Академия Дарклэнд. Клетка

Глава 7

Джаспер

Её губы мягкие. Слишком мягкие. И пахнут земляничным бальзамом, как будто она специально намазала их перед тем, как ворваться ко мне. На секунду я забываю, что именно она сломала мне жизнь три года назад.

Дана уже ушла, а я все еще плаваю в ощущении ее поцелуев. Вспоминаю, как ее губы дрогнули под моими, как мои пальцы сами впились в её талию, будто искали опору в этом безумии. Сейчас в комнате тихо, только часы на стене отсчитывают секунды, а я стою, прижав ладони к краю стола, чтобы они не дрожали. В воздухе витает едва заметный запах фиалок.

— Демоны… — выдыхаю, прикрывая на мгновение глаза и снова оказываясь в том моменте, когда целовал ее нежные губы, теряя связь с реальностью, как подросток. Ведь знаю же, что нельзя к ней приближаться. Я дал обещание, что не трону ее и пальцем. Причем, дал обещание не только себе.

— Идиот, — бью кулаком по стене. Гипс осыпается, боль пронзает костяшки. Совсем крыша поехала.

Но образ не уходит: её распухшая губа, взгляд, полный ненависти и… страха? Нет, Дана не боится. Никогда не боялась. Эта девочка умеет только злиться.

За окном ливень. Типичная гадостная погода Даркленда. Капли стучат по карнизу, как барабанная дробь. Гроза зажигает небо синими всполохами, и в одном из них я снова вижу её лицо — растерянное, обозлённое, с распухшей губой.

— Ненавижу, — бормочу в пустоту, хотя Дана давно сбежала и услышать меня не сможет.

Поправляю манжеты, стараясь не думать о том, как её пальцы впились в мои запястья. Как тёплое дыхание смешалось с моим.

— Соберись, — шепчу себе, распахивая дверь.

Меня ждет Лестрат, бесполезно задаваться вопросом зачем я ему на ночь глядя. И так понятно, у него есть заклепка от моих ботинок.

Коридор освещён тусклыми лампами, отбрасывающими решётчатые тени на стены. Шаги гулко отдаются в пустоте, но я не замедляю ход. Лестрат не любит, когда увиливают и врут. А я не люблю, когда меня загоняют в угол.

Но сегодня, кажется, придётся играть по его правилам. Снова.

Иду по коридорам, где ветер стонет в щелях старых окон. Пол скрипит под ботинками, каждый звук эхом отражается от каменных стен. Светильники потушили на ночь, только бледная полоса под дверью директорского кабинета разрезает темноту. Воздух пахнет пылью и мокрым деревом.

Стучу скорее для вида. Дверь приоткрывается сразу, будто мирс Амелия ждала за ней.

— Входи, — бросает она, не глядя. Прохожу мимо её стола, заваленного свитками. Дверь в кабинет приоткрыта. Толкаю её плечом.

Комната та же, что и утром: тяжёлые шторы, книги с облезлыми корешками, глобус на столе. Но теперь здесь темнее. Единственный свет льётся из магического светильника на стене. Лестрат сидит в кресле, вертя в руках ту самую заклёпку, которую нашел на маяке.

— Не спится? — спрашиваю, сдерживая желание схватить улику и выбросить в окно.

Он поднимает глаза. В холодном свете светильника магстраж смахивает на мертвяка.

— Садись, Джаспер. Мы только начинаем.

Присаживаюсь напротив Лестрата. Спинка стула впивается в лопатки, но я все равно вальяжно откидываюсь, демонстрируя расслабленность, которой не ощущаю. Кабинет пропитан запахом старого пергамента и чего-то горького. Возможно, сигарет Лестрата. Зеленоватый свет магического шара на столе дрожит, отбрасывая тени на лицо Лестрата. Его пальцы медленно стучат по дереву, будто отмеряя время до моего провала.

— Знаешь, что это? — Он поднимает заклепку так, чтобы свет скользнул по царапинам на металле. Голос звучит сладко, как у торговца, предлагающего яд.

— Конечно. — Отвожу взгляд к окну, где за толстыми шторами гудит ночной ветер. — Заклепка от моих ботинок. Дорогих, между прочим. «Баленвианко», если вам это что-то говорит.

— Мне это говорит. — Лестрат кладёт заклепку на стол, прижимает кончиком пальца. — Говорит, что ты врешь. Я нашёл её на маяке. Там, откуда сбросили твою подружку.

Сжимаю челюсть. Подружку. Как будто Дебора когда-то была хоть кому-то «подружкой». Её бы рассмешило это слово.

