о тебе, о том, как сильно он тебя любил, и о стихах, которые он оставлял тебе, но ты их игнорировала, — выплевывает он.

Стихотворение, приложенное к цветам, сразу встало на место как кусочек мозаики. Джордан написал то же самое стихотворение над зеркалом в моей комнате в общежитии.

— Затем он писал о том, как твоё предательство сокрушило его. Он говорил о том, что ты заставила его чувствовать, а затем, когда он начал принимать наркотики, у него началась паранойя. Друзья бросили его, его жизнь начала разваливаться, и он потерял всё. И вот однажды он попал под движущуюся машину, и никто не знает, было ли это случайно или намеренно. В его организме было много кокаина, но они не могут с уверенностью сказать, что творилось у него в голове, когда он вышел на оживлённую улицу.

— Это не моя…

— Это твоя вина! — рычит он, и брызги слюны падают мне на лицо. — И я был полон решимости сделать то же самое с тобой. Показать тебе то, чего ты хотела, а затем забрать это. Я изучал тебя, твоих друзей. Перед свадьбой я установил эти подслушивающие устройства в твоём доме, но, признаюсь, мистер Локвуд ускользнул от моего внимания. Моим первоначальным планом было соблазнить тебя и отдалить от твоих друзей, но когда этот план провалился, я решил применить запасной план и использовать мистера Локвуда. Итак, я заставил его усомниться в тебе. Я заставил его задуматься, не ты ли сама совершала эти действия, не ты ли делала это, чтобы манипулировать им. Я установил прослушку в его доме, поэтому услышал его признание в том, что это он навредил моему брату.

— Он и пальцем его не тронул, — отрицаю я.

— Он запугивал, опозорил его и угрожал ему. Этого было достаточно! — рычит Боуэн.

— Значит, он заслуживает смерти? — спрашиваю я, задыхаясь на последнем слове.

Деклан действительно мёртв?

— Да, — его односложный ответ решителен, в нём нет сомнений или сожаления.

Слёзы текут по моим щекам, пока я пытаюсь проглотить комок, застрявший в горле.

— Деклан был хорошим человеком…

— Он был бесполезен. А теперь он ничто. Он мёртв и скоро будет забыт. Так же, как вы все забыли о моём брате.

Мы проезжаем по ухабу на дороге, из-за которого я ударяюсь головой о стекло. Удар получается ещё сильнее, поскольку Боуэн, который всё ещё держит меня, усиливает столкновение, прежде чем мы внезапно поворачиваем за угол, и мои запястья натягивают путы под этим новым углом.

— Значит, всё было делом твоих рук? — шепчу я, складывая всё воедино в своей голове.

— Я хотел, чтобы твои отношения испортились. Я хотел, чтобы твои друзья усомнились в тебе и бросили тебя. Я хотел, чтобы ты начала сомневаться в себе. Признаюсь, я надеялся на лучшие результаты, но это не имеет значения, — он качает головой, и его хватка усиливается, пока я не чувствую, как его ногти впиваются в мою кожу.

— Почему это не имеет значения? — я не знаю почему, но мне нужно, чтобы он сказал это вслух. Мне нужно, чтобы он признал, что собирается убить меня. Это ничего не изменит, но, по крайней мере, у меня внутри не будет надежды на то, что, может быть, он меня отпустит.

Однако он мне не отвечает. Вместо этого он наклоняется к одному из своих людей, и тот кивает Боуэну, привлекая его внимание. После тихого разговора, из которого я ничего не слышу, он снова поворачивается ко мне со строгим выражением лица.

— Куда вы меня везёте?

— Мы направляемся на частную авиабазу, — говорит он довольно спокойно.

— З-зачем? — меня снова начинает трясти, я абсолютно не хочу никуда ехать с Боуэном.

— Мы, — он указывает на себя и своих людей, — направляемся в Нью-Йорк.

— Нью-Йорк?

— Там находится мой главный офис. Там у меня есть свидетели, которые подтвердят, что я был там всё это время, просто на тот случай, если мистер Локвуд до своей смерти смог сообщить кому-нибудь, что я был здесь.

