Я вырубила его одним ударом

Глава 8

Просыпаться, прижавшись к груди Деклана — это и плюс, и минус. Плюс в том, что приятно быть рядом с ним, что его тело тёплое и манящее, а с его утренним стояком так и хочется поиграть. Недостаток в том, что мы заснули на диване, поэтому когда я соблазнительно потираюсь о Деклана, он в шоке поворачивается на бок, и я падаю с дивана.

А это немного убивает настроение.

А потом мы бросаем взгляд на часы, и это уничтожает все наши мысли о том, чтобы снова вернуть интимный настрой.

Поскольку мы не собирались засыпать в гостиной, то ни у кого не оказалось рядом ни телефона, ни будильника. Поэтому когда я понимаю, что у меня осталось всего полчаса до начала рабочего дня, я абсолютно паникую.

Далее следуют суматошные поиски какой-нибудь приличной одежды, потому что у нас больше нет времени ехать ко мне, и мы полностью пропускаем завтрак.

Деклан ведёт себя очень любезно. У него нет чётко регламентированного времени появления на работе, если только у него не назначена встреча, а сегодня их нет. Высадив меня у работы, он опять уезжает за завтраком и кофе.

Уминая два сочных пончика и прихлебывая латте, я задаюсь вопросом, не слишком ли рано влюбляться. С другой стороны, я почти уверена, что в состоянии такого голода я влюбилась бы в любого, кто принёс бы мне пончики и кофе.

Вместо того чтобы оставить меня одну и уйти в свой кабинет, Деклан прислоняет свою аппетитную задницу к моему столу и наблюдает, как я уничтожаю свою еду, пока он медленно ест засахаренный пончик.

Как ему удаётся есть их и оставаться абсолютно чистеньким? Я бы уже давно вся перепачкалась как поросёнок.

И вот тут-то я, наконец, замечаю, как сегодня выглядит Деклан. Поскольку мы очень торопились и, возможно, потому, что Зандер в отъезде, он одевается более небрежно, чем обычно. На нём тёмно-синие джинсы с чёрным широким ремнём и безупречно белая футболка, которая эффектно облегает его грудь. На ногах кроссовки, и наверное, это мудрое решение на случай, если придётся гнаться за кем-то. На руке он носит массивные, водолазные часы, которые Зандер подарил ему на двадцать первый день рождения. Они поцарапаны, ободраны и немного устарели, но я знаю, что они очень дороги Деклану.

Хорошие часы — это обычно то, что ты получаешь в подарок от своей семьи, но у его бабушки не было много денег, поэтому у неё не было возможности баловать Деклана.

— О чём ты думаешь? — Деклан врывается в мои грёзы, и я отгоняю грустные мысли.

— Твои часы, — говорю я вместо того, чтобы ляпнуть о нашей жилищной ситуации. — Ты всегда их носишь. Они до сих пор работают?

— У них гарантия пятьдесят лет. И я намереваюсь проследить, чтобы они столько и проработали, — он улыбается, поворачивая запястье, чтобы посмотреть на циферблат.

— Тогда, возможно, тебе лучше не брать их на свои маленькие приключения. Они выглядят немного потрёпанными.

— Тогда как же я узнаю время? — он снова кладёт руку на мой стол, чтобы наклониться ко мне поближе.

— Ну, например, как все нормальные люди — посмотри на свой телефон.

— Я почти уверен, что любой нормальный человек носит часы. Необходимость в них пропала лишь потому, что общество не может оторваться от своих телефонов.

— Ого, когда это тебе исполнилось пятьдесят? — шучу я. Учитывая, что Деклан до сих пор застрял в DVD-эре, нельзя не задаться этим вопросом.

— Заткнись, — добродушно говорит он.

Я смотрю, как он доедает свой пончик и засовывает пальцы в рот, чтобы слизать остатки сахарной пудры. Я не могу перестать думать о том, как эти пальцы будут двигаться внутри меня. Каково будет чувствовать их. У него большие руки, и обычно это даёт надежду на большой пенис, но мне не нужно надеяться, потому что в Калифорнии я не только почувствовала его прижатым ко мне, но и трогала руками.

