Золотая сеть

Глава 13

— Ля-ля-ля, ля-ля-ля, — напевала Мадлен, обхватив брата за талию и пытаясь закружить в танце. — Сегодня мы снова будем вальсировать, Дом. Разве жизнь не прекрасна?

— Ты что, хочешь меня с лестницы столкнуть? — Брат стряхнул с себя Мадлен и вернулся к своему занятию — он как раз поправлял кружевные манжеты рубашки. — Сейчас не место и не время шалить, Мэд. Как по-твоему, можно ли будет считать мое появление в холле достойным, если я кубарем скачусь по мраморной лестнице?

— Ага, особенно если я с визгом кинусь вслед за тобой, — захихикала Мадлен. — Идем, Дом. Раз уж мы одновременно вышли из своих комнат, позволь мне взять тебя под руку, и мы спустимся вниз, словно пара степенных старцев.

Но не успели они ступить на лестницу, Мадлен снова завела свое «ля-ля-ля», и к тому времени как они оказались в холле, девушка уже была готова закружиться в вальсе под собственный, не слишком мелодичный, аккомпанемент.

— Что это ты так развеселилась? — поинтересовался лорд Иден, бесцеремонно схватив сестру за руку. — Неужто тебя радует перспектива потанцевать в крошечной гостиной Кортни? Или предвкушаешь, как с Ховардом Кортни в пляс пустишься?

— Ховард такой честный и такой преданный! — залилась смехом Мадлен. — Какое уж тут веселье! Ну потанцую с ним разок, не больше, сам увидишь. Но эти офицеры, Дом! Мы их сегодня только издалека видели, но они такие красавчики, просто чудо! Почему перед джентльменом в военной форме невозможно устоять?

— Представь его без формы, лет эдак через двадцать, когда все войны закончатся, — не проявил никакого сочувствия брат. — Если ты выйдешь замуж, Мэд, тебе придется жить с человеком, а не с его формой.

— Какой ты неромантичный! — притворно вздохнула сестра.

— Кроме того, если тебе так нравится военная форма, почему ты едва не лишаешься чувств, стоит мне упомянуть о том, что я собираюсь надеть ее?

— Господи, только не начинай сейчас! — взмолилась Мадлен. — Я отказываюсь говорить о чем-то серьезном, по крайней мере следующие двенадцать часов точно. И я не замуж за этих офицеров собралась, дурачок. Только потанцевать. Ну может быть, пофлиртовать немного, совсем чуть-чуть, — хихикнула она.

— И к следующему утру по уши втрескаться по крайней мере в одного из них, — подтрунивал брат. — Погляди-ка, мы с тобой не первые спустились, Мэд.

Сэр Седрик, Джеймс Парнелл и лорд Эмберли вели между собой разговор. Александра беседовала с леди Эмберли. И только леди Бекворт не было видно.

— Кареты готовы, — объявил лорд Эмберли. — Доминик, ты можешь отправляться в путь вместе с Мадлен, Алекс и мистером Парнеллом. Мы скоро последуем за вами.

Мадлен улыбнулась и взяла Александру под руку.

— Мы с вами воспользуемся женскими правами и сядем по ходу движения, Александра. Не слишком справедливо, да? Но у мужчин и без того много привилегий, которые нам и не снились, так что мы просто обязаны пользоваться теми, которые у нас имеются.

Мадлен все еще чувствовала себя неловко из-за вчерашней неуклюжей попытки претворить в жизнь план своего брата по спасению Эдмунда от брака с Александрой и уже успела сказать Доминику, чтобы он больше на нее не рассчитывал. Она постарается подружиться с Александрой, какой бы брат в итоге на ней ни женился.

