Затерянные в солнце

==== Глава 26. Дары ====

Слова отгремели в морозном воздухе, и Тиена втянула его всей грудью, чувствуя невыразимую тишину. То, что только что произошло, было немыслимым, неописуемым, невыразимым. Мир. Мир с кортами, с которыми анай воевали две тысячи лет. Это просто в голове не укладывалось, и Тиена чувствовала себя едва ли не голой, с содранной с тела кожей и оголенными нервами, каждый из которых все эти долгие месяцы дрожал от напряжения, а теперь вдруг расслабился, распустился, и силы вытекли из нее прочь как вода.

Эта странная девочка, жилистая и диковатая, молчаливая и какая-то совершенно иная, девочка так похожая на свою мани, и при этом совершенно другая, девочка, которую еще недавно судили за измену племени, теперь стала царицей Каэрос и буквально за несколько мгновений перевернула историю. Схватилась своими ручищами за рулевое весло целого народа и повернула его в другую сторону. И Тиена не верила в то, что только что случилось, наблюдая за тем, как Лэйк, медленно взмахивая своими странными птичьими крыльями, спускается с неба, сосредоточенная и собранная.

Что ты чувствуешь сейчас, царица Каэрос? Триумф, радость, спокойствие? Что? Тиена вглядывалась в ее лицо, пытаясь найти на нем хоть одну эмоцию. Но там не было ничего: лишь спокойная решимость. Казалось, что воздух дрожит вокруг Лэйк, когда она двигается. Рев тысяч глоток анай, тысяч жизней, которые она только что спасла, омывал ее будто морские волны, но лишь стекал мимо, казалось, не касаясь Лэйк. Ее обезображенное шрамом лицо было таким умиротворенным, будто она сейчас сидела посреди зеленого луга, расслабив тело и соединяясь с Богиней. И ничто не могло поколебать этого спокойствия, которое было поистине нечеловеческим.

— Нет, ну это, твою мани за ногу, просто, шрамазд ксара, немыслимо! — разразилась бранью Магара, и Тиена взглянула на нее. Лицо царицы Лаэрт горело каким-то внутренним огнем, глаза сверкали, а губы растянула широченная улыбка. — Эта мелкая бхара голыми руками забила царицу, а теперь взяла и от имени всех анай замирилась с этими выродками! Вот ведь самомнение-то, а?

— Это не самомнение, — покачала головой Тиена, глядя на Лэйк и чувствуя, как дрожь пробегает вдоль всего позвоночника. — Ты видела, как она горела. С ней Роксана.

Та картина до сих пор стояла перед глазами, казалось, выжженная навсегда на внутренней стороне век. Тиена думала, что Лэйк не сможет удивить ее больше, чем во время Последней Епитимьи, но это!.. Огонь, что полыхал на ее коже, жар, от которого потрескивал воздух, кровь, бегущая по огромной ране через все лицо. То, как она выпрямлялась, выходя навстречу Ларте и поднимая руки, и то, как Ларта на миг заколебалась, отступая на шаг назад, а на ее лице мелькнул страх. То, как взлетал объятый пламенем кулак Лэйк, врезаясь в лицо сильнейшей среди Каэрос раз за разом, пока кости ее черепа не выдержали и не треснули. Ларта действительно была самой сильной из клана Дочерей Огня, и никто, даже ветераны сотен боев, не рисковали бросить ей вызов. А потом за считанные мгновения Лэйк не оставила от всего этого страха, раболепия и дрожи перед Лартой ничего, как и от нее самой.

Тиена никогда не думала, что однажды увидит что-то подобное. Да, она всем сердцем и душой верила в Небесных Сестер, видела чудеса, что случаются по Их воле, восхищалась Их Жрицами и ведьмами, способными делать поистине невероятные вещи. Но легендарный век великих цариц давно закончился. По правде говоря, последнюю тысячу лет анай только и делали, что дрались между собой и с кортами, а в перерывах между походами копали землю, и ничего интересного в Данарских горах не происходило. Среди Нуэргос были, конечно, две царицы — Харико и Саена Медведица, — которых благословляла сама Реагрес, и во время битв они были окутаны порывами ураганного ветра, сбивающего с ног их врагов, но Тиена всегда считала эти рассказы героическими преданиями старины, небылицами, чтобы убаюкивать детей перед сном да восхищать зеленых разведчиц. Потому увидеть собственными глазами, как Роксана снисходит к Своей дочери и вливается в ее плоть и кровь, было поистине волшебно и необыкновенно. И, должна была признаться себе Тиена, потрясающе.

Она поняла, что задерживает дыхание, глядя на то, как Лэйк шагает навстречу стоящим у шатра командования царицам. Она тяжело печатала шаг, и ее единственный оставшийся глаз горел силой, от которой в стороны расходились волны, и никто не смел приближаться к ней и поздравлять ее. Все лишь орали со стороны, потрясая оружием, позабыв обо всем на свете, орали так, как никогда в жизни, глядя на женщину, к которой снизошла Сама Огненная. И лица разведчиц отражали бессловесный, чистый, оголенный до нервов восторг и обожание. Наверное, так когда-то любили Крол, подумалось Тиене. Или ненавидели за все, что она натворила. Впрочем, Лэйк, как и ей, удалось чудо: изменить историю и сотворить новый народ, ведь теперь анай уже никогда не будут такими же, как прежде.

Магара рядом вновь с присвистом вздохнула сквозь стиснутые зубы и покачала головой.

— Ну, может с ней и Роксана, но со мной Милосердная. А потому принимать решения за Лаэрт я ей не дам.

Тиена вопросительно взглянула на нее. Глаза Магары горели азартом, она даже губу нижнюю слегка прикусила. Царица Лаэрт всегда делала так перед особенно рисковыми сражениями, когда вытворяла самые непредсказуемые вещи, на которые никто, кроме нее, и не решился бы. Неужто она собралась сейчас соревноваться с Лэйк?