Моё сердце словно пронзают ножом каждый раз, когда подтверждается смерть Деклана.

— Что ты собираешься со мной делать?

— Вот тут-то и становится немного интереснее, — он мрачно улыбается мне. — Ты знаешь, что мой брат формально погиб, когда его сбила машина? Он перестал дышать, и хотя они смогли реанимировать его, мозг слишком долго пробыл без кислорода.

Я не совсем понимаю, зачем он мне это говорит, но прежде чем я успеваю спросить, он наклоняется ко мне, обхватывает мою шею руками и сжимает так крепко, что я не могу дышать.

— Итак, давай посмотрим, как ты будешь себя чувствовать после того, как тебе на такое же время перекроют доступ кислорода, — спокойно говорит он.

Я пинаюсь связанными ногами, но один из его дружков удерживает их. Затем я просто смотрю в безумные глаза Боуэна, пока его хватка становится невыносимой.

Неужели это действительно конец для меня? Вот как я умру? Убитая безумцем?

Я закрываю глаза, когда перед глазами начинают появляться точки, моё тело дёргается, даже без сознательных команд с моей стороны. Моё тело борется за свободу, моим лёгким не хватает кислорода, но у меня нет никаких иллюзий, что это поможет. Я здесь одна, окружённая плохими парнями, которые не имеют ничего против убийства. Поэтому я закрываю глаза не только потому, что всё плывёт, и я безудержно плачу.

Я закрываю глаза, чтобы мысленно увидеть Деклана.

Я думаю обо всех, кого люблю. Я представляю, как Зандер и Джоуи спорят о плюсах чего-то, увиденного в новостях. Я думаю о Деклане в доме престарелых, который общается с его обитателями и улыбается. Я думаю об Аве, держащей Дженсена на руках, и о том, как они улыбаются друг другу. Я думаю о том, как Синтия волнуется, когда официантка за ланчем обращает на неё внимание.

Я думаю о каждом возможном моменте, который не связан с Боуэном. В этом моменте, в котором я заточена, и в этой ситуации я думаю только о хорошем.

Если я умру так, то, по крайней мере, на моих условиях, и мои мысли будут моими собственными.

Затем что-то ударяет по лимузину, и наши тела накреняются в сторону. Боуэн ослабляет хватку, пытаясь удержаться на месте. Затем лимузин снова виляет, после чего получает новый удар. И как раз в тот момент, когда я хватаю ртом воздух, машина катится кувырком.

Разбивается стекло, моё тело врезается в крышу салона, в боковину, в мягкое днище, и так далее по кругу. Мои запястья всё ещё закреплены у потолка машины, в то время как все остальные летают вокруг. Меня по-прежнему бьёт моё собственное тело, а также чужие тела.

Как раз в тот момент, когда я задаюсь вопросом, прекратим ли мы когда-нибудь это нескончаемое кувыркание, лимузин с грохотом заваливается на бок, и кажется, что мы сейчас елозим по дороге.

Я совершенно сбита с толку, моё тело болит, и слёзы снова застилают мне глаза, пока я пытаюсь понять, что, чёрт возьми, происходит.

Свет падает сверху, где в разбитые окна светят уличные фонари. Мне достаточно света, чтобы увидеть, что остальные либо без сознания, либо мертвы, либо медленно шевелятся.

Что-то острое впивается мне в бедро, и когда я пытаюсь пошевелиться, то обнаруживаю, что мои руки всё ещё привязаны к ручке. Когда я слегка тяну за неё, она легко отрывается от смятой крыши, освобождая меня от лимузина, но не от самих пут.

— Саша! Саша, ты в порядке? — кричит рядом мужской голос, и я тупо оглядываюсь по сторонам, ища этого человека, но не видя. А потом поднимаю глаза и обнаруживаю чью-то голову, закрывающую обзор на фонари.

Я не вижу, кто это, но заметив протянутые ладони, я без колебаний поднимаю свои руки. Может, этот человек хочет причинить мне боль, но мне всё равно. Я просто хочу выбраться из этого лимузина и оказаться подальше от Боуэна и его людей.

