Звёздная кошка. Часть 2

ГЛАВА 46. Гостеприимство мнемосов

Судя по длительности нахождения в полёте, планета мнемосов находилась где-то в Дальнем Пограничье или Киргон специально выбрал окольный путь. Не вынеся бездействия, Ласло наплевал на осторожность, и попробовал было сунуться к пульту управления: уж очень ему хотелось скопировать полётную карту. Но дуло бластера у виска, и убийственный взгляд убедили его, что это не слишком хорошая идея.

— Ещё раз увижу тебя здесь, и ты покойник, — предупредил Киргон.

Для острастки он двинул Ласло под дых и тот, отдышавшись, направился в свою каюту, в общем-то, благодарный ему за то, что он не отделал его как следует.

Как бы то ни было, но предупреждение мнемоса охладило его пыл и с того дня он всё своё время посвятил общению с сыном. Они играли, по вечерам читали и, главное, он всё чаще разговаривал с ним.

Чем больше Ласло узнавал своего отпрыска, тем больше убеждался, что он унаследовал не только его привычки, но и мышление. И поскольку Киргону не было веры, он решил позаниматься с Александром, чтобы в экстренном случае он хотя бы примерно представлял себе строй его мыслей.

Тренировки проходили в игровой форме и вскоре отец и сын не на шутку ими увлеклись. Благо, что бортовой симулятор располагал несчётным количеством ситуационных игр.

Поначалу Киргон не обращал внимания на то, чем занимаются его пассажиры, но затем уловил систему в заданиях и понял, для чего они нужны. Впрочем, Ласло этого ждал. Хоть он выработал целую систему по сокрытию мыслей от мнемоса (в чём ему помогал Федька), тем не менее он знал, что скоро он его раскусит.

Как и рассчитывал Ласло, Киргон подключился к их играм, и они сразу же обрели черты настоящего сражения. Мальчик был в восторге, а Ласло всё чаще впадал в уныние. Даже в средневековой обстановке, как он ни старался, ему было не по силам просчитать действия противника, настолько нетривиальными были его ходы.

— Чёрт возьми! Это не честно! Так нельзя делать! — взорвался он, когда виртуальный двойник Киргона, подкравшись сзади, убил его ударом кулака.

— Почему?

— Потому что в реальности такой удар не смертелен! Нельзя голыми руками размозжить голову, защищённую железным шлемом! — нашёлся Ласло, хотя не был в этом уверен.

— Кто сказал? — поинтересовался Киргон.

— Я сказал! А мне законы физики и опыт! — запальчиво воскликнул Ласло и попытался снять покорёженный шлем, нахлобученный ему на глаза.

Воспользовавшись его заминкой, Киргон ударом меча снёс ему голову.

— Во избежание претензий, — сказал он и вытер рубашкой виртуального противника испачканный колет.

— Голову с плеч! — смеясь, воскликнул маленький оруженосец.

На этот раз мальчик играл на стороне деда, и знаменитая фраза Червонной королевы пришлась как нельзя кстати.

Не склонный сдаваться, Ласло замахнулся мечом, но симулятор заявил, что он нарушает правила и оштрафовал его на всю сумму набранных очков. После чего гробовщики перенесли виртуального двойника Ласло на кладбище, но не похоронили, а подвесили за ноги — в назидание другим игрокам. Отрубленную голову он держал в руках, и та показывала язык прохожим и, передразнивая, строила им рожи. Это выглядело настолько забавно, что мальчик хохотал, как сумасшедший.

«Совсем ни к чему было делать из меня шута!» — мысленно буркнул Ласло и убрал лицевую пластину симулятора.

— Сэр, вы играли нечестно! — озвучил он свою претензию.

— Это не так.

Киргон протянул ему шлем средневекового воина, как две капли воды похожий на те, что были у них в игре, и вопросительно глянул на мальчика.

