Академия чаросвет. Тень

Глава 18. Браслет дома Альваро

Служанки шарахались от него, но Бастиан все ходил туда-сюда по залу, измерив его шагами вдоль и поперек. Хотелось взять Мэди за плечи, встряхнуть, объяснить, что вообще происходит, чтобы до нее наконец дошло – все очень серьезно. Однако стоило лишь представить, как она оказывается в его руках, – и фантазии принимали совсем другой оборот. И это тоже было проблемой.

Обычно как: если ему нравилась девушка, он давал понять, что не против, и куда больше усилий приходилось прикладывать потом, чтобы от нее отделаться. С Мэди же все шло наперекосяк. Он вообще не мог взять в толк, что ей надо. В Сумерках нравы куда строже. Может, она ждет подтверждения серьезности намерений? Сегодня он и правда обращался с ней не слишком прилично: сперва под лестницей, потом в библиотеке, когда Расмус ушел за своей зловещей тетрадкой.

Войдя в спальню, Бас порылся в ящике стола и нашел браслет со знаками дома. Монтега вечно зубоскалил, что завитки Альваро напоминают бублик собачьего хвоста, но теперь зубов у него поубавилось, так может, поймет, что иногда лучше промолчать.

Сев за стол и положив браслет перед собой, Бастиан слегка успокоился. Первый пункт плана есть. Теперь надо как-то выманить Мэди из комнаты.

Он откинулся на спинку кресла, размышляя. Мэди только что отказалась от уборки, что было забавно и даже смешно. Но с другой стороны – а что смешного? Мэди жила в бедности, привыкла делать все сама, наверное, ей даже неловко пользоваться прислугой. Она держится за старые привычки и пытается не терять головы, на которую столько всего свалилось: академия, почти обретенный отец, седьмой дом, козни Найрин, да и сам он…

Надо вернуть ей почву под ногами.

– Мы уже закончили, господин Альваро, – сказала служанка, заглянув в комнату. – Внизу башни какой-то запах странный. Может, прибрать и в тех помещениях?

– Нет, можете быть свободны, – ответил он, вспомнив про огурцы, и щелкнул пальцами, радуясь идее.

Ну конечно! Мэдерли полжизни работала в таверне. Вот ответ на оба вопроса: и как выманить, и как сделать так, чтобы ей полегчало. Дождавшись, когда служанки уйдут, он подошел к двери в ее комнату и постучал.

– Мэди, – позвал он. – Ты не против, если я угощусь пирогом твоей тети?

– Бери, конечно, – тут же отозвалась она.

– А как его греть? – спросил Бас. – Ты мне не поможешь?

Он мог бы его и холодным сожрать, тем более аппетит разыгрался, но сейчас куда выгоднее показаться беспомощным. Мэди сдвинула засов и открыла дверь.

– А ты мне поможешь с архитектурой света? – попросила она. – Одна задачка вообще непонятная.

– С радостью, – пообещал он.

Если бы Фелиция вдруг предсказала, что он будет решать задачки первокурснице в обмен на кусок вчерашнего пирога, Бастиан бы подумал, что это одна из ее дурацких шуток. Но его план сработал: Мэди пошла к бару, зашуршала бумагой, разворачивая пирог, зажгла огонь в маленькой печке. Заглянув в холодник, достала овощи и, помыв их, мигом сделала салат. Она даже принялась мурлыкать себе под нос какую-то песенку, но, поймав на себе его взгляд, смутилась и умолкла.

– У меня для тебя кое-что есть, – вспомнил Бастиан. – Никуда не уходи.

Однако когда он принес браслет, Мэди отреагировала совсем не так, как планировалось.

– Я не могу это принять, – отказалась она. – Браслет явно очень дорогой.

– Это всего лишь черненое серебро, – возразил Бастиан.

– Вот я и говорю, – упрямо сказала Мэди.

– Его ценность в символике дома Альваро, – попытался он объяснить. – Если кому-то вдруг снова придет в голову отправить тебя в Сумерки, он увидит, с кем ему придется иметь дело.

– Вряд ли браслет остановит Найрин, – заметила Мэди. – Скорее она будет в ярости. Хотя… Знаешь, я его возьму. Поносить.

