Защитить любой ценой

34 ВАЛЕНТИНА

Чувствую себя идиоткой, расхаживая из стороны в сторону перед лифтом, мои босые ноги отсчитывают время с каждым шагом. Кай наведывался ко мне три раза, и я отправила его восвояси. С тех пор, как пришло сообщение от Сэла, он всё тщательнее наблюдал за мной. Но я забыла об этом, затерявшись в своем волнении за Адриана.

Что, если Сэл навредит ему? Что, если он не вернётся?

Что если...

Что если...

Что если...

Могу думать лишь об этом, пока расхаживаю из стороны в сторону и смотрю на цифровую панель на верхушке лифта в поисках какого-либо движения. Никто не появлялся с момента ухода команды. Я продолжаю сжимать в руках телефон; звук включён на весь возможный максимум. Когда Кай изъял из него всю имеющуюся информацию, он скрепя сердце вернул мне его.

Это что, убьёт кого-нибудь – позвонить мне и сказать, что Адриан жив? Ещё лучше сказать мне, что Адриан жив, а Сэл мёртв.

Никогда не считала себя мстительной, но я решила сделать исключение для Сэла. Он заслуживает лишь боль и страдания за всё совершённое им. И грехи Адриана делают его идеальным инструментом, чтобы воздать Сэлу по заслугам.

Отчасти мне хочется быть достаточно сильной, чтобы присутствовать там и видеть всё собственными глазами. Даже если от этой мысли мои пальцы покалывает от адреналина, у меня также сводит живот. Меня стошнит только от того, что я окажусь с ним в одной комнате.

Продолжаю расхаживать, поглядывая на цифровую панель в ожидании сдвига.

Когда числа начинают меняться, я начинаю расхаживать ещё быстрее, пока смотрю на панель. Чем выше поднимается лифт, тем страшнее мне становится. Я не боюсь Адриана. С самого начала он был честен со мной. Его моменты жестокости всегда были уравновешены этой честностью. Я поняла, что он ничего не делает без причины, и так я научилась видеть его возможные последующие действия.

Продолжаю ходить, смотреть и ждать, а затем лифт звенит, и открываются двери.

Внутри только Адриан. Но в то же время он не тот спокойный, собранный человек, которого я знала. Что-то в нём выбивает из колеи. Он опирается руками на поручни в лифте позади себя, его белая рубашка до локтей испачкана кровью. Спереди тоже всё забрызгано кровью. Пиджак, в котором он ушёл, исчез, и его обычно идеальные волосы растрёпаны и покрыты кровью, словно он провёл своими влажными пальцами по ним.

Чёрт, я должна быть в ужасе от этого бога тьмы. Он словно персонаж из фильма ужасов, и всё же я застываю на месте не в силах отвести от него взгляд.

Он поднимает подбородок и встречается со мной взглядом. При нашей первой встрече меня манили его глаза – комбинация мягкости и спокойствия. Сейчас в его взгляде ни капли мягкости. Ни человечности, ни уступчивости, ничего от того человека, которого я узнала за те месяцы, что мы были знакомы.

Я с трудом сглатываю, застыв в центре фойе.

Он выходит из кабины и ступает в пентхаус. Двери с призвуком закрываются за ним, оставляя нас наедине.

Часть меня хочет броситься бежать. Другая часть меня умирает, как хочет узнать, что произошло. А в остальном мне хочется упасть на колени и дать ему всё, что он попросит.

Когда Адриан подходит ко мне, он окидывает меня тяжёлым взглядом. От него исходит резкий и металлический запах крови.

— Ты скрываешь что-то от меня, ангел?

Громко сглатываю, и назад дороги нет. Я трясу головой, потому что сейчас не в состоянии вымолвить даже слово.

— Недостаточно хорошо, — рычит он. — Попытайся ещё раз. Ты скрываешь что-то от меня?

— Нет, — пищу я. — Я всё тебе рассказала. Даже то, что не рассказывала Роуз.

Адриан склоняет голову и всматривается в меня. Я ненавижу, когда он видит мои сомнения и страх. Уже давно я смирилась с тем, что теперь это моя жизнь. Столкнуться с этой частью его натуры – часть задачи, и теперь, когда он наконец-то показывает её мне, я не могу дрогнуть.

