Займ на любовь

Глава 24

Станиславу позвонили, когда они сели завтракать.

Не очень рано, стоило признать, ну так и вернулись они вчера поздно, да и выходной… Братья Гончаренко решили, что заслужили два дня без работы после открытия терминала, слишком много усилий было вложено в последние месяцы.

— Да и нервов с нападением на тебя потрачено немало, нужно хоть как-то восстановиться, — с некоторым сарказмом заметил Стас вчера, обещая ей два дня полного отдыха перед возвращением в столицу с понедельника.

При этом очень хорошо ощущалось, что сарказм реально наигранный, а вот измотанность и вместе с этим жаркое пламя его эмоций к ней — очень искренни.

Мира с такими планами не спорила. Сама измоталась до предела, наверное, да и все еще не поправившееся здоровье подавляло рабочую инициативу и энергию. Кажется, именно это сейчас больше всего тревожило в ней Гончаренко. Отсюда и все его ироничные поддевки, выпады с беременностью, такое вот экстравагантное «предложение»… Он будто пытался ее встряхнуть в очень характерной для себя манере, используя любые возможности и методы. И Мира не могла не оценить.

Сейчас же, наблюдая за тем, как мужчина поднялся и, по свойственной ему привычке, начал ходить по столовой, точно жалея, что тут не сесть на край стола, Мира вспомнила о сообщении Пети, которое пришло ночью. Открыла, перечитала, успела рассердиться на саму себя, что и теперь в голове какая-то смутная каша: вроде и помнит это имя, а даже с личностью соотнести не может, и вбила в поиске. Если Петя написал, значит, не сомневался, что Мира человека знает, иначе файл прикрепил бы.

А вот страничка с фото и биографией депутата открылась одновременно с недоверчивым, полным гнева, буквально рычащим возгласом Стаса:

— Залевски?! Это точно?! — мужчина даже остановился.

А Мира, подняв с удивлением глаза, не могла не отметить, что и он смотрит на нее, причем с явной… виной?

— Ладно, мы сегодня вернемся, — резко ответил своему собеседнику Стас, оборвав разговор.

И подошел к ней с очень странным выражением лица, вот честно. Остановился у стула Миры, как-то разом глянув и на ее руку в перевязи, и на синяк на лице, который хоть и сходил, но все еще был виден.

— Одного из нападавших на тебя поймали, — как-то слишком сдержанно сообщил, будто пытался в себе подавить очень сильную злость, если взгляду верить.

А Мира уже умела немного в эмоциях Стаса разбираться. Потому и понимала четко — его изнутри бешенством выжигает! Но он старается все под контроль взять.

— Похоже, ты была права, белла, и это таки наша вина… Моя, — он вдруг стиснул губы до узкой белой полосы так, будто решил сознаться, что лично вытаскивал ее силком из того авто, хотя она-то точно знала, что и близко такого не было.

— И при чем тут Залевски? — сложила два плюс два Мира, почему-то вновь уставившись на фото, подгрузившееся в телефоне.

Очень ярко в памяти вспомнилась утреня сцена в спортзале того загородного комплекса: они все, ее разбитый мобильный, Залевски… а еще он, вот этот самый Сергей Мартынов, молодой депутат последнего созыва Рады, занимающийся на тренажере для гребли.

— По свидетельству пойманного, именно она наняла этих двух, чтобы… «преподать тебе урок», — Стас будто выдавил из себя эту фразу.

Черт! Мира вдруг осознала, что он реально на себя уже всю вину взвалил в голове, и мысленно распять себя готовится!

— Фото, да… оно с утра в тот день всплыло, верно? — быстро встав, Мира обхватила руками любимого мужчину… Ну, или насколько сумела это сделать имеющимися в наличии конечностями без повязки. — Получается, это что, она на почве ревности?.. — как-то с сомнением глянула на него.

Кто-кто, а Стас точно не отвечал за придурочные решения других, особенно Залевски, если это действительно она отметилась! И Мира планировала очевидную истину донести до явно гипертрофированного участка мозга своего мужчины, отвечающего за самобичевание и попытку ее защитить от всего.

— Ее задержали? Чем она руководствовалась, выяснили? — специфика разума Мирославы не могла не взять свое!

Тут же возникло море вопросов! Кто же то треклятое фото слил?! Как достали? Марина увидела… Но сама Залевски, при всем предвзятом отношении, казалась не тем человеком, кто станет такие разборки устраивать… Ведь прокурор может последствия представить, Мира точно не из тех, кто станет молчать.

Или же задача была физически устранить? Могла ли Марина дойти до такого?..

То есть, она бы и могла, наверное, но ведь не заметила Мира в ней каких-то пламенных чувств к Стасу… Ну кроме определенного стремления к выгоде и ущемленного самолюбия… Хотя, порою, этого вполне достаточно для ужасных решений. Особенно, когда гордыня вмешается.

