Затерянные в солнце

==== Глава 38. Истинная власть ====

Чей-то громкий голос вырвал ее из сна, и Тиена заморгала, не понимая, где находится и что происходит. Голова была чугунной и совершенно неподъемной, в висках ломило, а во рту стоял неприятный горький привкус желчи. Так всегда бывало в течение трех дней после принятия иллиума, поэтому Жрицы и пили его постоянно, чтобы хоть как-то сбалансировать неприятные ощущения.

— Великая Царица, прибыли разведчицы с севера, — вновь настойчиво повторил глухой голос Морико. — Вы просили разбудить вас, как только они прилетят.

— Да-да, я сейчас иду, — тяжело пробормотала в ответ Тиена, откидываясь на кровати и потирая ладонями лицо.

Новое, полагающееся ее титулу обращение, резало слух, и Тиена не сразу даже поняла, что Морико говорит именно с ней. И до сих пор не знала, как относиться к тому, что вчера произошло. Вся ее жизнь в один миг поменялась, встав с ног на голову, а она была уже не настолько молода, чтобы с легкостью принять эти перемены.

Послышался шелест холстины: закрылась за вышедшей охранницей пола входного клапана, напоследок впустив внутрь ледяной сквозняк. Морико и Раена остались верны Тиене и попросили у нее титул охранниц Великой Царицы. Они тоже заплатили за это цену: теперь у них не могло быть детей, а даже если бы дочь и родилась, ее сразу же передали бы на воспитание Жрицам без возможности выбора. Считалось, что исходящее от Великой Царицы благословение Богинь распространяется и на все ее окружение, а значит, рожденные в этой среде дети больше не принадлежали своим родителям, становясь своеобразным доказательством сакральной силы Мани Эрен. Тиена с молчаливой благодарностью приняла жертву своих старых друзей; в конце концов, их с Эрис дочерей ждала та же участь. Если я этого не изменю.

Мысль показалась Тиене донельзя странной, и она сразу же окончательно проснулась, заморгав в полутемный полог палатки. Ей никогда не приходило в голову, что Великая Царица может менять какие-то обычаи и традиции племени. Но вот теперь, когда ситуация складывалась таким образом, что она, презрев тысячелетнюю традицию, принимала непосредственное участие в управлении кланами, такая возможность появилась. Не то, чтобы раньше кто-то запрещал Великой Царице действовать по собственному усмотрению: никаких писанных правил и законов, регулирующих ее деятельность, просто не существовало, а вся традиция принадлежала Способным Слышать и Жрицам. Просто никому и в голову не могло прийти, тем более и самой Великой Царице, что она вправе что-то менять в жизни анай.

А вот теперь менялось все, буквально каждую секунду. Казалось, само время ускорило свой ход, и Жернова Великой Мани закрутились так быстро, что пушистый белый поток крохотных песчинок-секунд хлынул вниз неостановимой рекой. И все эти перемены настолько раскачали что-то закостенелое и твердое в головах анай, что теперь они стали податливы и мягки, как разогретый воск, надеясь и веря лишь в сильные руки Великой Царицы, ставшей для них последней ниточкой, связывающей с прошлым. Их доверие было безграничным и полным: в конце концов, в бурю рулевое весло всегда в руках капитана, и лишь его командам все следуют, потому что лишь он знает, как вывести корабль из шторма. А раз так, то Тиена теперь могла лепить их по своему усмотрению, так, как диктовали ей лишь Небесные Сестры.

Оставался только один вопрос: правильно ли она слышала Их волю? Правильно ли ее трактовала?

Старый складной топчан громко скрипнул, когда Тиена села и спустила ноги на пол, часто моргая и обдумывая только что пришедшую мысль. Почему Великая Царица считалась настолько сакральной? Почему она не имела права участвовать в жизни кланов? Где-то как-то это было даже абсурдно: зачем нужен управленец, который не имеет права ничем управлять? Зачем содержать Рощу Великой Мани и весь двор Великой Царицы? Неужели только для того, чтобы чтить ее как символ?

Великая Мани Эрен, подскажи мне, открой мне свою правду! Тиена внимательно прислушивалась к себе, стараясь игнорировать головную боль и мерзкое самочувствие. Скажи мне, имею ли я право что-то менять? Подай мне знак, чего Ты хочешь, Великая?

Внутри ничего не изменилось: все то же легкое свежее ощущение в груди, да небольшое покалывание во лбу, прямо между глаз, где теперь золотилось ставшее частью кожи Око Великой Мани. Но ведь откуда-то та мысль пришла! Возможно ли, что сами Небесные Сестры нашептали ее Тиене?

Ты еще успеешь подумать об этом, когда у тебя будет время. А сейчас дела не ждут. Она решительно поднялась с топчана, покачиваясь со сна и не сошедшей усталости. Поспать удалось всего пару часов, и этого было явно недостаточно после долгого утомительного дня. Вот только возвращение разведчиц означало новости о местоположении армии дермаков, и эти новости Тиена собиралась выслушать лично. Царицы кланов явно еще не привыкли к тому, что Великая Царица взяла бразды правления в свои руки, и если сейчас дать им возможность управлять всем без ее ведома, то Тиена и заметить не успеет, как все вернется в старое русло, и она останется лишь сакральной представительницей всего народа и не более того. В любое другое время такой титул ее устроил бы, если бы ей дали возможность спокойно жить с перышком в Роще Великой Мани и не думать ни о чем. Но сейчас выживание всего народа анай зависело от скорости принятия решений, а, насколько она знала нынешних цариц, если не будет четкой санкции сверху, они смогут переругиваться неделями прежде, чем прийти к общему решению. У нас нет этого времени, а значит, я должна разбираться во всем сама.

Тиена наскоро умылась ледяной водой над небольшим латунным тазом, вытерла лицо отсыревшей и холодной тряпицей и накинула на плечи толстый белый шерстяной плащ. Никто не сообщил ей о том, как она должна одеваться в новом сане, а потому Тиена довольствовалась своим старым гардеробом. Опоясавшись привычным ремнем с мечом и долором и прикрывая зевок кулаком, она нагнулась и выскользнула сквозь входные клапаны шатра.

