Загадай желание

Глава 47

– Прекрати смеяться, – сказал Сэм, когда они шли по набережной в окружении золотистых, серебристых и голубых огней. Город был полон людей, укутавшихся от холода, и Сэму нравилось ощущать его оживленную атмосферу.

– Не говори мне не смеяться, если сам смеешься, – сказала Анна.

Они шли рядом друг с другом, и она сжимала его руку.

– Мне повезло, что тот пластиковый пингвин не впечатался в меня навсегда.

– Я думаю, что повезло тому мальчику, который успел отпрыгнуть от пингвина, иначе ты бы сбил его, а не каталку!

– Ты же меня знаешь, я бы лучше вписался в елку, чем навредил ребенку, – напомнил ей Сэм.

– Знаю.

– Так и?..

– Что?

– Уже догадалась, где мы будем ужинать? – спросил Сэм, наслаждаясь интригой, которую он создал вокруг их свидания. Эту часть придумал он сам, а Рути лишь подсказала кое-какие детали.

– Ну, я знаю, что в Саутбэнке есть рождественский рынок, где продают потрясающие хот-доги, – ответила Анна.

– Ого, Анна, ты думаешь, я поведу тебя в центр города за хот-догом? – Он покачал головой.

– Так, секундочку. Во-первых, я люблю хот-доги, и я думала, Рути могла упомянуть об этом в одном из тех длиннющих сообщений, которые она строчила тебе. А во-вторых, ты обмолвился, что ты далек от всяких понтов и всего пятизвездочного, так что…

Он опять засмеялся.

– Понтов!

– Признаюсь, что я посмотрела видео, в котором ты на какой-то благотворительной вечеринке расхаживал по подиуму с важным видом, как модель, – сказала Анна.

– Есть ли что-то, чего ты не знаешь обо мне?

– Разве что то, о чем не писали в интернете. Но, знаешь, я верю, что это все может быть лишь частью твоей истории.

Она сказала это в шутку, но попала в точку. Было то, о чем она не знала. Нечто огромное. Такое огромное, что может изменить ее отношение к нему. Еще одна причина, по которой Анна может начать волноваться за Рути и ее реакцию. И будет права. В интервью и статьях рассказано далеко не все. А чем больше времени Сэм проводил здесь, занимаясь тем, что никогда не успевал делать в США, тем больше он понимал, как мало значат те колонки текста.

Он приобнял ее за плечи и повернул к реке.

– Я хотел арендовать яхту для нас двоих. Скромный ужин, во время которого мы бы с воды посмотрели на все достопримечательности города в свете вечерних огней. – Он вытянул другую руку вперед и провел в воздухе по линии горизонта, на которой эти освещенные достопримечательности были видны. – Но потом я подумал еще раз, вспомнил, что скоро Рождество, а я и так уже повыпендривался с лошадьми и каретой, да и ты была права, когда сказала, что выпендриваться мне не к лицу…

Он повернул Анну немного вправо, чтобы она увидела большую прогулочную яхту, освещенную огнями, на которой играла музыка и отдыхали люди с напитками в руках.

– Я думаю, что Рождество не только для того, чтобы наслаждаться самому, но и для того, чтобы смотреть, как радуются другие. Поэтому я подумал: а что, если посмотреть, как весь Лондон веселится, и присоединиться к нему? – сказал Сэм.

– Вечеринка на яхте, – с придыханием сказала Анна. – Ты забронировал нам места на прогулочной яхте.

– И по тому, как ты это говоришь, мне кажется, я все сделал правильно.

– А там танцуют? – спросила Анна, слегка наклонив голову, как будто так она могла заглянуть внутрь яхты и надеялась разглядеть там диджея или музыкальную группу.

– Танцуют, – сказал Сэм. – Но вынужден тебя предупредить, что танцую я лишь немногим лучше, чем катаюсь на коньках.

Он видел, как она приложила руку к груди, как будто возможность прокатиться на яхте заворожила ее.

– Сэм, пожалуйста, скажи мне, что там будет ужин в корзинке.

– Ужин в корзинке? – Он понятия не имел, о чем она говорила.

Анна улыбнулась, и ее волосы пошевелились от ветерка, который дунул с воды.

– Когда-то бабушка Гвен взяла меня прокатиться на такой вот яхте. На борту музыканты играли джаз, стояло лето, она разрешила мне выпить «Пиммс»[66], и у нас были такие маленькие пластиковые корзинки с едой. Куриная грудка, картошка фри и салат – все в корзинках. Мне они понравились больше всего.

Ее воодушевление и радость от этого воспоминания зацепили Сэма. Если там и не было пластиковых корзинок с едой, ему, черт побери, придется их найти.

Она махнула рукой, снова засмеявшись.

– Забудь, это глупости. Не могу дождаться, когда мы уже будем на борту. Уже можно подниматься?