Так для этого такие меры?!

Но так быстро все организовать? Если только утром узнала об их связи… А тут и исполнителей найти срочно нужно, и отследить ее движение, и понять, что охраны нет рядом… Возможно, не только Миру отсутствие Клима в непосредственной близости ввело в заблуждение, конечно.

Или в принципе не рассчитывала, что у Миры есть охрана? По себе смотрела? Отправлял ли Стас кого-то своих прошлых пассий охранять?

По всему, что уже знала об этом мужчине и его прошлых отношениях с женским полом, очень поверхностных и по словам самого Стаса, и по ремаркам того же Коли, могла предположить, что вряд ли. Ведь и к ней Клима приставили изначально из профессиональных и практических соображений, важный рабочий инструмент, так сказать… И все же на охрану не рассчитывали или знали и использовали момент, когда Клим был отстранен? Как узнать?..

Голова разом закипела!

Стас, обхватил саму Миру в ответ просто с титанической силой, но она именно в данную секунду решила не напоминать о хрупкости своих ребер, покачал головой.

— Нет. Марины дома не застали. Очевидно, когда нападение не удалось, она понимала, что рано или поздно все вскроется, вот и спряталась. Страну она не покидала, по сведениям пограничной службы. Не по своему паспорту, во всяком случае, сейчас на нее передана ориентировка по всем службам, ищут, — все тем же напряженным и полным гнева на себя голосом, выдал ей информацию Стас.

— Прекрати так говорить! — не выдержала Мира, подавшись еще вперед, и легко прижалась губами к щеке мужчины, где под кожей ощущались свитые в жгуты желваки.

И тут же прикусила немного, как коря за такое отношение к себе.

— Ты не виноват в ее решениях, вот уж точно! А то придется на себя тупость слишком многих окружающих взять… Тот же телефон, к примеру… — пытаясь до разума сквозь это самобичевание достучаться, Мира, потянула его к столу, где свой мобильный оставила.

И вдруг на Стаса уставилась, переключившись, силясь уловить какую-то мысль, мелькнувшую в голове.

— Знаешь, кто наследник твоего Лемешко? — поняла, что так и не сказала ему об этом сообщении Пети.

Если хотела сбить любимого мужчину с толку, то сумела на все сто процентов! Стас моргнул и удивленно глянул на Миру, а потом на телефон.

— Кто? — поинтересовался, позволив ей чуть вывернуться в его объятиях, чтобы смогла телефон достать.

— Сергей Мартынов! — включила ему фото.

Вглядывалась в Стаса. Он пару секунд на фото смотрел, после вновь взгляд перевел на Миру.

— Странно. Мы знакомы шапочно… Не знал. Они это скрывают, что ли, — покачал головой Стас. — Но ты же не потому мне это показала, да?.. — понимающей бровью повел.

— Он тоже был в том зале, когда Марина сцену закатила… еще не ревности, конечно, но… — просто очевидное напомнила Мира, сама пока не в силах состыковать то, что настойчиво в голове крутилось, как муха.

— Помню, — кивнул Стас, продолжая ее обнимать. — Но связи не вижу…

— Связь… — Мира закрыла глаза и уткнулась ему в плечо от накатившего приступа головной боли. — Я тоже не вижу пока… Только, знаешь, что странно, любимый?

— Что? — голосом, потеплевшим градусов на двести, уточнил Стас негромко, явно поняв, что ей плохо. Прижался ко лбу Миры губами.

— Именно про этого молодого депутата я упоминала, когда про Авраменко и комбинат тебе рассказывала у меня в кабинете тогда… Блин, будто жизнь назад! — хмыкнула.

Стас тоже с пониманием ухмыльнулся, погладив ее по волосам.

— Помнишь, говорила, что есть один, но они вроде в противостоящих фракциях… Но все равно что-то у них общее… Не знаю! Мне надо вернуться в город! Пересмотреть еще раз свои записки, не взяла с собой сюда ежедневник, забыла в кабинете, — с досадой признала, даже жмурясь от боли и назойливо ускользающей догадки. — Я не помню, почему и как, но что-то у меня в голове Авраменко и Мартынова связывает… А теперь еще и Залевски… Черт! Я не верю в совпадения. НЕ в таких количествах, Стас! — глянула на него измученно снизу вверх.

— Я понял, — так же тихо подтвердил он, осторожно кивнув, чтобы Миру не задеть и не усилить боль. — В любом случае, нам надо вернуться, следователь поговорить хочет. И в редакцию твою заедем, все заберем, — пообещал ей негромко, осторожно касаясь губами волос по самому краю лба, заставляя от удовольствия даже от боли отвлекаться.

