Запретная пара

Глава 11. Разрыв

Каэл стоял у кромки леса, смотря на деревню, где только что завершилось собрание старейшин. Его лицо было непроницаемым, но внутри него бушевала буря. Решение старейшин было окончательным и не подлежало обсуждению: он обязан прекратить любые контакты с Элис. Теперь это было не только требованием закона, но и единственным способом избежать полного раскола стаи.

Слова Ригора всё ещё эхом звучали в его голове.

— Ты должен сделать выбор, Каэл. Либо стая, либо она. Если ты продолжишь ставить её выше нас, мы лишим тебя права быть частью нашего мира.

Эти слова прозвучали как приговор. Каэл знал, что если он пойдёт против стаи, он потеряет всё: свою власть, своё место, свою семью. Но мысль о том, чтобы отвернуться от Элис, казалась ему невыносимой.

Он сжал кулаки, чувствуя, как холодная злость смешивается с отчаянием. Он был альфой, но сейчас чувствовал себя слабее, чем когда-либо.

Когда он вернулся в дом, где скрывал Элис, её глаза сразу встретились с его. Она сразу поняла, что что-то не так.

— Что случилось? — спросила она, осторожно подходя ближе.

Каэл отвёл взгляд, не в силах встретиться с её глазами.

— Мы больше не можем встречаться, Элис, — сказал он глухо, каждое слово давалось с трудом.

Её лицо побледнело, она замерла, словно не сразу осознала его слова.

— Что? Почему?

— Старейшины… Они вынудили меня сделать выбор. Если я продолжу быть с тобой, я потеряю всё. Свою стаю. Свою семью.

Элис смотрела на него, её глаза наполнились болью.

— А я? Ты просто оставишь меня? После всего, что мы пережили?

Каэл сделал шаг к ней, но тут же остановился. Он знал, что любое прикосновение сейчас только усугубит её боль.

— Я не хочу этого, Элис. Но я должен защитить свою стаю. Если я выберу тебя, они никогда не примут этого. Они уничтожат нас обоих.

Элис закрыла глаза, пытаясь сдержать слёзы.

— Значит, ты выбираешь их, — тихо произнесла она, её голос дрожал.

Каэл стиснул челюсти, его сердце разрывалось на части.

— Я не выбираю их. Но я не могу бороться с ними сейчас. Ты должна уйти, Элис. Это единственный способ защитить тебя.

Его слова прозвучали как приговор. Элис молча стояла, её взгляд был наполнен болью и непониманием. Но в глубине души она знала, что он прав. Их связь стала слишком опасной.

Элис сидела у окна в доме, который теперь казался ей холодным и чужим, несмотря на уютный огонь в камине. Она смотрела на лес, на бесконечные деревья, которые когда-то были для неё источником вдохновения и покоя. Но теперь они казались мрачными и угрожающими.

Её мысли крутились вокруг слов Каэла. Он сказал, что это для её же безопасности. Что так будет лучше. Но лучше для кого? Для него? Для стаи? Или для неё?

Она провела ладонью по подоконнику, стараясь удержать себя от слёз. Всё внутри неё разрывалось на части. Она не могла оставаться здесь, не могла жить под постоянной угрозой того, что её обнаружат. Но мысль о том, чтобы уйти и больше никогда не видеть Каэла, была почти невыносимой.

Она вспомнила все их встречи. Тёплый свет его глаз, его слова, которые казались укрытием от всего мира. Она чувствовала себя в безопасности с ним, даже несмотря на опасности, окружавшие их. Но теперь этот укромный уголок, их мир, разрушался.

— Ты собираешься уйти? — прозвучал его голос из дверного проёма.

Элис вздрогнула, повернувшись к нему. Он стоял в тени, его лицо было напряжённым, но в глазах читалась боль.

— Ты же сам сказал, что я должна уйти, — ответила она тихо, её голос был почти безжизненным.

Каэл сделал шаг вперёд, затем остановился, словно не решаясь подойти ближе.

— Я не хочу этого, Элис. Но я не могу предложить тебе ничего, кроме опасности. Если ты останешься, это разрушит нас обоих.

Элис встала, её руки слегка дрожали, но голос прозвучал твёрдо.

— Я знаю. Ты повторяешь это снова и снова. Но ты хоть понимаешь, каково это для меня? Ты сказал, что защищаешь меня, но мне кажется, что ты просто прогоняешь меня, чтобы защитить себя.

Каэл замер, её слова ударили его сильнее, чем он ожидал.

— Это не так, Элис, — его голос стал мягче. — Я бы сделал всё, чтобы быть с тобой. Но если я пойду против стаи сейчас, это закончится войной. И ты окажешься в центре этой войны. Ты хочешь этого?