Мадлен тараторила всю дорогу. На Доминика тоже можно было в этом смысле положиться, он никогда не станет сидеть букой, к тому же она совершенно неожиданно для себя обнаружила, что Александру довольно легко разговорить, как только они остаются одни. Но от мистера Парнелла ее по-прежнему в дрожь бросало. В доме они довольно часто оказывались с ним наедине. Но он прямо-таки излучал неодобрение. Он частенько смотрел на нее своими жуткими черными глазищами, взгляд напряженный, враждебный. Мадлен с облегчением ждала предстоящего вечера, возможности поговорить с другими молодыми людьми, потанцевать с ними. Отчасти это и являлось причиной ее приподнятого настроения. Эти молодые люди, может быть, даже станут восхищаться ею. Мадлен привыкла к восторженным взглядам, хотя надо признать, что ей уже двадцать два и вскоре восхищение потихонечку пойдет на убыль. Но ничего, скоро она встретит мужчину, которого по-настоящему полюбит и с которым будет счастлива в браке.

Назвать основательное здание из красного кирпича, которое мистер Кортни отстроил лет двадцать назад, фермерским домиком было бы несправедливо. Перед ними предстал настоящий особняк. Конечно, он потерялся бы на фоне Эмберли-Корта, и все же это было внушительное строение, с лихвой покрывавшее потребности семьи из семи человек. Мистер Кортни — фермер-арендатор, но фермер процветающий, гораздо успешнее многих землевладельцев. Они с женой обожали принимать у себя гостей. Если среди них оказывался кто-то из членов высшего общества, тем лучше. На этот раз, когда за столом сидело аж целых восемь представителей высшего класса, радости их не было предела. Не стоит даже упоминать, что вся наготовленная еда вряд ли поместилась бы на тарелках гостей.

Гостиную здесь никогда не называли салоном. Хотя могли бы, поскольку комната была довольно просторной и без труда могла превратиться в танцевальный зал, что и бывало неоднократно. Но мистер Кортни всегда знал свое место на социальной лестнице. Он от души наслаждался своим богатством, но строить из себя достопочтенного джентльмена даже и не думал. Он по-прежнему называл себя фермером, свой особняк — фермерским домиком, а главный зал — гостиной. Единственное, ради чего он мог поступиться своими принципами, — это замужество дочери. Ему не хотелось, чтобы такая красота сгинула в каком-нибудь захолустном коттедже.

За столом мисс Кортни усадили рядом с мистером Парнеллом, и весь обед девушка краснела и болтала, хотя не получала в ответ ничего, кроме вежливых ответов. К концу трапезы ей каким-то неведомым образом удалось заполучить его в кавалеры на первый танец. Поскольку вторым танцем был вальс, а лорд Иден зарезервировал его для себя, Анна находилась на седьмом небе от счастья.

Мадлен продолжала веселиться, несмотря на то что за обедом ей пришлось сидеть рядом с мистером Ховардом Кортни. Нельзя сказать, чтобы Ховард не нравился ей. Она бы с радостью и посидела с ним, и поболтала, и потанцевала, если бы он не смотрел на нее как на богиню. Четыре года назад она уже сказала Ховарду, что видит в нем только друга детства, и с тех пор несколько раз повторяла это. Но ее слова ничего не меняли. Его присутствие наверняка начало бы злить ее, если бы он не был настолько мил. Ховард очень походил на своего отца. При каждой их встрече она отмечала, что молодой человек явно растет вширь. Добродушие он тоже, вне всякого сомнения, унаследовал от батюшки, но был лишен его буйного безудержного веселья.

Но Мадлен не собиралась сдаваться. Вскоре все ближайшие соседи должны пожаловать на танцы, включая сэра Перегрина Лэмпмана, который никогда не скупился на комплименты, пока два года назад не женился на женщине на десять лет старше его. С тех пор он держался в сторонке. Она подозревала, что леди Грейс Лэмпман оказалась настоящим тираном. Был еще мистер Уотсон, местный фермер-поэт, довольно красивый мужчина, но его Мадлен считала слишком старым для себя. И конечно же, дядя с тетей и Уолтером пожалуют. И офицеры из расположенного близ Абботсфорда полка. Наверняка по крайней мере один из них настоящий красавчик, если не оба. Нельзя быть офицером и при этом не быть красавчиком. Это строго-настрого запрещено!