– Да. Пойдем.

– Может, там будут хот-доги.

Курицы в корзинках не было, зато была индейка с гарниром в отдельном контейнере для каждого. Было приятно найти себе место за столом и насладиться впечатлениями вместе с другими людьми. Они пообщались с группой дипломированных геодезистов, командой английских чирлидеров и четырьмя пожилыми дамами за восемьдесят, которые вместе отправлялись в рождественский круиз каждый год с тех пор, как познакомились в группе поддержки после смерти своих мужей. На борту были игры и танцы, звучали уже ставшие классическими рождественские песни и разная музыка семидесятых, восьмидесятых и девяностых. Танцпол был усыпан золотистыми, красными и синими гирляндами из фольги, а рождественская ель упиралась в потолок, словно необычный зеркальный шар с иголками. Анна с Сэмом всем представлялись как пара, чувствовали себя свободно, раскованно и расслабленно…

Несмотря на резкое похолодание за бортом, на яхте было жарко, как в сауне, со всеми вытекающими последствиями. Поэтому, когда на лбу у Анны выступили капельки пота, она с радостью вышла на палубу, чтобы немного отдохнуть от других.

Она жадно сделала глоток сидра с клубникой и лаймом из бутылки, чтобы утолить жажду. Ей казалось, что последний раз она так физически напрягалась, только когда ей приходилось тянуть и толкать коляску с малышкой Рути. Это немного обеспокоило ее…

– Нравится рождественская вечеринка? – Сэм подошел к ней и оперся на перила яхты.

– Очень нравится! – улыбнулась Анна. – Лучшая рождественская вечеринка… только не говори Ните, что я так сказала. – Она поставила бутылку на столик и вернулась к перилам.

– Но у нее же нерождественская вечеринка, да? – спросил Сэм.

– Точно, – согласилась Анна.

Черную поверхность воды покрывала мелкая рябь, сильное течение несло яхту мимо достопримечательностей Лондона, освещенных золотыми огнями. Этим зрелищем хотелось наслаждаться, и Анне стало интересно, каково видеть все это впервые.

– Как тебе Лондон? – спросила она и подняла взгляд на Сэма.

– Как мне Лондон? – выдохнул он. – Ого, вот это вопрос.

Она засмеялась.

– Я имела в виду, как тебе Тауэрский мост, Лондонский огурец[67], Биг-Бен и… шатающийся мост.

– Какой-какой?

– Мы так называем мост Миллениум[68], потому что… ну, прозвище само за себя говорит.

– Если честно, – начал Сэм. – Я совсем не так представлял себе Лондон.

– О нет! Только не говори туристическому совету! А почему? Из-за магазинов? Не из-за памятников ведь, они же такие уже сотни лет.

– Нет, все это прекрасно, как я и представлял, но… Ричмонд затмил остальной город.

– А вот это точно сообщи туристическому совету, – сказала Анна. – Они сделают плакаты и футболки с такой надписью. – Она вздохнула. – Может, даже на автобусах разместят. А твои фотографии размещали на автобусах?

– Мое лицо один раз было на вагоне метро. Это считается?

Анна кивнула.

– Скорее всего, да.

– Анна, – нежно сказал он, взяв ее за руку. – Если быть до конца честным, дело не в Ричмонде. Дело в тебе. – Он сжал ее руку так нежно, как никогда раньше. – Самое лучшее, что произошло со мной в этой поездке, – это ты.

– Да ладно тебе, Сэм, ты же был в соборе Святого Павла и рассказывал, как ходил к Букингемскому дворцу и лондонскому Тауэру.

– Рассказывал. И знаешь, все эти достопримечательности есть на миллионах фотографий в каталогах по всему миру, но… лично я буду пересматривать фотографии, на которых мы с тобой.

Сердце Анны забилось быстрее, и она знала, что это не из-за танцев, а из-за того, что он опять сказал о своих чувствах к ней.

– Я сейчас скажу тебе кое-что. И скажу это, потому что я тебе доверяю, Анна.

– О боже! – воскликнула Анна, отдернула руку от него и в панике приложила ее ко лбу. – В прошлый раз, когда мне такое сказали, мне пришлось несколько месяцев хранить секрет, и это меня убивало, потому что секрет рассказала Нита, и он был про ее свекровь, а она очень страшная женщина.

Сэм улыбнулся, но за этой улыбкой что-то скрывалось. Что бы он ни собирался рассказать ей, дело было серьезным, и Анна тут же почувствовала нарастающую тревогу.

Он сделал глубокий вдох, когда они проезжали под мостом Блэкфрайар.

– Сэм, – сказала она. – Что такое?

Он покачал головой.

– Я хочу рассказать тебе все, но… Пока не могу. Сначала я должен поговорить кое с кем еще.

