Займ на любовь

Глава 8

Она ему не верила.

Стас видел это в глазах Мирославы так, будто мысли девчонки пустили неоновой мерцающей строкой, наподобие всех этих «горячих новостей», что на их канале по кругу внизу экрана крутят.

И мать его так! Ведь разумно, не придраться.

Он мог ее понять — Стас сам себя не понимал в последние двое суток.

Да и себе поверить не мог… Точнее тому, что с ним творилось. А ведь у него опыта по жизни явно больше, чем у Миры. Хотя сейчас казалось, что именно ее настороженное и почти испуганное поведение куда более разумное, нежели его срыв контроля над самим собой.

И из-за чего, мля?! Она ему пиджак вернуть собралась? Про Колю тепло отозвалась?!

Бл***! Впервые в жизни ему натуральным образом хотелось убивать… Причем не в фигуральном, а во вполне себе реальном смысле. И начинать с себя можно.

— Возможно, нам стоит, вообще, эту идею с работой послать на хер! — рявкнул и для себя неожиданно Стас, надавив рукой на затылок. В голове подозрительно стучало и ломило ранее незнакомой настырной иглой боли. — И Колю туда же! — процедил сквозь зубы уже больше для себя.

Мира опешила… причем так, что даже не попыталась скрыть свои эмоции. Глаза на пол-лица, смотрит на него потрясенно. Девчонка… Только чем он сейчас лучше с этим придурочным каким-то срывом?!

— Вы нормально себя чувствуете, Стас? — как-то с опаской уточнила Мира, будто решив, что он мог явиться к ней обкуренным или пьяным…

Честно? Он не знал, что ей ответить. И это самого подбешивало понемногу.

Вперился тяжелым взглядом в эту девчонку… Нет, женщину, напрочь подорвавшую его понимание себя самого и холодный, отрешенный самоконтроль, которым Стас втайне гордился всегда… А даже не понятно же, чем, ради бога?! Что в ней такого, что его клинит по полной, стоит Мирославе оказаться в шаге от его тела…

Ладно, она сейчас в трех шагах стояла, а его все еще клинило.

Очевидно, их проблема динамично развивалась до масштабов катастрофы. Потому как он вовсе не привык терять контроль над собой настолько.

— Нормально, — вытолкнул сквозь сжатые челюсти с таким напряжением, что вполне апоплексический удар заподозрить можно было.

— Возможно, вам стоит поехать домой и отдохнуть, Стас, — толково, не поспорить, предложила Мира. — А я завтра позвоню Николаю, чтобы вас не отвлекать, и сброшу то, что нашла уже в виде сгруппированной схемы…

Только Гончаренко вдруг осознал, что он ни черта толкового слышать не хотел! Ярость внутри полыхнула с новой силой. И, ничуть не уступающая злости, нужда вновь ощутить ее, подчинить, заполучить в свою власть скрутила пах, который и так все это время неудовлетворенно ныл примитивной потребностью.

— Возможно, тебе стоит начать уже хоть что-то про эти долбанные факты рассказывать, белла! Или я, богом клянусь, сейчас разложу тебя на этом самом столе и точно забью… и на твою профессиональную репутацию, и на эти все непонятки с подставами!.. Во всех смыслах, и буквальных, и фигуральных!.. Доходчиво?!

Он внезапно понял, что куда-то убрал расстояние между ними… Снова впритык стоят.

Когда, бл*?!

И Стас тяжело, с усилием дышит, на каком-то гребанном остаточном здравом смысле, стараясь себе не дать ее схватить и подмять, точно что на столе разложив. Но от этого еще хуже! Потому что весь нос, горло, легкие запахом ее кожи забиты! И каким-то сладко острым ароматом черной смородины, которую в детстве с кустов обрывал в селе у бабки, «воруя» заготовки на зиму.

И по фигу ему и на свою охрану, и на придурка того, что вокруг прыгает, и на явные сомнения и протест самой Миры… Потому что видит в глазах девушки напротив не менее яростное и настолько же неподвластное мозгам желание, чтобы Станислав сдерживаться прекратил!

Мира была настолько ошарашена и сбита с толку творящимся сейчас со Станиславом, с ней самой, что какую-то основную точку опоры в реальности упустила из виду. Ноги ослабели, колени подламывались, перед таким явным и необъяснимым для нее мужским довлением.

С какой радости Гончаренко так наступает?! Что ему так запало в ней?

Ведь не секс-бомба, в конце-то концов!

Ничего не понимая и даже немного опасаясь какими-то остатками мозгов, тихо шуршащими в пустой голове, попыталась отступить.

