Звёздная кошка. Часть 2

ГЛАВА 38. Красный код

Звонок застал Ласло в штабе планетарной обороны, за приватной беседой с Ватро Нобусом. Вызов был со службы, к тому же срочный, и он, извинившись, вышел в коридор.

— Ты где? — спросил Борц вместо приветствия.

— На Рокайдо. Кардо, не будь сволочью, скажи, что я теперь вольная птица, — сказал Ласло, хотя интуиция говорила ему, что он напрасно надеется.

Борц слегка помедлил, а затем сухо сообщил, что ЦУ объявило красный код.

Ласло чертыхнулся. Во время действия красного кода не могло быть и речи об увольнении. По сути это было равносильно военной мобилизации в Содружестве.

— Ни фига себе новость! — воскликнул он и, ощутив, что собеседник не настроен общаться на короткой ноге, быстро добавил: — Простите, сэр! Я был уверен, что вы подписали мой рапорт.

— Не переживай! — смягчился Борц. — Ты же знаешь…

— Ну да! Как говорится, не существует бывших сотрудников Внешней разведки, есть только глубоко законспирированные. — Ласло вздохнул. — В чём дело, Кардо? Неужели олу-тайши выползли из подполья, и перешли к активным действиям? — озвучил он самую вероятную причину объявления красного кода.

Но Борц сменил дружеский тон на официальный.

— Читайте инструкцию, Романович! Там всё сказано.

— Да, сэр! — Ласло пробежал глазами документ, пришедший по закрытой линии. — Неувязочка, сэр! Для данной миссии мне не хватает полномочий, — попробовал он уклониться от порученного дела.

— Читай следующий документ! — распорядился Борц и его губы дрогнули в едва приметной улыбке. — Кстати, поздравляю, рейд-мастер!

— Спасибо, — буркнул Ласло. — Гляди-ка, ради такого случая даже повысили в звании! — рассердился он. — Между прочим, здесь находится Рид-арр-Перев. Почему бы не перепоручить ему это дело? У него и звание выше, и статус соответствующий. К тому же родственнику из ближайшего окружения императора Ррнайд будет проще найти общий язык с рокайдианцами.

— Конечно, Перев был бы лучшей кандидатурой, чем ты, но таково распоряжение директора.

— Понятно! — отозвался Ласло, уязвлённый заявлением Борца.

В общем-то, тот был в своём репертуаре. Став директором Мрайского территориального округа, Борц по-прежнему не давал ему спуску и жёстко отчитывал за малейшую оплошность. Тем не менее их по-прежнему связывали узы дружбы, которая зародилась в Навигационной школе, и в неформальной обстановке они не чинились в общении друг с другом.

— Сэр? У вас будут ещё какие-то указания? — не выдержал Ласло, видя, что Борц медлит и не отключается.

Вместо ответа тот кивнул ему на прощание и связь прервалась. «Чует моя душа, что наш постройневший толстяк выкинул очередной финт, и теперь Кардо мается, не зная, что ему с этим делать» подумал он.

Безуспешно ломая голову над тем, что могло случиться с Ирвингом, Ласло повернул обратно, к кабинету рокайдианца. При его приближении дверь открылась и он, подойдя к столу, сел на прежнее место.

— Сэр, я готов обсудить ваши претензии ко мне, но сейчас я должен поговорить с вами, как с командующим обороной Рокайдо. Вы можете гарантировать конфиденциальность нашей дальнейшей беседы? — проговорил он, пряча за ресницами торжествующий блеск.

Отсрочка неприятного разговора о разводе была ему только на руку. Сначала он хотел переговорить с Иридой, а это было не просто. Чувствуя себя преданной, девушка не показывалась дома, в Марполе, и вскоре выяснилось, что она всячески уклоняется от встреч с ним.

Ватро Нобус насмешливо приподнял бровь, но всё же нажал кнопку на пульте и кивнул, давая понять, что готов слушать.

Раздумывая с чего начать, Ласло глянул на картину с изображением молодой пары. Девушка-рокайдианка, бросающая вызов стихии, сразу же приковала его взгляд, и он с трудом отогнал видение экзотического лица Ириды.