– Нет, – мотнул головой Бастиан.

– Ты передумал?

– Это подарок. Если ты его вернешь, я восприму это как оскорбление, – пригрозил он и защелкнул браслет на тонком запястье Мэди.

Девушки солнечной долины обычно даже кичились своим неумением готовить, и Бастиан и не думал, что это так приятно – когда та, от которой сносит крышу, ставит перед тобой еду. Они пообедали почти как семейная пара, и Бастиан испытывал непривычное удовлетворение собственника, поглядывая на браслет на ее руке. Похоже, Мэди взяла его, только чтобы насолить Найрин. Но пусть так, для начала.

После Бастиан объяснил задачу, и Мэди вникла на удивление быстро. У нее оказался ровный, чуть угловатый почерк, и писала она без ошибок. Столик в зале был низким, так что Мэди уселась на ковер, скрестив ноги, и принялась записывать решение в тетрадь. Какое-то особо изощренное издевательство – эти ее белые коленки, выглядывающие из-под юбки, выбившаяся прядь волос, скользящая по длинной шее, нежные губы, прикусывающие кончик карандаша.

– Погоди минутку, – попросила она и, сбегав в свою комнату, принесла блокнот Расмуса и протянула Басу. – Мне явно не хватает теории, чтобы понять. Тут у него про применение сил, энергетические точки, знаки…

– Уверена, что готова поделиться со мной информацией? – спросил Бастиан, забирая блокнот.

– Не очень, – честно ответила Мэди. – Но если ты и дальше будешь так на меня смотреть, то я ничего не решу, Строк снимет у меня баллы, и вскоре я уеду назад в Сумерки. Ты этого хочешь, Себастиан?

– Нет, я хочу совсем другого, Мэдерли, – откровенно признался он и уткнулся в записи, но вскоре чтение его всерьез увлекло.

Перевернув очередную страницу, он поднял взгляд, и сердце, ухнув, забилось гулким колоколом. Мэди быстро опустила ресницы, спрятавшись за учебником, а Бастиан расплылся в довольной улыбке.

Потому что она тоже на него пялилась.

– Может, пересядешь ко мне? – благодушно предложил он.

– Мне удобно, спасибо, – отказалась она, не поднимая глаз.

– Тебе еще долго?

– Последний пример.

– М-м-м, – промычал Бастиан, а потом сполз с дивана на пол. – А тут и правда удобно! – воодушевленно воскликнул он. – Ковер такой мягкий.

Мэди с подозрением на него покосилась, но Бастиан невозмутимо перевернул страницу в записях Расмуса. Правда, ему пришлось трижды перечитать один и тот же абзац, чтобы наконец сосредоточиться на смысле.

– Я хочу спросить, – произнесла Мэди неуверенно, и Бас, заложив пальцем блокнот, поднял взгляд. – Без тебя я обычная тень. Мой свет – лишь твое отражение. Почему же седьмой дом считается сильным?

Подумав, он ответил:

– Я бывал в пустыне. Она начинается сразу за стенами Альваро. Солнце – раскаленный белый шар, слепит так, что глаза слезятся. Песок до горизонта. Жара невыносимая.

Не удержавшись, потянулся к ней и провел кончиками пальцев по шее, убирая пушистую прядку, задержал ладонь, чувствуя ускоряющийся пульс под тонкой кожей. Мэди прерывисто вздохнула, непроизвольно подавшись к нему чуть ближе.

– Сплошной свет – и больше ничего, – продолжил Бастиан, медленно поглаживая ее шею.

По ее коже разбегались теплые золотистые искры, в синих глазах рождались и гасли звезды.

– Жизнь появляется вместе с тенью, – прошептал он, придвигаясь к ней ближе.

– Я не понимаю, – призналась Мэди.

– Я сам пока толком не понял, – пробормотал Бастиан. – Мэдерли…

Он склонился и поймал губами золотистое пятнышко на ее шее. Поцеловал трепещущую венку и вдохнул запах мягких волос, чувствуя, как его хваленое самообладание трещит по всем швам.

– Здорово! – донесся жизнерадостный голос Фалько. – Не помешал?

– Нет-нет! – встрепенулась Мэди. – Проходи.