На улице было темно, лишь тусклый свет звезд слегка высеребрил снег. Вокруг ее шатра, разбитого в самом центре лагеря, стояли горящие чаши Роксаны, а по его периметру дежурили стражницы. Пока их было всего четверо: неразлучные Морико и Раена, высокая молчаливая Лунный Танцор Рила из становища Физар, первой попросившаяся к ней, и тоненькая, будто тростинка, Ночное Лезвие Нефала из Амаана. Ни одной Раэрн не было, и Тиена считала это не слишком хорошим знаком. Она видела лицо Руфь дель Раэрн, когда та покидала шатер, в котором Тиену провозгласили Великой Царицей, и никакой радости или воодушевления на этом лице не было. Оставалось надеяться, что произнесенные клятвы повиноваться воле Великой Царицы удержат Руфь оттого, чтобы совершить какую-нибудь непоправимую глупость.

Нефала первой шагнула к ней, опередив остальных охранниц. Она была почти что на голову ниже Тиены и такой тоненькой, что, казалось, первый же порыв ветра переломит ее пополам. Однако эта разведчица была Мастером Лезвия, едва ли не самой талантливой и смертоносной из Лаэрт, и только перебитые связки и невозможность говорить помешали ей возглавить сообщество Ночных Лезвий. Черты лица у нее были тонкие, нос хищно загибался вниз, а черные глаза смотрели на Тиену с фанатичным блеском на дне зрачков. Она резко поклонилась, щелкнув каблуками, подняла руки и прожестикулировала:

— Вернулись разведчицы, Великая Царица. Отдыхают в обозе. Сбор в шатре царицы Лаэрт.

Тиена поморщилась. Магара оставалась собой и даже уже после выигранных Тиеной выборов Великой Царицы продолжала в своеобразной манере бросать ей вызов и бороться за власть. Ну, да ничего, пройдет еще немного времени, и даже она привыкнет. Им-то нужно всего лишь неделю продержаться, пока битва не начнется. А там уже можно будет разбираться с тем, кто и кому бросает вызов.

— Кто-нибудь пытался поговорить с разведчицами? — спросила Тиена.

Лица охранниц сразу же стали непроницаемыми, а Рила даже сплюнула на землю. Тиена примерно представляла себе, насколько им были противны политические интриги и дрязги, особенно в такой ситуации, но поделать ничего не могла. Царицы всегда боролись друг с другом для того, чтобы завоевать поддержку и особое отношение Великой Царицы, и для Тиены это было так же противно, как влезть рукой в ящик с гнилой свеклой. Но теперь она должна была следить и за этим; иначе запросто можно было бы потерять все с таким трудом завоеванное преимущество.

Нефала горячо замотала головой, влюбленными глазами глядя на Тиену.

Как можно, Великая Царица? Никто бы не осмелился сделать этого до тебя! — прожестикулировали ее руки.

Тиена бросила осторожный взгляд на Раену, и та, будто невзначай, сложила большой и указательный пальцы руки так, что они образовали вытянутую капельку. Магара. Тиена вновь поморщилась. Можно было ожидать, что эта неугомонная первым делом побежит проверять данные разведки. Нефала могла об этом и не знать: слишком уж горячо и восторженно относилась к Тиене, едва ли не как к собственной Богине, и вряд ли бы оставила свой пост у ее палатки хотя бы на миг. Многие анай в это крайне тяжелое время восприняли Тиену именно так: словно Жрицы, узревшие в пляске стихии лицо своей Небесной Покровительницы, и Тиене приходилось мириться с этим отношением, не обращать на него внимания. Но могла быть и другая причина. Нефала запросто могла выгораживать свою царицу, могла быть даже приставлена Магарой к Тиене, чтобы шпионить за ней. Кто еще лучше был бы в курсе всех событий в жизни Великой Царицы, как не ее охранница, находящаяся при ней круглыми сутками?

Надо будет предупредить Морико, чтобы проследили за Нефалой и убедились в том, что она не работает на Магару. Тиена вдруг почувствовала невероятную усталость, навалившуюся на плечи. Даже перед глазами помутилось. Великая Мани, как же я ненавижу все эти дрязги!.. Вздохнув, она повернулась к охранницам и сообщила:

— Мы идем в шатер Магары. Морико, приведи туда разведчиц.

— Слушаюсь, Великая Царица, — низко склонила голову та.

От их с Раеной панибратского отношения к Тиене не осталось и следа. Теперь она была для них не первой среди своего клана, а чем-то гораздо, гораздо большим, и окружающие ее анай смотрели на Тиену, почтительно склонив головы. И от этого тоже хотелось удавиться. Терпи. Это малая цена за безопасность и процветание твоего народа.

Морико раскрыла крылья и взлетела, направляясь в сторону обоза, а Тиена зашагала в противоположную сторону, к шатру царицы Магары. Три ее стражницы пристроились за ее спиной.

Лагерь еще спал. Палатки стояли темные и холодные, лишь в некоторых слабо светились отсветы крыльев: там дремали Каэрос. Вытоптанные в снегу дорожки с ночи сковал ледок, и идти было достаточно скользко. Холод зимней ночи немного освежил голову Тиены, и она почувствовала себя лучше. Во всяком случае, противный звон в ушах и тошнота от выпитого позавчера иллиума немного отступили прочь.

У шатра Магары дель Лаэрт застыли в снегу хмурые, замотанные с ног до головы в шерсть разведчицы, а внутри горел свет, и в его отблесках виднелись тени. Тиена прищурилась глядя на то, как двое, низко склонив друг к другу головы, совещаются возле стола. Интересно, кого это принесло к Магаре в такой час? И чего именно она хотела от своего посланца?

При ее приближении одна из стражниц шатра Магары, стукнула об землю концом нагинаты и громко объявила:

— Великая царица дель анай!

Две фигуры в шатре моментально дернулись на звук, а потом одна из них исчезла. Вот только что была, и уже буквально через несколько секунд ее не стало. Словно сквозь землю провалилась. Тиена едва не зарычала сквозь зубы. Она была абсолютно уверена, что это кто-то из Боевых Целительниц, использовавших для ухода рисунок перехода, и очень дорого заплатила бы за то, чтобы узнать, кто именно. Вместо этого, она кивнула стражницам Магары, пригнулась и вошла в шатер.