— Сэр, у меня дурные вести. В Содружестве введено военное положение. Кордей-фта хочет отделиться, о чём уже официально уведомила Совет, — сообщил он и после краткой паузы добавил: — Пикантная подробность состоит в том, что сепаратисты потребовали вас в качестве своего приданого. Конечно, не лично вас, а Рокайдо.

— Атум знает, что творится! Впрочем, этого следовало ожидать, — проворчал рокайдианец и усталым жестом потёр виски. — Я так понимаю, что в ближайшее время мне не светит избавиться от вашего присутствия? — проговорил он, неприязненно глядя на собеседника.

После того как открылось, что Ирида чистокровная рокайдианка, семейство Нобусов потребовало её развода с инопланетным мужем. Особенно категорична в этом вопросе была Тория Нобус. Девушку она не трогала, опасаясь перегнуть палку, но при каждом удобном случае давила на сына, хотя он и так был на её стороне.

— Думаю, вам уже поступило уведомление. На меня возложено руководство силами Содружества, приданными вам в помощь, — отозвался Ласло.

— Кто бы сомневался, что это будете вы! — рокайдианец откинулся на спинку кресла и смерил его оценивающим взглядом. — Поскольку времени в обрез, не возражаете, если мы без промедления приступим к работе?

Ласло кивнул, несколько удивлённый тем обстоятельством, что его кандидатура принята без каких-либо возражений.

Спустя час личные счёты были забыты. Чем больше поступало докладов от подчинённых командующего, тем чётче вырисовывалась картина и тем чаще оба хмурились.

Штаб планетарной обороны Рокайдо располагал собственным флотом, состоящим из новейших кораблей. Но он был невелик, и боевой опыт экипажей, несмотря на прекрасную подготовку, исчерпывался редкими схватками с пиратами, которым удавалось прорваться к их звёздной системе.

Основную охрану стратегически важной планеты несло само Содружество. По договору с Советом этим занимались крупные кланы, которые имели собственные вооружённые силы. С недавних пор в ближнем космосе Рокайдо барражировал флот клана Варвей, которым руководил адмирал Луой Сан-диц-Ру. Это был опытный и умный вояка. Единственным недостатком адмирала было то, что он входил в элиту Кордей-Фта.

Впрочем, Ласло не терял надежды. Далеко не вся верхушка мятежной империи разделяла сепаратистские взгляды своего правительства. Чтобы выяснить, чем дышит Луой Сан-диц-Ру, он запросил у аналитиков ВР подробнейшее досье на него.

Тем временем Ватро Нобусу поступили данные о состоянии наземного комплекса обороны и силового щита, окружающего планету. Последний преподнёс им неприятный сюрприз. Оказалось, что часть станций, генерирующих защитное излучение, ещё не готова к работе. После посадки Ши Шитела на поверхность планеты рокайдиане заказали на Вадсае новый щит. Поскольку это была новейшая и крайне дорогая разработка, то устаревшее оборудование начали менять совсем недавно.

— Да, дела, — протянул огорчённый Ласло. — Если Луой Сан-диц-Ру выступит против нас, даже не знаю, удастся ли нам продержаться до прихода кораблей Внешней разведки. Главный минус в том, что мы не знаем, кто наш истинный противник. Если это олу-тайши, то они могут наплевать на сохранность Рокайдо. И поскольку ваша планета сама по себе громадная бомба…

— Не беспокойтесь! — перебил его Ватро Нобус. — Все месторождения рокайдия связаны замедлителем. Взрыва не будет даже при прямом попадании.

— Ну а если остались неразведанные месторождения? — осведомился Ласло. — Стоит запустить кумулятивный снаряд и всё, наша песенка спета.

На лице рокайдианца появилось снисходительное выражение.

— Моей разведке можно доверять. В отличие от вашей.

— С учётом масштабов мы неплохо работаем, — парировал Ласло.

— И всё же вы прозевали олу-тайши у себя под носом, — поддразнил его Ватро Нобус. — Не заводитесь, Романович! К чему пустые споры? Чем именно займётесь вы, пока я буду латать дыры в силовом щите?

Ласло усмехнулся.

— Тем, что получается у меня лучше всего. Судя по всему, Луой Сан-диц-Ру — тёмная лошадка. Думаю, стоит навестить адмирала и первым делом проверить, насколько он свободен в своих действиях. Возможно, им управляют олу-тайши.

— Что вам нужно?

— Средство передвижения и Рид-арр-Перев. При условии, что он согласен составить мне компанию.