– А чем это у вас так вкусно пахнет? – принюхался он. – Пирожок! Можно? Мэди, ты уже сделала домашку по архитектуре? Дай списать. Ого, у тебя браслет Альваро! Вы что, помолвлены?

Мэди ошарашенно уставилась на Баса.

– Ну вы даете! – присвистнул Фалько. – Слушай, Бас, но ведь это необязательно, да? То есть мне же не нужно делать девушке предложение, если я с ней, ну…

Что он с ней сделал было понятно без слов: Фалько сиял ярче, чем зеркало солнечного рубежа.

– Все должно быть добровольно, – ответил Бас.

– Что значит – мы помолвлены? – прошептала Мэди. – Я думала, это просто браслет.

– Не просто, – сказал он.

Мэди тут же попыталась снять браслет, но Бастиан лишь ухмыльнулся.

– Семейные реликвии как правило защищены от потери, – охотно пояснил Фалько, усевшись на стуле возле бара и поставив себе на колени тарелку с салатом. – У меня тоже есть такой, только из золота. И еще с зелеными камешками. Смотрится по-девчачьи, если честно, потому не ношу. А вот твой, Бастиан, вполне себе брутально выглядит.

– А ты не мог как-то предупредить? – возмутилась Мэди. – Объяснить?

Она вскочила на ноги, прошла к мойке у бара и, намылив руку, потянула браслет снова.

– Я же сказал – этот браслет тебя защитит, потому что все сразу поймут, с кем придется иметь дело, – раздраженно прокомментировал Бас.

– С твоим женихом, Себастианом Альваро, – поддакнул Фалько. – Наверное, надо вас поздравить, да? Счастья там, деток…

– Бастиан, это слишком! – воскликнула она, обернувшись.

– Серьезно? – рассердился он. – А все остальное не слишком? Как будто у нас есть выбор!

– О, так ты залетела, – прошептал Фалько, и его глаза расширились от ужаса. – Бас, но ведь в академии девчонкам дают таблетки! Нет? Арвена мне наврала! – его голос сорвался. – Обманула! А что если я тоже? О, нет!

– Ничего я не залетела! – рявкнула на него Мэди. – А про таблетки – правда.

Фалько выдохнул, вытер взмокший лоб и откусил пирог, а Мэди снова покрутила браслет на руке. Но если не знать секрет, то так просто его не снимешь.

– Это для твоей безопасности, – заявил Бастиан. – Тебя это ни к чему не обязывает. Это не совсем официальная помолвка.

– Но все как раз так и подумают, – подал голос Фалько. – Подарок с символами дома – это вам не кот чихнул.

– Ешь уже свой пирог, – бросил Бастиан в его сторону, и Фалько послушно запихнул в рот остатки пирога. – Да, возможно, все решат, что мы помолвлены. А ты против? Ты живешь в моем доме, слухи, понятное дело, ходят. В академии к тебе относятся не пойми как.

– Плюс к репутации, – промычал Фалько.

– Что ты теряешь, в конце концов? – спросил он.

– Свободу, – подсказал рыжий.

– Но Бастиан говорит, это все понарошку, – совсем растерялась Мэди.

– Я такого не говорил, – возразил Бас и, набравшись духа, решился на следующий шаг. – Если ты не против, – осторожно начал он, – то мы могли бы сделать все официально. У тебя очевидные проблемы с рейтингом, а так ты получишь дополнительные баллы. Пятьдесят – за принадлежность к дому, и еще сто – потом, как член семьи Альваро.

Фалько так и замер с набитым ртом, но комментировать не решился.

– Ты делаешь мне предложение? – уточнила Мэди, подняв на него удивленный взгляд.

По идее, в такие моменты девчонки должны визжать от счастья или даже плакать, но ее глаза оставались сухими, и восторга он в них не нашел. Бастиан чуть не стукнул себя по лбу. Только недавно думал, как много на нее свалилось, а теперь решил ее добить.

– Обрисовываю перспективы, – ответил он.

Раньше он избегал даже думать о браке, но теперь-то все очевидно. Однажды они поженятся: он наденет кольцо ей на палец, поведет к алтарю, даст свое имя…

– Мне за драку на чаркроссе тридцать баллов сняли, – не смог долго молчать Фалько. – Давай ты и на мне женишься.