— Ну что скажешь? Показать твоему отцу, как это делается или не стоит? Ведь я могу ошибиться в силе удара и убить его. К тому же, когда слишком тяжёлые повреждения мозга, нужно специальное медицинское оборудование, а на борту его нет.

— Нет, не стоит! — поспешно сказал мальчик. — Папа, дедушка прав. Есть такой приём, которым даже я могу проломить голову взрослому человеку. Конечно, если дотянусь.

— Что? — окончательно рассердился Ласло. — Киргон, вы показали ему реальную сцену убийства?

— Ну да! — не стал тот отпираться. — А как иначе я мог объяснить?

— У нас был уговор! И психическое здоровье мальчика одно из его условий, — сухо напомнил Ласло.

Прежде чем вернуть шлем, он повертел его в руках. Позеленевшая металлическая поверхность с затейливыми украшениями хранила следы многочисленных царапин и вмятин, а на кожаной подкладке и ремешке остались потёртости и потемнения от пота. Шлем был настоящим либо очень хорошей подделкой, хотя при его хозяине последнее было маловероятно.

С лица Киргона пропало оживление.

— Ты забываешь, куда мы летим. Если Александр не будет владеть простейшими приёмами, он долго не продержится, — ответил он после того, как убрал на место коллекционную вещь.

— Хотите сказать, что в вашем доме он не будет в безопасности? — осведомился Ласло, при этом мечтая задушить мнемоса, а ещё лучше пристрелить.

Он не заботился о сокрытии мыслей. Пока ничто не подтверждало, что методика, выработанная им на пару с Федькой, как-то действует.

— Взрослые его не тронут, а вот за ровесников я не поручусь. Любой его возраста или младше имеет право вызвать его на поединок. Правила они устанавливают самостоятельно, а те включают любые условия, вплоть до летального исхода.

— Да вы не люди, а какие-то монстры!

Из-за страха за жизнь сына Ласло впал в состояние, близкое к отчаянию, и во взгляде Киргона впервые промелькнуло сочувствие.

— Не нужно ужасаться, зять! В каждой избушке свои погремушки. Так уж заведено, что наши дети чуть ли не от рождения играют во взрослые игры. Ты привыкнешь.

— Это вряд ли, — отозвался Ласло и тоскливо добавил: — Господи! Но почему вы не можете жить как все нормальные люди?

Прикрыв глаза, Киргон молчал так долго, что он подумал было, что его вопрос сочли риторическим.

— В детстве моим наставником был Мишель Гонзаго, христианин и глубоко верующий человек, — начал он говорить и усмехнулся, уловив всплеск его надежды. — Да, зять, мы не такие уж монстры, как тебе могло показаться. Так вот, Гонзаго учил меня жить в соответствии с десятью заповедями. Возлюби ближнего, как самого себя, почитай своих отца и мать, проповедовал он. Ну и далее по списку. К сожалению, я был настолько глуп, что поделился его идеями с другими. — Киргон помолчал. — Когда отец узнал, чему меня учит Мишель, он отрезал ему язык и заставил его съесть, а потом раз и навсегда избавил меня от его бредней.

— Каким образом? — спросил Ласло, заметив странное выражение, промелькнувшее на лице его крайне непростого собеседника.

— Я сказал, что ему не сломить меня, поскольку вера в моём сердце, и тогда он его вырезал. — Киргон расстегнул рубашку, его грудь пересекал старый извилистый шрам. — В то время я был ненамного старше Александра. Отец резал меня долго, наслаждаясь моим страхом и болью. Я специально не убираю его художества. Храню как память, — проговорил он ровным тоном.

«Господи! Дела обстоят даже хуже, чем я себе представлял!» — подумал Ласло и по его спине пробежал холодок. Он сам был далеко не ангелом, но это не значило, что насилие и жестокость стали для него нормой жизни. И всё же его насторожило, что в голосе Киргона не было ни затаённой боли, ни гнева. Он и сам любил разыгрывать представления, в расчёте на будущие дивиденды. Но отчего-то ему казалось, что Киргон не солгал и жуткая история, которую он рассказал, просто иллюстрация к его вопросу, почему мнемосы не могут жить как все нормальные люди.