— Ты хочешь бросить вызов Самой Роксане? — недоверчиво вздернула бровь Тиена.

Магара только расплылась в широкой хищной улыбке.

— Ну что ты, какой же это вызов? Это просто танец. Огненная ведь любит плясать.

Тиена только тяжело вздохнула. Эту безумную ничто не могло переделать, ничто не могло убедить. Магара жила взахлеб, навзрыд, на самом пределе всех человеческих чувств и поступков, жадно глотая жизнь огромными глотками. И в этом было что-то необыкновенно правильное.

Руфь, стоящая за ней, наоборот, молчала. Казалось, все произошедшее произвело на нее не слишком сильное впечатление. Разве что голову она задумчиво клонила набок, изучая Лэйк хищным взглядом блеклых, выцветших голубых глаз, способных заморозить даже лаву. Судя по всему, она уже сейчас планировала, что будет выбивать из Лэйк за ее выходку. Мир был заключен от имени Каэрос, и Тиена рассчитывала поддержать его, что придавало решению Лэйк больше веса. И естественно, что два клана Дочерей Воды и Земли были уже не в состоянии вести войну с кортами, ни людей, ни ресурсов им бы на это не хватило, особенно сейчас. Но, насколько Тиена знала Магару с Руфь: просто так они Лэйк поддерживать явно не станут, и дальше начнется торг. Учитывая обстоятельства и то, как Лэйк показала себя в последние дни, вряд ли она позволит им выторговать слишком уж много. Впрочем, Тиена знала лишь разведчицу Лэйк, а вот какой будет царица Лэйк, никто пока в точности сказать не мог. Разве что Сама Огненная, только Она не слишком-то отвечала на вопросы тех, кто к Ней обращался.

Ну что же ты говоришь, богохульница? Ты же сама просила Ее, так просила, как и все здесь, только о том, чтобы убрать Ларту. И получила гораздо больше, чем осмеливалась мечтать. Тиена коснулась костяшками пальцев лба и пообещала себе принести епитимью за свое неверие. Раз уж эта девчонка смогла выдержать сто ударов плетью, то Тиена уж как-нибудь переживет строгий пост и еженощные молитвы. Это было лишь маленькой толикой благодарности за все, что сделала для них Богиня руками Лэйк.

Разведчицы отступили на почтительное расстояние, когда Лэйк подошла к царицам и остановилась перед ними. Даже главы воинских сообществ и каст сделали шаг назад, нагибая головы. Все явно были впечатлены тем, что только что произошло. Тиена бросила взгляд за спину Лэйк. Там, в снегу, всеми забытое, лежало тело Ларты, и разведчицы обходили его стороной, словно зачумленное.

Шрам, что рассекал лицо Лэйк пополам, каким-то чудом придал ей еще больше шарма. Он начинался над бровью и шел вниз через глаз и до самого правого уголка рта. Глаз закрылся, веко приросло к коже, и через него тянулась тонкая белая полоса. Тиена вдруг сощурилась, пытаясь кое-что понять. Почему шрам вообще остался? Лэйк исцеляла сильнейшая Боевая Целительница Каэрос, нимфа Найрин, а после нее даже полуотрубленные руки прирастали на место без единого следа. Что же тогда отличало шрам Лэйк ото всех других?

Царица вскинула голову, отбросив с оставшегося глаза отросшую за долгие месяцы странствий челку, и негромко проговорила:

— Приветствую цариц дель Нуэргос, дель Лаэрт и дель Раэрн. Мое имя Лэйк дочь Илейн, дочери Фаил, из становища Сол.

— Да уж это-то мы слышали! — хмыкнула Магара, складывая руки на груди. Натянувшийся рукав формы явственно обрисовал недостающий кусок мяса на ее плече. — Орала-то ты достаточно громко для того, чтобы это услышали и на самом дне бездны мхаир. Думаю, они уже начали праздновать твою победу, пьют и славят царицу.

— Надеюсь, что нет, — взглянула на нее Лэйк, и в глазах ее промелькнул слабый намек на улыбку. Сложив руки за спиной, она выпрямилась, как перед докладом старшему офицерству. — Мир, который я заключила от имени Каэрос, был необходим для всего народа анай. Думаю, вы понимаете это, а также то, что мир должен быть заключен и другими кланами.

— Не торопи коней, Лэйк дель Каэрос, — бесцветным голосом проговорила Руфь. — Ты и пяти минут еще царицей не являешься, а уже говоришь о столь революционных решениях. Все это необходимо обсудить, тщательно и взвешено.

— У нас не слишком-то много времени осталось, царица, — Лэйк бестрепетно взглянула на нее. — Думаю, дермаки будут здесь через неделю. К этому времени мы уже должны быть готовы.

— Я понимаю это, — кивнула Руфь. — Но пойми и ты. Две тысячи лет крови нельзя просто взять и отменить одним махом. Никто не забудет о ней за день, за год, да и за целый век, боюсь, тоже.

— Я не прошу вас о ней забывать, — покачала головой Лэйк. — Прошлое должно чтить, потому что оно несет урок. Но ради того, чтобы было кому это прошлое помнить, мы должны спешить.

— Пойдем в шатер, Лэйк, — Тиена примиряюще кивнула себе за спину. — Там будет не так шумно, и мы сможем спокойно все обсудить. У нас еще множество нерешенных вопросов, которые необходимо обговорить как можно скорее.

— Да, Тиена, — Лэйк уверенно кивнула, но что-то в ее голосе все-таки слегка сорвалось, когда она назвала другую царицу по имени. — Это было бы лучше всего.

Тиена улыбнулась, вдруг вспомнив саму себя и свое первое представление другим царицам. Охранницы потом говорили ей, что держалась она замечательно, только вот у самой Тиены колени дрожали так, что ими впору было масло взбивать.