Мира прижмурилась. Ее в таком раскладе все устраивало.

— Что ж, у этой дуры ничего не вышло, — Авраменко откинулся на спинку мощного кожаного кресла, с высокомерной насмешкой поглядывая на Сергея. — Твоя идея провалилась.

Его бесил такой взгляд! И когда подвергали сомнению его планы — тоже выводило из себя! Но сейчас точно было не время демонстрировать собственные эмоции. Он умел на повышение ставки играть. А Авраменко все еще был самым сильным игроком на этом поле… Пока.

Да, пока. И Сергей собирался выжать из их партнерства максимум. А значит, и сдерживаться было целесообразно.

— Мы особо на это и не рассчитывали, — пожав плечами так, что и буддийский монах позавидовал бы его невозмутимости, Сергей подошел к окну. Сделал выводы из прошлого поведения. — Залевски слишком импульсивна, ей не стоило требовать от наших ребят выполнения задачи настолько скоропалительно. Эмоции мешают… Надо будет, кстати, вытащить парня, он не подвел, про нас ни слова не слил, — медленно вертя в пальцах вейп, Сергей продолжал изучать раскинувшуюся за окном картину.

Здесь, в кабинете, царила приятная прохлада, тихо работала климат-система дома. А в саду уже было чертовски жарко… Но это не мешало именно там гулять Олесе…

Интересно, она специально покидает дом, когда он приезжает?

— Кто фото слил, выяснил? — уточнил старик, как размышляя.

— Нет. Журналисты того первого сайта ни в какую не колются, интригу держат. Но я думаю, они сами и сделали, а теперь туман нагоняют, чтоб цену себе набить и рейтинг удержать, — отозвался Сергей, так и глядя в окно. — Просто аккредитации и права доступа на территорию у них не было, вот и боятся претензий.

Леся в парке медленно прогуливалась в тени раскидистых деревьев. За ней так же неторопливо шла охрана, словно даже тут, в вотчине Авраменко, они опасались, что на его единственную дочь могут напасть. Это как раз, ему напомнило…

— Но в такой ситуации есть плюсы: нам удалось выяснить, что степень и глубина отношений журналистки с Гончаренко весьма изменилась, причем совершенно неожиданным для нас образом, — хмыкнул Сергей. — И теперь мы знаем, что Ульяненко постоянно охраняют.

— Если верить моим людям, которые были на этом их открытии вчера, ее не просто охраняют, — иронично хохотнул Авраменко. — Похоже, не только у нас свадьба на носу, — многозначительно скосил старик глаза в сторону Сергея.

— Что ж, если они до этой свадьбы доживут… — все с тем же спокойствием и умиротворением в голосе заметил он, не поворачиваясь взглядом напрямую к будущему тестю.

Еще раз внимательно всмотрелся в сад.

— Пожалуй, и я пойду со своей невестой поздороваюсь, — заметил он, словно забыв о прошлой теме. — Роспись через десять дней… Дождаться не могу, — добавив в голос весьма правдоподобное восхищение нетерпеливого жениха, заметил Сергей.

И, дождавшись одобряющего кивка старика, открыл раздвижные двери, ведущие на веранду и к ступеням в сад.

Ее жених шел к ней, весьма прозрачно демонстрируя, что намерен поговорить. Олеся остановилась в тени платана, сохраняя максимально ровный и спокойный взгляд.

Пламенной любви от нее не требовали и не ждали. Только пункты договора между отцом и Сергеем, которые Олеся должна была исполнять…

Бесило!.. Дико бесило то, что ее жизнью вертели и распоряжались, вообще не интересуясь мнением ее самой. Но… не то чтобы это было чем-то новым.

Всю свою жизнь являлась для отца… ценным активом. Именно так. Не ребенком, не любимой дочерью, а… важным вложением и имуществом, которым можно с пользой распорядиться. К сожалению, единственной в живом эквиваленте. Почему-то больше у них с матерью в этом плане не сложилось. А значит, особо ценным.

Хотя отец все и вся рассматривал именно с этой точки зрения. И, возможно, Олесе стоило радоваться, что она была в его планах полезна. Пример матери, уже утратившей данное качество, ежедневно стоял перед глазами, напоминая, почему не стоит рисковать своей ценностью для отца.

И все же, несмотря на страх и трепет, внушаемый с раннего детства различными методами, ей очень хотелось вырваться из его удушающей власти. Очень… Но Леся реально осознавала, что, невзирая на прекрасное образование и наличие мозгов в голове, находится целиком в родительских руках. Влияние отца было настолько всепроникающим, что о побеге можно было только в мечтах помышлять. К тому же, хоть Леся и не знала, по факту, нужды или отказа в каких-то материальных благах, сама ничем не владела. Разве что одеждой, которая на ней была бы, вздумай Леся убежать… Правда, в том, что ей удалось бы покинуть пределы отчего дома без санкции отца на подобное, так же глобальные сомнения имелись.