— И что? — Перекрещиваю ноги, делая вид, что поправляю шнурок на ботинке. Ладонь чуть дрожит. — Как это доказывает моё враньё?

— Ты был на маяке.

— Конечно. — Выпускаю короткий смешок. — Был. И не раз. Только не в ночь смерти Деборы. — Встаю, нарочито медленно засунув руки в карманы. — Той ночью я был у себя. С Даной. Если у вас больше вопросов — я пойду. Клепку отдадите? Ботинки любимые, выкидывать не хочу.

Лестрат встаёт, его тень накрывает стол, превращая шар в зелёную точку во тьме.

— Не отдам. — Он наклоняется вперёд, и я вижу, как в его зрачках отражается моё лицо — спокойное, пустое. — Это улика. И ты врешь.

— Это ваши домыслы. — Разворачиваюсь к двери, не дожидаясь разрешения.

Ручка холодная, как лёд. За спиной слышу, как заклепка падает на стол. Звонкий удар эхом разносится по кабинету.

— До завтра, Джаспер, — бросает Лестрат, но я уже захлопываю дверь.

Коридор встречает меня тишиной. Только часы на стене приемной тикают, словно шепчут: Врёшь. Врёшь. Врёшь.

Выхожу из академии в ночной парк перед центральным входом. Воздух холодный, пробирает до костей, несмотря на куртку. Тропинка едва видна под ногами. Свет луны слишком блеклый, чтобы как следует ее осветииь. Где-то за деревьями шумит море, ветер шевелит голые ветки над головой.

Да, я вру, Лестрат не ошибается. Но если расскажу правду, мне не поздоровится. Я не убивал Дебору. Наоброт всегда пытался остановить её, когда она лезла в опасные авантюры. Но кто в это поверит?

Называла слишком правильным. Теперь её нет, а я всё равно виноват.

Останавливаюсь возле раскрытых ворот, которые часто не закрывают на ночь и смотрю в темноту. В ней не разглядеть, где начинается море. Холодный воздух обжигает лёгкие. Даже звёзды здесь какие-то чужие.

Поворачиваю назад. В окнах общежития горит свет — жёлтые квадраты в чёрной стене здания. Несси, наверное, уже спит. Дана… Вряд ли. Ненавидит меня теперь ещё сильнее.

Иду медленно. Завтра снова допросы, вопросы, взгляды. Но пока есть эта тихая ночь — моя. Хоть ненадолго.

Дана

Солнце бьёт в глаза — редкое, колючее, пробивающееся сквозь вечные тучи Даркленда. Сначала недовольно жмурюсь во сне, не понимая, что мне причиняет дискомфорт, а потом, сообразив, вскакиваю, сбивая одеяло на пол. Часы на тумбочке показывают десять утра. Две ленты уже пропущено! Вот как так? Я же никогда раньше не просыпала! Во всем виноват Джаспер! Это из-за него я полночи злилась, вертелась с боку набок и уснула только под утро!

Несси аккуратно застелила свою кровать, оставив на подушке записку: «Не знаю, к какой тебе паре, поэтому не стала будить». Воздух в комнате пахнет её гелем для душа. Приторно-сладкой клубникой.

Быстро натягиваю серые брюки и свитер, заплетаю волосы в косу так туго, что кожа на висках натягивается. Зубная паста капает на раковину, пока чищу зубы. В зеркале — синяки под глазами и припухшая нижняя губа. Проклятый Джаспер. Ненавижу!

— Ты где пропадала? — шипит Лиза, когда я плюхаюсь на соседний стул в аудитории. Её локти заняли всю парту, а тетрадь испещрена сердечками и орнаментом.

— Спала, — бросаю, вытаскивая смятый конспект. — Меня сильно ругали за прогул?

— Я сказала, что у тебя… эм… женские проблемы. — Она отмахивается, пряча улыбку за рукой.

Благодарю кивком. Преподаватель входит, стуча каблуками по каменному полу, и мы вынужденно замолкаем, погружаясь в учебу. Хотя мне это дается непросто. Я постоянно уплываю мыслями во вчерашний вечер.

На перемене выскальзываю в коридор. Мне жизненно необходим кофе. А лучше пять кофе. Но едва делаю шаг, как тень отделяется от стены.

Джаспер. Что б его!

Чёрная водолазка обтягивает торс, руки скрещены на груди. Увидев меня, он распрямляется, как пружина. Губы растягиваются в хищной и самоуверенной улыбке. Парень делает шаг мне навстречу, заставляя попятиться.