Младшая мисс Стэнхоуп будет играть на фортепиано, а третий сын Кортни на скрипке. Вот и весь оркестр. Не слишком впечатляет, особенно тех, кто привык к лондонским балам, как заметила во время обеда миссис Кортни, всплеснув руками и извиняясь перед гостями. Но танцы есть танцы, подумала Мадлен, воспрянув духом, когда в гостиную вошли два офицера при полном параде и мистер Кортни повел их знакомиться с гостями. Один из военных, тот, что повыше, был настоящим красавчиком, второй тоже вполне ничего. Капитан Форбес — тот самый красавчик — тут же записался к ней на первый вальс, а лейтенант Дженнингс — на второй.

Джеймс Парнелл танцевал с мисс Кортни. Обожающие ее родители и старшие братья сделали из девчонки безобидную пустоголовую малышку, которая мечтала выйти замуж за джентльмена. И мечта ее вполне могла стать реальностью. Она была достаточно хороша собой. И вообще, кто он такой, чтобы утверждать, что она не составит прекрасную партию какому-нибудь дворянину? Она наверняка переняла у матери все премудрости ведения домашнего хозяйства. Было время, когда он и сам мог увлечься ею. Его всегда притягивали бойкие симпатичные девушки.

Но те дни давно канули в Лету. С тех пор он узнал, что практически все люди, да и вся жизнь, насквозь пропитаны ложью и лицемерием. И знание это далось ему дорогой ценой. Похоже, каждый только в себя самого влюблен. Нельзя никому доверять. Таких вещей, как невинность, бескорыстие и честь, просто не существует.

Или почти не существует. Есть, конечно, Алекс. Его двадцатидвухлетняя сестра, которой не дали ни одного шанса жить полной жизнью. Потеряв веру в человечество и возможность стать счастливым, он целиком и полностью посвятил себя Александре. Он жил только ради нее. Она обязана обрести счастье. Она была хорошей, доброй девушкой и обладала незаурядным характером, скрытым от посторонних глаз под маской женской добродетели. Маска эта появилась благодаря их не в меру суровому отцу и годам строгой дисциплины. Но Джеймс подозревал, что глубоко в душе Алекс скрыта страсть к жизни, о существовании которой никто не имеет понятия, и в первую очередь она сама.

После первого танца Парнелл стоял у стены и смотрел на танцующих. К счастью, в отличие от лондонских балов джентльменов здесь было гораздо больше, чем дам. Сегодня никому не приходилось спасать от унижения бедную девушку, которую никто не соизволил пригласить. Если бы только он мог быть уверен, что лорд Эмберли сумеет пробудить Алекс к жизни! Но просто пробудить ее к жизни, конечно же, недостаточно. Она должна жить в достойном ее мире, а опыт подсказывал ему, что такого мира просто-напросто не существует.

Вот если бы найти такой мир! Если бы только Алекс обрела свое счастье, тогда бы он смог оторваться от нее и отправиться на поиски… он сам не знал, чего именно. Сумеет ли он когда-нибудь постичь смысл жизни? Сумеет ли он забыть? С годами он превратился в человека замкнутого, стал с трудом сходиться с другими людьми. Сможет ли он переломить себя? Да и захочет ли? Ничего, кроме горькой ненависти к миру своего детства и ценностям отца, он не испытывал. Но нашел ли он мир и ценности, которыми их можно заменить? Может, он ищет невозможное? Может, леди Мадлен была права, когда спросила, не пытается ли он убежать от себя самого?

Джеймс поймал себя на том, что опять, как это уже не раз случалось, наблюдает за леди Мадлен Рейн. Она олицетворяла для него все то, чего он так жаждал и что в то же время всей душой презирал. Она была богата, красива и из благородной семьи. И светилась от счастья. Свойство ли это ее натуры, или просто жизнь никогда не испытывала ее на прочность? Сломается ли она, если на ее долю выпадут страдания, которые столько лет переносила Алекс?