Она слегка посторонилась, пропуская Лэйк вперед: все-таки это был ее шатер, пусть сейчас в нем и размещалось командование армии. Но тут громкий скрипучий голос пробился сквозь неумолчный рев разведчиц, и все они обернулись.

— А ты ничего не забыла, царица Каэрос?

Со стороны палаток по снегу, едва переставляя ноги, ковыляла Старейшая Способная Слышать. Ее под руку поддерживала Мани-Наставница Мари; щеки у нее раскраснелись, а волосы растрепались, и глаза горели, словно звездочки. Наверное, тоже радовалась за Лэйк вместе со всеми остальными. Да оно и понятно, она же воспитывала ее. Следом за ними шла, закутанная в шерсть и собственные крылья, Первая Жрица Хельда, и лицо у нее было залито лихорадочным румянцем, а полные губы шевелились, вычитывая катехизис.

Лэйк повернулась к подошедшим и низко склонилась перед Старейшей Способной Слышать.

— Прошу простить меня, мани. Я не знакома с ритуалами, которыми сопровождается смена царицы. Потому, если я чем-то обидела тебя, то готова нести за это ответ.

— Не меня ты обидела, — проворчала Ахар. Из-под белого капюшона виднелась лишь узкая полоска сморщенного рта. — И не мне тебя судить, если я правильно поняла все, что рассказали мне эти дуры, — Старейшая кивнула на вопящих за ее спиной разведчиц. — Но, тем не менее, перед тем, как ты начнешь решать за весь клан, я должна благословить тебя. Иначе решения твои силы иметь не будут, а эти кровососы, — они кивнула на цариц, — обязательно этим воспользуются.

— Я уже говорила тебе, Старейшая, что для своего возраста ты выглядишь крайне аппетитно? — оскалилась во все зубы Магара, складывая руки на груди.

— Молчи уже, окаянная, — беззлобно проворчала в ответ Ахар. — У тебя своих девок хватает, чтобы еще и на Божье зариться.

Тиена ухмыльнулась, поглядывая на довольную Магару, а Лэйк лишь низко склонила голову перед Способной Слышать. Вообще-то, благословление представителей всех каст было необязательной процедурой при смене власти, но Каэрос очень ревностно придерживались буквы закона, как и Раэрн. Косой взгляд на Руфь подтвердил это: губы той сжались в нитку, а это означало, что царица Дочерей Земли, по-видимому, намеревалась воспользоваться отсутствием благословения у Лэйк для того, чтобы затянуть переговоры.

Ахар кое-как выпрямилась, хотя ее опирающиеся на клюку руки дрожали, а потом сиплым голосом провозгласила:

— Огненная, Гневная, Грозная, Жизнь Дарящая и Жизнь Отнимающая, смотрит вниз из обители мысли и силы на тебя, дочь Огня! Дерзнувшая добиться Ее божественной милости, ты обратила Ее взгляд на Себя, и теперь Она течет в твоих венах, стучит в твоем сердце, а Ее мысли звенят в твоей голове. Отныне и навеки ты, Лэйк дель Каэрос, дочь Илейн, дочери Фаил, несешь Ее волю и говоришь Ее голосом. Помни об этом и слушай Ее внимательно, потому что Гневная не прощает и карает страшно. Преклони колени, Дочь Огня! — Лэйк молча опустилась перед Способной Слышать на колени прямо в снег, и по рядам разведчиц прокатился довольный рев. Ахар возложила ей руку на голову и проговорила: — Я, Старейшая Способная Слышать Волю Богинь Каэрос, называю эту женщину царицей!

Поверх иссушенной покрытой старческими пятнами руки Ахар легла натруженная, разбитая работой, но все еще крепкая и сильная ладонь Мари.

— Я, Мани-Наставница Дочерей становища Сол Каэрос, называю эту женщину царицей! — проговорила она, часто моргая. Глаза ее были мокрыми и счастливыми, одна маленькая слезинка все-таки засияла кристалликом льда в первых рассветных лучах, вычерчивая дорожку на ее щеке.

По рядам глав сообществ прошло шевеление, и вперед протолкалась первая нагината Эйве. По традиции царицу должна была посвятить первая сообщества, из которого вышла сама царица, и Эйве, судя по ее сбитому с толку виду, еще не совсем понимала, что только что произошло. Она была не слишком высока и совершенно нехарактерного для Лунных Танцоров телосложения: гибкая, стройная, фигуристая. Сейчас ее темные глаза смотрели на Лэйк со смесью уважения и недоверия, и, когда ее крепкая мозолистая рука, исчерченная полосками шрамов, легла поверх руки Мани-Наставницы, Эйве выглядела настороженно.

— Я, первая нагината Лунных Танцоров Каэрос, называю эту женщину царицей, — довольно скомкано проворчала она, а потом покачала головой так, словно сама удивлялась тому, что произнесла это.

Последней была тонкая, нежная, покрытая бронзовым загаром, на котором плясали рыжие языки пламени, кисть Первой Жрицы Хельды. Ее обращенный на Лэйк взгляд горел обожанием и фанатичным блеском.

— Я, Первая Жрица становища Сол и всех земель Каэрос, называю эту женщину царицей! — проговорила она, и сплетение рук на голове Лэйк загорелось. Языки пламени взметнулись вверх и сразу же опали, и все четверо женщин отняли руки от ее головы, а потом Ахар проскрипела:

— Поднимись, несущая волю Роксаны царица Лэйк дель Каэрос! И пусть правление твое будет долгим и полным чистого огня твоей Богини!

Последние ее слова потонули в громогласном рокоте анай, и он был таким сильным, что Тиена почти что перестала слышать собственные мысли. Лэйк встала из снега и низко поклонилась всем четырем женщинам, а потом вскинула руку, приветствуя свой клан. Он ответил еще более громкими криками, в которых явно слышалось имя «Лэйк».

— Пфф! Вечное позерство! — закатила глаза Магара, но вид у нее был довольный.