С этим правилом воздержания, которое ввёл Деклан, я как никогда жалею, что в ту ночь мы не дошли до секса. Конечно, то, что случилось между нами, было потрясающим, но этого явно недостаточно.

Как, чёрт возьми, мы должны продержаться абсолютно без секса?

— Саша, ты сейчас смотришь очень пристально. Что у тебя на уме?

Я подумываю о том, чтобы сказать какую-нибудь ерунду, например, о том, долго ли продержится хорошая погода, или о том, как Ава и Зандер поживают на Багамах с малышом Дженсеном. Но поскольку все отношения строятся на честности, я решаю быть честной. И вовсе не потому, что хочу знать, какова будет его реакция. Нет. Абсолютно нет.

— Просто интересно, как твои пальцы будут ощущаться внутри меня, и оближешь ли ты их начисто после, как сейчас.

У него отвисает челюсть, и даже я слегка краснею от своего невероятно смелого и прямого комментария. По правде сказать, я могла бы сформулировать всё немного менее грязно.

— Чёрт, Саша! Мне сегодня надо быть в состоянии работать, знаешь ли! — затем он встаёт, поправляя брюки, и делает шаг назад от меня. — Мы договорились не заниматься сексом, и думаю…

— Не уверена, что соглашалась на это. И давай честно? Ты хочешь, чтобы это закончилось провалом? Ты мне симпатичен, но мне никто не нравится, когда я возбуждена и сексуально возбуждена. Как ты вообще себе это представляешь? Нам что, продолжать удовлетворять себя самим?

— Саша… — стонет Деклан.

— Знаю, ты думаешь, что я веду себя нелепо, но это не так. Самое долгое время, что я была без секса — два года, поэтому понимаю, что две недели — ничто по сравнению с этим. Но ты раздразнил меня ещё в Калифорнии, и теперь я постоянно на взводе! Ты близко, ты явно готов, а мы сопротивляемся этому влечению. Это сводит меня с ума.

— Два года? Ты серьёзно? — у него отвисает челюсть, и кажется, он немного бледнеет.

— Алло? Я тут пытаюсь развести тебя на секс, — я машу перед ним рукой, и он хватает меня за запястье, дёргая так, что я встаю перед ним. Затем он отпускает моё запястье, обвивает обеими руками мою спину и прижимает к себе.

— Саша, — говорит он предупреждающим тоном, и от его голоса рокочет всё его тело, заставляя мои соски затвердеть.

Как, чёрт возьми, Деклан может так возбуждать меня, когда всего неделю назад я не могла даже смотреть на него?

— Да, дорогой? — дразню я его.

Поскольку его горло так близко и такое доступное, я приподнимаюсь на цыпочки и нежно посасываю его кожу, двигаясь вдоль челюсти, прежде чем он опускается и прижимается своими губами к моим. Это так наэлектризованно и горячо.

Он приподнимает моё колено, чтобы я могла потереться об него. Я дёргаю его за футболку, проклиная тот факт, что мы оба слишком одеты для настоящего веселья.

В этот момент Синтия выкрикивает короткое ругательство, обнаружив нас в таком компрометирующем положении.

Ну, надо было ей зайти именно в этот момент.

Однако Деклану, похоже, всё равно. Он спокойно опускает голову, и его дыхание слегка щекочет мне ухо.

— Я понимаю твою точку зрения, поэтому мы обсудим решения за обедом, — обняв напоследок, он отпускает меня. — У меня есть немного свободного времени, так что я займусь твоей машиной. Позвони мне, если что-нибудь случится, — он кивает один раз Синтии, а затем уходит, оставляя меня разгорячённой и возбуждённой, тогда как он выглядит спокойным и контролирующим свои эмоции.

— Чёрт, мне может понадобиться сигарета после того, как я стала свидетелем такого! — поддразнивает Синтия, подходя ближе к моему столу и глядя в спину удаляющемуся Деклану.

Я пялюсь на него, потому что у этого мужчины отличная задница, но Синтия, к сожалению, не отвлекается на такие вещи.