Впрочем, в последнее время (спасибо прогрессу и тем, кто придумал онлайн банки в мобильном!) она надеялась, что заполучила инструмент для создания хоть какой-то подушки материальной… безопасности? Нет, вряд ли, скорее, это был бы самообман. И все же, если ей удастся разработать некий, пусть и только относительно жизнеспособный план побега, необходимы хоть какие-то ресурсы.

Сергей Мартынов с этой точки зрения казался менее пристальным и цепким «тюремщиком». Да и не думалось Олесе, что этот мужчина пылал к ней некой огненной страстью.

Он был заинтересован в бизнес-империи отца, являясь наследником уже издыхающего агрокомплекса. Однако что-то подсказывало Олесе (уймова туча времени, убитая в сборе по крупицам информации про своего будущего мужа путем подслушивания, шпионажа и подкупа одного системщика отца), что Сергея мало интересует земля, зерно или коровы, к примеру. А вот возможность стать родственником Авраменко и прилично продвинуться на политической арене, используя новые родственные связи и влияние ее отца — да, это стремление ощущалось в Сергее. Ее отец такое любил, а еще он как раз видел большой потенциал того самого агрокомплекса. Потому, наверное, и выбрал себе именно данного зятя.

Разумеется, мнение Олеси никто не спрашивал. У активов не спрашивают, куда бы им хотелось «вложиться» или «под кого», в ее ситуации.

Но, вот что она поняла, наблюдая за приближением жениха: хорошо, что девственность не входила в число требований отца, да и этого Сергея к своим активам. Что-то в холодном, блеснувшем надменной жестокостью, взгляде Мартынова, пусть он и старался это припрятать, подсказывало Олесе, что, будь именно этот мужчина ее «первым», любые проявления физической близости Леся могла бы после брачной ночи возненавидеть.

У нее сейчас ледяные мурашки по спине пробежали, пусть девушка и сумела сохранить невозмутимый вид. Дрессировка отца не прошла даром, тот любил, когда все было в высшей степени идеально… до полного превосходства. И даже как-то внутри чуть потеплело от понимания, что в этом она Сергея переиграла. Он вряд ли догадался о ее мыслях, тогда как Леся отблеск его уловила…

— Погода не располагает к долгим прогулкам. Ты избегаешь меня, Олеся? — ровным тоном, да, даже с некоторой веселостью вроде бы, поинтересовался ее жених. — В последнее время нам никак не удается пообщаться во время моих визитов.

Но вот рука, которой он приобнял ее за талию, была слишком твердой. И само движение, с которым Сергей в ее личное пространство ворвался, несло привкус угрозы…

А еще было достаточно жарко. И она не испытывала к нему той степени привязанности, чтобы такая близость принесла позитивные эмоции.

Но это все Олеся виртуозно умела скрывать.

— Отец посчитал, что свежий воздух будет мне полезнее кондиционера. И вам спокойней разговаривать, — ровно, как механическая кукла, ответила Олеся, не сделав ни единой попытки вырваться из этого «объятия».

Пламенные чувства брачным договором также не предполагались.

— Отец… — будто что-то в уме прикидывая, повторил Сергей.

И притянул ее к себе чуть крепче.

Куда, спрашивается?! Он и так был выше, больше, о силе и вспоминать нечего! Такому физически ей противопоставить нечего, надо действовать разумом, хитростью, изворотливостью… Тем более что Лесе пока в принципе было непонятно, какую роль Мартынов ей предуготовил в своей жизни. Ведь, наверняка, тоже что-то планировал и рассчитывал.

Леся только надеялась, что ничего существенного, и мужчина удовлетворится ее приданным и влиянием отца. А она сумеет хоть как-то изменить расклад в свою пользу… Ну или сбежать, хотя в случае Мартынова неизвестных было еще больше, и планировать что-то пока не представлялось возможным, к сожалению.

— Хорошо. Я рад, что ты не избегаешь меня, Леся, — словно бы даже реально довольно кивнул Сергей. — Давай вместе прогуляемся, — ухватил теперь ее руку и потянул вглубь сада. Понятное дело, охрана не отставала, пусть и не шла впритык. — Нам давно пора познакомиться ближе, ведь предстоит стать партнерами на всю жизнь, а? — словно в предвкушении, подмигнул ей Мартынов, вытянув вейп и закурив, не спрашивая, приятно ли ей дышать дымом.

А Леся внутри искренне подивилась: он что, рассчитывает на ее симпатию или какую-то эмоциональную привязанность? Правда?