Сейчас леди Мадлен кружилась в вальсе с одним из офицеров расположенного поблизости полка, зеленые глаза смеялись, короткие светлые кудряшки сияли в мерцающем свете свечей. Девушка флиртовала с ним, и весьма успешно. Эти двое — прекрасная пара, хорошо смотрятся вместе.

Ну почему она так ему не нравится? Девчонка совершенно безобидна. Более того, она из кожи вон лезет, чтобы подружиться с Алекс, и даже постоянно старается поддержать с ним разговор. Она такая жизнерадостная. Разве ее вина, что у нее всю жизнь было то, чего он так страстно желал для своей сестры? Может, он ненавидел ее за то, что рядом с ней чувствовал свою ущербность? Хотелось бы ему стать таким же офицером, улыбаться как он, болтать так же легко и непринужденно, флиртовать с девушками? Хотелось бы ему пробудить в ней какие-то чувства взамен неловкости и дискомфорта, которые она явно испытывала в его обществе?

Нет, Джеймс не желал иметь ничего общего с такими, как леди Мадлен Рейн. Однажды похожая на нее слабая и легкомысленная женщина разбила его сердце. Если когда-нибудь он решит снова найти себе женщину, он выберет совсем другую. Женщину, которая целиком и полностью посвятит себя ему и не станет ничего просить взамен. Глупость несусветная, в самом деле! Такая женщина ему не нужна. Неужели он хочет стать похожим на отца?

Джеймс резко отвел взгляд от Мадлен и обнаружил, что старший сын Кортни тоже смотрит на нее, на лице чуть ли не комичное обожание. Господи, неужто он, Джеймс, так же глупо выглядел? Но нет, он ни грамма любви к этой женщине не питает. Просто ему хочется затащить ее в постель, не более того, — навалиться на нее, показать ей, что физическая близость между мужчиной и женщиной куда реальнее и неприятнее, чем тот романтический бред и легкий флирт, которого она, по всей видимости, ожидает от отношений с противоположным полом.

«Господь всемогущий, да мне хочется сделать ей больно!» — ужаснулся Джеймс своим собственным мыслям.

— Можно ли прогуляться по саду и подышать свежим воздухом? — обратился он к Ховарду Кортни.

— Я готов присоединиться к вам, если позволите, — расплылся в улыбке Ховард. — Не желаете взглянуть на наших кабанчиков? На прошлой неделе наш боров выиграл приз на ярмарке.

— Я бы с радостью взглянул на них, — усмехнулся мистер Парнелл, — если только потом от нас загоном пахнуть не будет.

Лорд Иден вальсировал со Сьюзен и с наслаждением касался ее маленького стройного тела. Он, конечно же, держал ее на некотором расстоянии, как того требовали правила приличия, но гостиная Кортни была не слишком просторной, а танцующих пар насчитывалось аж целых двенадцать, не говоря уже о тех, кто стоял и сидел вокруг площадки, которую освободили специально для танцев. В подобных обстоятельствах ему не раз выпадала возможность прижаться к ней.

— Поверить не могу, Сьюзен, — улыбнулся он, заглядывая в милое светящееся радостью личико. — Куда подевалась маленькая девочка, которую я знал всего два года назад?

— Она подросла, милорд, — застенчиво посмотрела на него Сьюзен сквозь ресницы. — Вы огорчены?

— Да, ужасно огорчен, — ответил Доминик, добившись реакции, на которую надеялся: огромные карие глаза удивленно уставились прямо на него. — Та маленькая девочка, бывало, называла меня Домиником.

— Теперь это непозволительно, — мило покраснела она. — Я стала девушкой.

— О, это я уже заметил, Сьюзен. Но мне бы хотелось снова услышать из твоих уст мое имя.

— Зачем вы требуете этого от меня? Это несправедливо. — В глазах ее блеснули слезы. — Похоже, джентльмены считают, что имеют право дразнить меня, потому что я женщина и не могу им ответить.