— Итак, что происходит? Неделю назад ты даже не могла спокойно посмотреть в его сторону, не комментируя, какой он засранец, а теперь вы самозабвенно сосётесь в вестибюле?

— Гм… ну, в общем, всё сложно, — бормочу я, до сих пор чувствуя его прикосновение к своим губам и мечтая последовать за ним в его кабинет и обсудить решение моей ситуации с мокрыми трусиками намного раньше, чем в обед.

— Тогда, подруга, ты всё объяснишь мне за обедом.

— Я, эээ… — почему мне так трудно признаться в этом вслух? — У меня уже есть планы на обед.

— У тебя свидание с Декланом? — уточняет она, ухмыляясь.

— Может быть.

— Ах, если бы Ава была здесь и видела это! — визжит Синтия, подпрыгивая. — Хорошо, но ты позвонишь мне и всё расскажешь, как только вернёшься с обеда.

— Как скажешь, — бормочу я и хмурюсь, когда она не уходит. — Что-то ещё?

— Ага, — её ликование сменяется серьёзностью, когда включается рабочий режим. — Я хотела убедиться, что сохранились сообщения, оставленные за период нашего отсутствия. Произошёл какой-то скачок напряжения, и, похоже, электричество отключилось на час.

— Оу, — я смотрю на свой телефон и вижу тринадцать сообщений, ожидающих меня. — Да, что-то есть.

— Ладно, это хорошо. Дай мне знать, если у твоего компьютера будут какие-то сбои, — уходя, она одаривает меня дружеской улыбкой.

Я беру телефон, а также ручку и бумагу, чтобы записать, кто оставил сообщения. Все они стандартные, кроме последнего.

«Я иду за тобой, сука!»

Как только голос обрывается, раздаётся гудок, и я остаюсь сидеть в шоке, прижимая телефон к уху.

Это был Боуэн? Или какой-нибудь другой жуткий чудак?

Меня накрывает волна адреналина, и по мне ползут жуткие мурашки.

Я набираю номер сотового Деклана и рассказываю ему, что произошло. Он немедленно настораживается, требуя, чтобы я позвонила Джерри и дала ему знать. Через несколько минут Джерри сообщает мне, что не было никаких входящих звонков, которые соответствовали бы времени, когда сообщение было оставлено. Когда он пытается проверить сообщение, он обнаруживает, что оно исчезло, и есть только двенадцать сохранённых сообщений.

Я сразу же сообщаю об этом Деклану, и хотя знаю, что он верит мне, во мне зарождается зловещее ощущение от того, как легко этот человек смог скрыть тот телефонный звонок и само сообщение.

Это Боуэн? Или кто-то ещё?

Мне требуется вечность, чтобы вернуться к нормальному и спокойному состоянию. Единственное, что удерживает меня от погружения в страшные мысли — это осознание того, что скоро у меня обед, и тогда состоится наша «дискуссия».

За пять минут до начала обеда у меня звонит мобильник.

Я на секунду не решаюсь посмотреть, вдруг это тот жуткий человек, и теперь у него есть номер моего мобильного, но потом протягиваю руку и смотрю на экран.

Ещё один долгий миг нерешительности охватывает меня, прежде чем я отвечаю на звонок матери. Иначе она просто будет продолжать звонить до бесконечности.

Не знаю, чей звонок я предпочла бы проигнорировать больше: чудака или моей матери.

— Саша, я так рада, что смогла до тебя дозвониться, — мамин голос тошнотворно сладок, и я заранее содрогаюсь из-за того, о чём бы она ни собиралась меня спросить.

— Я занята, мам. Что тебе надо?

— Саша, я же твоя мать! Как ты можешь так со мной разговаривать? — возмущённо ахает она.

Очень просто, ведь у нас за последние несколько лет было всего несколько бесед друг с другом.

Я молчу, потому что на самом деле мне всё равно, будет этот разговор продолжаться или нет. Поскольку мама не знает, что такое терпение, она почти сразу же раскалывается.