Иначе он никогда меня не простит.

— Клянусь. У меня нет от тебя секретов, — говорю я, в моём голосе нет сомнений, несмотря на то, что в животе у меня завязывается узел.

Адриан сгибает пальцы на моей шее, не сжимая их, а просто касаясь ими моего горла.

— Я должен тебе поверить?

— Почему ты не должен мне поверить? Сэл сказал, что я что-то скрываю от тебя? Откуда ему знать? Я говорила с ним, только когда мне приходилось.

Адриан медленно подводит меня к ближайшей стене, каждый шаг делает осторожно, чтобы я не споткнулась.

Мне непонятен ни его вопрос, ни то, к чему он ведёт. В его глазах мелькает почти безумное выражение, когда он смотрит на меня.

— Клянусь, — повторяю я, надеясь, что Адриан поверит мне на этот раз. — Клянусь. Я ничего не хочу от тебя скрывать. Мне не нужно ничего от тебя скрывать.

Он слегка сжимает пальцы, но я не вздрагиваю. В этом нет смысла. Интуиция подсказывает, что Адриан не причинит мне боли. И если этот момент... нестабильности – то, что ему нужно, я могу пойти ему навстречу.

Я выпрямляюсь и поднимаю подбородок.

— Скажи, что ты хочешь услышать от меня. Что ты хочешь знать? Я всё тебе расскажу.

Адриан нагибается ко мне, чтобы наши лица оказались на одном уровне.

— Он сказал, что ты знаешь что-то о пропаже и смерти моей матери.

Мой голос дрожит, когда я отвечаю:

— И ты поверил ему?

Адриан хмыкает, ослабляя руку, когда вновь выпрямляется во весь рост.

— Это были его последние слова перед смертью.

Чёртов Сэл. Конечно, он воспользовался бы этим, чтобы к чертям испортить мне жизнь. Он воспользовался бы этим, чтобы настроить против меня единственного дорогого мне человека.

Теперь его кровь струится по моей коже из-за рук Адриана и его близости. Я вся в крови Сэла, и сейчас мне на это плевать. Я хочу наслаждаться ею. Втирать её в кожу и смеяться, потому что его больше нет, а я по-прежнему здесь, несмотря на то, как упорно он добивался обратного.

— Я спрошу тебя лишь единожды. Ты знаешь что-нибудь о моей матери или её смерти?

Я качаю головой, но у меня не слишком получается из-за его рук.

— Нет, конечно, нет. Я знаю о ней только то, что ты мне рассказал. Не знаю, зачем Сэлу говорить подобное, кроме как послать мне прощальное «катись ты».

Адриан врезается в меня, вдавливая спиной в стену, и мои плечи ударяются об неё. Недостаточно, чтобы сделать больно, но достаточно, чтобы мои кости затрещали. Даже по моим стандартам боли это не страшно.

— Если я узнаю, что ты лжёшь мне, что ты что-то знаешь, и всё это время ты мне лгала...

Когда Адриан замолкает, я выгибаю шею и вновь встречаюсь с ним взглядом.

— То, что тогда? Будешь обращаться со мной так же, как они? Ударишь меня? Сделаешь мне больно?

Адриан сжимает челюсти и тянется, чтобы сорвать бретельку моего сарафана. Край сарафана падает вниз, обнажая мою правую грудь.

— В отличие от Сэла и твоего отца я выполняю свои угрозы. С тобой я могу сделать вещи похуже, чем причинить боль.

Несмотря на его слова и руки. Несмотря на то, как Адриан ведёт себя со мной. Несмотря на всё указывающее об обратном... я знаю, что он не сделает мне больно так, как это делали они. Даже не приблизится к этому.

— Что ты хочешь от меня? — шепчу я. — Ты задал вопрос и получил ответ.

Адриан переводит взгляд на мою обнажённую кожу и рывком срывает бретельку с другого моего плеча, оставляя мазки крови от плеча до моего бицепса.

Затем он стаскивает платье ещё ниже, оно соскальзывает с моих бёдер и скатывается к ногам. Мне хочется узнать, что он предпримет дальше.

Когда Адриан одной рукой срывает с меня трусики, ткань врезается в кожу так сильно, что на завтра у меня появится синяк. Но я не издаю ни звука.