Чьи-то руки хватают меня за предплечья, и затем меня больно приподнимают. Мои рёбра всё время протестуют, пока мужчина, который очень похож на Деклана, просовывает голову между моими зажатыми руками и использует это положение, чтобы приподнять меня и вытащить, одновременно обхватывая меня за талию.

— Слава богу, чёрт возьми, — вздыхает рядом со мной вполне живой Деклан, и я не могу удержаться от слёз облегчения и счастья.

— С ней всё в порядке? — кричит Зандер со стороны машины.

Вытащив меня, Деклан наклоняется и опускает меня на землю, где новые руки обхватывают мои бёдра. Затем Деклан освобождает голову из моих рук, и как только я чувствую под ногами твёрдую почву, он спрыгивает рядом со мной, и это хорошо, потому что моя левая нога подкашивается под моим весом.

Сирены и мигалки быстро приближаются к нам, пока Деклан крепко прижимает меня к себе.

— Я думала… Я… — больше я ничего не могу сказать, и, поскольку через несколько мгновений нас окружают полицейские и пожарные, я не успеваю закончить эту мысль.

Парамедики осматривают меня и ещё одного человека Боуэна. Двоих других, а также самого Боуэна, немедленно увозят в больницу. Водителя не сдвигали с места, и я предполагаю, что для него всё закончилось не лучшим образом.

Зандер, Деклан и Джоуи что-то быстро говорят полицейским, а я раздражённо отвечаю на вопросы о том, сколько пальцев я вижу перед собой. Хотя, честно говоря, мне сказали, что я дала неверный ответ.

У меня подозрение на сотрясение мозга, перелом рёбер, глубокий порез на бедре, на который нужно наложить швы, перелом лодыжки, а также куча других менее глубоких порезов и множество синяков — вот мой диагноз.

Мне, по-видимому, повезло остаться в живых, и я определённо верю в это.

Через некоторое время ко мне подлетает обеспокоенная Синтия. Затем, не предупредив Зандера, Деклана и Джоуи, которые всё ещё заняты разговором с полицией, нас отвозят в ближайшую больницу. Меня всё равно нужно обследовать, чтобы проверить, нет ли более серьёзных повреждений. Кроме того, меня ждёт радостный процесс накладывания гипса на ногу.

— Ты уверена, что с тобой всё в порядке? — спрашивает Синтия, нерешительно держа меня за руку, пока я лежу в заднем салоне машины скорой помощи.

— Да, — я вздыхаю, более чем радуясь, что все это почти закончилось. — Прости, что меня не было рядом с тобой сегодня вечером. Я никогда не отправляла этого сообщения…

— Я знаю. Ава позвонила мне, как только Зандер узнал о том, что происходит. Они попросили Джерри взломать мобильный телефон Боуэна Пизора. Я понятия не имею, как Джерри смог сделать это удалённо, но он смог включить громкую связь на телефоне Боуэна. Мы всё слышали.

Я испытываю облегчение, но это не помогает мне успокоиться.

— Я всё равно сожалею. Ты не заслужила того, чтобы читать это дерьмо, и…

— Тебе не нужно извиняться за то, что сделал этот мудак. Ты не совершала ничего плохого. Обещаю, никто тебя не винит.

Я киваю, чувствуя себя не совсем уверенно, но всё же лучше, чем раньше.

— Как всё прошло с Ванессой?

— На удивление хорошо. Она, казалось, испытала огромное облегчение. Думаю, она предвидела это. Я не успела забрать свои вещи до звонка Авы, но Джоуи уже предложил мне помощь завтра. Я поживу у него несколько дней, пока с твоим жильём не разберутся, ты не против?

Я киваю, сама не уверенная в том, что хочу быть у себя дома. Хотя я обязательно предупрежу её о Джоуи и всех поверхностях в его доме, пока не забыла. Она заслуживает этого предупреждения.

— Итак, если с Декланом всё в порядке, то что за взрыв мы видели?

Синтия смеётся.