Он заржал, подавился пирогом и закашлялся.

– Ладно, – сказала Мэди, и сердце так и подскочило – она сказала да? – Я буду носить браслет. А все остальное – слишком, – упрямо повторила она.

Бастиан подошел к стойке и похлопал Фалько по спине.

– Не в то горло попало, – просипел тот. – Мэди, дай водички. Или, может, что покрепче. Отметим вашу помолвку.

Мэди поставила перед ним стакан с водой, и Фалько выпил его до дна.

– Знаешь, Бас, предложение на три из десяти, – прокомментировал он. – Я совсем не удивлен, что тебя прокинули. Где цветы? Романтичная музыка? Свечи?

– Заткнись и ешь, – беззлобно посоветовал Бас. – Если бы ты не ржал как гиена, то может, вышло бы лучше.

– Но, если ты не заметил, три балла я тебе все же отстегнул, – заметил Фалько. – Один – чисто по дружбе, второй – за браслет, а третий – за то, что «нет» тебе тоже не сказали.

Бас вопросительно посмотрел на Мэди, но она отвернулась.

– А что с твоим носом? – спросила она у Фалько.

– Ерунда, до вашей свадьбы заживет, – отмахнулся тот, ощупав опухшую переносицу. – Ты же не была на матче по чаркроссу! О, ты бы видела, Мэди, как я забил решающий гол. Уверен, если бы после игры я пошел делать предложение, мне никто не смог бы отказать!

Фалько все болтал, описывая матч в красках, а Мэди иногда осторожно касалась браслета, но больше не пыталась его снять.

***

С утра библиотека оказалась заперта, так что мы с Бастианом договорились заглянуть сюда позже.

– Хорошего дня, Мэди, – пожелал он мне, а потом, быстро глянув по сторонам, притянул меня к себе и поцеловал, быстро, жадно и горячо.

– Хорошего дня, – пробормотала я, когда он выпустил меня из объятий, и пошла к лестнице, путаясь в собственных ногах.

Себастиан Альваро подарил мне браслет с символикой дома и сделал предложение. Скомканное и не слишком-то романтичное, но суть оставалась понятной – он хотел на мне жениться. Та часть меня, что таяла от его поцелуев, глаз и улыбки, пищала от восторга. Я чувствовала себя принцессой, которая попала в башню к прекрасному принцу, миновав этап с драконом.

Вот только дракон сейчас направлялся прямо ко мне, в укороченной юбке, расстегнутой на две пуговки блузке, со светлыми косами по обе стороны лица, искаженного злобной гримасой.

– Я надеялась, у тебя хватит ума остаться в деревне, – выплюнула Найрин.

– Спасибо, что оплатила мне поездку, – ответила я. – Как раз хотела повидать родных.

– Что там у тебя осталось? – спросила она и небрежно пнула носком туфли мое имя над самым плинтусом. – Четырнадцать? Можешь собирать чемоданы или что там у тебя. Мешок от картошки? Еще пара прогулов, и я помашу тебе ручкой.

– Я, пожалуй, останусь, – отказалась я и заправила прядь волос за ухо, задержав руку у лица так, чтобы Найрин рассмотрела браслет.

Моя темная половина, о которой я толком не знала, возликовала, наблюдая, как меняется выражение ее лица: недоумение, понимание, шок… Ярость! На миг я подумала, что сейчас она и правда сожрет меня живьем, как дракон, но к счастью, мой верный рыцарь Фалько подоспел и встал рядом.

– Ты его украла! – взвизгнула Найрин, ткнув пальцем в мой браслет.

– Это подарок Себастиана, – возразил Фалько. – Я лично присутствовал, и это было… эмм… необыкновенно. Мэди, ты идешь?

– Пока, Найрин, – улыбнулась я и пошла на уроки.

Реванш ощущался сладостным вкусом победы, но чуть позже, сидя на травоведении, я подумала, что вся эта затея с браслетом – ошибка. Мы с Басом не собирались привлекать внимание, а теперь на меня оборачивались и шептались, и отношение ко мне менялось на глазах.

– Мэди, прости меня, – шмыгнула носом Лекса, повернувшись ко мне, и в ее зеленых глазах блестели настоящие слезы.