– Ты меня пугаешь. – Анна поежилась от холода, когда они выплыли из-под моста.

– Прости, – сказал он шепотом. – Не хочу испортить наш прекрасный вечер.

– Расскажи, – взмолилась Анна. Она взяла его руку в свои, повернула ладонью вверх и стала пальцем рисовать на ней круги.

Сэм посмотрел ей в глаза.

– Ты читала о моем крупном контракте с «Далласскими диггерами»?

– Об этом все писали, – подтвердила Анна.

– Что ж… контракта не будет.

– Нет?

Он покачал головой.

– И об этом пока что не знает никто, кроме «Диггеров» и «Бизонов». Мой агент скрывает это от прессы, потому что, как только журналисты узнают, будет много вопросов… а у меня пока нет ответов.

Анна не знала, что сказать, но по выражению лица Сэма казалось, что в нем борются разные чувства. Беспокойство, досада и что-то еще, что она не могла понять. Возможно, даже облегчение?

– Боже, рассказать об этом… Это было сложно, – признался Сэм, отнимая свою руку и проводя ею по волосам.

– Что-то пошло не так? – спросила Анна.

Он вздохнул.

– Это как раз то, о чем я не могу пока рассказать.

– Я не понимаю.

– Знаю, – сказал Сэм, когда яхта проплывала мимо театра «Глобус». – Но, Анна, поверь, если бы я мог рассказать сейчас больше, я бы рассказал. Мне просто… нужно сначала поговорить с моей семьей.

– Звучит серьезно, – сказала она, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.

– Слушай, – сказал он, взяв Ану за руки и поймав ее взгляд. – Я сейчас говорю об этом тебе, потому что я не знаю, что меня ждет в будущем. Я только знаю, что я не буду играть за Даллас, неизвестно, буду ли играть в Цинциннати… Впервые в жизни у меня нет четкого плана, и дело касается не только футбола.

– Так и о чем ты все-таки?

– О том, что… впервые в жизни я начал осознавать, что в моей в жизни есть не только футбол. И еще я понял, что, какие бы крученые мячи ни подавала тебе жизнь, в конечном счете имеет значение лишь то, как ты их отбиваешь.

Она молчала и продолжала смотреть на него, а он держал ее за руки. Анна знала, что они знакомы не так давно, но он уже занял особое место в ее жизни, и она начинала к нему привыкать.

– Я летел в Лондон, но на самом деле я убегал, Анна. И встретил тебя, – сказал Сэм. – Я, конечно, посмотрел достопримечательности и купил подарки, но причина, по которой я до сих пор здесь… это ты.

– Сэм, – прошептала она, чувствуя, как слезы застилают глаза, – алкоголь, чувства и праздничная музыка разом подействовали на нее.

– Не надо плакать из-за меня, – взмолился он с таким видом, будто сам вот-вот расплачется. – Мне кажется, на рождественской вечеринке не место слезам.

Она обняла его и сжала его мускулистое тело так сильно, как могла.

– Когда яхта причалит, – сказала она ему, – я хочу, чтобы ты пошел домой со мной. И я хочу, чтобы ты остался на ночь.

– Ты уверена? – спросил он.

– Что бы там ни был у тебя за секрет, – сказала Анна, отстраняясь от него и глядя ему в глаза, – я могу подождать. Потому что… я верю тебе. Если только твой секрет, ну не знаю… не в том, что у тебя на быстром наборе Доджа Кэт[69], с которой ты идешь на свидание. Просто скажи, что дело не в этом.

Он улыбнулся и покачал головой.

– Не в этом.

– Тогда поцелуй меня, прежде чем мы доплывем до Лондонского моста.

Сэм наклонился так медленно, что ее губы задрожали еще до того, как соприкоснулись с его губами. В этот раз поцелуй был не похож на предыдущие – более чувственный и даже обжигающий. Такой поцелуй останавливает время и врезается в память, чтобы к нему можно было мысленно возвращаться снова и снова. Но, к счастью, впереди было нечто большее. Ночь, проведенная вместе. Анна одновременно и ждала ее в нетерпении, и боялась до смерти. Она задрожала, и Сэм отстранился от нее.

– Все хорошо? – спросил он, проводя большой рукой по ее щеке, чтобы убрать волосы.

Она кивнула.

– Обними меня?

Сэм шагнул ей за спину, обхватил руками и поцеловал в макушку, а яхта снова нырнула под мост, вынырнула и оказалась напротив небоскреба Шард. Анна с наслаждением прижималась к крепкому телу Сэма, чувствуя себя в безопасности. Она говорила правду, когда сказала, что доверяет ему. Она очень долго считала, что больше никогда никому не сможет доверять, но в дело вмешалось ее сердце, и она на самом деле поверила Сэму. Она просто надеялась, что, каким бы ни был его секрет, он не перевернет все с ног на голову.