— Что ты, Сьюзен! — искренне удивился он. — Я и не думал дразнить тебя. Обещаю не предъявлять больше никаких требований. Зови меня так, как считаешь нужным. Улыбнись и скажи, что ты простила меня.

— Конечно же, простила! — Она воспрянула духом. — Здесь так жарко! — Девушка с мольбой поглядела на него.

— Давай я отведу тебя туда, где прохладнее, — на улицу.

— Мне не следует делать этого. Если только прямо у порога постоять немножко.

Площадка «прямо у порога» на поверку оказалась темной лужайкой на противоположной от всех хозяйственных построек стороне дома. Лорд Иден шел добрых десять минут — хрупкая девичья ручка держится за него, ее голосок раздается прямо у его уха. Все это время он не находил себе места, его так и подмывало поцеловать ее. Проблема заключалась в том, что она была в его вкусе, перед такими девушками он никогда не мог устоять. Рядом с ней он чувствовал себя большим и сильным и гораздо старше своих лет.

Но она и так чуть не расплакалась, когда он предложил ей называть его по имени. Девушка либо впадет в истерику, либо даст ему пощечину, попытайся он сорвать с ее губ поцелуй. Кроме того, он не может позволить себе флиртовать со Сьюзен Кортни, как, впрочем, и с любой другой девушкой, независимо от того, нравится она ему или нет. Ведь он вбил себе в голову, что обязан жениться на невесте своего брата. Откладывать это в долгий ящик нельзя, иначе эти двое сыграют свадьбу и Эдмунд будет обречен на пожизненное заключение.

— Может, вернемся назад? — предложил Доминик, на секунду покрепче прижав ее руку к себе. — Я не перенесу, если ты простудишься.

— Вернемся, — с тоской согласилась Сьюзен. — Здесь так хорошо. Я бы с удовольствием пару часов погуляла.

— Думаю, твоя мама будет недовольна, если я задержу тебя дольше положенного, — мягко проговорил Иден.

Сьюзен подняла голову, ее карие глаза сверкнули в темноте.

— — Люди любят посплетничать, — согласилась она. — Да, давайте вернемся, милорд. Я знаю, что вы настоящий джентльмен и не позволите себе ничего такого, но остальные могут этого и не знать.

Лорд Иден сжал ее ладошку и еле сдержался, не то она непременно изменила бы свое мнение о нем.

Неожиданно для себя самой Александра, невеста лорда Эмберли, стала центром внимания окружающих. Все ее танцы были расписаны, ничего подобного с ней раньше не случалось. Родственники и соседи ее жениха относились к ней с дружеской теплотой, и она смогла по-настоящему расслабиться в их компании.

Какое облегчение, что они отправились на обед и на танцы! Она не представляла себе, как провела бы этот вечер дома. Как она смогла бы говорить со своим женихом, смотреть на него. Но здесь, в толпе, ей с легкостью удавалось избежать и того и другого. Похоже, он тоже старается держаться от нее в стороне, за чаем сидел рядом с сэром Седриком, вел беседу об овцах и урожае, пока его мать переключилась на нее, послал ее с Кортни вперед, а сам поехал в другой карете, вел к столу миссис Кортни, танцевал со всеми, кроме нее. Нельзя сказать, что она с нетерпением ждала вальса, который придется станцевать с ним чуть позже.

Александра была убеждена, что повела себя с ним просто отвратительно, и от этого испытывала неловкость. Она решила открыться лорду Эмберли и сама попросила поцеловать ее. Но потом обвинила его в том, что он якобы попытался соблазнить ее. Лорд Эмберли прав, это ужасно несправедливо.

И еще она сказала, что не выйдет замуж. Александра сгорала со стыда, впору разорвать помолвку и сломя голову кинуться вон из Эмберли-Корта. И куда же мчаться? Обратно к отцу? К счастью, лорд Эмберли оказался человеком не столь вспыльчивым и заставил ее дать обещание отложить решение на пару-тройку дней. И ей, конечно же, придется отступить и пережить очередное унижение от сознания того, что он оказался гораздо разумнее ее.