— Хотите, я переговорю с госпожой Луару-маами-Дарирр, чтобы она…

— Не стоит! — Ласло поднялся. — Если Рид откажет мне, то его никто не заставит.

— А, я вспомнил! Ведь вы — напарники. Ну что ж, удачи, Романович! Я пришлю вам вестового. Он поможет с выбором снаряжения для вашей шпионской миссии.

— Спасибо! — Ласло помедлил, прежде чем распрощаться. — Сэр, что касается нашего с Иридой брака, я прошу, дайте нам время.

На лице Ватро Нобуса появилось холодное выражение.

— Не тупите, Романович! Если хотите, я могу повторить: ваш брак с Иридой невозможен. Она наследница двух самых могущественных семей, чьё влияние не исчерпывается нашей планетой. И кто вы? Нищий искатель удачи с окраинного мира. Разве вы пара моей дочери?

Ласло затрясло от гнева, но профессиональному разведчику не составляло особого труда держать свои эмоции под контролем.

— Жаль, что вы столь категоричны. И всё же, я не отступлю. Ирида для меня действительно сокровище. Не часто встретишь женщину, которая подходит тебе по всем параметрам. — Он иронично глянул на рокайдианца. — Думаю, вы меня поймёте, можно любить женщину и в тоже время знать, что она совершенно не подходит в качестве спутницы жизни. И дело не столько в её происхождении и цвете кожи, сколько в её характере и личностных характеристиках. Не так ли?

Ватро Нобус ехидно прищурился.

— Намекаете, что я был влюблён в мать Ириды?

Но Ласло не поддался на его провокационный тон и гнул свою линию:

— Разве нет? Если у меня и были какие сомнения, то они развеялись после пресс-конференции. То как вы реагировали на Лилиан, говорило о том, что вы до сих пор ощущаете свою вину.

— Вина и любовь это не одно и то же, — заметил рокайдианец.

— Да, но только не в вашем случае. — Ласло глянул на ридер, который высветил информацию о срочном вызове от Рида-арр-Перева, и слегка поклонился. — Извините, господин Нобус, я вынужден распрощаться. Буду очень признателен, если обещанный вами вестовой прибудет немедленно. Чем раньше мы отправимся в гости к адмиралу, тем лучше.

— Я тоже так думаю, — отозвался Ватро Нобус и склонился к селектору.

После нескончаемого дня, который сожрал массу его нервов и калорий, командующий отправился домой, но по дороге передумал и повернул флайер к родовому поместью.

Извещённая о прилёте сына, Тория ждала его на посадочной площадке. Взяв под руку, она повела его в гостиную, обставленную так, как это было принято у богатых переселенцев. Несмотря на нежелание смешиваться, рокайдианцы всё же перенимали чужие обычаи. Особенно им полюбились семейные ужины при свечах. Белая скатерть, фарфор, серебро и хрусталь, поблескивающие в полумраке комнаты, были их непременными атрибутами.

— Ну как всё прошло? — спросила Тория, после того как им подали десерт.

— Если ты о муже Ириды, то никак. В общем-то, этого следовало ожидать. Он же не дурак, чтобы отказываться от такой выгодной партии.

— Ну что ж, тогда придётся действовать через девочку, хотя, видит Атум, я этого не хотела.

Ватро глянул на мать.

— Я прошу, только давай без крайностей!

— Успокойся, я не трону Лилиан. — Тория усмехнулась. — Что же ты не спросишь, как давно я знаю, что ты неравнодушен к ней?

— Не вижу смысла. — Ватро отодвинул от себя бокал из бесценного майдунского стекла. — Лучше скажи, почему ты довела меня до того, что я отправил Лилиан в Мирек. Ведь ты же знала правду о ребёнке.

— Ситуация была такова. К тому же не хотелось давать лишние козыри Виларду Саро. Думаешь, никто не заметил, что ты неровно дышишь к переселенке? — Тория насмешливо посмотрела на сына. — Чтобы замять скандал, пришлось пожертвовать внучкой. Представляешь, какой это был бы подарок семейству Саро? Нобус, связавшийся с белокожей жабой, да ещё ребёнок, полученный незаконным путём? Генетическая карта сразу показала бы, кто её родители. Может быть, Вилард промолчал бы, поскольку очень любил Улию, но где гарантия, что перевесят отцовские чувства, а не честолюбие политика? Хорошо, что на детей переселенцев лишь недавно стали составлять генетические карты. Иначе не видать бы тебе поста конрайро.