Магара развалилась в кресле у своего стола, закинув ногу на ногу, и вид у нее был такой свежий, будто она отдыхала несколько дней подряд. При взгляде на Тиену ее губы растянулись в дерзкой белоснежной улыбке, но приличия она соблюла. Поднявшись с кресла, Магара низко поклонилась, отчего ее черные косички почти полностью скрыли лицо, а потом, не поднимая головы, негромко проговорила:

— Великая Мани хранит в Своих ладонях вечность. Благословишь ли ты меня, Великая Царица?

— Благословляю, дочь моя, — Тиена едва заставила себя произнести эти слова, так коряво они ложились на язык. Магара разогнулась и вскинула на нее ироничный взгляд, словно бы говорящий о том, что она прекрасно понимает самочувствие Тиены, но все же вновь слегка поклонилась и предложила:

— Не откажешься ли присесть и принять угощение, Великая Царица?

Вот ведь лиса! — подумалось Тиене. Играет если не против меня, то уж точно в свою пользу, но ведет себя при этом безукоризненно! А я еще и идиоткой себя чувствую при этом!

— Благодарю, царица, — сухо отозвалась Тиена, выдвинула себе стул у стола Магары и уселась на него. — Мне бы глотнуть чего-нибудь, во рту пересохло.

— Конечно, Великая Царица, как прикажешь.

Магара достала откуда-то из-под стола бокал, заглянула в него, дунула, словно пыль выдувала, обмахнула края рукавом своей куртки, наполнила его из высокого пузатого кувшина, стоящего на столе. И все с таким подобострастным видом, что Тиене от всей души захотелось выплеснуть налитое в бокал вино ей же в лицо. Вместо этого она только стиснула зубы и приняла кубок.

— Тут до меня кое-какие слухи дошли, царица, — Магара уселась на стул напротив Тиены и закинула ногу на ногу, сложив руки в замок. — Насчет союзников.

— Союзников? — Тиена вскинула брови. Вид у Магары был крайне хитрым, а это означало, что Тиене не следовало ждать ничего хорошего. Опять кто-то попытался подраться с кортами, что ли? — подумала она, чувствуя раздражение.

— Ага, — вальяжно кивнула Магара. — Очень интересных и крайне неожиданных союзников.

— Говори, — Тиена прищурилась, разглядывая ее лицо.

— Вчера утром по твоему приказу я отправилась в земли Раэрн, чтобы лично донести до них весть о твоем избрании, а также приказ немедленно выступать сюда. Ковырялись они там достаточно долго, потому и сюда я вернулась не сразу. Но да не о том речь. — Магара потянулась и взяла со стола свой кубок, а потом принялась наливать туда вино. — И вот там-то ко мне подошла одна из разведчиц Каэрос, которая недавно посваталась к Фатих, и мы с Лэйк дель Каэрос позволили ей свадьбу и переход в клан Лаэрт.

Раздражение зашевелилось внутри, но Тиена усилием воли подавила его. Вообще-то, такие вещи, как межклановые браки, решать могла только Великая Царица, а эти двое даже не посчитали нужным поставить ее в известность об этом. Не то, чтобы Тиена была против в данной ситуации (в конце концов, перышко тоже была из другого клана), но такое решение явно было в ее компетенции, а это означало, что самовольными действиями царицы посягнули на ее власть, причем не вновь благодаря этой войне приобретенную, а законную власть Великой Царицы, держащуюся на тысячелетних традициях и обычаях анай. Лэйк, допустим, могла и не знать о таких тонкостях, ведь стала царицей совсем недавно, да и сама по себе была еще очень молода. Она шла навстречу Тиене, раскрыв все свои карты, говорила честно и душой не кривила, потому и сомневаться в том, что она пытается играть за ее спиной, Тиене не приходилось. Но уж Магара-то была достаточно близка к Амале, обладала немалым опытом и должна была знать о тонкостях законодательства. И уж она-то точно таким образом пошла против Тиены, да еще и Лэйк за собой потащила, ни о чем не предупредив. Конечно, провинность была слишком маленькой, чтобы заслужить серьезную епитимью, но Магара вполне однозначно давала Тиене понять, что не собирается пасовать перед ней. А может, проверяла границы своих возможностей?

— Не следовало вам, дочь моя, решать такие вопросы без моего участия, — сухо заметила Тиена, глядя в глаза Магаре.

— О, я приношу свои извинения! — Магара выпрямилась и приложила ладонь к сердцу, глядя на Тиену кристально честным взором. — Я просто подумала, что Великая Царица слишком занята для того, чтобы утруждать себя такими мелочами!

— У меня всегда есть время для моих дочерей, — проговорила Тиена.

— Еще раз приношу извинения, Великая Царица! Впредь такого не повторится! — клятвенно пообещала Магара.

Тиена вновь подавила в себе желание плеснуть ей в лицо вина и постаралась взять себя в руки, а потом спросила:

— И что же там с союзниками?

— О, дело крайне интересное, первая первых! Крайне! — Магара заговорщически подалась вперед. — Эта разведчица, Рассветный Клинок дель Каэрос, рассказала мне любопытную историю о сальвагах. Думаю, вам знакомо это название?

Тиена прищурилась. Когда-то давным-давно она слышала что-то от одной из молодых разведчиц, что делила с ней постель. Это было задолго до встречи с Тэйр, и время изгладило из памяти все подробности. Смутно Тиена припомнила рассказанную горячим шепотом сказку о том, что иногда среди анай прячутся оборотни — потомки давно уничтоженной анай расы сальвагов. Помнится, Тиена даже спросила, не относится ли рассказавшая ей это разведчица к числу тех самых сальвагов, а та только рассмеялась и долго отнекивалась. Вот только ее рассказу Тиена особого значения не придала, решив, что это очередная побасенка, каких так много всегда ходит в Казармах. А после уже о сальвагах никто не упоминал.