— Послушай, Саша, я знаю, что на свадьбе мы обменялись кое-какими дурными словами. Мне грустно, что мы уже не так близки, как раньше.

«Мы никогда не были близки!» — хочу заорать я. Однако я по-прежнему молчу, готовая выслушать любую чушь, которую она сплетёт на этот раз.

— Я хочу заверить тебя, что твой отец не собирается лишать тебя денег, так что тебе не о чём беспокоиться, — она делает паузу, и наверное, я тут должна вздохнуть с облегчением и выразить свою благодарность. Но поскольку меня это абсолютно не волнует, я продолжаю молчать.

— Саша, ты ещё здесь?

Я хмыкаю, зная, как сильно это её раздражает. Удивительно, но я не выслушиваю лекции о том, как это не женственно.

— Послушай, насколько серьёзно ты относишься к этому… этому… человеку Деклану? — она произносит его имя так, будто оно имеет неприятный привкус.

Серьёзно, ну какова стерва.

— Смертельно серьёзно, — говорю я ей, обнаружив, что это не совсем ложь.

— Дорогая, Боуэн — прекрасный человек. Он богат, успешен и вращается в тех же кругах, что и я. Мы могли бы видеться всё время, если бы ты образумилась и дала ему свой номер телефона.

Как правило, единственное, что волнует мою маму — это деньги и успех, что облегчает хвастовство. Ни слова о том, добрый ли он, милый или любящий. Неважно, обладает ли он отличным чувством юмора и увлечён ли тем, что любит. Наверное, это не самые «важные» вещи в потенциальных отношениях.

— Может, ты дашь ему свой номер телефона?

— Саша! Ты же знаешь, что это не смешно. Я не знаю, почему ты так упрямишься из-за этого другого… — она замолкает, и я понимаю, что ей очень трудно не обругать Деклана. Кроме того, леди, по-видимому, не ругаются. — …человека. Тебе нужно повзрослеть и понять, что ты не становишься моложе! Твоё будущее нуждается в финансовой поддержке, и я очень сомневаюсь, что твой друг в данный момент может справиться с такой задачей.

— Ты ничего не знаешь о Деклане, но всё же готова судить его? А что, если я его люблю? Что, если он значит для меня весь мир? Что, если он сделает меня счастливой? Что-нибудь из этого имеет для тебя значение?

Мама брызжет слюной, но потом берёт себя в руки, потому что, очевидно же, истинная леди тоже никогда не брызжет слюной!

— Это всего лишь интрижка, и, скорее всего, тебя она устраивает только потому, что ты знаешь, что мы её не одобряем. Тебе уже под тридцать, Саша, ты не можешь вечно играть в эту игру. Я передам Боуэну сообщение, что ты заинтересована в нём. Я молю Бога, чтобы ты пришла в себя, — она вешает трубку прежде, чем я успеваю пробормотать хоть один аргумент.

Боже, как же я её ненавижу! Возможно, пришло время сменить номер телефона и убедиться, что у неё не будет нового.

— Всё нормально? — спрашивает Деклан, подходя ближе.

Я делаю глубокий вдох и снова переключаю рабочий телефон на голосовую почту. Выключаю компьютер и хватаю сумочку, затем выхожу из-за стола и улыбаюсь, когда он протягивает мне руку.

— Теперь да, — отвечаю я, решив проигнорировать мамин звонок. Я не хочу, чтобы она испортила мне настроение.

Взявшись за руки, мы выходим из офиса и натыкаемся на Джоуи и Синтию, которые, похоже, обсуждают что-то серьёзное.

— Так и есть! Клянусь тебе, — возражает Синтия, уперев руки в бока и слегка покраснев от волнения.

— Ни в коем случае. Она флиртовала со мной только на прошлой неделе! — парирует Джоуи. Его поза говорит, что он будет продолжать наставить на своём. Я знаю, что ни один из них, скорее всего, не отступит в этом споре.

— Да она делала это ради чаевых! Это не значит, что ты ей нравишься, — быстро возражает Синтия.

О, они обсуждают женщину. Мне следовало бы удивиться, но на самом деле я не удивлена.