— Мама!

— Ватро-ро! Прекрати сверкать глазами! В конце концов, для кого я стараюсь?! Думаешь, мне в радость вся эта грязь, в которую поневоле приходится окунаться? — возвысила голос Тория.

— Мама, я очень тебя люблю, но если ты навредишь Лилиан или, не приведи Атум, Ириде, я тебя никогда не прощу. Имей это в виду, когда снова полезешь в мои дела.

— Противный мальчишка! Ты смеешь мне угрожать? — глаза Тории наполнились слезами. — Сынок, будь жив твой отец, я бы не вмешивалась! Ну а так, кто тебе поможет, если не я?

— Прости, Тория-ро! — Ватро Нобус сел рядом с матерью и, поцеловав, прижал её ладонь к щеке. — Родная, не дави мне на психику. Это бесполезно. Ведь я знаю тебя как облупленную. И прекрати прикрываться именем отца. Ни для кого уже не секрет, кто из вас двоих стоял у кормила власти. Лучше скажи, как обстоят дела у Ириды. Она всё ещё пребывает в шоке?

— Я уже кое-что придумала, чтобы вернуть её в нормальное состояние.

— Что ты задумала? — насторожился Ватро. — Надеюсь, это не столь радикальные меры, как ссылка в Мирек?

Тория медленно улыбнулась, не отводя взгляда от таинственно мерцающих граней майдунского бокала.

— Пока для этого нет причин, но если понадобится, я ни перед чем не остановлюсь.

Уйдя в свои невесёлые мысли, Ирида бесцельно бродила по комнате, которую она выбрала в качестве своего добровольного заключения.

После памятной пресс-конференции Тория Нобус отвезла девушку в фамильное поместье и отдала в её распоряжение целое крыло небольшого дворца. Воздушная постройка утопала в зелени чудесного парка, что само по себе являлось роскошью, доступной лишь избранным. Слуги, неслышные как тени, старались предупредить её малейшее желание, но она ничего не замечала. Удар, нанесённый Лилиан, оказался слишком силён и ребёнок, живущий в её душе, до сих пор захлёбывался слезами.

Но не зря говорят, что время — лучший лекарь. Да и деятельная натура Фапиваты не терпела затворничества. Услышав вскрик и громкие оханья, она не выдержала и подошла к окну. С ясного неба светило солнце, беззаботные птахи перепархивали с ветки на ветку. Ей стало обидно. Миру было наплевать на её скорбь, он продолжал жить прежней жизнью.

— Простите, госпожа, если побеспокоила! — выкрикнула растрёпанная светловолосая девчонка.

Морщась от боли, она сидела на земле и старалась рассмотреть рану на ноге.

— Подожди, я сейчас найду аптечку!

Не успела Ирида набрать код для вызова горничной, как двери отворились, и появился слуга, важный как гусь. Подойдя, он протянул ей нарядную круглую шкатулку.

— Думаю, госпоже нужно именно это, — сказал он гнусавым голосом и, поклонившись, бесшумно вышел.

— Чёрт возьми! Вот это сервис! — невольно улыбнулась девушка.

Недолго думая, она вылезла в окно и направилась к пострадавшей.

— Ну-ка, отцепись от своей конечности! Дай я посмотрю, что там у тебя, — сказала она, присев на корточки. — Ничего страшного! Всего лишь осколок стекла.

Девчонка взвизгнула.

— Ну всё! Он вопьётся мне в сердце, и я умру!

— Не успеет! — успокоила её Фапивата.

Спустя пару минут ступня юной садовницы украсилась аккуратной повязкой, и она при помощи своей спасительницы добралась до скамейки.

— Спасибо, госпожа! Даже не знаю, как вас благодарить!

С преувеличенно громкими вздохами девчонка завертелась на скамейке. Она поглядывала на сидящую рядом девушку, но при этом старалась не слишком на неё пялиться. Наконец, она не выдержала.

— Госпожа, а правда, что сначала вы были такая же как мы, переселенцы? Вдруг мне тоже повезёт, и когда вырасту, я стану такой же, как вы! — выпалила она с мечтательным выражением на круглой мордашке.

