Зачарованный остров

17

В четверть десятого самолет с Бобби Тьерни па борту приземлился в аэропорту недалеко от Виноградников Марты. Ему пришлось сделать пересадку в Ричмонде и потом в Бостоне. Холодный вечерний воздух охладил разгоряченное лицо, когда он сходил с трапа самолета.

Бобби остановился в отеле, переоделся в спортивный костюм и спустился из номера к стойке регистрации, где был телефон. Трубку поднял сам Байярд Кристенберри. Бобби представился и спросил, где и когда они могут встретиться.

— В любое время, — последовал ответ. — Мы будем дома, но я бы не хотел обсуждать эту тему при жене. Почему бы вам не взять такси и не приехать в Эдгартаун? Давайте встретимся в баре отеля «Харборсайд инн».

Мужчина в красной с белым спортивной куртке и светлых летних брюках уже поджидал его в баре, когда Бобби подъехал. Выглядел он не хуже, чем Джек Френч в Уэст-Палм-Бич. Атлетическая фигура, загорелое лицо, заросшая волосами грудь и руки, спортивная выправка, выглядел Байярд лет на шестьдесят.

Тьерни, который в последнее время заметно потяжелел и округлился, с завистью смотрел на таких подтянутых мужчин. Чтобы поддерживать подобную выправку, нужны постоянные физические нагрузки, это Бобби знал с тех пор, как сам занимался регби.

— Извините, что отвлек вас от домашнего уюта, мистер Кристенберри, — поздоровавшись, сказал Тьерни. — Человек, которого я ищу, подозревается в совершении двух убийств, а возможно, и большего количества преступлений. Пока точно известно о двух убийствах. Моя цель не засадить его в тюрьму или судить его, я должен его просто найти. В этом состоит моя работа. Он кое-что украл у моего клиента, мне это надо вернуть, потом пусть с ним разбирается полиция.

— Вы уверены, что Джимми Шарп — убийца? — Байярд Кристенберри смотрел на Бобби с нескрываемым удивлением.

Он задумался, уставившись в стакан с выпивкой, будто надеялся на дне отыскать истину, потом неожиданно попросил:

— Покажите мне вашу лицензию. Не то чтобы я не доверял вам, мистер Тьерни, но я не хочу закладывать своего приятеля без особых на то причин.

Тьерни достал удостоверение, копию лицензии с гербом штата Массачусетс и передал документы Байярду, тот их внимательно изучил.

— Все в порядке. Но я хотел бы перепроверить то, что вы мне сказали. Пойдемте вместе в полицейское управление.

— Но тогда полиция схватит Льюиса или Шарпа, как вы его называете. Я должен найти его первым. — А сам подумал: «В сущности, какая разница, кто будет первым? Я все равно расторопнее любого местного полицейского. Карты и так скоро раскроются, но для Кристенберри важно, судя по всему, сохранить конфиденциальность». Вслух же он сказал: — Я понимаю, мистер Кристенберри, ваши сомнения. Позвольте мне выполнить мое задание, а потом мы вместе отправимся в полицию. Пока же вы можете удостовериться во всем, позвонив в мою фирму, телефон «Серч инкорпорейтед» принимает звонки круглосуточно. Вам не о чем беспокоиться. Мне кажется, что вы не откажете мне в помощи. Хотя он ваш друг и, возможно, вас смущает, что вы с ним познакомились в обществе анонимных алкоголиков, но я разыскиваю убийцу, у меня нет оснований сомневаться в этом. Я посетил много собраний в поисках этого парня, и я уважаю ваше чувство братства с другими членами общества и принцип анонимности.

— Да, вы поняли, в чем причина моей неуверенности.

— Но я вижу, что вы пьете виски. А как же общество?

— Я всегда пью летом, Тьерни. Возможно, они мне не слишком помогли. Не потому, что на это не способны, вы понимаете, но я не хожу здесь на собрания. Никто в Эдгартауне не знает, кроме моей жены, что у меня проблемы с выпивкой. Мы расстались с Джимми Шарпом, как только я причалил яхту в доках. Я не пытался узнать, где он остановится. Он сказал, что мы встретимся на собрании общества, а я не пошел. Где он сейчас, мне не известно.

— Но вы можете выяснить это у кого-нибудь из членов общества здесь в городе. Судя по той информации, которой я располагаю, он должен был появиться на собрании одной из групп общества.

Вопрос о совместном обращении в полицию отпал сам собой. Байярд Кристенберри объяснил свою «сложную ситуацию», которая возникала у многих членов общества, они боялись, что кто-то извне узнает об их пристрастии к алкоголю.

Байярд работал тренером в Истернпреп-колледж, и когда выпивка стала мешать его работе, он обратился в общество. Он опасался, что администрация заподозрит неладное и он потеряет работу. Байярд взял себя в руки, не пил по крайней мере девять месяцев до начала школьных каникул.

Летом он мог позволить себе расслабиться. Иногда он перебирал с выпивкой и ходил на собрания общества в других местах, подальше от Эдгартауна. Байярд был уверен, что ему удастся совсем «завязать» с выпивкой. С женой они были счастливы, у него есть работа. До конца каникул он обратился к врачу, чтобы пройти медикаментозный и психологический курс лечения. По его словам, у них с женой есть кое-какие накопления, но он хочет доработать до пенсии.