Её глаза наполнились слезами, но она сдержала их.

— Я не хочу войны, Каэл. Но я тоже не хочу быть той, от кого ты отказываешься ради мира. Я не просила этого. Я не выбирала это. Но ты… ты стал частью моей жизни. И теперь ты просто говоришь мне уйти?

Его сердце сжалось. Он знал, что она права, но не мог позволить себе ответить иначе.

— Я знаю, что ты не просила об этом, — сказал он. — Но я прошу тебя довериться мне. Уйди сейчас, чтобы я мог защитить тебя. Чтобы у нас был шанс… потом.

Элис отвернулась, её пальцы вцепились в край стола. Она чувствовала, как её захлёстывает боль, но внутри неё росло другое чувство — понимание.

Она любила его. И это делало всё ещё сложнее.

— Я уеду, Каэл, — наконец произнесла она, повернувшись к нему. — Но не из-за твоей просьбы. Я уеду, потому что знаю, что иначе всё закончится плохо для нас обоих. Но знай одно…

Она сделала шаг к нему, её глаза горели решимостью.

— Я люблю тебя. И это не изменится, как бы далеко я ни ушла.

Каэл посмотрел на неё, и его глаза впервые наполнились влагой. Он хотел сказать ей, что чувствовал то же самое, но слова застряли в горле.

— Элис…

Она подняла руку, останавливая его.

— Не говори ничего. Это ничего не изменит. Просто помни. Помни, что бы ни случилось.

Она развернулась и начала собирать свои вещи. Её движения были быстрыми и точными, но каждая деталь, которую она складывала в сумку, казалась ей частью её самого сердца, которое она оставляла здесь.

Каэл остался стоять у двери, наблюдая за ней. Каждый её шаг, каждый её жест резали его сильнее, чем любое оружие. Но он знал, что не может остановить её. Потому что сейчас её уход был единственным, что могло спасти их обоих.

Элис стояла на краю леса, её сумка перекинута через плечо, а пальцы сжимали ремень так крепко, что костяшки побелели. Впереди лежала тропа, ведущая из деревни, её путь прочь от всего, что стало для неё важным. Вокруг царила звенящая тишина, и только лёгкий ветерок шевелил листья деревьев.

Каэл стоял позади неё. Его глаза были устремлены на её фигуру, а сердце билось так, словно пыталось вырваться из груди. Он знал, что это единственный правильный выход, но мысль о том, что она уйдёт, разрывала его на части.

Элис повернулась к нему. Её лицо было спокойным, но в глазах читалась боль, которую она старалась скрыть.

— Я иду, Каэл, — сказала она, её голос был тихим, но решительным. — Но я ухожу не потому, что ты этого хочешь. А потому, что я знаю — если останусь, это разрушит тебя. И твою стаю.

Каэл сделал шаг к ней, его руки дрогнули, словно он хотел протянуть их, чтобы остановить её, но сдержался.

— Элис… — начал он, но замолчал. Его голос звучал хрипло, а слова застревали в горле.

Она подошла ближе, теперь они стояли лицом к лицу. Её глаза встретились с его, и на мгновение они словно забыли обо всём, кроме этого взгляда.

— Не говори ничего, — прошептала она, её губы дрожали. — Я не прошу тебя менять свой мир ради меня. Я понимаю, что ты делаешь это, чтобы защитить меня. Но знай… я люблю тебя, Каэл. И всегда буду любить.

Эти слова пронзили его, словно стрелы, оставив глубокую рану. Он хотел ответить, сказать ей, что чувствует то же самое, но понимал, что это сделает её уход ещё более мучительным.

— Я верну тебя, Элис, — наконец сказал он, его голос был низким, но в нём звучала клятва. — Я не знаю как, но я найду способ. Ты моя пара, и я не отдам тебя этому миру.

Элис сжала губы, её глаза наполнились слезами, которые она не смогла удержать. Она наклонилась вперёд и коснулась его лица ладонью. Её прикосновение было мягким, почти невесомым.

— Прощай, Каэл, — прошептала она, отступая назад.

Он не двинулся, не произнёс ни слова, просто смотрел, как она поворачивается и уходит. Её фигура становилась всё меньше, пока не исчезла среди деревьев.

Каэл остался стоять в одиночестве, его сердце казалось пустым, но в то же время пылало. Он не мог смириться с её уходом, но знал, что этот момент не конец.

Сжав кулаки, он посмотрел на тропу, где она только что шла.

— Я найду способ, Элис, — прошептал он, его голос был полон решимости.