Я так удивлена, что у меня слегка отвисает челюсть. Не уверена, что хоть что-то во всём этом вечере достойно смеха.

Увидев выражение моего лица, она быстро серьёзнеет и спешит объясниться.

— Извини, я не хотела смеяться. Просто… — она снова хихикает, похоже, не в силах остановиться.

Мне приходится прикусить язык, иначе я рявкну, чтобы она поторопилась объяснить, что произошло.

— Ну? — наконец, я выдавливаю я из себя.

— Боуэн Пизор взорвал наш офис. Мы снова потеряли офис! — говорит она в итоге, и я так потрясена, что у меня отвисает челюсть.

— Он… Он взорвал наш офис?

— Ага. Но в здании было пусто. Деклан был там, но вышел до того, как всё взорвалось. Они, очевидно, думали, что он всё ещё внутри.

— Что в этом смешного? — ворчу я, до сих пор не понимая юмора.

Зандер, должно быть, разозлился…

— Эта часть не смешная. На самом деле, скорее всего, ничего из этого не смешно. И всё же… Саша, мы потеряли ещё одно здание! Это, должно быть, своего рода рекорд, верно?

Я слегка улыбаюсь, хотя на самом деле мне пока не хочется. Может быть, я пойму забавность момента, когда буду искать здания, готовые разместить у себя офис частного детектива, который, похоже, не может остановить разрушение своих зданий.

— Ты уверена, что больше никто не пострадал? Боуэн сказал… Может быть, он заложил бомбы в другом месте на случай, если я солгу ему? — я прикусываю губу, а потом перестаю, когда чувствую, что она болит.

— Дом Зандера был эвакуирован, как и весь район, где жил Джоуи. Сейчас там работают саперы. Пока они не нашли никаких взрывных устройств.

Я киваю, радуясь хотя бы этому.

— Мне что-то ещё нужно знать?

— Вообще-то, я думаю, раз уж мы встретились лично, ты можешь мне кое-что рассказать, — она улыбается, и улыбка становится ещё шире, когда она смотрит на парамедика, который перевязывает мою теперь уже опухшую лодыжку.

— Например, что?

— Деклан был таким же потрясающим в постели, как ты и надеялась? И, пожалуйста, избавь меня от большинства подробностей.

Я смеюсь, а затем рассказываю, как я счастлива с Декланом, не заботясь о покрасневшем парамедике. Я продолжаю болтать, радуясь возможности сменить тему, пока мы не приезжаем в больницу. Затем меня забирают на обследование.

После нескольких анализов, сканирования и приёма снотворных я просыпаюсь и обнаруживаю, что моя палата полна людей.

Деклан сидит возле меня, держа меня за руку и словно защищая. По другую сторону от меня Ава, держащая на руках ёрзающего Дженсена, который пытается съесть её футболку или хотя бы обслюнявить её. Позади неё стоит Зандер, рука которого лежит на плече жены, а также Ван, который сидит рядом с ней. В изножье кровати Синтия и Джоуи, оба молча, используя выражения лиц и жесты, о чём-то спорят.

— Ты очнулась, — говорит Деклан с явным облегчением в голосе.

Прежде чем я успеваю ответить, он наклоняется вперёд и быстро целует меня.

Ава встаёт, передаёт Дженсена Зандеру, а затем отталкивает Деклана, чтобы поцеловать меня в щёку и провести рукой по моим волосам.

— Я так рада, что с тобой всё в порядке. Мы все так волновались из-за тебя.

— Как долго я была без сознания? — голос у меня был вялый, и я делаю глоток воды, когда Деклан подносит стакан с соломинкой к моему лицу.

— Всего несколько часов, — устало отвечает Ава.

— А что насчёт остальных? — спрашиваю я, поворачивая голову к Деклану, чтобы услышать его ответ.

— Водитель мёртв, но у остальных всего лишь несколько сломанных костей, сотрясение мозга и несколько порезов и синяков. К сожалению, ничего опасного для жизни нет. Все они будут доставлены в тюрьму, как только их выпишут отсюда. Им уже зачитали их права и арестовали. С теми доказательствами, которые у нас есть на них, они ни за что не отмажутся от этого.