Взгляд у Магары был такой, что Тиене почему-то больше не казалось, что это всего лишь побасенка. Стараясь понять, к чему та клонит, Тиена прищурилась:

— Кажется, это люди-оборотни? На этом мои познания и заканчиваются.

— Да, люди-оборотни, — охотно закивала Магара. — Говорят, они жили в этих горах задолго до анай, а те, придя сюда вместе с Крол, просто вырезали их расу. Вот только некоторые из них кусались и перезаразили наших сестер, которые, умело скрывшись в рядах анай, спокойно жили и передавали свою кровь по наследству до сегодняшнего дня.

— Хм, значит, эти сальваги могут быть и сейчас среди нас? — нахмурилась Тиена.

— Да они и есть, — кивнула Магара. — во всяком случае, кое-кто. Моя разведчица Каэрос утверждает, что одна из этих полукровок свела ее с предводителем сальвагов. И тогда они заключили мир.

— Заключили мир? — Тиена медленно заморгала, глядя на Магару. — А кто же дал этой девочке полномочия на заключение этого мира?

— В том-то и дело, что никто, — Магара горестно развела руками. — Я оставила ее одной из командующих фронтом в отсутствие глав сообществ. И она посчитала, что этих полномочий достаточно для того, чтобы иметь право договариваться с кем-то насчет мира.

Вид у Магары был донельзя скорбным, но Тиена почти что печенкой чувствовала, что что-то скрывается за ним. Эта зараза ни за что не стала бы брать на себя ответственность в том случае, если бы это могло ей хоть как-то повредить. А вот сейчас зачем-то брала. Значит, что-то ей нужно было в сложившейся ситуации.

— Чем кончилось дело? — спросила Тиена, прищурившись. А та только скромно потупила глаза и сообщила:

— Теперь на нашей стороне десять тысяч сальвагов, готовых бороться с ондами в Роще Великой Мани.

— Сколько?! — Тиена поняла, что во все глаза смотрит на Магару. Она ожидала чего угодно, но уж точно не такого.

— Десять тысяч, первая первых, — безмятежно повторила Магара. — И они готовы выступить тогда, когда ты прикажешь.

Тиена поняла, что у нее голова кругом идет, и сделала большой глоток из своего кубка. Таких новостей она точно не ожидала. Не то, чтобы это целиком и полностью меняло расстановку сил на фронтах, но уж теперь совершенно точно можно было не беспокоиться за Рощу Великой Мани. Правда, насколько лояльными на самом деле были сальваги? Насколько можно было им доверять?

— Что они попросили за это? — вопросы в голове разбегались, будто муравьи, но Тиена заставила себя сосредоточиться на главном.

— Возможность прохода через территории анай. Правда, было установлено условие, что приближаться к поселениям анай и вступать в контакты с нами они не будут без крайней нужды, — Магара достала из-за пояса долор и принялась с самым что ни на есть спокойным видом подравнивать им ногти.

— И все? — вдернула бровь Тиена. — Только проход по нашим территориям?

— Еще безопасность для себя и своих детенышей. Возможность больше не скрываться в лесах, а спокойно жить, не боясь, что истребление их народа повторится, — Магара проговорила это так, будто этот пункт был самым малозначимым из всех перечисленных.

— Так, — Тиена полезла за пазуху в поисках трубки. Сейчас нужно было хорошенько перекурить и обдумать все основательно, чтобы не сделать глупости. И чтобы понять, какой от всего этого прок Магаре. — Я хочу поговорить с этой твоей Каэрос лично. Приведешь ее ко мне?

— Конечно, первая первых, — Магара слегка поклонилась, улыбаясь ей. — Я как раз послала за ней Листам. Думаю, они будут здесь не более, чем через час.

— Хорошо, — кивнула Тиена.

— Позволю себе смелость предположить, что Великой Царице захочется переговорить и с ее информатором-полукровкой. Я взяла на себя смелость и ее тоже вызвать сюда.

Вид у Магары был покорным, зато глаза едва ли не дразнили Тиену, бросая ей вполне определенный вызов. Тиена сжала зубы, ругая себя последними словами. Про полукровку-то она и забыла, а Магара этим умело воспользовалась, чтобы еще раз продемонстрировать свою компетентность и бросить ее в лицо Тиене. Набивая табаком чашечку трубки, Тиена несколько раз выдохнула и вдохнула, надеясь, что ее эмоциональное состояние никоим образом не отразится на лице. Думаешь, ты гораздо больше бы подошла на роль Великой Царицы, Магара? Вот только это не так. Богини изъявили Свою волю, и сан получила я. А это значит, что я заставлю тебя подчиняться.

— Благодарю тебя за предусмотрительность, — негромко проговорила Тиена, поднимая на Магару безмятежно спокойный взгляд. — Но предупреждаю сразу: если еще раз я услышу о том, что кто-то из твоих протеже пытается выходить за рамки его полномочий, у него, как и у его руководства, могут возникнуть большие неприятности.

— О, Великая Мани, это никогда больше не повторится, — в притворном испуге склонила голову Магара. — Клянусь тебе, я не допущу самоуправства и превышения полномочий в моих рядах. К тому же, Леде это простительно. Она еще не успела стать Лаэрт и долгое время находилась под прямым руководством Первого Клинка Рей и Ларты непосредственно. Но да ничего, я уж постараюсь сделать так, чтобы она слегка поумерила пыл.

Тиена поняла, что невольно восхищается Магарой. С одной стороны та предоставляла дело таким образом, что именно благодаря ее руководству разведчица Каэрос смогла заручиться поддержкой сальвагов. С другой стороны, всю ответственность за поступок, несоответствующий рангу разведчицы, Магара взваливала на ее учителей в лице Каэрос. Хитра, бестия! Словно Сама Жестокая, во всей красе!

Имя «Леда» что-то тронуло в памяти Тиены. Кажется, это была одна из двух рыжих сестер близняшек, с которыми дружила Эрис. Это ставило Тиену в еще более дурацкое положение, и Магара, судя по всему, об этом знала. По крайней мере ее самодовольная улыбка говорила именно об этом, но Тиена не успела ничего ей сказать.

