Золотая сеть

Глава 7

— Стой спокойно, душа моя. Я почти закончила. — Нэнни Рей поправила черные кудри Александры.

— Но я не могу пойти вот так, няня, — Александра разглядывала в зеркало закрывающие щеки локоны, — хоть ты и очень старалась. Выглядит, конечно, потрясающе, но как-то все это нехорошо.

— У тебя такие волосы красивые, а вьются как! — прищелкнула языком Нэнни Рей. — Я таких ни у одной здешней мисс не видела. А они, между прочим, все ходят в кудряшках д. завитушках и еще бог знает в чем. Ни одна волосы гладко не зачесывает.

— Ну, не знаю, — с сомнением протянула Александра. — Папа всегда говорил, что до шестнадцати волосы у девочки должны вниз спадать, а потом их надо вверх подбирать. Он говорит, что только тщеславие заставляет леди выставлять напоказ свои волосы. Я за всю жизнь всего раза два или три видела, как мама причесывается.

Нэнни Рей поджала губы и посмотрела поверх оправы очков на свою воспитанницу.

— Отец привез тебя в город, чтобы ты научилась жить, как полагается благородным леди, — добавила няня. — Здесь дамы стараются выглядеть очаровательно, а не лезут из кожи вон, чтобы скрыть свою красоту.

— О Господи! — воскликнула Александра. — Неужели я так поступаю, нянюшка? Но мне и скрывать-то особо нечего, разве нет?

— Ну нет! — фыркнула Нэнни Рей. — Ты могла бы стать самой популярной юной леди сезона, если б захотела.

— Да ладно тебе! — от всей души расхохоталась Александра. — Признайся, ты любишь меня, вот и считаешь красавицей. Хотя мне нравится, когда ты так говоришь. Я правильно поступаю, Нэнни? Хотя какая разница, правильно это или нет, если ничего другого все равно не остается. Но так странно быть помолвленной с совершенно незнакомым человеком. У меня такое чувство, что все в моей жизни пошло кувырком.

— Лучше и не скажешь. — Миссис Рей достала из выдвижного ящика туалетного столика коробочку, порылась в ней и вытащила нитку жемчуга. — Я не знакома с его светлостью. Кто знает, может, ты попала из огня да в полымя, хотя я особой разницы не вижу. Ты ведь знаешь, как я к герцогу относилась.

— Знаю. — Александра наклонила голову, и няня застегнула на ее шее ожерелье. — Похоже, ты всегда права. Его вчерашнее поведение вывело меня из себя. Полагаю, все остальные считают, что он повел себя в полном соответствии с правилами хорошего тона, но только не я. Не нравятся мне городские порядки, Нэнни.

— Вот так. — Няня погладила Александру по плечу. — Может статься, этот граф женится на тебе и увезет отсюда, душа моя. И покажет, что такое настоящая жизнь. И моя девочка в конце концов найдет свое счастье.

Александра улыбнулась няне.

— Ты все время повторяешь, как я несчастна, нянюшка. Но это ведь не так. Я никогда не чувствовала себя несчастной. Мне только хотелось начать свою собственную взрослую жизнь.

Александра встала перед большим зеркалом и окинула себя взглядом с ног до головы. На ней было изящное ярко-синее платье с высокой талией элегантного покроя — только вырез немного глубже, чем она привыкла, и плечи более открыты. Завитые локоны по обеим сторонам лица доходили до плеч.

— Отцу это не понравится, — вздохнула она. — Наверняка скажет, что я похожа на кокетку.

— Ты похожа на хорошенькую юную леди, которая собирается на обед со своим женихом, а потом в театр, — возразила ей Нэнни Рей.

— Платье очень красивое, но до сегодняшнего вечера мне было страшно надевать его. — Александра снова посмотрелась в зеркало. — А вот насчет волос я сомневаюсь. Ну ладно, Нэнни, может, новую жизнь нужно начинать с новой прической.

— Ты уже готова спуститься, дитя мое? — спросила миссис Рей. — Если нет, то я должна покинуть тебя. Дела не ждут.

Александра с улыбкой обернулась к няне:

— Я побуду здесь еще немного. А ты иди, Нэнни. Не хватало мне еще отрывать кого-то от дел.