— Деклан, помоги мне, дружище. Помнишь ту горячую официантку из «Равелло», куда мы ходили на прошлой неделе? Она же точно запала на меня, так?

— Вообще-то я почти уверен, что она запала на меня, — Деклан ухмыляется, и я впиваюсь ногтями в его руку. Потом он виновато улыбается мне, глядя сверху вниз.

— Быть такого не может! Ты же постоянно ворчал всё то время, что она была рядом. Отлично, я ставлю пятьдесят долларов и бесплатный обед, что она выберет меня, когда мы пойдём туда в следующий раз, — смело заявляет Джоуи.

— Идёт. Хотя я думаю, она выберет меня или Сашу. Эта женщина определённо лесбиянка.

Джоуи качает головой, давая нам знак следовать за ним, а Синтия забирается в его машину, всё ещё раздражённая.

— Я так понимаю, нам только что обломали обед наедине? — уныло спрашиваю я, уже опасаясь, что знаю ответ.

Джо высовывает голову в окно.

— Ну же, вы двое, или вы боитесь, что она даже не взглянет на вас обоих?

— По-моему, он только что растоптал наше самолюбие, — бормочет Деклан.

— О, он своё получит, — заявляю я.

Конечно, Джоуи знает, как задеть меня за живое. Я буквально недавно защищала перед Боуэном способность Деклана удовлетворить меня, а ведь тогда у меня не было никаких подтверждений.

— Мне всё равно, кто эта женщина, но никто не может устоять перед Сашиным обаянием, — объявляю я, хватая Деклана за руку и таща его к машине.

— Что хоть за ресторан? — спрашиваю я, когда мы садимся и пристёгиваемся.

— Итальянской кухни. Они подают потрясающую пасту, — сообщает мне Синтия, вероятно, попав в яблочко с макаронами, потому что я ещё не встречала пасту, которую бы не полюбила.

Деклан, прижавшись ко мне, снова берёт меня за руку, и я прислоняюсь к нему, слушая, как Синтия и Джоуи препираются на передних сиденьях. Есть что-то приятное в этом моменте, что-то лёгкое и нормальное.

Когда мы добираемся до ресторана и едим посредственный обед (хотя Синтия всё равно заверяет меня, что блюда изумительные, и это совсем никак не связано с горячей официанткой, от которой она не может оторвать взгляда), с Декланом всё по-прежнему легко.

Он держит руку на моём бедре, наши тела соприкасаются на диванчике за столиком. Странно думать, что это первая еда, которую мы разделили вместе, в такой спокойной обстановке. Вчера вечером мы были на стадии притирки, но прямо сейчас мы ведём себя как настоящая пара.

Я подобное и представить не могла, а теперь всё это ощущается так естественно.

Даже Джоуи и Синтия, которые видели нас лишь грызущимися (не считая того, что Синтия пару раз видела наши поцелуи) не ведут себя так, как будто мы странные.

Если Джоуи смог легко принять это, то я надеюсь, что Зандер тоже сможет.

— О чём ты так напряжённо думаешь? — спрашивает Деклан, и его шёпот щекочет мне ухо, когда он наклоняется ближе.

— Просто интересно, как странно, что это кажется нормальным.

— Разве это не должно быть нормальным?

Я многозначительно смотрю на него.

— На прошлой неделе я вырубила тебя, когда ты попытался прикоснуться ко мне. Теперь твоя рука перманентно приклеилась к моему бедру.

— Во-первых, ты нанесла удачный удар, потому что я застал тебя врасплох. Если бы это была настоящая драка, ты бы ни за что не задела меня. А во-вторых, тебе ведь нравится, где находится моя рука, — он сжимает моё бедро, и мне хочется, чтобы мы были где-нибудь наедине, голые, с его рукой чуть выше.

— Может, ты и застал меня врасплох, но я бы с лёгкостью ударила тебя ещё раз, если бы захотела.

— Держу пари, что ты не сможешь, — бросает вызов он.

— Я знаю, что могла бы, но больше не буду этого делать.