Что же касается самой Лэйк, то ее лицо так и не изменило своего выражения. Словно все это не имело для нее ровным счетом никакого значения. Тиена прищурилась, задумчиво разглядывая ее. Ты же шла к этому всю жизнь, Лэйк. Почему же сейчас не испытываешь радости?

— Ну вот, а теперь можешь идти совещаться, — Ахар удовлетворенно кивнула Лэйк на шатер. — Теперь уже никто не сочтет твое слово бесправным. А церемонию и празднество мы отложим на завтра.

— Думаю, на более поздний срок, Мани, — покачала головой Лэйк. — Вот разобьем дермаков, тогда и отпразднуем. А пока еще не время.

— Как скажешь, царица, — отозвалась та, но в голосе ее звучало удовольствие.

— Ваше одеяние, царица! — Мари поднесла Лэйк шкуру сумеречного кота, сброшенную Лартой в снег. На ней до сих пор еще виднелись пятна крови Лэйк, которая пролилась во время Последней Епитимьи. То ли Ларта носила эти пятна как трофей, то ли просто забыла приказать отчистить.

Лэйк с поклоном приняла шкуру, покрутила ее в руках и усмехнулась, а потом передала стоящей рядом разведчице. Естественно, одеть ее из-за своих крыльев она не могла, а потому лишь поблагодарила Мари еще одним кивком. Настоящая царица, вдруг поняла Тиена. И все же до сих пор это не укладывалось в голове. Всего три месяца назад в Сером Зубе Лэйк выглядела совершенно иначе: собранной и серьезной, сильной, подающей надежды, но все еще не более, чем молодой разведчицей. Как же все изменилось за это время!

С другой стороны подошла Ута, костлявая, с вечным скептическим прищуром, сплевывая сквозь зубы. В руках, будто ребенка, она бережно держала долор Лэйк и наконечник странного копья, которым она сражалась с Лартой.

— Ваше оружие, царица! — Ута вдруг широко ухмыльнулась, и в голосе ее звучала гордость. Лэйк взглянула на нее и улыбнулась в ответ, а потом низко нагнула голову:

— Благодарю, первая Наставница Ута.

Та кивнула, вновь хмыкнув и сплюнув сквозь зубы, и заложила пальцы за широкий ремень штанов. Тиена вдруг поняла, что впервые в жизни видит, как Ута улыбается, а еще — что ей невероятно это идет. Улыбка сразу же скостила Уте десятков пять-шесть лет, и та теперь выглядела как нашкодившая девчонка, а совсем не как желчная, требовательная и въедливая Наставница Младших Сестер и Дочерей, какой ее знала большая часть собравшегося здесь молодняка.

— Пойдемте, — Лэйк совершенно по-хозяйски направилась к шатру командования, и Тиена двинулась за ней следом, дивясь на молодую царицу.

В прогретом за ночь шатре было тепло. Две большие чаши Роксаны на складных ножках стояли потухшими: та, что их разожгла, была мертва, и пламя угасло вместе с ней. Лэйк мимоходом взглянула на них, шепнула что-то себе под нос и провела над ними рукой, помещение сразу же осветилось, и от огня пошел теплый воздух. Тиена привычно прошагала к раскладному столу, на котором были беспорядочно навалены бумаги, карты и письменные принадлежности. Ларта не отличалась особенной аккуратностью, а до бумажной работы снисходила крайне редко, потому и порядка здесь не было. Лэйк мимоходом глянула на всю эту кучу, поморщилась и отодвинула себе раскладной стул на другой стороне стола. Делала она все это настолько привычно, будто тысячи раз сидела на месте царицы Каэрос в ее походном шатре.

Тиена опустилась на стул аккуратно, и он предательски скрипнул под ее весом. К тому же, стул имел противную склонность складываться прямо под ней от любого неосторожного движения, и сидеть на нем приходилось ровно. Тиена подозревала, что Ларта намеренно выделила для других цариц такие стулья: чтобы не забывали, что они здесь не дома, а в гостях. Магара плюхнулась на свой стул грузно, плюя на то, что он мог в любой миг сложиться, и вытянула под стол длинные ноги. Руфь спокойно уселась и выпрямила спину. Она всегда была ровная, словно палку проглотила, и, казалось, никогда не расслаблялась.

Сквозь тонкие стены до сих пор доносился рев разведчиц, но сейчас он уже был тише: Воины начали расходиться, раз приказа выступать не поступало. Это означало, что сегодняшний день они переживут, только вот перспектива встречи с восьмисоттысячной армией дермаков никаких особо радужных надежд не внушала, а потому Тиена вновь нахмурилась. Достаточно ли им будет сил, чтобы даже вместе с кортами остановить эту армаду? Хватит ли того, что у них уже было?

Лэйк сложила руки в замок на столешнице и подалась вперед.

— Теперь, когда со всеми формальностями покончено, мы должны обсудить наши дальнейшие действия, царицы, — в голосе ее звучала спокойная решимость, а взгляд единственного глаза перебегал с одного лица на другое. — Думаю, в течение часа сюда прибудет посольство от Тьярда, а, возможно, и он сам. Нам нужно подготовиться к встрече.

— Встречаться здесь — не лучшее решение, — покачала головой Руфь, глядя на Лэйк холодными глазами. — Каким бы союзником он Каэрос ни был, а делать ему в нашем лагере нечего. Поставьте шатер на нейтральной территории и говорите там. Иначе я немедленно покину расположение лагеря и заберу с собой своих дочерей.

Лэйк без выражения взглянула на нее, потом перевела взгляд на Магару и Тиену.

— Не имею ничего против. Царицы?

— Согласна, — кивнула Тиена.

— Переговоры с кортами, бхара тебя раздери! — Магара покачала головой и взглянула на Лэйк. В глазах ее плясали бесы. — Вот скажи мне, царица, как ты себе это представляешь?