Пола шатра Магары слегка отодвинулась, и голос Раены спросил:

— Царица Лэйк дель Каэрос и царица Аруэ дель Нуэргос просят позволения войти, Великая Царица.

Магара пошевелилась на месте, так, будто собиралась дать разрешение войти, и Тиена бросила на нее пронзительный взгляд. Дель Лаэрт вновь потупилась, но ее улыбка так никуда и не делась. Мне нужно будет поставить ее на место. Слишком уж много о себе думает, слишком!

— Пусть войдут, — громко ответила Тиена, и следом за ее словами в шатер шагнули Лэйк и Аруэ.

Обстановка в шатре моментально накалилась. Аруэ бросила на Магару яростный взгляд, та в свою очередь очень хищно улыбнулась Лэйк, едва клыки не показала. Лэйк же, в свою очередь, смотрела только на Тиену и низко поклонилась ей, касаясь кулаком лба. Великая Мани, у меня такое чувство, будто я в пыльном мешке, набитом разъяренными кошками! Тиена устало вздохнула и проговорила:

— Великая Мани Эрен благословляет вас, дочери мои!

Обе царицы низко поклонились ей, а потом прошли в шатер и, дождавшись кивка Тиены, уселись на стулья возле стола. Тиена осторожно приподняла стоящую на столе свечу и принялась раскуривать от нее трубку, поглядывая сквозь кольца дыма на цариц. Последние две хотя бы были на ее стороне, правда, Магара запросто могла бы заткнуть за пояс обеих. Как странно, вдруг подумалось Тиене, что за какой-то месяц состав Совета цариц почти что полностью сменился. Осталась разве что Руфь, но Раэрн всегда были консервативнее прочих.

— Первая первых, а где царица Дочерей Земли? — Лэйк словно прочитала ее мысли. Тиена взглянула на нее. Она все еще не до конца привыкла к большим птичьим крыльям за ее плечами, которые выглядели странно и громоздко. Судя по всему, не слишком привыкла к ним и Лэйк, потому что на стуле она устраивалась дольше Аруэ, осторожно укладывая крылья так, чтобы не мешали ей сидеть.

— Думаю, скоро она присоединится к нам, — пробурчала Тиена, не разжимая зубов на чубуке трубки. — Я так понимаю, что ей уже сообщили о Совете, так что ждать осталось недолго. Но мы начнем сразу же, как только придут разведчицы, посланные на север.

Входной клапан палатки откинулся, и на этот раз внутрь заглянула уже Морико.

— Великая Царица, пришли разведчицы.

— Замечательно, — кивнула головой Тиена.

Морико отступила назад, придерживая входной клапан, и в шатер мимо нее прошли две усталые разведчицы. Одной из них была Двурукая Кошка Инрут дель Раэрн, второй — молодая Клинок Рассвета Наин дель Каэрос. Обе они низко поклонились при входе, покачиваясь от усталости. Кратковременный отдых в обозе не мог выгнать из костей двухдневный недосып.

— Докладывайте, — спокойно проговорила Тиена, опережая других цариц.

— Мы нашли их, первая! — хрипло заговорила Наин, щурясь от яркого света. Как и все Каэрос, она была темноволосой и высокой, с чудесными серыми глазами, лучистыми, будто самоцветы, какие добывали в горах каменьщицы Нуэргос. На взгляд Тиены, она могла быть ровесницей Лэйк, а может, и чуть помоложе. — В дне лёта отсюда на север. — Она перевела дыхание и принялась докладывать с каменным лицом. — Армия очень большая, около миллиона, как и говорилось. С ними летят какие-то крылатые твари, все черные, с крыльями, как у летучих мышей. Они составляют боевое охранение, и мы не смогли подобраться достаточно близко, чтобы хорошенько их разглядеть.

— Вас не заметили? — прищурилась Лэйк.

— Нет, царица, — покачала головой Наин, и глаза ее как-то странно блеснули при взгляде на дель Каэрос. — Мы были осторожны.

— С какой скоростью они двигаются? — спросила Аруэ. Ее светлые глаза походили на лед, и Тиена заметила, что она нарочито не смотрит на сидящую и в упор разглядывающую ее Магару.

— Медленно, царица, — проговорила Наин. — Едва ползут. Насколько мы поняли, при свете дня они идти не могут, и останавливаются задолго до первого света, чтобы построить своеобразные укрытия из щитов и тентов, чтобы уберечься от прямых солнечных лучей. Думаю, они будут здесь дней через пять-шесть.

— Как мы и предполагали, — удовлетворенно кивнула Магара.

— Обоз у них есть? — спросила Тиена.

— Да, довольно длинный, — кивнула Наин. — Из-за него-то они так медленно и ползут. Обоз сильно растянут, вокруг него выставлено боевое охранение из тех крылатых тварей, а еще — громадных одноглазых собак, — ее передернуло. — Эти твари высотой с лошадь.

— Это Свора, — спокойно проговорила Лэйк. — Я рассказывала вам о них. Они очень опасны.

— Есть шанс как-то напасть на обоз? — Тиена затянулась трубкой. — Если мы могли бы потрепать их в дороге, нам удалось бы выиграть еще некоторое время.

— Вряд ли, Великая Царица, — покачала головой Наин. — Разве что, если использовать те дыры в воздухе, что делают Боевые Целительницы. Иного выхода проскочить мимо них незаметно, я не знаю.

— Это тоже, скорее всего, не лучший вариант, — Лэйк взглянула на Тиену. — Эти крылатые твари — ведуны. Они способны прочитать и повторить рисунок перехода, и тогда мы потеряем все преимущество неожиданности, которое сейчас имеем, а также рискуем сами оказаться в окружении.

Тиена кивнула, задумываясь. Даже если поднятые по призыву Великой Царицы сестры полетят сюда почти что без отдыха и передышки, они все равно поспеют, разве что, дней через десять, не раньше. А это означало, что нужно было любой ценой замедлить продвижение врага. Не говоря уже о том, что в случае, если им удастся потрепать или частично уничтожить обоз, то и сил на сражение у этих дермаков останется гораздо меньше.