Меня охватывает облегчение, но в то же время часть меня жалеет, что они не пострадали сильнее. Я, по крайней мере, рада, что содеянное не сойдет им с рук.

— Тебе что-нибудь нужно? Тебе больно? — спрашивает Деклан, затем поворачивается к Джоуи и Синтии. — Вы не позовёте медсестру?

— Нет, нет, — я быстро тяну Деклана за руку, пока он не оборачивается ко мне. — Я в порядке.

— Ты уверена?

Я киваю, желая узнать, как всё это произошло, а не принимать лекарства, которые, скорее всего, снова вызовут у меня сонливость. Тогда мне придётся ждать объяснений ещё дольше.

— Как вы узнали, где я была?

— Джерри смог отследить мобильный телефон этого мудака, — отвечает мне Деклан, проводя большим пальцем по моему запястью. — Мы знали, где вы были всё это время, но не смогли добраться до вас вовремя, прежде чем тебя посадили в лимузин, но мы были рядом. Мы решили проследить за вами и надеялись забрать тебя, как только вы доберётесь до места назначения. К нам также направлялась полиция. Потом мы услышали… — Деклан замолкает, его хватка сжимается крепче, и я вижу, как его охватывает гнев.

— Потом мы услышали, что с тобой происходит, — вступает в разговор Зандер, — и поняли, что у нас может не быть времени ждать, пока вы остановитесь. Мы решили, что нам нужно это сделать, поэтому врезались в лимузин. Мы полагали, что они хотя бы остановятся, чтобы посмотреть, какой ущерб был нанесён. Они ни за что не догадались бы, что это мы едем за вами. Но затем водитель-идиот перестарался — должно быть, нажал на педаль газа — и сильно врезался в бордюр. Это заставило вас, ребята, перевернуться и покатиться по земле.

Деклан ослабляет хватку, его гнев рассеивается, и он возвращается к поглаживанию моего запястья большим пальцем.

— Мы так чертовски испугались, зная, что ты там. Мы подумали… — теперь он отводит взгляд, и я тяну его за руку, чтобы вернуть его внимание.

— Я в порядке. Немного побитая, но живая. Мы поймали плохого парня, и теперь всё кончено. Мы можем вернуться к нормальной жизни, — говорю я ему, и Джоуи откашливается.

— Полагаю, мы можем считать, что взрывать наши офисы — это нормально, — говорит он с ухмылкой, в то время как Зандер хмуро косится на него.

О, точно, я забыла об этом.

— У нас определённо есть страховка на этот случай, верно? — Джоуи продолжает, глядя теперь на Зандера.

— Да, мы застрахованы, — рычит Зандер. Готова поспорить, что за сегодняшний вечер его спрашивали об этом уже много раз.

— Думаю, сейчас лучше спросить: согласится ли кто-нибудь снова застраховать нас после такого? — вступает в разговор Синтия.

— Мы можем попробовать убедить их что в третий раз нас точно не подорвут, — предлагает Джоуи.

— О! Скажите им, что у вас будет собака-ищейка! — предлагает Ван, и я сразу же соглашаюсь с этой идеей.

— Отработавших своё служебных собак можно брать в качестве питомцев, так что мы определённо могли бы это сделать, — говорит Джоуи.

— Мы не собираемся заводить гребаную собаку-ищейку! — огрызается Зандер, но уже слышен гул, когда все начинают обсуждать эту идею друг с другом.

— Можем ли мы назвать его или её Бумер? — перекрикивает болтовню Ван.

— Мы не…

— Нет, как насчёт С-4? — предлагает Джоуи, прерывая Зандера.

— Бластер! — выкрикиваю я, заразившись всеобщим настроем.

— Бомба? — предлагает Ава, чем только удостаивается свирепого взгляда Зандера.

— Ему или ей, вероятно, уже дали имя, если мы заберём из приюта…

— Ребята! Хватит! — рявкает Зандер, и мы все затихаем. — Я знаю, что это была сумасшедшая ночь, но как насчёт того, чтобы закрыть тему и продолжить уже завтра? Саше нужен отдых, и нам всем, очевидно, надо уйти, если разговор переходит в такое русло.