Ей страшно спускаться вниз, призналась Александра самой себе, как только осталась одна. Ей было страшно ступать в неизведанный мир, а именно это ей и придется сделать, стоит переступить порог своей комнаты и направиться в гостиную, где ее ожидают родители и граф Эмберли. Жизнь ее изменится раз и навсегда. Стремительный водоворот событий привел девушку в неописуемое смятение.

Раньше она была вполне довольна своей жизнью. Но не счастлива. В этом Нэнни Рей оказалась права. Много лет она страдала от царивших в ее доме не в меру строгих правил. Она мечтала о свободе, которую должна была обрести, выйдя из школьного возраста, — свободе думать, говорить и делать то, что хочется и что она считает правильным. Отцовские методы воспитания — лорд Эмберли совершенно справедливо назвал их наказаниями, — противостоять которым она никоим образом не могла, становились день ото дня все унизительнее.

И все же Александра была вполне довольна — и этой строго расписанной жизнью, где свобода выдавалась порциями, по расписанию, и ее единственным другом — братом, который часто уезжал из дома, оставляя ее наедине со своими мыслями, но ей не было скучно.

Александра могла часами играть на фортепиано, если ей не приходилось заниматься чем-то другим и если ее не запирали в спальне, как это частенько случалось.

Когда в музыкальной комнате появлялась мама, она музицировала по нотам. В общем-то ей нравилась любая музыка, но когда Александра оставалась одна, она закрывала глаза, забывала обо всем на свете и играла то, что подсказывало ей сердце. Джеймс частенько говорил сестре, что ей нужно записывать эти произведения. Но как можно записать свои чувства и мимолетные эмоции? Если бабочку поймать и выставить на всеобщее обозрение, она умрет. Бабочка должна летать свободно. И музыка тоже.

Она делала зарисовки и писала красками, иногда на природе, хотя ей редко дозволялось уходить далеко от особняка, но чаще дома. Ей нравилось рисовать портреты. Но большинство тех, кто ей позировал — слуги, Джеймс, один раз даже мама, — оставались не слишком довольны конечным результатом. Девушка рисовала не только то, что видел глаз. Она старалась передать свои ощущения, раскрыть внутренний мир сидящего перед ней человека, его характер. А потому частенько цвета и линии бывали далеки от действительности.

На последнем портрете — она написала его примерно год назад — Джеймс стоял, запрокинув голову, волосы развеваются на ветру, лицо озарено улыбкой. Смешно, право слово, сказала ей тогда мать. Джеймс никогда таким не бывает, к тому же он гораздо старше изображенного на портрете мальчишки. Сам Джеймс никак не прокомментировал работу сестры. Только до боли сжал ей плечо и забрал портрет с собой. Она даже не знает, уничтожил он его или до сих пор хранит где-нибудь.

И еще она постоянно писала рассказы, вела дневник, сочиняла стихи. Все свои мысли и чувства, которые обычные девушки доверяют матери, сестре или задушевной подруге, она изливала на бумагу. Особое пристрастие она питала к поэзии. Стихотворный размер и рифма помогали ей разобраться в своих собственных мыслях и успокоиться. Никто и никогда не читал ее произведений, она их никому не показывала. Только Нэнни Рей и Джеймс знали об их существовании.

Одним словом, Александра была не так уж несчастна, как полагали нянюшка и брат. Правда, чем старше она становилась, тем больше раздражали ее строгие правила и отсутствие свободы. Но душу ей грела мысль о том, что когда-нибудь она непременно выйдет замуж за герцога Петерлея. Она практически ничего не знала о нем, встречалась с ним раз в год, а то и реже, и непременно в официальной обстановке. У нее мурашки начинали по коже бегать, стоило ей вспомнить о его довольно солидном возрасте и чрезмерной надменности. Но в этих случаях она всегда напоминала себе, что станет герцогиней и будет жить в Лондоне.

За месяц, проведенный в столице, встреч с герцогом состоялось гораздо больше, чем за все предыдущие годы. И ей все время приходилось подавлять свое беспокойство. Герцог оказался вовсе не таким милым и очаровательным человеком, каким она его представляла. И вид у него был далеко не цветущий. У нее все сжималось внутри при мысли о том, что она станет принадлежать этому мужчине. Но с другой стороны, у этого брака имелись свои плюсы, которые перевешивали недостатки. Когда она выйдет замуж, детство наконец останется позади. Не будет ведь герцог контролировать каждый ее шаг, как это делал отец.