Но даже если бы и не это, ей все равно становилось не по себе, когда она вспоминала, что послужило причиной ее истерики. Она ждала такого поцелуя, как вчера. И она его получила. Все бы на том и кончилось, если бы она сама, по доброй воле, не захотела продолжения.

То, что случилось потом, не поддается никакому описанию. Жизнь ее текла медленно и плавно, никаких бурных плотских утех в ней и в помине не было. Тайные скачки с Джеймсом по пустошам — вот и все ее физические наслаждения. Ей не с чем было сравнить объятия лорда Эмберли. Девушка закружилась в вихре чувств, и разум ее как будто отказал на несколько мгновений. Каждая клеточка ее тела изнывала от тоски по прикосновению, от желания коснуться его, почувствовать на себе его руки и даже… отдаться ему. Ей хотелось слиться с ним воедино. Судя по всему, ей хотелось того, что происходит на брачном ложе. Но раньше она даже не догадывалась, что там может царить страсть.

Но и теперь Александра гнала от себя эту мысль. Ей было противно вспоминать о пережитых чувствах. Весь вечер она бросала косые взгляды на графа, припоминая, что именно с ним она проделала все эти штуки. Это его обнаженного тела касались ее руки, это его ладони забрались к ней под блузку и даже сорочку, это его язык и губы исследовали ее уста, его тело с такой силой прижималось к ней.

Этого просто не может быть! В своем вечернем костюме он казался таким далеким, таким отстраненным и таким прекрасным. Сама элегантность. Александра содрогнулась и почувствовала, что вот-вот задохнется в этой душной гостиной.

— Не окажете ли мне честь, мэм? — Сногсшибательный капитан Форбес поклонился ей и протянул руку. Мисс Стэнхоуп извлекла из фортепиано незамысловатые мотивы, Колин Кортни снова взялся за скрипку. Начинался контрданс.

Александра с улыбкой вложила свою ладонь в руку капитана.

К концу контрданса лорд Иден дышал словно загнанный конь. Он растратил свое драгоценное дыхание, заливаясь смехом над старшей мисс Стэнхоуп. Когда он предложил ей составить ему пару, дама заявила, что уже лет десять не танцевала, но все равно согласна, и доказала всем, кто имел желание поглядеть, что она нисколько не уступает молодым. Но как же она смущалась и забавно взвизгивала, когда он кружил ее в конце каждого тура! И с каждым разом лорд Иден нарочно вращал ее все быстрее и быстрее.

— Завтра обязательно не упущу случая похвастаться перед пастором, что танцевала с самым красивым джентльменом графства, — погладила она его по рукаву, когда он повел ее обратно к креслу. — На целый месяц воспоминаний хватит! Если, конечно, я переживу этот вечер. — Обычно строгая мисс Стэнхоуп хихикала словно девчонка. Шляпка ее немного съехала набок, кудряшки рассыпались.

Лорд Иден ответил ей подобающим образом и огляделся вокруг в поисках Александры. Она танцевала с капитаном Форбесом и выглядела очень мило: щечки горят, один локон выбился из пучка и спадает на плечико.

— Не пойти ли нам чего-нибудь выпить, мисс Парнелл? — предложил Доминик, подходя к ней. — Насколько я знаю, в столовой стоит чаша с пуншем и лимонад имеется.

— Лимонаду, пожалуйста, — с благодарностью заглянула она ему в глаза.

Он предложил ей руку.

— Я все боялся, как бы пальцы мисс Летиции Стэнхоуп не оторвались от рук и не улетели — они так ловко по клавишам порхали. А бедняга Колин Кортни, похоже, вовсю старается перепилить струны своей скрипки.

Девушка искренне расхохоталась над его шутками.