Ноги дрожали, реально отказываясь ее держать. И с каким-то облегчением, странным для общего бедлама, творящегося и у нее в разуме, и в этом кабинете, рухнула в кресло, оказавшееся рядом. Все лучше, чем стоять со Стасом впритык, ощущая бешеный напор его жадной и непонятно яростной потребности! Будто он дико зол от того, что реально хочет ее…

На себя или на нее, разобраться бы!

Но до конца проанализировать ни свои, ни его ощущения не успела. Потому как кристально ясно поняла — ни черта это не лучше! Сидеть перед Гончаренко, когда мужчина впритык нависает над ней!

И со всех сторон уже будто окружил, напирая сверху и телом, и своей долбанной харизмой! Про то, что вот так его пах к ее лицу оказался уж очень близко, предпочитала не то что не думать, а даже взглядом не косить.

— Давай, мы просто поставим точку на этом гребанном расследовании, белла! — с натуральным жестким приказом в низком голосе отчеканил вдруг Стас, обхватив ее подбородок твердыми пальцами. — Мне уже реально по хрену! Сам разберусь… Не лезь!

Сжал. Не больно, но очень ощутимо. Нет у нее власти, вся у него! Полный контроль.

— У меня свое расследование есть! И задание редакции! — напомнила, пытаясь хоть как-то противостоять ему… И понимала, что проигрывает по всем фронтам. — Мы просто решили сотрудничать там, где наши интересы совпадают, Стас…

Большой палец Стаса вдруг мазнул по ее губам, как приказывая замолчать, придавливая, сминая… Умолкла.

ЧЕРТ!!! Она же видит, с какой силой он воздух втягивает, раздувая ноздри! И то, как его рот дергается, будто вместо пальца на ее губы наброситься хочет, смять в алчном поцелуе, до которого еще так и не позволили сорваться друг другу…

Вторая ладонь Станислава легла на ее скулу, накрыв висок. Пальцы в волосы с напором, накручивают пряди, чтоб сильнее к нему притянуть (когда резинку потерять успела?!), так, что не отвернуться, а она пыталась. Но мужчина заставляет ему в глаза снизу вверх смотреть, тогда как щеки Миры пылают… не от смущения, от их общего жара, которому и жерло вулкана уступает!

Потому как очевидно было — Стас возбужден.

И вот то все, что только что прорычал ей в лицо… Ну, не для красного словца брошено. Брюки реально выпирают. А ее это вместо того, чтобы разозлить или о какой-то там гордости напомнить, о возмущении сексуальной объективацией… Пффф! Что это? Не могла теперь вспомнить… Нет! Завело Миру вдруг так, что у самой белье уже влажное от возбуждения. И почти непреодолимое желание поерзать, хоть как-то снять собственное напряженное томление в промежности… А еще лучше — все озвученное позволить сделать ему!

Но Мирослава же не юная дурочка, которая ни разу секса не пробовала, чтоб от первого впечатляющего мужчины лужицей растечься! И никогда до подобного не скатывалась. Что же сейчас не так?! Конкретно со Стасом?!

Выходило, что абсолютно все…

Такие мужчины на ее пути еще не встречались.

Вернее, может, и попадались, ведь есть и харизматичные, и напористые, и прирожденные лидеры… Только вот Мира никогда их мужчинами не воспринимала! Они были объектами расследований, фигурантами новостей или хроники, она брала у них интервью и разыскивала какие-то факты… Но ни разу в жизни не впечатывалась в них так, как в Гончаренко сейчас, чтоб на полной слететь в кювет и подушка безопасности не сработала… И из тех мужчин никто на нее не реагировал подобным образом…

Видеть не менее сильный огонь в глазах Станислава — это просто мозги вышибало на стенку.

Но все это стояло на одной чаше весов.

А на другой находилось то, что она ему не верила. Нет, не в этой страсти, а в принципе. Вообще, глобально.

Мира не понимала его, еще не разгадала и не изучила. Она ничего, по сути, не знала о Стасе: его мысли, жизненный багаж, весь бэкграунд, что сделал Гончаренко тем, кем он был… Мрак, в котором слишком много всего могло скрываться, ей ли не знать!

Плюс то самое непонимание и того, с чего вдруг Стас на нее вот так воспылал…

— Я не собираюсь отказываться от расследования, Стас… — вновь попыталась ему реалии втолковать. Матерь божия! Голос такой, словно ангиной болеет третью неделю!