— Сэр, мне очень жаль, что ваш отец был столь бесчеловечен, — произнёс он, стараясь, что его сочувствие не выглядело фальшивкой.

— Почему был? Он жив до сих пор, и я очень этому рад, — сказал Киргон, и на его губах промелькнула холодная улыбка.

«Осталось только выяснить, рад ли этому его отец», — подумал Ласло и, предвидя, что их ждёт впереди, снова помянул недобрым словом Вайду. «Вот пустоголовая дура! Ладно уж, что меня раз за разом втравливает в неприятности, но зачем было тащить Сашку к мнемосам? — подумал он со злостью, но тут же одёрнул себя, понимая, что несправедлив к ней. — Нет, Вайда слишком любит сына. Она отдала себя на заклание, чтобы спасти ребёнка от своих кровожадных родственничков. Значит, Киргон лжёт…»

— Я не лгу и Вайда тоже не виновата. Да, она просит, чтобы ей дали попрощаться с сыном и тобой, но говорит это в бреду. Ну а я, как отец, обязан выполнить её последнюю волю.

Киргон вновь включил симулятор.

— Зять, возвращайся в игру, я прощаю твою оплошность. Предупреждаю, ты слишком надеешься на свой опыт и боевые навыки, поэтому совершенно не думаешь головой. А раз так, то не жаль её разбить. Александр, — обратился он к мальчику, — тебя это тоже касается. Ты должен усвоить следующее: в любой битве, даже с современным оружием, всё решает интеллект. Нетривиальный подход к решению задачи — залог успеха. Стоит только противнику просчитать твои действия, и ты покойник. Понял?

— Да, дедушка! — отозвался мальчик и покосился на отца. — Папа, ты не беспокойся, убийство выглядело не страшно. Будто это куклы, а не люди.

Ласло хотел было возразить, что люди не куклы, но Киргон бросил на него предостерегающий взгляд «Не нужно моральных установок! Дай сыну шанс на выживание», — сказал он мысленно.

«Не такой ценой! — возразил Ласло. — Если за спасение жизни мой сын должен заплатить душой, то лучше пусть умрёт».

«Что ж, давай проверим, как далеко ты готов зайти ради своих принципов», — сказал Киргон и задал симулятору другие параметры.

На этот раз Александр играл один, без поддержки взрослых.

Поначалу мальчик с удивлением оглядывался по сторонам, не понимая, где находится и что нужно делать, но тут его окружила группка детей, по виду его ровесников. Они повели себя дружелюбно и он, не подозревая подвоха, пошёл с ними. Сначала игры носили безобидный характер, но затем новые друзья заманили его в лес и стали исподволь теснить его к краю ямы, утыканной кольями. Александр вовремя заметил ловушку, замаскированную ветками и травой. Он быстро оглядел безжалостных «друзей», а затем метнулся к одному из них и стукнул его по голове. По ходу дела Ласло отметил, что общение с Киргоном не прошло для него даром. Александр не только применил приём, показанный ему дедом, но и действовал в соответствии с его поучениями. Своей жертвой он выбрал крупного мальчика, неповоротливого и вдобавок не слишком умного на вид.

На следующем уровне Александр проиграл из-за того, что его противником была хорошенькая голубоглазая девчушка, по виду настоящий ангелочек. Он замер, не решаясь на неё напасть, и она выстрелила в него из арбалета, припрятанного в кукольной коляске.

В наказание Киргон включил мальчику болевые ощущения и Ласло не вмешался, хотя внутри него всё переворачивалось от его криков. Ему наглядно показали, что случится, если он будет упорствовать.

— Хватит уже! — не выдержал он и, отключив симулятор, подхватил сына на руки. — Успокойся, Сашок, ты не ранен! Это всего лишь игра, и боль сейчас пройдёт.