— Только посмей! — шепчу одними губами и сжимаю руки в кулаки, чтобы скрыть дрожь. Ногти впиваются в ладони.

Он не останавливается. Шаг. Ещё шаг. Толпа студентов обтекает нас, не замечая напряжения.

— Доброе утро, красавица. — Его руки обвивают мою талию и прижимают меня к груди. От парня пахнет мятной жвачкой и свежестью.

— Отпусти! — шиплю, упираясь ладонями в его грудь.

— А если нет? — Голос звучит низко, только для меня. Глаза смеются. — На нас все смотрят. Не стоит разрушать легенду, Дана… мы же хотим, чтобы нам поверили.

Короткий взгляд через плечо: да, мы в центре внимания. В коридоре, кажется, даже голоса стихли.

— Ненавижу тебя, — цежу сквозь зубы, замирая в его объятиях.

— Знаю, — он кладёт подбородок мне на макушку. Дыхание горячее на коже. — Зато теперь все верят, что мы неразлучны.

Звонок на пару режет тишину. Джаспер отпускает меня так же резко, как и схватил.

— До вечера, принцесса, — говорит он, а я понимаю, что снова осталась без кофе. Как же я ненавижу Джаспера, любопытные взгляды и саму ситуацию.

Уже поворачиваю в сторону аудитории, когда из коридора выскакивает Лиам и со всего размаха бьет ничего не подозревающего Джаспера по лицу. Тот даже не успевает среагировать, отлетает к стене, а из разбитой губы течет кровь.

— Ты совсем, что ли, с катушек слетел?

— Как ты мог? Как? Она ведь любила тебя!

Коридор гудит, как растревоженный улей. Студенты столпились кольцом. Лиам бросается на Джаспера снова, кулак летит в висок. Джаспер ловко пригибается — удар проходит впустую, а Лиам по инерции врезается в стену. Штукатурка осыпается ему на плечи.

— Я знаю, что она назначила тебе встречу на маяке! — Лиам вытирает разбитую костяшку о рукав рубашки, оставляя ржавую полосу. Голос срывается. — Ты мне клялся, что не пришел! Но ты был там! Тебя видели! И там нашли какую-то твою вещь! Ты соврал!

Джаспер делает шаг назад, поднимая руки ладонями наружу, показывая, что сдается, но глаза не мирные. В них мелькает опасная усталость. Его нижняя губа распухла, багровая трещинка сочится кровью.

— Успокойся, Лиам, — шипит он сквозь зубы. Голос низкий, но его слышат все. — Не заставляй меня…

— Я не хочу успокаиваться! — Лиам срывается с места, цепляясь за куртку Джаспера. Ткань рвется под когтями. — Я хочу, чтобы ты ответил! За нее! За Дебору!

Толпа ахает. Кто-то кричит: «Держи его!» Джаспер ловит запястье Лиама, резко закручивая руку за спину. Лиам стонет, но не сдается, брыкаясь и пытаясь ударить Джаспера затылком в подбородок.

Именно в этот момент я вижу их. Мирс Амелия и Лестрат стоят в арке дальнего входа. Не вмешиваются. Просто наблюдают. Лестрат скрестил руки, его лицо превратилось в каменную маску. Мирс Амелия что-то шепчет ему на ухо, ее палец указывает в нашу сторону.

— Хватит! — резко бросает Джаспер, отпуская Лиама. Тот падает на колени, судорожно глотая воздух. — Тебе нужно не драться, а думать головой. Но, видимо, это сложно.

Он окидывает толпу презрительным взглядом, останавливаясь на мне. В его глазах не просьба, не извинение. Вызов. Парень сплевывает кровь на плитку рядом с Лиамом и поворачивается к Лестрату. Тот делает едва заметный, приглашая Джаспера следовать за ним. Без слов.

Я смотрю на парня, не в силах отвести взгляд. Руки дрожат так сильно, что приходится сжать их в кулаки и засунуть в карманы. Джаспера послушно идет с Лестратом, только один раз оглядывается через плечо. Его взгляд скользит по мне, холодный и пустой, будто мы незнакомы. Игра закончилась, наша ложь раскрыта.

Тишина после шума давит на уши. Студенты замерли, как загипнотизированные мухи. Кто-то кашляет, звук гулко отражается от каменных стен. На полу у стены тёмное пятно крови.