Все кивают в знак согласия, и я наблюдаю, как они начинают одновременно выдвигаться.

— Мы просто рады, что с тобой всё в порядке, — говорит Ава, хватая меня за свободную руку и сжимая её.

— Спасибо. Я тоже. Спасибо за всё, что вы сегодня сделали, — говорю я всем, и мой взгляд, наконец, останавливается на Деклане.

— Ладно, увидимся завтра, — заявляет Джоуи, подходит ко мне и наклоняется через Деклана, чтобы быстро поцеловать меня в щёку.

Синтия подходит ко мне следующей, и они оба машут на прощание, продолжая спорить. Я слышу слово «медсестра», и предполагаю, что теперь они нашли себе нового кандидата, об ориентации которого можно спорить.

— Отдыхай и позвони, если тебе что-нибудь понадобится. — Ава снова целует меня в щеку, и, махнув Вану, они уходят вместе с Дженсеном.

Остаются только Деклан и Зандер. Я предполагала, что Деклан останется со мной, но удивлена, что Зандер всё ещё здесь.

Он выглядит смущённым, стоя у моей кровати, несколько раз проводит рукой по волосам, затем почёсывает шею и делает глубокий вдох.

— Я знаю, что испортил отношения с вами обоими, и мне жаль. Я не должен был вмешиваться так, как я это сделал. Я не должен был судить о том, чего не знал, и я не должен был использовать свою дружбу с кем-либо из вас, чтобы манипулировать вашими отношениями. Вы оба — моя семья, и я хочу, чтобы вы оба были счастливы. Вместе ли, порознь, пока вы оба счастливы, я на все сто процентов с вами, ребята. Ни один из вас никогда от меня не избавится, — говорит он нам, окидывая нас обоих взглядом.

От его слов я чувствую мгновенное облегчение, хотя и не осознавала, что это всё ещё крутилось у меня в голове.

— Спасибо, чувак, — Деклан встаёт, перегибается через кровать и кладёт руку на плечо Зандера.

— Саша? — спрашивает он с видом человека, ожидающего приговора, который может дать ему пожизненное заключение или свободу.

— Я была разочарована тем, что произошло, Зандер, но мы семья. И то, что мы почти не ругались раньше, не означает, что эта ссора стала концом. Я на все сто процентов принимаю твои извинения. Если ты считаешь, что мне нужно повысить зарплату или что-то в этом роде, то это твоё дело, — шучу я, и он фыркает в ответ на мою жалкую хитрость.

— Ага, конечно. Тебе и так платят слишком много, — добродушно ворчит он.

— Сомневаюсь, что ты смог бы найти кого-то другого на роль своей рабочей жены, — возражаю я.

Он качает головой, всё ещё улыбаясь.

— Ты не моя рабочая жена.

— Я именно ей и являюсь, и пусть я бы поспорила с тобой по этому поводу, сейчас нерабочее время, так что я оставлю споры твоей домашней жене, — я улыбаюсь ему, начиная уставать.

— Ты безнадёжна, — говорит он со вздохом, но я знаю, что он читает мои мысли, когда продолжает говорить. — Я дам тебе немного отдохнуть. Мне нужно отвезти семью домой, и, скорее всего, придётся отвечать перед раздражёнными соседями, которые были не в восторге от того, что сапёры обыскивают их дома. Постарайся какое-то время не попадать в неприятности, ладно? — спрашивает он, глядя именно на меня, что я нахожу слегка оскорбительным.

— Эй, это не я постоянно угоняю твою машину.

Зандер закатывает глаза, глядя на меня

— Уверен, ты это поощряешь.

— Никоим образом. Это всё твоя жена.

Он качает головой, и на его губах играет лёгкая улыбка.

Мне это нравится. Он может напускать на себя храбрый вид и притворяться, что угон его машины Авой — это не круто, но в глубине души он так сильно любит свою жену, что любой её поступок делает его счастливым.