И вот теперь все изменилось. Александра присела на краешек высокой кровати и обхватила руками резной столбик балдахина. Она должна выйти за графа Эмберли. И стать графиней Эмберли. Она никак не могла до конца осознать всего, что случилось за последние несколько дней. Ее судьба, да и вся дальнейшая жизнь, совершенно не зависела от нее самой. Надо признать, что так было всегда, но раньше Александра не задумывалась над этим.

Поначалу она гордилась собой. Если не брать во внимание ужас, который ей пришлось пережить в ту ночь в доме графа, и невероятное смущение, которое она испытала, когда он нашел ее в совершенно неподобающем виде, Александра чувствовала, что держится безукоризненно. Она не впала ни в истерику, ни в депрессию. И еще была довольна тем, что вежливо, но твердо отказала и лорду Эмберли, и лорду Идену. Ей впервые выпал случай самостоятельно принять жизненно важное решение, и она приняла его в соответствии со своими ощущениями и желаниями. Впервые в жизни она почувствовала себя взрослой.

Даже вчера вечером на приеме у леди Шарп именно гордость помогла ей с честью выстоять в кругу враждебности и отчуждения. Александра могла бы забиться в уголок или сбежать вместе с Джеймсом, как только поняла, что произошло. Но не сделала этого. Она твердо стояла на ногах и продержалась бы еще минут пять — десять, прежде чем удалиться с достоинством. Правда, она не ожидала, что герцог отвернется от нее.

Поступок леди Мадлен Рейн тронул и немного смутил Александру. Она отдала должное и смелости Мадлен, и доброму сердцу. Джеймс посчитал, что девушкой двигал чистый расчет, но в этом Александра не могла с ним согласиться.

А как насчет лорда Эмберли? Он галантно пришел ей на выручку, и в тот момент Александра действительно была благодарна ему. У триумфа сладкий вкус. Она с удовольствием наблюдала за тем, как написанное на лицах окружающих холодное презрение словно по мановению волшебной палочки превращается в теплое участие.

Однако когда она поняла, что же на самом деле произошло, было слишком поздно. Прежде всего пришлось принять его предложение. Другого выбора просто не осталось. Даже если бы не настойчивость отца, у нее своя голова на плечах имелась. Александра позволила сливкам высшего общества верить в то, что она вот-вот обручится с графом Эмберли. И это после разразившегося скандала. Отказать ему сегодня днем она просто-напросто не могла.

Но было во всем этом еще кое-что. Александра снова потеряла свою независимость, полностью утратила контроль над своей жизнью, контроль, которым она даже не успела как следует насладиться. Отец постоянно контролировал ее. И вчера вечером эстафету принял граф Эмберли. Он увидел, что Александра попала в затруднительное положение, и с присущим всем мужчинам высокомерием пришел к выводу, что без него ей не выпутаться. Она снова превратилась в беспомощную женщину в руках нового, совершенно незнакомого владельца.

Александра старалась подавить свою ненависть к графу. Вообще-то она не питала к нему особой ненависти. Он многим поступился ради ее спасения — принес в жертву и свою собственную свободу, и свое будущее. При этом надо учесть, что на самом деле лорд Эмберли вовсе не обязан был этого делать. Скомпрометировал ее совсем другой мужчина. И еще он, похоже, человек добрый. На это указывали и его вчерашнее поведение, и сегодняшние слова. Он изо всех сил старался уверить ее, что жизнь с ним не станет для нее невыносимой.

И еще эти сказанные им на прощание слова. Граф заверил ее, что никогда не поднимет на нее руку и не будет наказывать. И даже не станет требовать послушания. Но Александра не знала, можно ли доверять его словам, и если можно, то в какой степени. Как это мужчина может никогда не требовать повиновения от своей собственной супруги? Что, если она будет постоянно игнорировать его? Но все равно слова эти были словно бальзам на раны, и перед ее внутренним взором забрезжил рай небесный.

Жена — друг и любовница, сказал он. Какие странные, необычные слова! Александра практически ничего не знала о любви за исключением той привязанности, которую питала к брату. Но слово «любовники» таило в себе гораздо больше, чем «любовь». Она снова припомнила то чувство, которое охватило ее предыдущим вечером, когда она держала его под руку, а он накрыл ее пальцы своей ладонью. А сегодня днем испытала настоящий шок, стоило его губам коснуться ее ладони.