— Что происходит с лагерем днем? Возможно, лучше будет напасть при дневном свете, когда они слабы? — Магара потирала подбородок и пристально рассматривала Наин. Взгляд ее был цепким, но каким-то рассеянным, и Тиена почти что слышала, с какой скоростью в ее голове разрабатываются планы атаки один за другим. Несмотря на все ее недостатки, хамство и вызывающее поведение, Магара была поистине лучшей в тактике ведения боя, равных ей в этом среди анай не было.

Ответила ей разведчица Инрут.

— При свете дня все онды прячутся в укрытия из щитов и тентов от солнечных лучей. Собак убирают еще глубже. Во всяком случае, днем мы вообще их не видели. По периметру лагеря остаются только крылатые твари, но их достаточно много, чтобы они держали под обзором всю степь.

— И тем не менее, им нужно когда-то спать, — нахмурилась Лэйк, потом взглянула на Тиену. — Анкана говорили, что стахи, — эти крылатые твари, — разумная раса, что они сознательно перешли на сторону Неназываемого, в отличие от сотворенных им ондов. А это значит, что они устают и должны спать.

— Вот-вот! — кивнула Магара, энергично наклоняясь вперед. — Ты говорила, их там пять тысяч. Это значит, что они могут меняться, и одновременно вряд ли на дежурстве находится больше двух тысяч. А лагерь-то огромен, значит, и расставили их через большие промежутки, так?

— Да, царица, — кивнула Инрут. — Метрах в пятистах друг от друга на высоте около трехсот метров над землей. Вот только степь-то ровная, на ней все равно видно, если что-то приближается.

— Не всегда, — вдруг расплылась в хищной улыбке Аруэ, и Тиена скорее почувствовала, чем поняла, о чем она думает.

Царицы повернулись к ней, ожидая продолжения, и Аруэ, дождавшись кивка Тиены, заговорила:

— У Нуэргос крылья белые, как и зимняя форма. Если закутаться в них целиком и идти, пригибаясь к земле, мы сможем подобраться достаточно близко, чтобы ударить незаметно.

— За вами все равно останется след в снегу, — покачала головой Магара. Вид у нее был сосредоточенный, и она не выглядела так, будто подначивает Аруэ. — К тому же, сейчас солнце низкое, и видно будет тень.

— Можем попробовать, — настойчиво нагнула голову Аруэ. — Другого-то варианта нет.

— Есть, — энергично кивнула Магара. — У Лаэрт крылья — что вода, текучая и почти что прозрачная. Она отталкивает свет и слепит глаза, ну так сейчас и снег слепит глаза. С большой высоты это не так сильно заметно, крылатые могут и не разглядеть.

— Мы можем послать небольшой отряд для отвлечения внимания стахов, — подала голос Лэйк. — И когда те полетят навстречу, вторая группа проскользнет с тыла и вырежет столько дермаков, сколько сможет. А заодно попробует поджечь обоз.

— Неплохо! — кивнула Магара, прищурившись и ухмыляясь Лэйк.

— Где располагается обоз во время стоянки? — Тиена взглянула на разведчиц, и ответила ей Наин:

— Они не ждут удара с севера, так что с той стороны он и стоит. Но это только сани с наваленной на них поклажей. У них нет тягловых животных, онды сами впрягаются в эти сани.

— Значит, с той стороны мы и ударим, — кивнула Тиена, выпуская через нос сизый дым. — Небольшая диверсионная группа из Нуэргос и Лаэрт подойдет с севера, а с юга отправим Каэрос и Раэрн, возможно еще привлечем кортов для создания видимости лобовой атаки. И как только стахи будут оттянуты на юг, диверсанты ударят с севера.

Аруэ с Лэйк закивали, а вот Магара нахмурилась, потирая подбородок, и в этот раз это уже не вызвало у Тиены раздражения. Хитрющая Лаэрт, скорее всего, придумала еще что-то, но проговорить это вслух ей не дали.

Входные клапаны шатра распахнулись, и в проеме возникло взволнованное лицо Морико.

— Великая Царица, возникли сложности! Вам нужно взглянуть.

— Какие сложности? — нахмурилась Тиена, поднимаясь с места и вынимая трубку изо рта.

— У шатра Способной Слышать Ахар. Там Руфь дель Раэрн, и она… — Морико замялась, словно не зная, как продолжить. Потом настойчиво взглянула на Тиену. — Великая Царица, я не знаю, что происходит, но вам лучше посмотреть на это.

— Хорошо, — кивнула Тиена. Зашагав к выходу из палатки, она бросила через плечо: — Пойдемте со мной. Думаю, это важно.

На улице было еще совсем темно, но лагерь уже зашевелился. Повсюду зажигались огни, разведчицы тянулись в сторону походных костров, позевывая и ежась в своих толстых плащах. Колючий мороз кусал кожу, но Тиена приказала себе не замечать этого и зажала зубами чубук трубки.

Внутри нарастало мрачное предчувствие беды. Что могло привести Руфь к палатке Ахар? Весь вчерашний день Старейшая ходила за Тиеной хвостом, нудно бубня про обязанности и ответственность Великой Царицы, про то, как и что она должна делать, что ей можно, а что нельзя. По ее словам выходило, что можно Тиене только сидеть в собственном шатре, а нельзя — решительно все остальное. В конце концов, Тиена не выдержала и потребовала Ахар предоставить ей письменное свидетельство того, что именно так, как она говорит, дела и обстоят, на что Старейшая вновь забубнила про обязанности и правила, традиции и обычаи. Закончилось все тем, что Тиена отослала ее прочь, предложив осмотреть получивших в эти дни обморожения Воинов, а заодно помолиться Небесным Сестрам за победу. Ахар ушла, но перед этим наградила Тиену таким колючим взглядом, что той физически стало не по себе.

Несмотря на эти неурядицы, присутствие Великой Мани рядом с Тиеной было таким интенсивным, что даже брюзжание старой Способной Слышать досаждало не больше назойливой мухи. Казалось, что сила Мани пронизывает сам воздух, и Тиена медленно и плавно шагает прямо сквозь Ее тело, а может, то были Ладони Великой Эрен, что держали ее в теплом надежном коконе? И внутри бурлила такая сила, что Тиена готова была прыгать на месте, кричать и плясать. Она и сейчас чувствовала эту силу, даже несмотря на недосып и усталость, на то, что тело ныло от холода и голода. Сила переполняла ее и давала уверенность в том, что Тиена все делает правильно. Оставалось только надеяться на то, что благодаря этому она сможет каким-то образом разрешить возникшую ситуацию, в чем бы та ни состояла.