— Четко, — разжала губы Лэйк.

— А вот я — нет, — Магара подалась вперед, и стул под ней натужно скрипнул. — Эти бхары убили когда-то мою ману, и я не собираюсь пить с ними чаек и рассуждать о том, куда мы вместе поведем войска.

— В таком случае, Магара, ты можешь с ними не разговаривать. Но учти, что и решение о боевых действиях будет приниматься без твоего участия, — спокойно проговорила Лэйк.

Тиена ощутила удовольствие: зубы у девчонки были острые, а воля крутая. И цариц не побоялась. Судя по всему, это понравилось и Магаре. Она широко ухмыльнулась и продолжила, разводя руками:

— Тогда мы упираемся в стену, и я совершенно не знаю, что с этим делать дальше. Я не дам своих девочек какому-то грязному пернатому дикарю, разукрашенному как енот перед линькой.

— И что ты предлагаешь? — вздернула одну бровь Лэйк.

— То же, что предлагала и Ларте, чтобы ей споткнуться о ступеньки к Трону Огненной и разбить свою дурную голову. Пришло время выбрать Великую Царицу. Как только она займет трон, я последую ее воле, — Магара притворно склонила голову, но глаза ее поблескивали.

Тут Тиена все было ясно как день: Магара во что бы то ни стало хотела стать Великой Царицей и сейчас начнет отчаянно торговаться. Царицей Лаэрт была всего-то пару недель, а уже метила так высоко. Впрочем, амбициозность и наглость этой дель Лаэрт не знала пределов, а потому Тиену ее поведение совершенно не удивило. Впрочем, как и Лэйк. Та пристально оглядела Магару и проговорила:

— Я согласна с твоими условиями. Кто еще за? — Тиена с Руфь кивнули, и Лэйк подытожила: — В таком случае, мы проведем выборы Великой Царицы завтра утром.

— Почему не сейчас? — холодно осведомилась Руфь.

— Потому что сейчас мне необходимо переговорить с Тьярдом хотя бы о том, как удержать наших людей от того, чтобы те не вцепились друг другу в глотки. Несмотря на мир, я больше чем уверена, что найдется множество сестер, которые захотят оспорить мое решение, — спокойно пояснила Лэйк. — В связи с этим, я предлагаю перенести голосование на завтрашнее утро. И как только Великая Царица будет выбрана, обсуждать мир.

— Согласна! — Магара хлопнула ладонью по столу, отчего на нем подпрыгнули чернила, а потом поднялась со стула. — Если не возражаешь, царица, я зайду вечерком разделить с тобой чарку ашвила. Сдается мне, что у Ларты где-то припрятан запас, но с нами жадная бхара делиться не захотела.

— Для начала мне нужно будет его найти. Но почту за честь, царица, — склонила голову Лэйк, внимательно разглядывая лицо Магары из-под ресниц.

Значит, торговаться придет, поняла Тиена. Ей было крайне любопытно, что именно попросит Магара у Лэйк за союз. Скорее всего, голос на выборах Великой Царицы, но это могло быть и что-то иное, кто же знал, что в голове у бесноватой Дочери Воды?

Руфь и Магара поднялись, обменявшись с Лэйк рукопожатиями. Обе скупо поздравили Лэйк и направились к выходу. Тиена же ждала, пока еще не уходя из ее шатра. Магара наградила ее насмешливым взглядом, а потом входные клапаны за царицами закрылись, и Тиена с Лэйк остались наедине.

Судя по всему, Лэйк нисколько не удивилась тому, что Тиена не ушла с другими царицами. Она смотрела на нее серьезно и собрано, и по ее спокойному лицу ничего нельзя было прочитать.

— Я хотела кое-что обговорить с тобой, Лэйк, — проговорила Тиена, чувствуя дискомфорт из-за того, что ей пришлось заговорить первой. Что-что, а просить она в этой жизни так и не научилась, все больше полагаясь на собственные силы, достигая целей сама, а не потому, что кто-то ей предоставил возможность. Но Лэйк молчала, предоставив ей право говорить первой, и выхода у нее просто не было.

— Давай обговорим, — кивнула та, выжидающе глядя на Тиену.

— Это насчет… Эрис дель Каэрос, — Тиена чуть было не сказала «твоей сестры», но вовремя сдержалась. Теперь Лэйк была царицей, и Эрис становилась одной из ее разведчиц, а не просто близкой родственницей.

— Я слушаю.

— Мы с Лартой заключили устный договор об Обмене, — начала Тиена, заставляя себя наступить ногой на собственную гордость и заворочавшееся внутри раздражение. — Ей нужны были мои люди, чтобы выступить против кортов, а мне — хоть как-то снизить потери среди Каэрос, как только эта ненормальная выведет разведчиц в открытое поле. Отговорить ее от этого у нас с Неф так и не получилось, и я посчитала, что будет лучше, если Каэрос выйдут на битву не одни. Хотя бы жертв меньше будет.

— Благодарю тебя, царица! — Лэйк слегка нагнула голову в знак уважения. — Наши кланы всегда сотрудничали, а мои родители стремились к заключению более тесных связей с Нуэргос. И я ценю, что ты не бросила мой народ в беде.

— Не за что, Лэйк, — раздражение заворочалось еще сильнее. Теперь Тиена чувствовала себя так, будто оправдывалась. Да так и есть, с тяжелым сердцем вынуждена была признать она. — В общем, я дала Ларте разведчиц, а она согласилась начать Обмен и отдать мне Эрис. — Тиена взглянула в оставшийся глаз молодой царицы. — Что скажешь ты? Договор будет подписан?

Лэйк некоторое время молчала, потом чуть прищурилась, слегка поворачивая голову, чтобы лучше видеть Тиену. Судя по всему, ей было крайне непривычно смотреть на мир одним глазом.