Я всегда хотела, чтобы Зандер был счастлив. Он всегда был нашим защитником, нашим лидером. Он был так занят заботой о нас, что часто забывал о себе. Угон Авой его машины был лучшим событием в его жизни и в жизни всех нас. Я всегда буду благодарна за это, и я знаю, что он тоже благодарен. Вот почему его на самом деле не волнует, что она угнала его машину, потому что это острое напоминание о том, как ему повезло.

— Неважно, просто ведите себя прилично, — Зандер наклоняется, чтобы поцеловать меня, и, похлопав Деклана по спине, оставляет нас наедине.

— Он сказал это, будто мы преступники, — бормочу я, хотя мои глаза пытаются закрыться сами по себе.

— Почти уверен, что он имел в виду, что мы тут будем развлекаться, — сообщает мне Деклан, садясь рядом с моей кроватью и протягивая руку, чтобы снова взять меня за руку.

— А? — бормочу я, соображая слишком медленно, чтобы понять, что он имеет в виду.

— Из-за сломанных рёбер и травмы, которую только что получило твоё тело, мы ни за что не займёмся сексом в ближайшее время.

— Что? — я стону, по новой проклиная Боуэна. — Ты что, издеваешься надо мной? Разве меня недостаточно дразнили?

— Думаю, я доказал, что стою того, чтобы меня подождать, — Деклан одаривает меня дерзкой ухмылкой.

— Ты же можешь хотя бы поцеловать меня, правда?

— Ну, у тебя сильный порез на губе, и я не хочу причинять боль…

— Деклан! — огрызаюсь я, а затем улыбаюсь, когда он тут же наклоняется, чтобы поцеловать меня.

Поцелуй получается долгим, сладким и нежным. Может, это и не всепоглощающий поцелуй, но всё равно невероятный.

— Ну вот, так лучше?

Я киваю, всё ещё немного ошеломлённая, а затем наблюдаю, как улыбка Деклана медленно исчезает.

— Я чертовски волновался за тебя, Саша. Прости за то, что я тебе сказал. Я знал, что ты не могла отправить это, но… — он качает головой, явно обвиняя себя.

— Мне жаль, что Боуэн поделился этим со всеми. Это личное, и я понимаю, почему ты сделал такой поспешный вывод. Я не сержусь на тебя ни за это, ни по какой-либо другой причине, если уж на то пошло, — спешу сказать я, не желая держать зла на своих близких после того, как я чуть не погибла сегодня вечером.

— Это всё равно не оправдывает того, что…

— Давай просто забудем об этом, пожалуйста? Я хочу как можно быстрее оставить это позади, — умоляю я, заставляя себя не закрывать глаза и смотреть на Деклана, чтобы он понял, что я серьёзно.

Он кивает.

Я лишь надеюсь, что он не будет беспокоиться об этом в одиночку.

— Ты говорил с ребятами о том, что было в сообщении?

— Нет, у нас не было времени. Не думаю, что они придадут этому большое значение. Это в прошлом, и Арти уже мёртв. Но… — он тяжело выдыхает. — Мне просто не нравится вот так предавать его доверие.

— Ты никого не предавал, — спешу заверить я. — Это сделал Боуэн. Поэтому давай двигаться дальше, хорошо?

— Да.

— Есть что-нибудь ещё, что мне нужно знать?

— Твоя мама позвонила Зандеру. Сказала, что увидела в новостях, что произошло, и не смогла до тебя дозвониться.

Я стону, не желая разговаривать с ней сейчас, а может, и никогда.

— Зандер сказал ей дать тебе немного времени, и что ты позвонишь ей, когда будешь готова.

— Не думаю, что когда-нибудь буду готова. Ну то есть, она хотела, чтобы я была с Боуэном. Этот человек сумасшедший. Может, я и тормозила, но через пару дней всё равно увидела его сумасшествие. А она этого не видела, и пока у него есть миллионы, она бы никогда увидела в нём проблему. Что за люди так думают? Какая мать не слушает, что говорит ей родная дочь? Какая мать не желает своей дочери счастья? Ты делаешь меня счастливой, но для неё важен только твой банковский счёт, — разглагольствую я, чувствуя лёгкое головокружение. Возможно, гневные тирады лучше отложить на завтра, когда я почувствую себя лучше.