Или это от того, что он все еще ее лицо и голову держит, обжигая своим жаром. Будто даже немного вверх тянет и сам к ней клонится, вот-вот грозясь в губы впиться…

— Брось, белла, у тебя точно есть на примете еще два-три расследования-сюжета, которые никак со мной не пересекаются, — ему идеально подходила роль змея-искусителя. — Займись ими. Забудь о моих проблемах.

Она сейчас почти готова была душу заложить, чтобы ощутить наконец поцелуй Стаса, наверняка, такой же напористый, сильный, жестковатый, вышибающий дух, как он весь… Но… Только «почти».

— То есть, я должна пожертвовать собственными принципами, чтобы ты — сохранил свои? — то ли счастье, то ли проклятье, что ее мозг не растерял способность мыслить и анализировать.

Ехидно скривилась, намекая, что не превратилась в полную дуру. Или… Может, за этим всем иное что-то стоит, то, из-за чего Гончаренко упорно решил ее отстранить от расследования?

— Я могу предложить тебе взамен нечто не менее увлекательное и то, что точно обоим принесет удовольствие, — хмыкнул Стас таким голосом, что у нее ледяной огонь покатился по позвоночнику! Если бывает такое, чтоб пламень и лед в одном человеке слились.

Казалось, его не смутило ее ехидство.

— Я на сделку с совестью не готова, — отрезала она пересохшими губами, которые очень хотелось облизнуть. И повторять это устала, особенно, когда так согласиться хочется…

Ни разу в жизни такого искушения не ощущала!

Только вот что-то в глазах Стаса намекало, что решись она показать язык и у него никакой выдержки не хватит — разложит, как угрожал. А Мира сомневалась, что найдет силы сопротивляться.

— Опять не тот подход, это займ, помнишь? — подмигнул он, с нажимом скользнув пальцами по ее губам в другою сторону. — Займ на любовь и удовольствие, — кончик пальца надавил, толкаясь в рот так, как он точно хотел свой член погрузить…

Нет!!! Мира не собиралась сейчас задумываться о том, куда именно.

Ухватившись обеими руками за его предплечья, она рывком поднялась, вновь оказавшись на уровне его плеч. Все равно безопасней… кажется.

— Я ничего тут про «любовь» в обмен на отказ от рода деятельности не слышала, — сквозь зубы выдавила. — Вы мне банально секс предлагаете, Станислав. Жаркий и, очевидно, неординарный, я не буду отрицать. Как и то, что меня к вам дико тянет. Но мы знакомы три дня всего — это лишь физиология. А дальше что?.. — одарила его холодом… Ну, или надеялась, что хоть где-то хватило внутреннего кубика льда, что он не все в ней растопил.

— Вы не верите в любовь с первого взгляда, Мира? — как-то иначе, с сарказмом, но как недовольно хмыкнул Гончаренко, и не думая давать свободу ее взгляду или лицу.

Удерживал. Но чувствовалось, что начинает злиться, что она не идет на компромисс.

— А вы? — тут даже не нужно было играть скепсис, тот из нее сочился.

Может, и младше его, но достаточно потерлась в их среде, да и просто в крупном бизнесе и политике, чтобы, вообще, ставить любовь в один ряд с теми самыми пришельцами и шапочками из фольги.

— То есть, не готовы рискнуть и проверить? — блин, он все серьезней раздражался. Взгляд прям сверкает уже, но при этом четко удерживает свою силу в рамках.

С чего бы? Мира искренне не понимала, чем и на какой триггер давит.

— Я рискую только по работе, Стас, а не в личной жизни…

— Ну так у вас никакой личной жизни и нет, белла. Возможно, как раз поэтому? — хмыкнул ехидно, мигом дав понять, что знаком со всей ее подноготной.

И отступил внезапно, создав между ними преграду пространства и этого своего жесткого сарказма.

Как-то очень холодно стало внутри. И гадко…

— С вами решительно невозможно говорить о деле! — жалобно вышло, хоть и попрекала вроде. Но у Миры уже действительно не осталось ни сил, ни резервов.

— Забавно, мне вас тем же укорить хочется, моя белла, — хмыкнул Станислав настолько же саркастично. Но глянул так…

Она предпочла зажмуриться. Не будет сейчас анализировать этот зубодробительный коктейль из злости, раздражения, явного желания и будто настолько же невыносимой тяги, как и ее сотрясала.

Устала. Вся взмокла от этого треклятого напряжения не то разговора, не то перепалки… И белье влажное… Да, совсем не от того! И само естество неудовлетворенно пульсирует, точно желая бы подчиниться дурацким раскладам мужчины, запах которого уже ей весь кабинет пропитал. Непонятно, хорошо или нет, когда мозги не отключаются даже в таких ситуациях… А если ошибается?