Граф Эмберли пугал ее. Несмотря на всю его доброту и обходительность, от него веяло неприкрытой мужественностью, с которой ей никогда в жизни не приходилось сталкиваться и о существовании которой она даже не подозревала. Александра понятия не имела, как вести себя с таким человеком. Мысль о том, что она будет принадлежать этому мужчине, приводила ее в ужас. Скоро придется позволить графу исполнять супружеские обязанности, и это не просто пугало. Стоило подумать об этом, как ее охватывал ужас.

Подобные размышления и страхи выводили Александру из равновесия. Она совершенно беззащитна перед графом! Как же ненавистна эта мысль! И хотя в глубине души Александра понимала, что лорд Эмберли тоже стал жертвой обстоятельств, причем не меньше ее самой, она все равно испытывала неприязнь. После свадьбы она превратится в его собственность и граф будет делать с ней все, что пожелает. Александра содрогнулась. Нет, он не завладеет ею целиком и полностью, она не позволит ему этого!

У лорда Эмберли есть любовница — так Альберт сказал. Граф в любом случае не будет слишком сильно нуждаться в ней. Этот брак не повернет его жизнь на сто восемьдесят градусов, как это случится с ее жизнью. У него останется любовница. К тому же он мужчина, а значит, по-прежнему будет свободен.

Стук в дверь оторвал Александру от тягостных раздумий. Джеймс просунул голову внутрь.

— Он приехал, Алекс. Знаешь, я подумал, тебе не помешают крепкое плечо и твердая рука, когда ты будешь спускаться вниз.

— Правильно ли я поступила? — спросила сестра. — Был ли у меня выбор? О, Джеймс, мне так страшно!

— Пусть это будет нашей тайной. — Он ободряюще улыбнулся. — Расправь плечи и выше голову, Алекс. Вот теперь узнаю свою девочку. Хотелось бы мне знать, правильно ли ты поступаешь, нет ли. В том, что касается тебя, я всегда ощущал себя абсолютно беспомощным. Больше всего на свете мне хочется, чтобы ты была счастлива. Мне не нравится ни Эмберли, ни Иден, ни Мадлен, но кто я такой, чтобы судить их? Может, это именно то, что тебе нужно. Альтернативы я все равно не вижу. Если ты вернешься домой, отец окончательно сломает твою волю. Удивительно, что ему до сих пор не удалось сделать этого.

— О, Джеймс! — Александра взяла брата за руки. — Все не так уж и плохо. Папа всегда желал мне только добра.

— Он хотел превратить тебя в рабыню! — В голосе брата послышалось негодование. Непослушный локон упал на лоб.

— Джеймс! — с нежностью произнесла она, поправляя его волосы. Неожиданно выражение ее лица изменилось. — Это правда, что у лорда Эмберли есть любовница? — спросила Александра и залилась краской.

— Чертов Альберт! — помрачнел брат. — Откуда мне знать, правда это или нет? Но это не имеет никакого значения, Алекс. У девяти из десяти окружающих тебя мужчин имеется дамочка на стороне. Даже у Петерлея, хочешь — верь, хочешь — нет. У этого образчика добродетели двое детей от нее народилось. Тебе вовсе не обязательно знать об этом. Будет лучше, если ты останешься в полном неведении.

— Но я уже знаю. Знаю, Джеймс. Как я могу уважать лорда Эмберли после этого?

— Не стоит заставлять его ждать. — Брат предложил сестре руку. — Иначе отец посадит тебя на хлеб и воду и заставит весь завтрашний день провести на коленях… Вот и умница, Алекс. Ты прямо как настоящая королева. Так держать! Не показывай им своего страха, спрячь свою боль и смущение. Лучше им не знать о твоих чувствах. Люди не будут стараться сделать тебе больно, если поймут, что это им все равно не удастся.

— Джеймс, мой милый Джеймс! Как бы мне хотелось умерить боль, которая снедает тебя изнутри.

Он накрыл ее руку своей ладонью и улыбнулся так, как никому другому не улыбался. Брат с сестрой вышли из комнаты.