— Дурочка! Так хочешь остаться без друзей и родителей? — вырвалось у Фапиваты.

— Неужто ваши родители отказались от вас? — спросила девчонка, глядя на неё широко распахнутыми голубыми глазами.

— Да, отказались, — коротко ответила девушка, уже жалея о своей откровенности, и поднялась со скамьи. — Не подскажешь, где здесь выход в город?

— Я вас провожу! — тут же вызвалась девчонка, так похожая на Маркити, её сестру.

— А как же твоя нога? — поинтересовалась Фапивата.

— Ерунда! — отмахнулась девчонка. — На мне всё как на собаке всё заживает, — сообщила она и, вскочив, для убедительности попрыгала. — Вот видите?!

— Ну что ж, тогда веди, — согласилась девушка.

У ворот она попрощалась со своей болтливой провожатой и поскольку охрана ей не препятствовала, вышла за пределы поместья.

Пока она раздумывала, куда податься, рядом с ней остановился новенький экипаж, запряжённый парой породистых вороных. Белая позолоченная коляска, обитая изнутри красной кожей, была нарядной как сказочная карета. Да и возница был ей под стать. Симпатичный парень в цилиндре и чёрном бархатном сюртуке до смешного походил на принца. Соскочив с козел, он бросился ей помогать, и Фапивата вспомнила, где его видела. Грим и другая причёска делали его почти неузнаваемым, но у неё была тренированная память полицейского. В штабе планетарной обороны они встретились лишь раз, мимоходом, вдобавок на парне была совсем иная форма, но этого оказалось достаточно. К тому же среди сотрудников командующего было не так уж много переселенцев.

«Теперь понятно, почему меня так легко выпустили», — подумала Фапивата, впрочем, без особого раздражения.

Бесцельно покатавшись по улицам города, она не выдержала и поехала к таверне Олдишей. Войдя внутрь, она сразу же увидела Александра. Вопреки её опасениям, мальчик был не с отцом, а с Аэлитой.

— Привет! — сказала она, подсев к ним за стол.

Звёздная кошка насмешливо покосилась на неё, а затем посмотрела на мальчика, который сосредоточенно ел мороженое, делая вид, что не замечает гостьи.

— Вайтори, вроде бы это твоя мачеха. Как думаешь, её заела совесть или она просто заглянула сюда, чтобы поесть вкусненького? — ехидно вопросила она.

Щёки девушки заполыхали тёмным румянцем. За своими переживаниями она совсем забыла о мальчике.

— Эй, стажёр! — позвала она. — Я, конечно, виновата, но ты хотя бы поздоровайся, а уж потом будешь дуться…

Не успела она договорить, как Александр сорвался с места и повис у неё на шее.

— Где ты была? — воскликнул он и заплакал.

Крепясь из последних сил, чтобы не заплакать с ним на пару, Фапивата прижала его к себе.

— Вот глупый! Стоило отлучиться на несколько дней, и ты уже вообразил, что я тебя бросила? — сдавленно проговорила она. — В конце концов, ты же не один, а с отцом.

— Если бы! — Звёздная кошка поправила тёмные очки, сползшие ей на кончик носа. — Этот паразит тоже слинял, и я теперь одна-одинёшенька обретаюсь в роли няньки.

Она бросила на стол деньги и поднялась.

— Но раз ты здесь, то я имею полное право заняться своими делами.

Не успела Фапивата моргнуть глазом, как звёздной кошки и след простыл. Не зная, что делать, она растеряно посмотрела на мальчика.

— Ну что, стажёр, какие у тебя планы? Может, сходим в кукольный театр?

— Нет, тётя Ирида, мы поедем домой! — твёрдо сказал мальчик и потянул её за собой. — Дядя Корвин ждёт тебя и Лилиан плачет каждый день.

«Я боюсь!» — хотелось закричать девушке, но она никогда не праздновала труса.

— Хорошо, едем! — согласилась она и, выйдя на улицу, махнула вознице, который терпеливо ждал её возвращения. — В Марполь! — распорядилась она, проигнорировав его предостерегающий взгляд.

— Да, госпожа! — последовал неохотный ответ. — А ты куда? Сядь рядом со мной! — прикрикнул возница на мальчика, когда тот вознамерился сесть в экипаж.

— Он сядет рядом со мной! — возразила Фапивата.