Вечером, когда он пришёл почитать сыну сказку, мальчик вскочил и порывисто обнял его за шею.

— Папочка, давай вернёмся к тёте Ириде! — шепнул он одними губами и беззвучно заплакал.

Это доконало Ласло. Он понимал, что так или иначе, но потеряет сына, если они окажутся на планете мнемосов.

— Хорошо, Сашок, давай вернёмся. Мне тоже не нравятся родственники твоей мамы.

На рожице мальчика появилось виноватое выражение.

— А как же она? Ведь она нас ждёт. Вдруг ей тоже плохо у них?

— Тогда мы попросим её вернуться к нам.

— Думаешь, она сможет?

— Конечно, сможет, — ответил Ласло, стараясь не допустить ни тени сомнения в голосе и в мыслях.

Когда мальчик уснул, он вернулся в свою каюту, где прямо от порога попросил Федьку скрыть его мысли. Маленький телепат ответил ему каким-то непонятным эмоциональным посланием, и он понадеялся, что это согласие.

Поскольку при нём всегда были штучки, полезные в его профессии, то Ласло инициировал ИНС и снова тщательно проверил имеющееся снаряжение. Настроенное только на своего хозяина, оно не имело собственной формы и, как хамелеон, идеально сливалось с его одеждой и кожей. Не удовольствовавшись выбранным расположением, он переместил некоторые устройства.

«Порядок! Не бог весть что, но некоторое время можно продержаться, а там, глядишь, подвернётся счастливый случай, и я прикончу Киргона», — подумал он, хотя прекрасно понимал, что у него нет шансов в драке с таким грозным противником. С годами авантюризма в его характере заметно поубавилось, он стал расчетливей и осторожней. Но сейчас на кон была поставлена жизнь его сына, и он был готов на всё, чтобы убрать возникшую угрозу.

Прежде чем выйти из каюты Ласло на минуту прикрыл глаза, а затем вышел в коридор и с беззаботно посвистом направился к каюте Киргона.

— Можно войти? — спросил он, нажав на дверной сенсор.

— Нет, — последовал ответ, тем не менее дверь ушла в сторону.

— Решил, что справишься со мной? — вопросил Киргон, не отрывая глаз от книги, имеющей вид старинного фолианта.

Насколько Ласло знал, именно эта модель стоила страшно дорого. По желанию читателя устройство могло принять любую форму, хоть каменных скрижалей, хоть красотки в её первозданном виде.

— Не без того, — признался он, огорчившись, что Федька не справился со своей задачей.

— Честно говоря, мне не хочется тебя убивать, — заметил Кигон, перелистывая страницу.

Ласло вздохнул.

— Я бы тоже этого не хотел.

Неизвестно почему, но он медлил с нападением, хотя у него всё было готово, даже план отступления на случай неудачи. Он уже не первый день ломал голову над тем, как одолеть мнемоса, читающего его мысли, как открытую книгу, и пришёл к выводу, что внезапность в его случае это наилучшая из стратегий.

Киргон тоже ничего не предпринимал. Он даже не смотрел в сторону незваного гостя.

— Зять, что бы ты ни думал, но мы дорожим семьёй. Это только кажется, что мы суровы к близким. Сам посуди, стал бы я возиться с вами, будь мне все равно, выживете вы или нет, — сказал он, по-прежнему не отрывая глаз от книги.

— Сэр, я ценю ваши усилия, но вы же не думаете, что мы сумеем приспособиться к вашему миру. Слишком уж он бесчеловечен по своей сути.

— Если дедушка захочет, он может отправить нас к тем, другим людям, — сказал мальчик, стоя в дверях, и робко добавил: — Правда, дедушка? Ведь они живут совсем не так, как вы.

— Ты имеешь в виду рефов? — спросил Киргон, и на его лице появилось непримиримое выражение. — Нет, вы не можете поселиться у безродных. Я не позволю, чтобы на правящую династию легло пятно.