— Не судите их строго. Между прочим, этот вечер понравился мне гораздо больше, чем все гранд-балы Лондона.

— Вот слова прирожденной селянки, мисс, — усмехнулся Доминик. — У вас хороший вкус. Доброжелательная атмосфера таких вечеринок дорогого стоит, не так ли?

— Мне все здесь в новинку, — ответила Александра.

— Не желаете прогуляться немного? Это вполне соответствует приличиям. Садик маленький, и мне кажется, многие уже вышли на улицу.

— Я бы с удовольствием подышала свежим воздухом, — призналась она.

Иден забрал у нее пустой стакан и вернул его на поднос. Александра взяла своего кавалера под руку.

Он не ошибся, несколько человек и в самом деле бродили по лужайке, по которой он совсем недавно гулял со Сьюзен.

— Вам правда нравятся наши места, мисс Парнелл? — Они направились мимо небольших клумбочек на соседнюю лужайку.

— Очень нравятся. Здесь все такие добрые.

— Вы с Эдмундом спускались сегодня в долину? Он обожает там бывать. Эдмунд — волк-одиночка. Он приветливый человек, великодушный и серьезно относится к своим обязанностям. Но мне кажется, что по-настоящему он счастлив лишь среди своих книг да деревьев, наедине со своими мыслями.

Александра ничего не ответила. Они подошли к мостку, ведущему на двор фермы.

— Если хотите, завтра я могу показать вам вид с утеса, — сказал лорд Иден. — Такое чувство, что ты оказался среди первобытной природы, наверху постоянно ветер дует. В таком месте понимаешь, как огромен наш мир и сколько он таит в себе возможностей для волнующих приключений.

— Вы об этом мечтаете, да? — Александра заглянула в его горящие глаза. — Джеймс такой же. Хочет отправиться в дальние страны, хотя я сильно подозреваю, что он сам не знает, чем займется, когда доберется туда.

— А я знаю, — с жаром произнес лорд Иден, — но вряд ли мне удастся когда-нибудь воплотить свои мечты в жизнь. Мне хотелось бы сразиться с французами. Я желаю поехать в Испанию.

— — Вы хотите служить своей стране? Это очень благородно, милорд, хоть и опасно. И почему же ваша мечта кажется вам несбыточной?

— У меня два дяди погибли, — объяснил он, — оба в одной и той же военной кампании. Оба приходились моей матери родными братьями. Мать моя — женщина разумная и спокойная, но стоит мне намекнуть, что я тоже хотел бы стать военным, она, словно моллюск, забирается в раковину и захлопывает створки. У меня никогда не хватало духу заставить ее обсудить со мной этот вопрос.

— Противостоять родителям очень трудно, — согласилась с ним Александра. — Нас всегда воспитывали в духе уважения к их мудрости и знаниям. Но мужчине, наверное, еще труднее подчиняться старшим. По крайней мере Джеймс с трудом перебарывал себя.

— Правда? Как я его понимаю! Моя мать, конечно, не станет удерживать меня, если я скажу ей, что желаю этого больше всего на свете. Наверняка постарается не проронить ни слезинки, когда я уеду. Но способен ли я сделать это? Вот в чем вопрос. Способен ли я поступить так с ней, прекрасно понимая, что могу не вернуться обратно? Как вы думаете, мисс Парнелл?

— Вам надо все взвесить, — ответила она. — Любовь и долг перед матерью. Преданность своей стране. Ваше собственное желание посвятить себя этому делу. А что говорит ваш брат?

— Ничего не говорит, — улыбнулся Доминик. — Эдмунд твердо верит, что каждый сам волен выбирать, как строить свою жизнь, но я знаю, что он поддержит любое мое решение. Однако его дозволения мне не требуется, хоть он и глава семьи. Я взрослый человек, и у меня имеется свой доход.

— Тогда вы должны поступить так, как считаете правильным, — подвела она итог. — Но решение это все равно будет нелегким, потому что подчас так трудно понять, что в этом мире правильно, а что нет. Вы должны помолиться об этом, посоветоваться с Богом и обрести веру в правильность своего выбора.