— Я-то ничего против Обмена не имею, ведь и моя мани когда-то хотела этого. Насколько я помню, Держащая Щит Тэйр от имени царицы заключила Обмен с Нуэргос, но он был аннулирован, как только на трон взошла Ларта. — Тиена кивнула. Она до сих пор жалела о том, что так и не смогла выполнить последнюю волю погибшей любимой женщины. Вот только в том не было ее вины. — Однако, речь идет о моей сестре, а я знаю, что у вас были разногласия. Потому, не как царица, а как сестра Эрис, я должна знать: ты любишь ее, Тиена? — Лэйк смотрела тяжело и пристально. — Или ты хочешь забрать себе полукровку с даром крови эльфов?

Тиена непроизвольно до хруста в костяшках сжала рукоять долора, приказывая себе успокоиться. Она терпела Ларту столько времени, и Лэйк потерпит, хотя та и вряд ли будет мягче и сговорчивей, чем строптивая погибшая царица. К тому же, Лэйк беспокоилась за сестру, а не торговалась, и гнев медленно отступил прочь, сменяясь усталостью.

— Я люблю Эрис и хочу жениться на ней. И мне плевать, какая кровь течет в ее жилах, — проговорила она, отпуская долор.

Ноздри Лэйк дрогнули, она шумно втянула воздух, будто принюхиваясь. И правда, как зверь. Потом молодая царица удовлетворенно кивнула.

— Я не хотела оскорбить тебя, Тиена. Ты не врешь, а потому я согласна на Обмен. И прикажу сегодня же составить договор об этом, который мы подпишем завтра с утра. — Она протянула руку, и Тиена пожала ее, чувствуя невероятную слабость. Сколько лет они шли к этому, и теперь перышко — ее. — Вот только Эрис будет нужна мне для одного дела.

— Какого? — сразу же вновь напряглась Тиена.

— Мы не справимся одни, даже с вельдами и кортами, все равно не справимся, — тяжело покачала головой Лэйк. — Нам нужны эльфы, и я хочу, чтобы она поехала в Низины заключать союз.

— В Низины? — брови Тиены удивленно взлетели. — С чего эльфам помогать нам? Бабка Эрис сбежала оттуда, лишь бы не жить с ними, так почему же ты думаешь, что они послушают ее внучку?

— Потому что угроза велика, — проговорила Лэйк. — Потому что речь идет и об их судьбе тоже. Если мы не остановим дермаков тут, весь Роур падет, и они вместе с ним. Так что решай, Тиена. Ты со мной?

Все происходило слишком быстро для царицы Нуэргос, привыкшей тщательно обдумывать и взвешивать каждый свой шаг. С эльфами анай не воевали, но и контактов никаких не поддерживали уже больше двух тысячелетий. А теперь эта девочка вознамерилась заключить союз и с ними. К ним среди анай, конечно, отношение было лучше, чем к кортами, но не слишком уж сильно отличалось. Анай презирали всех Низинников за межполовые браки и просто за то, что те не были анай. И такой союз шел вразрез со всеми обычаями и традициями. Вот только Ты, Огненная, хохочешь там, наверху, до колик в животе, плюя на все наши обычаи и традиции. И по Твоей воле эта девочка предлагает мне союз. Тиена сжала зубы и взглянула на Лэйк.

— Я с тобой, Лэйк. Вот только, боюсь, это не понравится остальным царицам.

— Как только будет избрана Великая Царица, вопрос будет решен положительно, — негромко заметила Лэйк, спокойно глядя на Тиену.

— Вот как? — хмыкнула та. — И кого же ты метишь в Великую Царицу? Себя?

— Нет, — покачала головой та. — Тебя.

Тиена недоверчиво взглянула на нее. Ей казалось, что девчонка достаточно амбициозна и захочет взять управление в собственные руки. А учитывая все Божьи знаки, что снизошли на нее за это время, реальный шанс победить у нее был. Так почему же?..

Словно читая ее мысли, Лэйк ответила:

— Ты царица уже долгие десятилетия. Тебя уважают и знают, твоя репутация надежная и хорошая. Даже в моем клане разведчицы говорят о тебе с восхищением, не говоря уже о Нуэргос. Когда ты станешь Великой Царицей, никто не осмелится и слова сказать, и за тобой пойдут.

— Великая Царица несет лишь сакральную функцию, — покачала головой Тиена. — Она ничего не решает. А я хочу сражаться до конца вместе со своими людьми.

— Ну так сражайся, — пожала плечами Лэйк. — Воля Великой Царицы — закон. Возьми на себя управление всеми войсками, и никто не посмеет оспорить это.

— Но это же идет в разрез со всеми нашими обычаями! — задохнулась Тиена. — Сейчас многое меняется, но не все! Есть вещи, которые не должны меняться, вещи, которые и делают нас анай! Роще Великой Мани две с половиной тысячи лет, и ее обитатели никогда не злоупотребляли своей властью!

— Роща Великой Мани сожжена, а на ее пепелище бродят дермаки, — жестко проговорила Лэйк, глядя Тиене в глаза. — А традиции наши зиждутся на лжи, которую все эти годы скрывали ведьмы и Жрицы. Небесных Сестер не существует. Так как же тогда они делают нас анай?

— Я никогда не поверю в это, сколько бы ведьм не подтвердили твои слова, — глухо произнесла Тиена.

— Вот поэтому я и предлагаю тебе стать Великой Царицей, — удовлетворенно кивнула Лэйк.

Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза, и что-то было, что-то такое было в этой девочке, что Тиена не посмела сказать нет. Пламя плясало на дне ее черного зрачка, отражаясь в нем и согревая изнутри, и царица Нуэргос не была уверена, правда ли это отражается пламя в чаше Роксаны на другой стороне шатра, или это что-то совершенно иное, что-то гораздо большее. Мое время уходит, Реагрес. Приходит время перемен, и не мне останавливать их, Быстрокрылая. Все в Вашей воле, Небесные Сестры.