— Если бы ты только могла вырваться из этой сети, Алекс! — сказал ей Джеймс. — Тогда я был бы безмерно счастлив. Мне уже слишком поздно что-то менять. Но не тебе. Для тебя еще есть надежда. Смотри не упусти свой шанс. Я от всей души надеюсь, что ошибся в Эмберли.

У гостиной Джеймс снова надел на себя обычную маску безразличия, Александра выпрямила спину, расправила плечи и подняла подбородок.

Лакей распахнул перед ними двойные двери.

Лорд Эмберли с облегчением заметил, что их прибытие в театр прошло без особых эксцессов. По пути они не встретились ни с кем из важных особ, но стоило им войти в свою ложу, он скорее кожей почувствовал, чем увидел, что все глаза, лорнеты и монокли направились в их сторону. Он был слишком занят, усаживая свою невесту так, чтобы ей было удобно и хорошо видно сцену.

К тому времени как граф занял свое место, всеобщее любопытство уже улеглось и казалось, что их прибытия вообще никто не заметил. Он был готов дать публике отпор и в ответ на высокомерные взгляды тоже воспользоваться своим моноклем. Но подобной необходимости не возникло.

Эмберли с восхищением смотрел на сидящую рядом женщину. Плечи расправлены, голова высоко поднята, на лице написано спокойствие. Такая не испугается и не забьется в угол, даже если публика освищет ее. Что и говорить, крепкий орешек, характера ей не занимать.

И хотя буря прошла стороной, вечер, к несчастью, выдался не из приятных. Леди Бекворт держалась снисходительно, но была чересчур мрачна. Заводить разговор она даже и не думала, но поддерживала его, если кто-то начинал первым. Джеймс Парнелл угрюмо помалкивал. За все время ни слова не произнес. Мисс Парнелл была спокойна, сохраняла дистанцию и по большей части тоже молчала. Лорд Бекворт отказался сопровождать свое семейство, пояснив, что он не одобряет театр, поскольку считает пьесы своего рода ложью, так же как, впрочем, и литературные романы. Он позволял своим родным посещать подобные мероприятия только потому, что это принято в свете.

Одним словом, к концу первого акта граф Эмберли чувствовал себя не в своей тарелке. И до начала представления, и потом он несколько раз пытался завести разговор со своей невестой. Александра была так мила в этом платье, не в пример модном по сравнению со всеми виденными им ранее нарядами девушки, и новая прическа очень ей шла. Но прямая спина и вздернутый подбородок озадачивали его. Эта поза защищала ее от презрительных взглядов, которые могли послать ей окружающие, но в то же время именно из-за этого она казалась ему далекой и неприступной.

— Мои мать с сестрой расположились в ложе напротив, — сказал граф. — Могу ли я иметь честь препроводить вас туда, мисс Парнелл, и представить им? Моя мать горит желанием познакомиться с вами.

Мисс Парнелл уставилась на него своими черными глазищами, приводившими его в смущение. Ее взгляд не блуждал по его лицу и шейному платку, как у большинства других дамочек. Александра либо намеренно смотрела в сторону, либо прямо в глаза, и тогда он еле сдерживался, чтобы не отпрянуть: казалось, она заглядывает в самую душу.

— Благодарю вас, — ответила она. — С удовольствием.

Александра — девушка высокая. Он, конечно же, успел заметить это. У нее хорошая фигура. Правда, этот факт постоянно ускользал от людей, поскольку ее горделивая осанка как бы скрадывала плавные линии и лишала их женственности. Но глубокий вырез вечернего платья приоткрывал полушария ее прелестных полных грудей и ложбинку между ними. Он уже имел случай убедиться, что ноги у нее длинные, красивые. Ее темные волосы, по-прежнему собранные в пучок с несколькими выпущенными и завитыми по случаю торжества локонами, блестели в свете свечей. Неужели они действительно настолько роскошны в распущенном виде, или его память снова сыграла с ним шутку?

Странная женщина. Она явно была способна излучать такое очарование, от которого перехватывало дыхание, но шла рядом с ним, соблюдая безопасное расстояние, и ее пальцы еле касались его согнутой в локте руки.

Граф тронул ее пальцы своими и улыбнулся:

— У меня не было возможности сказать вам, как вы хороши сегодня, моя дорогая. Мне очень нравится ваша прическа.

— Благодарю вас, — сказала Александра и вспыхнула, когда он притянул ее к себе, пропуская другую пару. Она заметно напряглась и, как только представилась возможность, снова отстранилась.