Я жду момента, когда мой мозг каким-то образом отстранится от моего тела. Что происходило постоянно, когда Сэл или мой отец поднимали на меня руку, но ничего не происходит. По факту происходит обратное. Словно при каждом соприкосновении с его кожей я лишь яснее ощущаю наши тела.

Я тянусь к Адриану и расстёгиваю его рубашку, напряжённо глядя ему в глаза, ожидая, что он оттолкнёт мои пальцы. Он не делает этого и отпускает мою шею, чтобы я смогла снять с него окровавленную одежду. Затем по какой-то причине я хватаюсь за его ремень. Мои руки теперь живут своей собственной жизнью. Моё сердце стучит в ушах так сильно, что я не слышу ничего другого.

Когда я снимаю с Адриана ремень, в нём словно щёлкает выключатель. Он забирает его у меня из рук, а затем заводит мои руки за спину, наматывает на них ремень и затягивает его, чтобы они не двигались.

Боже, я должна быть в ужасе. Но я так возбудилась, что чувствую влагу на своих бёдрах.

— Ты ни при чём, — шепчет он, склонившись надо мной. — Скажи это.

У меня уходит несколько попыток на это.

— Я ни при чём.

Адриан прижимается ко мне, наклоняясь достаточно низко, чтобы почувствовать мой вход своим членом, а затем он оказывается внутри меня. Нельзя назвать это нежностью. Он вонзается в меня, я едва успеваю встать на носочки, прежде чем он поднимает меня за бёдра и сильно впечатывает в стену.

Адриан опускает лоб на моё плечо, затем на смену ему приходят его зубы. Он сильно кусает меня – это никак не назвать нежным покусыванием – и я стону от удовольствия и боли.

Когда Адриан отпускает моё плечо, то безостановочно твердит:

— Ты моя.

Я сражаюсь с ремнем на моих запястьях, желая прикоснуться к нему в ответ, ухватиться за него, дать себе опору. Но в его толчках нет милосердия. Адриан вбивает меня в стену, неистово работая бёдрами, кровь теперь повсюду на нас обоих. В моих силах лишь закрыть глаза и запрокинуть голову назад, чтобы она не ударилась о его голову, когда он тянется зубами к моей шее, чтобы ещё раз сильно укусить меня.

Я вскрикиваю. И едва могу дышать от насыщенности происходящего. Адриан так сильно сжимает пальцы, так сильно впивается зубами в мою плоть, что я не могу пошевелиться, лишь дышать.

Сейчас я чувствую больше боли, чем удовольствия, но меня это не волнует. Это всё для него. Если ему нужно взять меня так, то я выдержу это.

В голову ударяет осознание. Мне было суждено выдержать его худшие проявления. К этому меня привели годы насилия и травм. Мне это под силу, как никому другому.

У меня в груди нарастает прилив желания обладать им, словно сдавливающий внутренности сгусток. Никому его не отдам.

С каждым толчком Адриан становится всё более яростным, менее осторожным, более грубым. Я опираюсь на стену, чтобы переждать это, даже когда удовольствие сменяет боль. Он меняет угол в последнюю секунду, его член скользит по моему клитору. Я вскрикиваю, распахивая глаза.

Адриан обхватывает рукой мою задницу и поднимает меня, а другой тянется к моей шее.

— Кончай. Кончай, мать твою.

Я разбиваюсь на осколки по его команде. Всё внутри меня сжимается вокруг его члена. Я кончаю сильнее, чем когда-либо, и Адриан кончает вслед за мной через несколько секунд, всё ещё не отрывая от меня глаз, всё ещё плотно прижимаясь ко мне.

Когда Адриан замедляется, он все равно не отпускает меня.

— Ты принадлежишь мне, — говорит он низким звучным голосом, заставляя всё внутри меня затрепетать от удовольствия.

Адриан опускает меня на пол, выходя из моего тела.

— Ты принадлежишь мне, но если ты когда-нибудь предашь меня, я к чертям собачьим убью тебя.

Я киваю, поскольку боюсь услышать свой голос, и мне не найти сейчас слов. Знаю только, что не хочу оказаться по другую сторону от Адриана.