Иден с улыбкой протянул руку и накрыл ладонью ее пальчики.

— Я восхищаюсь вами, мисс Парнелл. Вы способны посоветовать мне обратиться к Богу, глядя прямо в глаза. Держу пари, вы даже не покраснели при этом. Большинство из нас преданно посещают по воскресеньям церковь и все же стесняются говорить о религии за ее стенами. Странно это, вы не находите?

— Да, — согласилась Александра. — Религия всегда была частью моей жизни; я даже не представляла, что мои слова могут смутить вас, настолько я срослась с ней. Я не такая, как вы все, — немного странная, наверное. Я поняла это за последние несколько недель.

— Вовсе нет, — искренне возразил Доминик, — просто вы другая. И вы нравитесь мне, мисс Парнелл. Вы не такая глупая и фривольная кокетка, как прочие.

— О Господи! — Губ ее коснулась мимолетная улыбка. — Я вовсе не уверена, что это комплимент.

Иден поднял ее руку и поднес к своим губам.

— Комплимент, — заверил он ее. — Выходите за меня, мисс Парнелл. Я куплю патент на офицерский чин и буду сражаться за вас и за Англию. Вы станете моей путеводной звездой, вы сможете, вы ведь сильная личность. Я буду с удвоенной силой бороться с врагом, зная, что вы ждете меня дома. Согласны? Прошу вас, скажите мне «да».

Он с нетерпением заглянул в ее темные глаза.

— Я обручена с вашим братом, — спокойно проговорила Александра.

— Но вы не будете счастливы с ним, — бросился он убеждать ее. — С ним вы никогда не сможете быть уверены, что брак ваш не дань общественному мнению. Вас ведь уже терзают сомнения, так? Со мной у вас все будет иначе. Я буду гордиться тем, что вы согласились стать моей женой.

— Я не верю, что вы и впредь будете считать так же, — возразила Александра, и в голосе ее зазвучали взволнованные нотки, — хотя сейчас вы, вероятно, и сами верите в то, что говорите. Но если бы вы только знали, как велико искушение! Если бы вы только знали, как я устала от этого груза, как не уверена в себе самой…

Но она не успела закончить свою мысль. Оба услышали доносившиеся с той стороны мостков голоса. Джеймс Парнелл и Ховард Кортни незаметно подошли к ним со стороны скотного двора.

Лорд Иден отпустил руку Александры и обернулся, с удивлением отметив про себя, что Парнелл хохочет и добродушно болтает со своим спутником. По крайней мере болтал, пока не увидел, что они не одни.

— Дайте-ка угадаю! — повысил голос лорд Иден. — Ты показывал мистеру Парнеллу вашего борова-призера, Кортни. А ведь вам обоим полагается быть в гостиной, развлекать дам танцами.

Ховард Кортни поднялся на мостик, улыбаясь во весь рот.

— Прямо в точку, ваша светлость. Кстати, сегодня все равно дам гораздо меньше, чем кавалеров. Мама и Сьюзен убеждены, что это залог успешного танцевального вечера.

— Мистер Кортни постелил на пол свежей соломы, Алекс. И не позволил мне ни до одного животного дотронуться, — непривычно весело проговорил Джеймс Парнелл. — Если повезет, никто даже не догадается, что я посетил амбар и свинарник. — Лорд Иден с интересом подметил, что брат с сестрой обменялись улыбками. — Вальс еще будет? Потанцуешь со мной?

— Мой следующий вальс принадлежит лорду Эмберли, — вздохнула Александра и снова обратилась к лорду Идену: — Спасибо, что вывели меня подышать свежим воздухом, милорд. Может, пора вернуться обратно?

Мистер Парнелл и Ховард Кортни отправились вперед. Лорд Иден предложил Александре руку и наклонился к ее уху:

— Завтра я отвезу вас на утес. Там и поговорим.