Может быть, конечно. Вот только в чем?..

— Так ладно, что там за факты? — рявкнул грубовато, сейчас не в состоянии отвешивать реверансы.

Выдохнул, словно весь кислород выпуская из груди. Он ведь честно пытался ее трижды вернуть к обсуждению дела, так какого черта эта девчонка не довольна так, словно Стас ей заявление на увольнение написать предлагает?

Сжав уже свой подбородок рукой, Гончаренко наклонил голову к плечу, стараясь снять напряжение, которое буквально стреножило тело. Отошел от греха подальше к окну, а то ведь реально навалится на нее, сил нет и желания, чтоб тело призвать к разуму! Держится на опыте и контроле, который тоже что-то барахлит капитально.

Она ему не верит. М-да, вернулись к тому, с чего начали.

И он себе что-то тоже не очень. Несет какой-то бред про любовь, сам не особо понимая, с какой придури? Нет, понятно, что сейчас возбуждение на той стадии, что хочется просто ее отстранить, вообще извлечь из всего, что хоть как-то с делами Стаса связано, и заново в его жизнь поместить, но уже только ради обоюдоприятного, о чем ей прямым текстом и пояснил…

Так а про любовь к чему брякнул? Еще и с первого взгляда? Они вроде оба не забыли еще, как встретились три дня назад. И ничего там никакой любовью не пахнет… Хотя черт знает, конечно, чем пахнет любовь, но точно не черной смородиной, которой у него пальцы до сих пор пропитаны, будто летом на солнце…

Бл***! Неужели в семейные россказни поверил внезапно?..

Мысль отрезвила. Оторвал от лица, опустил руки, засунув в карманы. Посмотрел на Миру через отражение окна. Девушка села в свое кресло и что-то пыталась найти в ноутбуке. Складывалось чувство, что просто лихорадочно вкладки открывает и переключает, испытывая не меньший раздрай в мыслях, чем сам Стас.

На заднем фоне все еще невнятно бубнил пацан-программист, явно чешущий что-то по ушам его охране. Бедные парни… Хотя у Стаса сейчас было слишком паршивое настроение, чтобы еще кому-то сочувствовать.

— А что же это мы сегодня без твоих музыкальных перлов, — поинтересовался с насмешливым ехидством, не поворачиваясь к Мире лицом. — Все в тишине и тишине…

Просто не совладал с раздражением от… всего, блин! И собственного, какого-то непонятного и ребячливого поведения в первую очередь!

Зря, по факту… Потому как в следующий момент она прожгла его спину взглядом, который наповал бил и через отражение в стекле. После чего зло ударила пальцами по тачпаду, явно забыв о регулировке громкости. И на всю редакцию через колонку, которую подключала ранее, вероятно, загрохотало! Да так, что в первую секунду даже обернулись, рванув к кабинету охранники.

«Ты ослабь мне запястье, просто дай мне вздохнуть.

Я мужчина с тобой, нужно все повернуть.

Наполеоном я сжигаю всю тебя, мое творение!

Ты получаешь каждый раз от этого лишь наслаждение!

Я — революция! Или я твоя, или кто еще?

Это любовь моя, и она меня, как и я ее!..»

— Твою ж налево, Мира! — от души фыркнул Станислав, даже не скрывая, что расхохотался.

И как-то в голове посветлело, что ли.

Дал через дверь отмашку парням, чтоб замерли, не кипишевали. А вот Петр, видимо, к репертуару коллеги привычен был, еще и подпевать дальше начал, размахивая очередным карандашом наподобие дирижёрской палочки.

— Ну и выбор у тебя музыки все-таки, белла! Значит, революция — твое, как не отнекивайся? — поддел ее, уже по-доброму посмеиваясь, хоть и с иронией.

— Для работы вдохновляюсь! — огрызнулась Мира все с тем же раздражением, как будто бы даже попрекнув его. — Ищу моральный стимул, чтобы вам посильную помощь оказать и самой качественно работу выполнить, — а вот ей не полегчало, кажется.

— Я безмерно благодарен, — не удержался, ввернул в том же тоне. — Прям передать не могу, как!

Эта девчонка в нем, вообще, какие-то очень глупые и опасные порывы будила. Коля, и тот заметил, что Стас сам на себя стал не похож. Надо бы по тормозам, сделать перерыв и вернуться к обычному состоянию разума и духа.

____________

*С.Лобода «Революция»