Раскаялась бы она, если бы на моей руке не блестел браслет дома Альваро? Сомневаюсь. Вряд ли она и сейчас сожалеет, скорее – разумно опасается.

– Найрин меня заставила, – прошептала она. – Я не хотела.

– Чем вы меня опоили? – поинтересовалась я, поглаживая завитки на браслете.

Профессор Понки как раз рисовала на доске цветок дормиса. Его аромат кажется приятным лишь поначалу, а потом болит голова, клонит в сон, и можно так и не проснуться. Я еще легко отделалась, Найрин сейчас об этом точно жалеет.

– Ничем, – горячо заявила Лекса. – Это стакан такой, зачарованный. Туда что ни нальешь, получается сонный эликсир.

– Понятно, – кивнула я.

– Не держи на меня зла, – умоляюще попросила она. – Я даже накрыла тебя одеялком, чтобы ты не замерзла.

– Отвали, Лекса, – сказала я. – Ты мне мешаешь.

Она вспыхнула и отвернулась с видом оскорбленной невинности, а Фалько отвлекся от перемигиваний с Арвеной и, склонившись ко мне, прошептал:

– Слушай, раз ты вроде как под официальным присмотром Альваро, я на большой перемене отлучусь. Идет?

Видимо, у него намечалось горячее свидание где-то в укромном местечке. А вот меня на перемене ждал сюрприз в лице аж самого ректора.

– Студентка, – безлично обратилась она ко мне. – До меня дошли слухи, что вы носите знаки чужого дома. Это категорически запрещено. Более того, такое вопиющее попрание традиций влечет за собой наказание – минус, скажем…

– Это подарок Себастиана Альваро, – быстро перебила ее я, пока она не влепила мне штраф. – Спросите его сами, если мне не верите.

– Обязательно спрошу, – пообещала ректор, неодобрительно поджав губы. – Полагаю, именно по этой причине его отец приезжал в академию. Неподобающее поведение сына бросает тень на весь их блистательный род.

– Я могу идти? – спросила я.

Она окинула меня еще одним неприязненным взглядом и удалилась. А я вновь пошла к библиотеке и подергала запертую дверь.

– Может, заболел? – предположил какой-то студент, подпирающий рядом стенку, и пожаловался: – Весь день закрыто! А у меня доклад!

– Не знаешь, где он живет? – спросила я.

– Тебе, видно, еще сильнее приперло, – усмехнулся он. – Посмотри по карте.

Точно! Я уже освоилась в академии и не пользовалась выданной мне в самом начале картой, но она по-прежнему лежала у меня в сумке. Достав дощечку, я прижала палец к нижней части и произнесла:

– Дом Расмуса Коррегана.

Огонек зажегся позади учебных корпусов, в одном из домов на самой границе территории. Прикинув расстояние, я решила сходить прямо сейчас. Пропущу обед – ничего страшного. А вот если Расмус и правда заболел, или ему прихватило сердце после вчерашней стычки с Себастианом, то лучше поспешить.

***

– Ты серьезно? – спросила Найрин, поймав его в закутке коридора. – Браслет дома Альваро? На руке у тени?

– Найрин, – вздохнул Бастиан. – Я думал, мы все выяснили.

Ее глаза лихорадочно блестели, на щеках горели пунцовые пятна. Бас мельком глянул на щедро расстегнутые пуговки на блузке, но не почувствовал ничего, кроме неловкости.

– Ты знаешь ее всего ничего, и сразу помолвка? – воскликнула она.

Вообще-то Мэди согласилась носить браслет – и только. Признать себя невестой она не торопилась. Но факты куда красноречивее слов: она живет в его доме, вспыхивает как свечка от его поцелуев, и да, на ней символы дома Альваро, и значит, она его невеста, пусть пока это и отрицает.

– Мы с тобой знакомы уже лет десять! – добавила Найрин.

– Монтегу я вообще с детства знаю, – раздраженно бросил Бастиан. – Может, мне еще на нем жениться?

Кейдена сегодня не было на занятиях. Он остался у целителей, где ему срочно растили новый зуб.

Губы Найрин обиженно задрожали, но Баса это не разжалобило ни капли.