— Моя мать умерла от передозировки вскоре после моего рождения, так что… не уверен, что у меня есть ответы на те вопросы, которые ты ищешь, — тихо говорит Деклан.

Его слова немного отрезвляют меня, но не настолько, чтобы заглушить мой гнев на маму. Возможно, однажды я смогу выносить её, но если она не сможет принять мою жизнь такой, где Деклан — неотъемлемая её часть, то она может забыть обо мне.

— Когда я смогу уехать отсюда? — спрашиваю я, чтобы сменить тему.

— Доктор хочет подержать тебя хотя бы ночь, а завтра они проведут повторный осмотр.

Я киваю, но сразу же останавливаюсь, когда становится больно.

— А что насчёт тебя?

— А что насчёт меня?

— Ты поедешь домой?

— Ни за что. Я останусь рядом с тобой, пока ты не выйдешь отсюда. И, честно говоря, после этой дерьмовой истории я не могу обещать, что в ближайшее время вообще отойду от тебя.

Я улыбаюсь, чувствуя облегчение.

— Я не против.

— Отлично, потому что даже если бы ты возражала, это не сыграло бы роли.

Я фыркаю.

— Хорошо, что ты мне нравишься. Иначе таких слов было бы достаточно, чтобы вызвать у меня потребность запоем пересмотреть «Дневники Бриджит Джонс».

Его лицо тут же искажается гримасой.

— Ты бы не посмела!

— О, ещё как посмела бы, — я улыбаюсь ему, и на мгновение мы встречаемся взглядами, полными удовлетворения, счастья и облегчения.

— Итак, что теперь с нами будет? — спрашиваю я.

— Что ж, когда тебе станет лучше, мы поможем Зандеру искать другое офисное помещение, предпочтительно похожее на бомбоубежище, и мы будем ходить на свидания и много заниматься сексом.

Я смеюсь над этим.

— Хорошо, но я думаю, что у нас могут возникнуть некоторые проблемы с поиском офисного помещения, соответствующего этим критериям.

— И это единственная проблема, которую ты предвидишь в связи с моим предложением? — спрашивает он, пристально наблюдая за мной, чтобы понять, насколько честен мой ответ.

— Ну, я думаю, ты мог бы добавить несколько сессий в спортзале. Я бы не хотела, чтобы ты забыл, каково это — когда тебя нокаутирует девушка.

— Саша, когда я тебя вижу, у меня каждый раз такое чувство, будто ты сбиваешь меня с ног.

— Нет! — воплю я и улыбаюсь, когда он выглядит удивлённым моим опровержением. — В наших отношениях нет сыра. Ты хочешь сыр на пиццу? Отлично. Хочешь изысканный сыр на подносе с изысканными крекерами? Отлично. Но не будет никаких «сырных» реплик, понятно?

Его лицо озаряется, и я уверена, что только что подписалась на отношения, полные «сыра».

(Непереводимая игра слов; cheesy в английском — это и «сырный», и «слащавый, банальный, сопливый», особенно когда речь идёт о романтических жестах, — прим).

— Как жаль.

— Почему?

— Ну, я хотел поделиться с тобой тем, как я счастлив, что ты выжила сегодня вечером, и что у тебя всё ещё есть чувство юмора и… — он замолкает, нежно проводя пальцем по моему лицу.

— И что же? Всё это было прекрасно. Без сыра, — заверяю я его, счастливо улыбаясь.

— И что ты дополняешь меня. Что я смотрю в твои глаза и вижу мир. Что ты моя вторая половинка… ауч! — он прикрывает голову, когда я швыряю в него подушкой и морщусь, поворачиваясь на другой бок.

— Ты идиот! — я смеюсь, когда Деклан наклоняется вперёд, забирает у меня подушку и подкладывает её мне под голову, прежде чем крепко поцеловать.

— Рад, что ты вернулась, Саша. Чертовски рад.

И я тоже.