— Госпожа, правила не разрешают…

— А мне плевать! Это мой пасынок и его место рядом со мной. А кому не нравится, тот может идти ко всем чертям! Так и передайте командующему! — прорычала девушка, готовая придушить усердного шпиона.

Старый Олдиш, встревоженный их перепалкой, подошёл к двери и глянул вслед экипажу.

— С кем это уехал Александр? — спросил он сына.

Марк выглянул в окно.

— Не беспокойся, отец! Мальчика забрала тётя Ирида. Помнишь, народ болтал, что одна из наших оказалась господским ребёнком? Так это она.

— О господи! Неужели правда? — воскликнула подошедшая Олдишиха и с горестным видом покачала головой. — Бедная девочка! Теперь понятно, чего Лилиан её не любила и чуть что шпыняла. Чай, не свой ребёнок, так оно и не жалко. Одного не возьму в толк, разве ж господа бросают своих деток? Никогда о таком не слышала.

— Выходит, что ты не всё ещё слышала, — буркнул старый Олдиш и ухватил сына за ухо, видя, что он собирается что-то сказать. — Совсем что ли дурень? Хватит болтать! Так и до беды недалече. Может, мы чего не знаем, а вот господа всё слышат и всё знают.

Держа мальчика за руку, Ирида толкнула незапертую калитку. Во дворе, огороженном забором из дикого камня, было пусто. Конечно, если не считать кур, купающихся в песке.

«Господи! И зачем я сюда приехала? Вдруг Лилиан снова скажет, что я ей чужая», — тоскливо подумала она, и в приступе паники замедлила шаг.

— И чего ты тащишься, будто на казнь? Чай в родной дом идёшь, а не на дыбу.

Корвин вытер испачканные руки и, подойдя, придирчиво оглядел долгожданную гостью.

— Выглядишь непривычно, но признать можно. — Он улыбнулся. — Ну что, дурёха, небось вся испереживалась, думая, что теперь совсем нам чужая?

— Ну да! Есть такое дело, — призналась девушка и, пряча слёзы, обняла отца. — Пап!.. Прости, я действительно дура!

— Бедный котёнок! Думаешь, поменяла окраску, так тебя и разлюбили? — прогудел Корвин и, услышав слабый возглас, обернулся. — Ну, чего встала, мать? Привечай гостью, пока она чего лишнего не надумала.

Сделав несколько шагов по направлению к ним, Лилиан замерла. И хоть её первым порывом было молить о прощении, она отшвырнула грабли и подбоченилась.

— Как был дураком, так им и остался! — напустилась она на мужа. — Сам подумай, пустая твоя голова! Кто теперь она и кто мы! На кой ляд ей нужны такие родители, когда у неё уже есть отец и мать? Да ни абы кто, а важные господа!

— Не слушай, дитятко! Это в твоей матери дурость говорит. Кабы ей было всё равно, она не ревела бы ночи напролёт, — проговорил Корвин, с жалостью глядя на жену.

— Мама!

Лилиан замерла в объятиях той, что отказалась признавать её дочерью, а затем повалилась на колени и горестно завыла.

Перепуганная Ирида попыталась её поднять.

— Да что с тобой?! Мам, встань, прошу тебя!

— Не встану! — Лилиан ударила себя в грудь кулаком. — Буду валяться у тебя в ногах, пока не простишь! Господь свидетель, уж как моё сердце изболелось по тебе! Если б знала, чем всё обернётся, в жизни не пошла бы на распроклятое господское сборище и тебя бы не пустила!

— Ну всё, мать! Поюродствовала и хватит! — прикрикнул Корвин на жену и, вздёрнув её на ноги, прижал к себе. — Всё, всё, успокойся!.. Вот чего ты творишь? Совсем перепугала дочь. Если что, потом сама будешь виновата. После твоих фокусов любой сбежит из дому.

— Пусть только попробует! — Лилиан поймала взгляд девушки и улыбнулась сквозь слёзы. — Я ей такое устрою, что мало не покажется, — пообещала она и, всхлипнув, буднично спросила: — Вы обедать будете или как?

Не выпуская жену из рук, Корвин глянул на солнце.

— Нет, обедать ещё рано, — заявил он и добавил: — Ну-ка, выдай нашей госпоже одёжку попроще. Пусть поможет нам с уборкой. Чай, ещё не забыла, как грабли в руках держать.