— Извините, — пробормотал лорд Эмберли, прежде чем постучать в дверь ложи своей матери и пропустить невесту вперед. Он мрачно поглядел ей в спину. Не фригидна ли она? Только этого ему не хватало! Он понятия не имел, как решаются такого рода проблемы.

Мадлен тут же вскочила на ноги, оставив двух своих кавалеров, хотя одним из них был сэр Дерек Пейнтон, протянула Александре руки и весело улыбнулась.

— Как хорошо, что вы пришли! — затараторила она. — Я как раз собиралась уговорить сэра Дерека проводить меня в вашу ложу, но увидела, что вас там уже нет. Привет, Эдмунд. Я просто счастлива, что вы скоро станете моей сестрой, мисс Парнелл.

Александра ответила ей улыбкой. Лорд Эмберли с интересом наблюдал за этой сценкой. Он впервые видел ее улыбку. Зубы у его избранницы белые, ровные.

Леди Эмберли повела себя более сдержанно. Она прервала разговор с сэром Седриком Харви и указала на пустое кресло рядом с собой.

— Рада с вами познакомиться, мисс Парнелл, — произнесла она. — Присаживайтесь, прошу вас. Да-да, Эдмунд, я и так поняла, что это мисс Парнелл, так что мы вполне сможем обойтись без формальностей. Дайте мне посмотреть на вас, моя дорогая, и рассмотрите меня как следует. Давайте без ложной скромности удовлетворим свое любопытство.

Александра села в кресло. Похоже, откровенность графини нисколько не смутила ее. Лорд Эмберли встал позади кресла невесты и огляделся вокруг, поигрывая ленточкой монокля. Публика из соседних лож с интересом и откровенным любопытством поглядывала в их сторону.

— Мой сын ужасно обошелся с вами, хоть и не со зла, — донесся до него голос матери. — Мне так стыдно, моя дорогая. Не представляете, какое я испытала облегчение, когда сегодня днем Эдмунд зашел ко мне сообщить, что вы оказали ему честь и приняли его предложение. Вы наверняка полны опасений, мисс Парнелл, и сомневаетесь, правильно ли поступили. Можете поверить мне на слово — во всей Англии не найдется более достойного человека, чем Эдмунд. Я, конечно, говорю как мать. — Леди Эмберли улыбнулась, наклонилась вперед и пожала Александре руку чуть выше запястья.

— Благодарю вас, мэм, — ответила Александра. — Это граф оказал мне честь, уверяю вас. Я постараюсь стать лорду Эмберли добропорядочной и послушной женой.

— Господи помилуй, дитя мое! — удивленно уставилась на нее леди Эмберли. — Ни в коем случае не делайте этого! Не то ваша покорность ударит ему в голову, и он начнет требовать того же самого от всех окружающих его женщин.

Лорд Эмберли заметил, как напряглись плечи невесты, но девушка промолчала.

— Позвольте представить вам сэра Седрика Харви, — продолжала графиня. — Он близкий друг нашей семьи, вы будете часто встречаться с ним, когда станете женой Эдмунда.

Александра кивнула, а сэр Седрик, в свою очередь, поднялся и на старинный манер отвесил ей поклон.

— Сэр Седрик — очень важный для меня человек, мисс Парнелл, — улыбнулся лорд Эмберли. — Когда в девятнадцать лет на мои плечи неожиданно свалился этот титул, именно он не позволил мне пасть духом от непомерного груза ответственности.

Сэр Седрик рассмеялся от души.

— Даже в столь юном возрасте ты уже мыслил вполне разумно. Ты бы и без моей помощи не пропал.

Лорд Эмберли легко коснулся плеча суженой и почувствовал, как она снова напряглась. На какое-то мгновение он ощутил досаду и раздражение.

— Думаю, нам пора возвращаться, — сказал он. — Скоро начнется вторая часть.

Александра встала.

— Эдмунд обязан привезти вас к нам как-нибудь, мисс Парнелл, — предложила леди Эмберли. — Сегодня он сказал мне, что собирается устроить вечеринку в саду своего особняка, хочет представить вас высшему обществу в качестве будущей графини. Я очень довольна. Нам надо получше узнать друг друга, моя дорогая, прежде чем мы отправимся в деревню и будем целыми днями мелькать друг у друга перед глазами.