— Хорошо, — кивнула Тиена, и Лэйк на миг прикрыла глаз, словно не была уверена в ее ответе. — Но ты уверена, что двух голосов хватит?

— Уверена, — кивнула Лэйк. — Я заставлю Магару и Руфь думать, будто голосую за них. Они не ожидают от меня подвоха, потому что для них я всего лишь зеленая разведчица и не более того. А потом уже они не смогут отвертеться.

Тиена смотрела на нее во все глаза, и сквозь лицо Лэйк, казалось, просвечивает другое: сильное и твердое, с волевым подбородком и вечной ухмылкой на дне темно-синих глаз.

— Ты совсем не похожа на свою мани, Лэйк, — тихо проговорила Тиена. — Теперь я вижу это ясно. Илейн была уверена в себе и сильна, но она всегда сражалась в открытую, до самого конца. Это ее и погубило.

— Я не имею права повторять ее ошибки, Тиена, — тяжело вздохнула Лэйк. — Сейчас не то время.

— Ты права, — согласилась Тиена, а потом поднялась со своего стула. — Не буду отвлекать тебя от твоих дел, царица.

— Как и я тебя, Тиена, — на миг глаз Лэйк озорно блеснул, и она протянула ей широкую ладонь. — Поздравляю тебя с красавицей невестой и от всей души желаю вам счастья и множество ребятишек!

— Спасибо, Лэйк! — Тиена крепко стиснула ее руку, чувствуя искреннюю благодарность. — Спасибо.

Несмотря на тяжесть навалившейся новой информации, Тиена вышла из шатра Лэйк с легким сердцем. В этой странной девочке была твердокаменная уверенность, даже не уверенность, нет. Создавалось ощущение, что она совершенно точно знает что-то, недоступное всем остальным, и это знание ведет ее вперед. И Тиена поймала себя на том, что готова следовать за ней хоть в саму бездну мхира. А ведь она могла бы стать самой сильной из всех Великих Цариц. Но ей это просто не нужно. А я? Подхожу ли я?

Этот вопрос оставил внутри ощущение мягкой грусти и полынной горечи. Когда-то давным-давно, казалось, целую тысячу лет назад, Тиена задумывалась о том, что однажды сможет претендовать на этот титул. Но со временем она помудрела и поняла, что звание Великой Царицы взваливает на плечи его обладательницы бремя, которое слишком тяжело нести обычному человеку. У Великой Царицы даже имени-то и не было: его забирали, когда она принимала титул. У нее не было клана, к которому она бы принадлежала, у нее не было собственности, которой она бы владела, у нее не было даже детей, которых она когда-то произвела на свет. Великая Царица становилась символом, одной единственной представительницей всего народа, живой волей Богинь на земле. Ее не разрешалось видеть обычным разведчицам, только во время самых сакральных религиозных церемоний она выходила к людям. Ее свобода была ограничена тысячами-тысяч ниточек-обрядов, связывающих ее по рукам и ногам, не дающих даже вздохнуть спокойно. Это ли было мечтой разведчицы, которая большую половину своей жизни проводила в походах, умея лишь махать мечом?

Впрочем, сейчас все менялось, могло измениться и это. Тиена подняла голову к небу, глядя на поднявшееся над землей солнце, лучи которого нестерпимо били вниз, отражаясь от снега и едва не выкалывая глаза. Все менялось, каждую секунду все менялось, что-то новое формировалось там, в этой бесконечной голубой шири, где обитали лишь Богини, пути которых ведомы только Им. И как раньше Тиена этого не замечала?

Она вдруг совершенно по-детски улыбнулась этому солнцу, пусть оно совсем и не грело, этому снегу, пусть от него кожу на лице нестерпимо кололо, этой зиме, пусть она и несла с собой тьму с севера, неопределенность и страх. Что-то важное рождалось на Прялке Небесной Пряхи, вот прямо сейчас, и одноглазая дикая девочка, одна единственная вышедшая против всей мощи своего народа для того, чтобы спасти его, должна была обязательно справиться с тем, что ее ждало впереди. А раз она не боялась, раз она только уверенно шла вперед, то не должно, и даже стыдно было бояться самой Тиене.

— Царица! — звонкий голос раздался из-за спины, и Тиена обернулась, чтобы сразу же подхватить на руки Эрис.

Лицо той сияло, а глаза лучились едва ли не ярче самого солнца на небе. Раскраснелась нежная персиковая кожа на щеках, а пар дыхания срывался с алых губ белыми облачками. Эрис была как весна, пока еще совсем молоденькая, но та, что совершенно точно придет, что бы и кто бы не пытались ее остановить. И Тиена потеряла дар речи, глядя в ее карие глаза.

— Как она? — Эрис широко улыбалась, так легко, как никогда. — О чем вы договорились на Совете? Мир?

— Мир, крылышко, — кивнула Тиена, невольно улыбаясь в ответ. — Пока еще не все согласны, но я больше чем уверена, что твоя царица их убедит.

— Богиня, как же хорошо! — Эрис закрыла глаза, блаженно выдыхая. — Как же хорошо!..

— Пойдем-ка на пару слов, — кивнула ей головой Тиена, выпуская их объятий, но продолжая придерживать за талию. — Мне нужно кое-что обсудить с тобой.

— Что? — Эрис любопытно взглянула на нее. Точно молодой олененок, впервые увидевший шмеля. Тиена улыбнулась и подтолкнула ее вперед.

— Пойдем. Скоро все узнаешь.

Идти было недалеко. Свой шатер Тиена ставила метрах в пятидесяти от шатра командования, чтобы хотя бы постоянное рычание Ларты не слышать, хоть и приходилось видеть ее едва ли не целыми днями. Возле него гомонили Нуэргос, и одна из них, убеленная сединой, но опытная и крепкая Орлиная Дочь Ачико еще издали окликнула Тиену.