– Ты сама пришла ко мне домой и легла в мою постель, – напомнил он. – Я ничего не просил у тебя и ничего не обещал. Вернее, просил – оставить Мэди в покое. И что сделала ты? Опоила ее какой-то отравой и выслала в Сумерки.

– Потому что там ей и место! – выкрикнула Найрин. – В той темной вонючей дыре! Говоришь, ничего не обещал? А те поцелуи, а ночи, что мы проводили вместе, – не обещание?

– Я не был твоим первым, – сказал Бастиан. – Что ж не требуешь верности от всех предыдущих?

– Потому что ты моя судьба, – твердо сказала она. – Оракулы увидели.

– Они ошиблись.

Найрин мотнула головой и посмотрела прямо ему в глаза.

– Я буду тебе отличной женой, Себастиан, – отчеканила она. – Самой лучшей. Украду, обману, убью ради тебя.

– Найрин…

– У меня сильный род, твой дом получит поддержку белых котов. Я знаю, как вести себя в обществе, и тебе никогда не придется за меня краснеть. Я всегда буду на твоей стороне. Надежнее тыла ты не найдешь.

– Я не люблю тебя, – сказал он, и щеки Найрин загорелись еще ярче, как будто он надавал ей пощечин.

– Зато я люблю, – призналась она, вздернув подбородок выше.

– Это не любовь.

– Мне виднее.

– В любом случае, это касается только нас двоих, – заметил он. – Я надеюсь на твое благоразумие.

Она криво усмехнулась.

– И это говоришь ты? Наследник дома Альваро, заключивший помолвку с тенью? Ты выставил меня на посмешище, Себастиан!

– Ты сама это делаешь с собой, – жестко ответил он. – Хватит унижаться и бегать за мной, Найрин. Все кончено. Ничего и не начиналось по большому счету. Ты как будто зациклилась или что… Посмотри вокруг! Найди другого!

Она нежно ему улыбнулась, потянулась погладить по щеке, но Бастиан отшатнулся.

– Ничего не закончилось, – заявила Найрин, опустив руку. – Мы с тобой в начале длинного пути, Себастиан. Ясное дело, без кочек не обойтись.

– Если ты хоть пальцем тронешь Мэдерли…

– Я не собираюсь прикасаться к этой грязной полукровке, – фыркнула она. – Скоро и тебе надоест. Ну, потрахаешься ты с ней пару недель или месяц, а потом что? О чем ты будешь с ней говорить? Какие у вас будут общие цели? Что она сможет тебе дать? Рыбу в кляре? Пучеглазых детишек? Я подожду, Себастиан. Ты надеешься на мое благоразумие? Что ж, а я надеюсь на твое.

Он слегка выдохнул. Вроде бы это похоже на перемирие. Или хотя бы на согласие отложить военные действия.

– Но я заинтригована, – протянула она и игриво взмахнула ресницами, – что такого умеет эта тень? Как будто я не позволяла тебе всего, чего захочется. Покажешь потом?

– Хватит, Найрин.

– Мы еще вернемся к этому разговору, – пообещала она. – Ты сам ко мне придешь, когда перебесишься.

Он покачал головой и пошел прочь. На душе было муторно, но как Найрин ни старалась опорочить Мэди, ничего у нее не вышло. Потому что с Мэдерли все было словно на другом уровне, куда выше. Как бы Найрин ни пыжилась, ей туда не доплюнуть. Знала бы она, что он с Мэди еще даже не спал, у нее бы глаза на лоб полезли.

Но это просто пытка какая-то. Все равно что найти посреди пустыни кристально чистый родник и не иметь возможности напиться, потому что родник скромный и не готов. Быть может, устроить свидание?

***

Найрин открыла сумочку, достала розовую помаду и подкрасила губы. Конечно, она не собиралась складывать лапки и смотреть, как из-под ее носа уводят Себастиана Альваро. Просто надо действовать хитрее и больше не попадаться. Ее репутация должна остаться белоснежно чистой, как символ ее дома. А тень должна умереть.

Она давала ей возможность уйти. Она и так была слишком добра к ней, к этой мерзавке. Игры кончились. Следующий удар будет смертельным.

А потом, когда Бастиан останется один, раздавленный горем и потерей, Найрин его утешит.