— Почему? Потому что бить кого-то неправильно, и ты чувствуешь себя виноватой? — Деклан закатывает глаза, но я удивляю его другим ответом.

— Потому что вырубив тебя, я явно вбила в тебя немного здравого смысла. Я ни в коем случае не рискую сбить его, чтобы мы снова постоянно цапались.

Деклан усмехается, и передо мной предстают ямочки на его щёках, которые я так редко вижу.

Зная его много лет, я не могу поверить, что его улыбка может быть захватывающей для меня. Мне кажется, он никогда не улыбался персонально мне.

— Почему ты мне так улыбаешься? — спрашиваю я, затаив дыхание.

— Кажется, это самое приятное, что ты когда-либо говорила мне.

— Это невероятно грустно, — бормочу я.

Прежде чем я успеваю полностью отвести взгляд, он нежно хватает меня за подбородок и удерживает на месте.

— Я сделаю всё возможное, чтобы сохранить здравый смысл, потому что прямо сейчас я полностью осознаю, какой я счастливый ублюдок, — а потом он целует меня. Ничего глубокого или всепоглощающего, скорее целомудренный поцелуй, соответствующий обстановке, но тот факт, что он кажется таким естественным, таким нормальным, поселяется глубоко внутри меня.

Нам удалось достичь комфорта в отношениях, не сходив ни на одно свидание, или, по крайней мере, ни на одно свидание без двух ссорящихся друзей, которые до сих пор не могут договориться, к кому склоняется официантка.

— Могу я предложить вам что-нибудь ещё? — спрашивает официантка.

— Вы можете разрешить наш спор, — объявляет Джоуи.

Интересно, как он собирается задать данный вопрос, чтобы это не звучало невероятно жутко, странно или неприлично.

— Постараюсь, — теперь она кажется неуверенной.

— Если бы вам пришлось сказать, кто самый горячий человек за этим столом, кого бы вы выбрали? — спрашивает он, и мы все, затаив дыхание, наблюдаем, как её глаза скользят от меня к Синтии, и тут она слегка краснеет и делает шаг назад.

— Даже не знаю. Вы все очень… эм… привлекательные, — бормочет она, и её лицо заливается краской. Затем она быстро убегает, прежде чем мы успеваем задать ей ещё какие-нибудь неудобные вопросы.

— Ну, она даже не взглянула в нашу сторону, — говорит Деклан Джоуи. — Синтия победила.

Синтия выглядит немного самодовольной, но также немного неуверенной. Я думаю, что она, возможно, немного шутила с Джоуи, но теперь у неё есть подтверждение. Горячая официантка, на которую она немного запала, возможно, запала на неё в ответ.

Ава и я обе знаем, что она уже давненько не совсем счастлива с Ванессой. Ванесса большую часть времени — буйная стерва. Я надеюсь, что она ведёт себя так только с нами, а не с Синтией, хотя я думаю, что это может просачиваться в их отношения. Поэтому мне кажется, что понимать свою правоту ей сейчас волнительно, но вместе с тем немного страшно.

— Не может быть. Она смотрела на них, потому что не хотела начинать бабскую ссору, выбрав одного из их парней.

Я закатываю глаза на это оправдание, но Синтия чуть не прыскает своим напитком.

— Это ты-то? Мой парень?

— А что? Она не знает, что ты не в моём вкусе. — Джо ухмыляется.

— Я думаю, всё дело в том, что это ты не в моём вкусе, — возражает она.

— Что угодно. Я всё равно не признаю, что ты победила, — он поворачивается и смотрит на нас. — Ребята?

Мы оба на стороне Синтии, и поэтому Джоуи проигрывает и вынужден платить за еду, ворча весь оставшийся обед. Затем Синтия протягивает официантке пятьдесят долларов, которые Джо неохотно передаёт ей.

Это похоже на идеальный обед, а также знак того, что сегодняшний день будет отличным. Ну то есть, конечно, наше свидание за обедом превратилось в дружескую вечеринку, но у нас всё равно есть сегодняшний вечер.

Потом мы возвращаемся в офис, и мой отличный день превращается в дерьмо.