— Ну что, царица? Расскажешь, до чего договорились-то?

— Не твоего ума дело, Ачико, — хмыкнула в ответ Тиена. — Как только подпишем указ, тогда и будем обсуждать.

— А когда подпишете, царица? — заухмылялась щербатым ртом разведчица, а Тиена только отмахнулась.

— Иди уже с миром. Я обо всем объявлю.

— Ну хоть девку-то она тебе отдала, Тиена? — донеслось уже в спину царице, придерживающей входной клапан шатра для нырнувшей внутрь подальше от чужих глаз засмущавшейся Эрис.

Обернувшись, Тиена только притворно зыркнула на Ачико, и та со смехом выставила перед собой ладони. Развернувшись, Тиена вошла в свой шатер следом за нареченной.

Помещение было гораздо меньше того, в котором жила Ларта. Здесь стояла узкая раскладная кровать, на которой лежала довольно потертая шкура сумеречного кота: вместо того, чтобы щеголять в ней, демонстрируя свою власть, Тиена предпочитала использовать ее как одеяло. Рядом с ней расположился небольшой стол, на котором лежали кое-какие ее личные вещи и бумаги, да большой сундук для хранения карт в углу помещения дополнял обстановку. Воздух нагревала прямоугольная жаровня, в которой алели угли.

Эрис обернулась к ней, глядя неуверенно и с ожиданием. Улыбка ее погасла, и осталась только бесконечная нежность, а еще — страх. Тиена только стукнула кулаком по подпорке шатра возле входа — охранницы знали, что этот жест означает просьбу не беспокоить ее какое-то время, — а потом пошла навстречу Эрис, вытаскивая из ножен на поясе долор. Опускаясь на одно колено на жесткий пол палатки, Тиена вдруг ощутила невероятную правильность того, что сейчас происходило. И возблагодарила Реагрес за то, что Та не позволила Тиене когда-то сделать то же самое для Тэйр. Все-то Ты знала, Быстрокрылая, все-то Ты видела! Я славлю Твое имя, вижу Твою волю и следую ей.

Эрис заморгала, как-то слишком часто и совершенно неуверенно, когда Тиена достала из ножен свой долор и протянула его ей на сложенных ладонях.

— Я, царица Тиена дель Нуэргос, дочь Амико, дочери Ири, Клинок Рассвета, прошу тебя, Эрис, дочь Тэйр, дочери Айиль, Двурукая Кошка, стать моей женой и Держащей Щит клана Дочерей Воздуха, а еще разделить со мной все отпущенные нам Небесной Пряхой дни и ночи пополам, — тихо проговорила Тиена, чувствуя, как от страха у нее дрожат губы и срывается голос. — Я люблю тебя больше жизни, крылышко. И не хочу быть ни с кем, кроме тебя.

Несколько секунд Эрис смотрела на нее так, будто не до конца поняла смысл произнесенных только что слов. А потом медленно прижала пальцы к губам, и по ее щекам из широко раскрытых карих глаз хлынули слезы. Не в силах говорить, она только неистово закивала, а потом упала на колени перед Тиеной и бросилась ей на шею, содрогаясь от рыданий и едва не зарезавшись об ее долор. Тиена вовремя убрала его, чтобы не повредить своей суженной, и засмеялась, когда теплые губы Эрис принялись беспорядочно тыкаться ей в лицо и куда-то в шею.

— Я люблю тебя! Люблю тебя! Люблю!.. — исступленно шептала Эрис, и ее руки с силой стиснули плечи Тиены, и та, быстро убрав долор в ножны, крепко обняла свою будущую жену.

— Все, крылышко, дождались! — тихо прошептала она, наслаждаясь мягкостью и теплым запахом волос Эрис, зарывшись в них лицом и прижимая Дочь Огня к себе. — Дождались, моя маленькая! Царица разрешила Обмен!

Потом были горячие губы Эрис и ее надрывные всхлипы. И вкус ее слез на губах Тиены, и тяжелое, прерывистое дыхание, и руки, что торопливо и так голодно срывают прочь ненужную одежду. Тиена целовала каждый сантиметр ее кожи, прижимаясь губами так тесно, как только могла, и чувствовала, как сокращаются под кожей мышцы ее нареченной, как бьется на горле сумасшедшая жилка, и как рвано вздымается грудь от хриплого дыхания. Были пальцы, что рвали ее кожу, и пальцы, что переплетались с ее собственными так, будто Эрис стремилась склеить их руки в одно целое. Были нежные изгибы ее бедер под рукой и сладковатый вкус Эрис, такой родной, такой нужный, такой долгожданный. Был ее лоб, покрытый испариной, с прилипшими к нему прядками, и каштановые вишни глаз, и губы, с которых имя Тиены срывалось вместе со стонами и горячими мольбами. И была золотая сверкающая нежность, в которой ничего не осталось в мире, даже их самих. Только два тела под пушистой белой шкурой на шаткой узкой раскладушке где-то посреди бескрайних степей Роура, так мучительно желающих навсегда стать одним целым.

Потом Тиена перебирала ее влажные пряди, а Эрис лежала на ее груди, опустошенная, счастливая и усталая, и тихая улыбка бродила по ее зацелованным губам. И царица Нуэргос откинула голову, чувствуя мягкие толчки наслаждения, все еще не отпускающего ее, но уже медленно растворяющегося в сладкой золотой истоме. И сейчас ей не было никакого дела ни до войны, ни до ондов, ни до кортов. И за это тоже нужно было благодарить Лэйк, потому что именно она подарила Тиене надежду. Спасибо тебе, дочь Илейн. Когда-то твоя мани отняла у меня одну любовь, а ты подарила мне другую, а вместе с тем и будущее, в котором не будет войны. И благодарю Тебя, Быстрокрылая, за каждый вздох, за каждый миг этой невероятной, прекрасной, волшебной жизни! И за глаза Эрис, дороже которых у меня нет ничего!