Не дождавшись приглашения, Ласло уселся в кресло и, подозвав сына, усадил его к себе на колени. Видя, что он встревожен, он пригладил его растрёпанные волосы и ободряюще улыбнулся. «Всё хорошо, мы прорвёмся», — мысленно сказал он и очень обрадовался, когда мальчик согласно опустил ресницы: он впервые смог прочесть его мысленное послание.

— Что-то мне подсказывает, что безродные то же самое, что бесправные. Значит рефы это рабы, — предположил Ласло и попытался представить себе мир мнемосов. «Жуть!» — констатировал он, обозревая нарисованную картину. Правда, из-за недостатка сведений она получилась скорей провокационной, чем реальной.

Киргон наконец отложил книгу и с лёгким раздражением воззрился на него.

— Вопреки твоим ожиданиям, у нас развитый индустриальный мир, а не дикое средневековье, — заметил он. — И вообще, мы строим дома и электростанции, прокладываем дороги и возводим мосты. Наши учёные имеют то, что и не снилось учёным Содружества. Так что не смеши, зять, рабство не совместимо с нашим уровнем жизни.

— Зато оно прекрасно сочетается с вашим образом жизни, — парировал Ласло, внутренне торжествуя, что сумел взять его за живое. — Если уж на то пошло, то наличие развитой индустрии напрямую не коррелирует с прогрессивными формами общественного устройства. Звездолёты и рабство вполне себе мирно сосуществуют. В Пограничье примеров тому не счесть. Да и в Содружестве далеко не всегда пекутся о благе простого народа.

— Не смешивай понятия, зять! Современные диктаторские режимы далеки от средневекового рабства, где человек из низов это всего лишь говорящая скотина. Когда государство с единоличным правлением разумно устроено, то простому народу живётся гораздо спокойней и проще, чем при так называемых демократиях. Или вы не согласны, ваше величество? — язвительно вопросил Киргон, напоминая собеседнику о недавнем прошлом.

— Сложно отрицать очевидное, хотя мой пример не показателен. Ведь я не был полновластным монархом, — признался Ласло.

«Скорей уж марионетка», — мысленно добавил он, и перед его глазами возникло видение прекрасной Александрии, с её шумными городами, бескрайними лесами и аккуратными квадратами возделанных полей. А ещё он увидел александрийцев: трудолюбивых и праздных, весёлых и грустных, молодых и старых. Множество мужчин, женщин и детей. В начале своего правления он часто ездил по стране. «Это было так ново, когда люди ждут от тебя чудес и смотрят как на бога», — подумал Ласло и вдруг понял, что скучает по Александрии. Ему не хватало тех дней, наполненных королевскими заботами и круговертью дворцовой жизни. «И так всегда. Когда я думал, что навсегда застрял на Аркадии, то всей душой рвался прочь, а теперь хочу обратно. И ещё одно, — он твёрдо глянул на Киргона. — Если подумать, я никогда не был марионеткой. Неопытным правителем — да, марионеткой — никогда», — мысленно сказал он и тот, соглашаясь, кивнул.

— Да, зять, управлять людьми это искусство и постичь его может далеко не каждый. Но у тебя хорошо получалось. Когда люди ради своего правителя готовы отдать жизнь и отдают, это уже характеризует его с положительной стороны.

Ласло припомнил бойню, которую устроил Киргон во время своего краткого визита на Аркадию, и нахмурился.

— Не слишком вы цените жизнь простых людей, так что вашим рефам остаётся только посочувствовать. В общем-то, этого следует ожидать, когда у власти встаёт потомственная аристократия, дошедшая в своей гордыне до полного маразма. Вы настолько хотели выделиться среди прочих людей, что превратились в генетических монстров. Вот скажите, на кой чёрт вам сдалась телепатия? Чего вы так за неё цепляетесь? — вопросил он резким тоном, хотя понимал, что ступает на опасную территорию.