На пороге ложи сэра Седрика лорд Эмберли и Александра в буквальном смысле слова столкнулись с лордом Иденом.

— Вы что, уже уходите? — спросил он. — Я увидел вас снизу и поспешил сюда засвидетельствовать свое почтение. Как поживаете, мисс Парнелл? — Иден заметно покраснел и отвесил девушке поклон.

— Хорошо, милорд, спасибо, — присела в реверансе Александра.

— Вы… Это правда? — Лорд Иден вопросительно поглядел на своего брата. — По-моему, я должен поздравить вас?

— Надеюсь, что так, — улыбнулся лорд Эмберли. — Мисс Парнелл согласилась принять мое предложение и стать моей женой, Дом.

Лорд Иден снова перевел взгляд на девушку и сделался пунцовым.

— Могу ли я пожелать вам счастья, мэм? — выдавил он. — То есть я хотел сказать…

Лорд Эмберли с удивлением увидел, как его невеста протянула руку и тронула его брата за рукав.

— Благодарю вас, — улыбнулась она, и на короткий миг улыбка коснулась ее темных как ночь глаз.

— Счастливчик наш Эдмунд, повезло ему, — заметил лорд Иден, удивив своего старшего брата подобным высказыванием. — Вам, наверное, уже пора возвращаться в свою ложу. Похоже, антракт заканчивается. Увидимся позже, Эдмунд?

Лорд Эмберли удивленно приподнял брови. Обычно к возвращению брата он уже видел десятый сон за исключением тех ночей, когда проводил время с Юнис. Однако все это теперь в прошлом.

— Ладно, увидимся, — согласился он.

Через несколько часов лорд Эмберли сидел в своей библиотеке, удобно устроившись в кожаном кресле со стаканом бренди в руке. «Ждать Доминика или нет?» — с тоской подумал он и зевнул.

Граф скучал по Юнис. Сейчас бы он все на свете отдал, лишь бы снова оказаться в ее гостиной и просто говорить, говорить. Интересно, почему самые мудрые идеи неизменно приходят в голову за поздними посиделками? Юнис всегда стимулировала его мыслительный процесс. Она самая умная женщина из всех, кого ему приходилось встречать. Ему бы совсем не помешало немного ее здравомыслия.

Графу хотелось отгородиться от действительности и забыть о той незавидной ситуации, в которую он так нелепо угодил. И хуже всего, что уже ничего не изменить. Особенно теперь, когда он сделал ей предложение во второй раз и получил согласие. Мысль о том, что ему придется жениться на мисс Парнелл, совершенно не грела сердце, особенно после сегодняшнего вечера. Ничего общего между ними не было, их разделяла непреодолимая пропасть.

Нельзя сказать, что мисс Парнелл не хороша собой. Даже наоборот. Положа руку на сердце стоит признать, что она очень мила. Тело ее могло быть роскошным, а лицо — по-настоящему красивым. Тогда, в их первую встречу в комнате Мадлен, ему так и показалось. Но она не была ни роскошна, ни красива. Девушка совершенно его не привлекала.

Он и сам не понимал отчего. Может, все дело в ее характере? Но мисс Парнелл безупречно воспитана. Ее самообладание, смелость и выдержка достойны восхищения. Но она казалась такой далекой и неприступной. В театре во время спектакля граф тайком взглянул на нее. Он разглядывал ее красивые губы и старался представить, как целует их и пробует на вкус языком. Но так и не смог. Скользнул глазами по ее телу и попытался представить ее в кровати, распростертую под ним — ведь это непременно произойдет, когда они поженятся. Но и этого не получилось. Он был не в состоянии вообразить эту девушку в роли законной супруги.

И все же она должна стать его женой!

Конечно же, подобные странности ее характера наверняка лежат на совести Бекворта. Из того, что успел услышать, лорд Эмберли сделал однозначный вывод: девушка воспитывалась в непомерной строгости и безграничном повиновении. Проникло ли это воспитание в самые затаенные уголки ее души? Или есть надежда достучаться до нее, сделать ее более человечной, если можно так выразиться? Правда, терпения и участия это тоже потребует огромного.