С самого начала Тиена предполагала, что встретит в лице Руфь настойчивое сопротивление всему, что делает. Царицу Дочерей Земли она знала давно и довольно хорошо, и никаких иллюзий по поводу ее взглядов не испытывала. Руфь повиновалась закону и только ему, а закон для нее был — традицией ее народа, от которой она не отступала ни на шаг. И если закон предписывал присягнуть Великой Царице, то она это делала. А если Великая Царица вела себя не так, как предписывал закон, значит и подчиняться ей не следовало. Такая парадоксальная логика была свойственна лишь тем, кто жил лишь логикой и ничем более, и Тиена прекрасно понимала, что рано или поздно дель Раэрн не выдержит и что-нибудь выкинет. Но что в это каким-то образом будет вовлечена Старейшая Способная Слышать, Тиена и предположить не могла.

Чем ближе они подходили к той части лагеря, в которой располагался шатер Ахар, тем больше вокруг становилось народу. Анай переговаривались, тревожно поглядывали в ту сторону, откладывали дела и шли посмотреть, что там происходит. При виде Тиены и идущих за ее спиной цариц все они низко кланялись и шептали под нос обращения и молитвы, но тревоги на их лицах это не уменьшало. Тиена внимательно прислушалась к себе. Золотые надежные руки Великой Мани обнимали ее со всех сторон, но внутри, несмотря на всю уверенность, тоже давило какое-то неприятное чувство. Будет крайне забавно, если я потеряю свой титул на третий же день, как его и обрела, — мрачновато подумала она. Впрочем, такого в истории анай еще никогда не случалось: чтобы Великую Царицу лишали полученного ей сана. Скорее всего, ее просто отправят куда-нибудь в глубокий тыл петь гимны Богиням и молиться, полностью отстранив от власти. Вот только так просто отдавать власть Тиена не собиралась. Она была избрана не просто так, не по собственному желанию, а по желанию Небесных Сестер, а значит, Им было угодно ее присутствие здесь. И никто из смертных, какое бы положение ни занимал, изменить этого не мог.

Тиена почти что выбежала из-за последних палаток, за которыми располагался шатер Ахар, и остановилась, как вкопанная. Перед ней стояла целая толпа сестер, которые приподнимались на цыпочки, шикали друг на друга и рассматривали что-то перед шатром. Оттуда до Тиены донесся только обрывок фразы, брошенной скрипучим голосом Ахар:

— … Опомнись, окаянная! Богини покарают тебя!

— Артрена Милосердная не даст сгубить Своих Дочерей! Кто бы ни пытался это сделать! — послышался в ответ напряженный голос Руфь. — Я сказала тебе, что мы уходим, мани, но ты не захотела меня слушать. Тем хуже для тебя.

— Да стой же ты! — в высоком голосе Ахар прорезалась нотка гнева. — Ты же приносила присягу! Ты клялась, что будешь подчиняться ей!

— Я клялась и Своей Небесной Мани, что я только в Ее руках! И уж точно эта клятва сильнее другой!

— Что такое, у нее опять приступ бешенства начался? — прозвучал за спиной Тиены брезгливый голос Магары, но она не стала дослушивать.

Раскрыв за спиной крылья, Тиена одним мощным взмахом оттолкнулась от земли, изменив воздушные потоки так, что они сами подняли ее над толпой. И увидела, как Руфь, одеревенев и выпрямившись, сверлит глазами Старейшую Способную Слышать, которая сейчас откинула свой белый капюшон и едва стояла, опираясь на старую узловатую клюку. Глаза ведьмы метали молнии, но взгляд Руфь горел так, что ей все было ни по чем. Тиена еще ни разу не видела, чтобы ее блеклые глаза имели хоть какое-то выражение, кроме безразличной задумчивости, и потому особенно поразилась гневу, исказившему каменные черты царицы Дочерей Земли. Впервые в жизни Руфь выглядела живым человеком, а не бесчувственной скалой. Даже на Вахане, когда казалось, что еще немного, и они потеряют все земли Раэрн, она была спокойна, словно горы. А сейчас гнев настолько перекосил ее ровные брови, избороздил морщинами лоб и скулы, что, казалось, лицо ее почернело.

Руфь словно почувствовала взгляд Тиены и вскинула на нее глаза, отчего ту обожгло чем-то черным, чем-то неприятным и тупым, словно удар камнем.

— Вот и ты, поправшая все наши законы! — прошипела Руфь. — Я не пошла к тебе кланяться, потому что не считаю тебя достойной этого! Но раз уж ты сама пришла сюда, то слушай: я ухожу, и со мной уходят мои Дочери!

— Да закрой ты свой рот! — рыкнула на нее Ахар, но Тиена подняла руку, приземляясь на землю перед разъяренной Руфью, и Способная Слышать затихла.

Тиена стояла напротив Руфь и ощущала на себе бешеный поток темноты и ало-черной ярости, который лился из налитых кровью глаз царицы дель Раэрн. Словно все эмоции, которые она скрывала и копила столько лет, в один миг прорвались наружу и теперь хлестали из нее, подобно яду из зубов змеи.

Но странное дело, Тиена одновременно с этим чувствовала и необъяснимую, небывалую, белоснежную безмятежность. Словно ветра мира улеглись, а Жернова Мани прекратили вращаться, замерев на одной невыносимо долгой песчинке, которую все никак не могли перемолоть. И Тиена почти что ощущала себя этим крохотным золотым зернышком, на которое лилась вся ненависть, вся чернота мира, все силы Жерновов, которые сейчас будто бы отражались в горящих яростью глазах Руфь.

— Почему ты хочешь уйти? — тихо спросила ее Тиена. Говорить было сложно. Невероятно сильное и прозрачное чувство разливалось в груди, становясь только сильнее с каждым мигом, словно отвечая на нарастающую волну ненависти дель Раэрн.