— Доволен? — спрашивает Кирана неожиданно возникший за спиной Лиама. Я вздрагиваю. Не слышала его шагов. Парень стоит, засунув руки в карманы брюк, и смотрит на Лиама сверху вниз с легким раздражением.

— Да пошел ты! — Лиам резко оборачивается. Его нос распух, под глазом расцветает синяк. Он грубо вытирает кровь с верхней губы рукавом, оставляя размазанный след. — И не лезь не в своё дело!

Киран усмехается, но не настаивает. Лиам толкает плечом зазевавшегося первокурсника и исчезает за поворотом.

Я тоже двигаюсь прочь, пригнув голову, чтобы не сышать шепотки за спиной.

Ускоряю шаг. Каблуки гулко стучат по плитке. Все кончено. Правда вылезла наружу. Так почему же так муторно на душе?

Открываю дверь в женский туалет, запираюсь в кабинке. Прислоняюсь лбом к холодной перегородке. Можно больше не врать. Не притворяться, что терплю его прикосновения, но вместо облегчения тошнотворная тяжесть под ребрами.

Сделав последний глоток воздуха, пропитанного запахом дезинфектора, я выталкиваю себя из прохладного помещения санузла, где плескала себе в лицо ледяной водой. Сердце все еще колотится где-то в горле, но дыхание становится намного ровнее. Шаг за шагом, намерено твердо иду по коридору к главному выходу. Подошвы кроссовок почти не шумят по полированному полу. Каждая клеточка напряжена в ожидании: вот-вот чья-то рука тяжело ляжет мне на плечо, и голос мирс Амалии скажет: «С тобой тоже надо поговорить».

Такое развитие ситуации кажется мне логичным. Я краем глаза ловлю движение охранника у дверей, напрягаюсь — но он лишь зевает, уткнувшись в магфоне. Удивительно, но из академии я выхожу без вопросов и проблем.

Попадаю в нетипично солнечный двор академии. Воздух здесь другой — теплый, с запахом скошенной травы и далекого моря. Но спокойнее не становится. Группы студентов, сбившиеся кучками, резко замолкают, когда я прохожу мимо. Их шепот шипит у меня за спиной, словно меня окружают агрессивно настроенные змеи.

Всю дорогу до кованых ворот меня преследуют взгляды. Не просто любопытные, а острые, колючие. Осуждающие. Интересно почему? Потому что теперь в их глазах я подружка убийцы? Так в Даркленде это скорее норма. Здесь днем с огнем не отыщешь законопослушных граждан.

Я чувствую, как жар поднимается к щекам, и заставляю себя смотреть прямо перед собой. Подбородок выше. Шаг шире. Просто иду. Куда? К морю. К старому маяку на краю кампуса. Туда, где ветер и шум волн могут смыть эту липкую тишину. У меня есть конкретная цель — сбежать с этого проклятого острова с Давидом. Один раз Джаспер помешал мне это сделать. Сейчас такой возможности у него нет. И я должна бы радоваться, но, почему-то, не получается. И я невольно злюсь сама на себя.

Песчаная тропинка к берегу вьется между дюн, поросших жесткой травой. Солнце слепит, отражаясь в окнах маяка. Я дохожу почти до самой воды, чувствую соленые брызги на губах. Сейчас нужно повернуть направо в сторону города. Найти Давида. Я все еще верю, что ждет меня, ищет встречи. Надеюсь, что до него не добралась мать. Он мой билет в свободное будущее. И это гораздо важнее, чем Джаспер, который… который сам полез в эту историю. Сам нарывался, и не исключено, что действительно виноват в смерти Деборы. Я слишком плохо его знаю, чтобы на сто процентов быть уверенной в его невиновности. Крепче сжимаю кулаки, и в очередной раз, как мантру произношу. Мне все равно. Совсем. Абсолютно. Надо просто идти вперед, не оглядываясь.

Отворачиваюсь от маяка, делаю несколько шагов по направлению к дороге, ведущей в город. Пять шагов. Десять. Пятнадцать. Ноги становятся тяжелыми, будто в сапоги налили свинца. В ушах не шум прибоя, а голос Джаспера. Его смех. Его растерянное лицо, когда его уводили… «Демоны!»— шиплю я сквозь зубы, резко останавливаясь. Песок скрипит под подошвой. Проклятый Джаспер! Я зажмуриваюсь, но вижу только его. Почему? Почему я не могу просто выбросить его из головы? Почему его проблемы вдруг стали моими? С грохотом сердца разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и бросаюсь почти бегом обратно, в сторону академии, пока еще не понимаю, что мне это даст, и что именно я собираюсь делать.