— Чтобы понять, нужно родиться мнемосом, — сдержано ответил Киргон, но Ласло почувствовал, что он злится. — Скажи, зять, за что я наказал твоего сына? — неожиданно перевёл он разговор на другую тему.

Ища подвох, Ласло призадумался, а затем пожал плечами.

— Ответ лежит на поверхности: он пожалел девочку.

— Неверный ответ! — Киргон требовательно посмотрел на внука. — Сколько противников было у тебя на первом уровне?

— Десять, — неуверенно отозвался мальчик.

— Нет, у тебя был один противник, остальные были фантомами. Банальное везение, что ты вывел из строя того, кого нужно. Кстати, убивать было совсем не обязательно. Если помнишь, в самом начале был жёлтый флажок с изображением перечёркнутого гроба. Потом ты не вызвал реанимацию поверженному противнику. Думаешь, что так просто можно убить товарища по игре и тебе ничего за это не будет? Ошибаешься! Ты обязан сделать всё, чтобы он выжил. На самом деле в играх с так называемым смертельным исходом допустима только тяжёлая травма, а не настоящая смерть. В конце концов, у нас не так много детей, чтобы они гробили друг друга. Теперь уровень с девочкой. Её вообще не было, ты напоролся на замаскированный самострел. Нужно пояснять, почему так вышло, или ты сам догадаешься?

Мальчик виновато глянул на Киргона.

— Прости, дедушка! Я не успел прочитать правила игры.

— Вот именно! Ты просто терял время, глазея по сторонам. А если бы ты удосужился прочитать правила, то знал бы, что игра ведётся на распознавание телепатических фантомов, за которыми скрыта настоящая опасность. На первом уровне, кстати, была не яма с кольями, а ядовитая змея. Лишь чудом ты на неё не наступил. Но фортуна — капризная дама. Сегодня она тебя выручит, а завтра подведёт под монастырь, — проговорил Киргон и бросил уничижительный взгляд на Ласло. Видимо, он был в курсе, что тот её большой почитатель.

— А у вас есть монастыри? — тут же спросил Ласло.

— Естественно. Ведь людям нужно во что-то верить.

«Да, господа мнемосы! Кто-то должен вам разъяснить, что так жить нельзя. Беспокоясь о будущем своего чада, нельзя вести себя как последний изверг и вырезать ему сердце. В конце концов, есть менее радикальные способы убеждения», — подумал Ласло.

— Мы такие, какие есть. Иначе мы не были бы мнемосами, — ответил ему Киргон.

Без какого-либо видимого усилия он поднялся из низкого кресла, из которого любому другому человеку было бы выбраться довольно проблематично, и прошёлся по каюте.

Глядя на него, Ласло хмыкнул про себя. Киргон любил импозантные одеяния. Как правило, они были трёх основных цветов: белого, черного и серого. На этот раз на нём было чёрное шёлковое платье в стиле кимоно, белые атласные штаны и невысокие сапоги из серой замши. Образ галактического нинзя дополняли длинные волосы, собранные на затылке, и массивные гладкие кольца. Соединённые гибкими сочленениями с браслетами, они служили ему своеобразным кастетом. «Не хватает только катаны и вакидзаси», — скептически подумал Ласло. Правда, он не сомневался, что одеяние мнемоса до предела набито всевозможными устройствами, куда более опасными, чем архаичное оружие средневековых японских воинов. Заедаемый самолюбием, он решил оставить последнее слово за собой.

— С этим не поспоришь. Вы — непревзойдённые убийцы и шпионы. Думаю, единственный камень преткновения для вас это норма. Всегда есть дети с врождёнными моральными качествами и как бы их не уродовало ваше воспитание, в душе они остаются людьми. Примером тому ваша дочь Латисса…

Ощущение опасности с такой силой ударило его по нервам, что в голове у Ласло не отложилось, как он вместе с сыном оказался под прикрытием массивного стола. Инстинкт его не подвёл, он успел вовремя. Кресло, где они сидели, бесследно испарилось.