— Мне был сон! — та выталкивала слова сквозь стиснутые зубы, почти рычала. — Золотая Женщина пришла ко мне, руки ее опустились мне на голову, и она сказала: «Немедленно уходи из этого места, ибо им правит та, что навсегда уничтожит твой народ! Она ведет анай навстречу гибели, и те, кто к ней присоединятся, умрут!» Это была Сама Артрена, и говорила Она про тебя, Тиена! — собственное имя, сорвавшееся с губ Руфь, ударило Тиену по лицу, будто плеть, да только отскочило прочь, словно крохотный камушек, брошенный в гранитную скалу.

Тиена задумчиво взглянула на Руфь. Ярость слепила ее, прорвав все ее плотины и барьеры, словно вздувшаяся река в половодье, ярость не давала ей видеть ничего, кроме того, что она хотела видеть. Какой-то внутренний голос тихо шептал Тиене, что из ниоткуда эта ярость взяться не могла. То ли она действительно слишком долго копилась в царице Дочерей Земли, то ли кто-то другой помог ей эту ярость разбудить. И, учитывая, какой мощи волна сейчас била на Тиену, это вполне могло быть правдой.

Что мне делать, Великая Мани? Укажи мне путь! Тиена расслабилась, стараясь услышать, почувствовать, ощутить ответ. И удивительно, но он пришел. Тонкая золотая ниточка. Горящая во тьме травинка. Сверкнувшее на солнце крылышко стрекозы.

— Можешь идти, если хочешь, — спокойно проговорила Тиена, глядя в глаза Руфь. — Но перед этим подойди ко мне.

— Ни шагу не сделаю, мразь! — Руфь в ярости плюнула ей на ноги. У Тиены слегка закружилась голова, и на миг плевок показался чернильной каплей скверны, едва не прожегшей дыру в ее сапоге. — Неназываемый коснулся тебя, ты в его власти! Ты не дотронешься до меня!

— Великая царица, у нее же совсем мозги сплавились! — послышался откуда-то издалека напряженный голос Магары. — Позволь мне…

— Назад, — спокойно приказала Тиена. Ее слова внезапно показались ей белоснежными кругами, расходящимися от нее во все стороны. В голове не было ни одной мысли, лишь во лбу между глаз что-то открывалось, что-то раздвигалось, как будто кто-то протыкал пальцем ее кости. Не совсем понимая, что делает, Тиена подняла руку и приказала Руфь: — Подойди ко мне, дочь моя.

Руфь зарычала и задергалась всем телом, явно сопротивляясь ей, но ее правая нога уже поднялась, чтобы ступить вперед. В отчаянии царица Раэрн схватилась за долор, выхватила его из ножен и с ревом вонзила в собственное бедро, то ли пытаясь повредить связки, чтобы не иметь возможности двигаться, то ли надеясь хоть как-то вернуть контроль над телом.

Тиена лишь смотрела, но откуда-то далеко-далеко со стороны, из такой немыслимой белой пустоты, что все это казалось неважным. А Руфь выглядела всего лишь как черная капля грязи на белоснежной поверхности, слышалась как неправильная нота в общем хоре, чувствовалась, как единственное неверное биение, нарушающее общую гармонию. Так ли ты чувствуешь мир, крылышко? На миг перед глазами Тиены поплыло, а потом Руфь тяжело, медленно, рыча, с нежеланием, пошла прямо к ее ладони.

Пальцы Тиены коснулись самого краешка ее лба, маленькой точки между сведенными судорогой ярости бровями. В следующий миг Руфь вскрикнула, охнула и обвалилась на землю, будто силы разом оставили ее. Из белой пустоты Тиена бестрепетно и отрешенно наблюдала за тем, как черная капля яда рассасывается в ослепительном свете, как выправляется звук, как приходит в норму тело Руфь, начиная вновь пульсировать в такт со всем остальным миром.

Слабая улыбка, ярче, чем солнце, сильнее, чем обвал в горах, белее самих заснеженных горных шапок отогрела Тиену своим касанием в последний раз, а потом в полной звезд вышине, где не было ничего, крохотное золотое зернышко медленно раскрошилось под неумолимой тяжестью Жерновов, и время вернулось на круги своя.

Холод вцепился в тело, усталость, боль и голод навалились разом, и Тиена пошатнулась, едва устояв. Но вместе с ними пришло и другое: еще более сильное, интенсивное, светлое Присутствие.

Вокруг стояла абсолютная тишина. Сестры, царицы и Ахар во все глаза, не мигая смотрели на Тиену, и в звенящей тишине слышался лишь хриплый звук дыхания Руфь. Тиена повернула голову и посмотрела в поднятые на нее глаза царицы дель Раэрн. Та тяжело моргала, совершенно сбитая с толку, зажимая рукой рану в бедре, и лицо ее было перекошено страданием.

— Что это было?.. — едва слышно выговорила она.

— Враг пытался помутить твой разум, дочь моя, но он потерпел поражение, — тихо ответила Тиена, чувствуя необыкновенный покой и сострадание. — Великая Мани вмешалась и дала тебе Свою силу. Теперь все будет хорошо.

Несколько секунд Руфь смотрела на нее широко раскрытыми, полными экстаза глазами, а потом хрипло произнесла, низко опуская голову:

— Я пойду за тобой куда угодно, мани, и исполню твою волю, чего бы ты ни хотела от меня. Отныне и навсегда Раэрн принадлежат лишь тебе одной, и лишь ты одна решаешь, что будет с моим народом. Потому что в тебе — поистине свет Великой Эрен.

Это было донельзя неожиданно, и в то же время — ослепительно истинно. Два чувства жили в Тиене одновременно, не сменяя друг друга, а дополняя. На один короткий миг оба показались ей одним целым, чем-то единым, находящимся настолько выше всего остального, что противостояния между его частями быть просто не могло. Тиена положила руку на голову Руфь и прикрыла глаза.

— Я принимаю твою клятву, дочь моя. И в ответ клянусь, что никогда не сделаю ничего, что не было бы волей Небесных Сестер.

Руфь тихо облегченно всхлипнула и опустила голову.