— С ума сошёл?! — вздернулась было Лилиан, но поймав весёлый взгляд мужа, всё поняла. — Тоже мне придумал! Сам справишься. — Обняв девушку, она повела её к дому. — Идём, доченька, я тебя покормлю. И слушать ничего не хочу! Мало того, что чёрная как трубочист, так ещё тощая как уличная кошка. И то верно, у господ не забалуешь. У них и еда такая, что едой не назовёшь. Сплошь трава да какие-то тараканы.

Ирида улыбнулась.

— Мам, это мирмеи, а не тараканы.

— Не спорь! Сказала тараканы, значит, тараканы. По любому в этой дряни нечего есть, только намучаешься, пока выковыряешь мясо.

— Твоя правда. Чего-чего, а возни с мирмеями хватает, — подтвердила девушка.

— Ну а я что говорю? — воскликнула Лилиан. — Вечно ты споришь с матерью!.. А ты куда? Живо мыть руки! Иначе не пущу за стол! — прикрикнула она на мальчика. Забытый всеми, он хвостиком плёлся за женщинами.

— Не хочу! — сердито выкрикнул Александр и убежал во двор.

— Ну-ка вернись, поросёнок! Я кому сказала?.. Навязались на мою голову оглоеды! Что сынок, что папаша, такое отчебучат, что хоть стой, хоть падай! — запричитала Лилиан.

— Что случилось? — насторожилась девушка.

— Да вот, твой благоверный куда-то намылился, а перед этим подошёл к Корвину, и я слышала, как он просил его присмотреть за Александром, — Лилиан замялась. — Ну ты понимаешь, если он совсем не вернётся. Сунул ему какую-то карточку и сказал, что это деньги. Мол, здесь много денег: и нам хватит, и на сына, ежели чего. А от мальчишки разве чего скроешь? Как отец уехал, так он сам не свой. Всё эти дни хоронился по углам, как больной кутёнок, пока не появилась эта странная девчонка, похожая на кошку. С ней он вроде как поуспокоился. Вот сегодня она уговорила его съездить к Олдишам, да только я знаю, чем его там потчуют. — В сердцах она стукнула кружкой по плите. — Небось, опять одного сладкого натрескался! Сходи, позови мальца. Пусть он нормально поест, а то, не ровен час, ещё заболеет.

Призадумавшаяся девушка кивнула и вышла во двор. Вопреки её ожиданиям, Александр не прятался. Он сидел на скамеечке у дома и с унылым видом ковырял сандалией песок. Она села рядом с ним и обняла.

— Скучаешь по отцу, стажёр? — спросила она, ласково ероша выгоревшие до белизны волосы мальчика.

— С ним всё будет хорошо? — спросил он с надеждой во взгляде.

— Да! — твёрдо ответила девушка. — Я не знаю, куда он отправился, но он обязательно приедет за тобой. Иначе будет иметь дело со мной.

— Спасибо! — Повеселевший мальчик ткнул в направлении неба. — Тётя Ирида, там флайер. Кажется, это за тобой.

— Как прилетят, так и улетят! Пойдём в дом, стажёр, пока нас не обругали. Ты же знаешь, что Лилиан страшно злится, когда опаздывают за стол. Лично я не хочу давиться дополнительной порцией, которую нам выдадут в наказание.

— А руки? — спросил Александр со страдальческой миной на рожице.

— Что, ещё не вымыл? Ну-ка, живо к умывальнику!

Для придания скорости Фапивата шлёпнула мальчика по ягодицам. Подпрыгнув, он засмеялся, а она, глядя ему вслед, заметила, что он сильно вытянулся и загорел чуть ли не до черноты.

Девушка вытянула перед собой руку. «Господи, неужели всё, что произошло, это не сон? — подумала она, дивясь собственной черноте. — Вот и кто я теперь?»

В общем-то, ей не хотелось искать ответ на свой вопрос, а хотелось вернуться в прошлое и как Лилиан остаться дома в тот день, когда состоялась пресс-конференция, перевернувшая её жизнь.

К её огорчению за ней прилетела Тория, а не командующий.

— Ирида-ро, пора запомнить, что ты чистокровная рокайдианка, и принадлежишь к нашей семье, — было первое, что она сказала.