— Не могу без работы, — сказал Кристенберри. — Она помогает мне жить полной жизнью, такой уж я человек.

Байярд рассказал, как они плыли из Морехэд-Сити. Управлять яхтой в нетрезвом состоянии, когда ты один в океане, чрезвычайно опасно, а он иногда напивался на борту до беспамятства. Поэтому он и решил взять в напарники Джимми Шарпа, с которым познакомился в обществе. Он хорошо разбирался в лодках, а это было также страстью Байярда, и он уверял, что завязывает с выпивкой.

Обычно Кристенберри любил путешествовать в одиночестве и не терпел присутствия посторонних на своей яхте. Но он запил и боялся один выходить в океан. Джимми появился как нельзя вовремя, и он согласился взять парня на борт.

Байярд допил свой стакан и заказал еще две порции, для себя и Бобби.

Шарп показал большое умение управлять судном и успешно маневрировать. Байярд, убедившись в его способностях, снова нажрался и не выходил из кубрика.

— Джимми очень мало говорил о себе, — рассказывал Кристенберри, — но он сказал, что родом из Графтона в Иллинойсе. Как я понял, он недолго служил во флоте, потом его несправедливо уволили или что-то вроде того. Он работал в доках Нового Орлеана. Мне кажется, ему лет двадцать пять, не больше. Он очень ловкий и сильный для своих лет. Джимми все время слушал радио и даже напевал какие-то дурацкие песни, хотя у него нет ни слуха, ни голоса.

Без сомнения, это первый человек, с которым мне пришлось плавать вместе за много лет, с кем я чувствовал себя в безопасности. Я мог спуститься в свою каюту, читать или спать в полной уверенности, что ничего не случится. Он стал составной частью, честное слово, моей «Блю Найт», я ему полностью доверял. Управлял яхтой он превосходно. Уверен, у него большой опыт по этой части. Трудно поверить, что он плавал только по Миссисипи. Наверное, он кое-чему научился в Новом Орлеане. Во всяком случае это его призвание.

— Посмотрите, у меня есть его портрет, даже три варианта. Один — с волосами, сделан по описанию свидетелей в Уэст-Палм-Бич. Второй — с бритой головой. И еще один — с бородой, если он ее отрастил.

Кристенберри рассматривал рисунки. Он выбрал тот, где Льюис был изображен с бритой головой.

— Этот похож на Джимми Шарпа, только нос изображен более коротким. Что-то не то… — казалось, он засомневался.

— Ведь это только рисунок, — подбодрил его детектив. — Художник рисовал по описанию. Вопрос в том, есть ли общие черты. Хоть немного похоже?

— О, да, похоже.

— Напоминает он актера Джорджа Скотта? Кто-то в Уэст-Палм-Бич сравнил его со Скоттом.

— Это тот парень, что играл Паттона? Я так не думаю. Джимми Шарп еще совсем мальчик, точно. Нет, я не вижу в них схожести.

— А было что-то особенное в том, как он говорил.

— Как у южанина, у него несколько протяжное произношение. И он употреблял своеобразные выражения, которые я, например, не использую.

— Так говорят парни-сплавщики, например? — спросил Бобби.

— Да, очень возможно. И еще. Знаете, не похоже, что он где-то учился, Джимми очень полагался на инстинкт. Деревенская хватка, если вы понимаете, о чем я говорю. И он, без сомнения, южанин.

— Отлично. — Бобби сделал пометки в блокноте и положил рисунки с портретом Льюиса обратно в карман. — Теперь осталось только его найти.

— Тогда пойдите на собрание общества, кто-нибудь его мог там видеть.

Байярд Кристенберри ушел, а Бобби еще остался в баре, размышляя, стоит ли ему сейчас обращаться в полицию. На собрание общества он уже опоздал. Байярд назвал ему несколько знакомых имен, которым Бобби мог позвонить и попытаться еще получить информацию о Льюисе-Джимми. Правда, он не был уверен, что эти люди посещают собрания в Эдгартауне, так как сам Байярд на них не ходил. Приходилось ждать следующего дня. Бобби вышел на улицу и пошел берегом по направлению к яхт-клубу.

Пирс освещался огнями лодок, навстречу Бобби шла разодетая публика, многие возвращались домой после ужина в ресторанах и барах. Он сел на прибрежный песок и закурил сигарету. Нужно было обдумать план действий на случай обнаружения Льюиса. Поиски подходили к концу, но этот парень чрезвычайно опасен. От него можно ждать чего угодно. Бобби мучало сомнение.

— Проблема состоит в том, — разговаривал он сам с собой, — что если я не схвачу его сейчас, он может еще кого-нибудь убить.

Полностью полагаться на местную полицию не стоило, так опыт подсказывал. Конечно, Бобби мог обратиться в ФБР, но так он потеряет время, и, возможно, это и нужно его клиентке.

Он все должен сделать сам. Завтра или послезавтра он найдет Льюиса. Нужно было идти спать, на часах уже половина двенадцатого.