Он должен научиться относиться к ней терпеливо, должен начать уважать ее, почитать и даже любить. Он не сможет соблюсти приличия и жениться на ней, если все его обязательства на том и кончатся. Сделать ее респектабельной дамой не значит просто произнести несколько слов у алтаря, чтобы девушка смогла получить его имя. Это означает сделать ее своей женой и частью своей жизни до конца дней. Надо сказать, задача не из легких.

Лорд Эмберли тяжело вздохнул и поднес к губам стакан. Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появился брат. Лорд Эмберли немного расслабился и отвлекся от своих мрачных мыслей.

— А, ты еще не спишь, Эдмунд. — Лорд Иден бросил пальто и шляпу в ближайшее к двери кресло. — Я думал, ты уже лег. Я хотел прийти пораньше, но, видишь ли, сегодня день рождения Бейтса, и я был у него. Полагал, что праздник будет в конце дня, то есть завтра вечером, но не могли же мы не выпить за него бокал-другой, как только часы пробили полночь.

— А я вот решил пропустить стаканчик бренди, — сказал лорд Эмберли. — Ты будешь, Дом?

— Нет, — отказался брат. — С меня на сегодня довольно. Послушай, Эдмунд, мне надо с тобой поговорить о мисс Парнелл. Так не пойдет, знаешь ли. Это я должен на ней жениться.

— Слишком поздно, Дом, — ухмыльнулся лорд Эмберли. — Она предпочла меня.

— Чушь собачья! — Лорд Иден вскочил с кресла и принялся расхаживать взад-вперед. — Просто бедняжка испытала на своей шкуре жестокость нашего общества, только и всего. Я уже слышал, что произошло у леди Шарп. Это я должен был поехать туда. А сегодня днем снова отправиться на Керзон-стрит. Я женюсь на ней. Завтра же поеду и все объясню.

— Ничего подобного. — Лорд Эмберли зевнул. — Никуда ты не поедешь. Все решено, Дом. Пошли спать.

— Ничего не решено! — горячился лорд Иден. — Мисс Парнелл — девушка разумная. Я объяснюсь с ней, и она непременно поймет, почему мы должны поменяться с тобой ролями. Даже больше, она будет только рада выйти за меня. Я не хуже тебя, Эдмунд, и тоже могу заступиться за нее.

Лорд Эмберли поставил практически пустой стакан на небольшой столик и поднялся.

— Хватит, Дом! — отрезал он. Я помолвлен с мисс Парнелл. И обязан защищать ее так, словно она уже моя жена. Даже от тебя. Я не позволю тебе беспокоить ее. Только попробуй — и будешь иметь дело со мной. — Он уставился прямо в глаза брату.

Однако лорд Иден и не думал отступать, лицо его горело.

— Но ведь не хочешь же ты в самом деле жениться на ней, Эдмунд! Она словно мраморная статуя.

— Мисс Парнелл будет моей женой, — спокойно проговорил лорд Эмберли. — Так что советую тебе следить за своими словами, Доминик. Я не потерплю даже намеков на оскорбление.

Лорд Иден провел рукой по волосам.

— Ты прекрасно знаешь, что я имел в виду. По словам мамы, ты собираешься привезти ее к нам в деревню. Я тоже еду, Эдмунд, если только ты не запретишь мне навещать отчий дом. И постараюсь увести ее у тебя. Она сама предпочтет меня. Я не позволю тебе идти на такие жертвы. Ты ведь и впрямь готов на все ради меня. Не хочешь, чтобы я загубил свою жизнь. Уж лучше свою загубишь.

Лорд Эмберли внезапно улыбнулся, разрушив возникшее было между ними напряжение.

— Может, пошлем за пистолетами и устроим дуэль? Прямо сейчас. Но думаю, не стоит. А то как бы стены с книгами не попортить, не говоря уже друг о друге. Да еще слуг перебудим. Оставь все как есть, Дом. Ты романтик, брат мой. Живи ты несколько сотен лет назад, наверняка отправился бы в крестовый поход. К несчастью, тебе довелось родиться в наш прозаический девятнадцатый век. Пошли спать. — Граф добродушно обнял брата за плечи и взял канделябр. Молодые люди направились к выходу.

— Я все равно сделаю это, — не желал сдаваться лорд Иден. — Я уже далеко не мальчик, Эдмунд. Пойми ты это наконец. Это моя, и только моя, проблема, и твоя защита мне не требуется.