Академия для наследников

Глава 4

Глава 4

За днем Огня неизменно следовал день Смерти – середина недели, когда все начинали чувствовать упадок сил и желать выходного дня все больше и больше. Пусть занятий, связанных с некромантией, мне на это время не ставили, дисциплина мертвых языков в расписании все равно появилась. Именно с их помощью некроманты и начертали в подземельях знаки вызова духов с той стороны, именно на мертвых языках произносили заклинания вызова. Мы со стором Эвангелионом, правда, сторговались на то, что это время я буду проводить в библиотеке, изучая старинные фолианты, а потом списком предоставлю ему вопросы по заданной теме. Надо сказать, в этот раз снисхождение пришлось очень кстати: вчерашний разговор с Авидалой, который и разговором–то назвать было трудно, то и дело всплывал в голове, и я неизменно покрывалась стыдливым румянцем. Увидь я сейчас преподавателя, сдала бы себя с поличным: не смогла бы в его присутствии держать лицо, все время возвращаясь к вопросу: а каково это – с ним? Быть, дышать одним воздухом, дотрагиваться не случайно, а тогда, когда этого хочется?

Занятие в библиотеке стало настоящим подарком судьбы, и я решила посвятить его первой части нашей с Авидалой утренней встречи. А именно – выяснить особенности демонов и, в частности, инкубов и суккубов, посвященные сознательному дарению своих сил. И пусть библиотекарь с подозрением посмотрел на меня, объяснять я ничего не стала. В самом деле, ведь именно демоны считаются авторами мертвых языков, о ком, как не о создателях, стоило узнавать в первую очередь? Собрав мысли в кучку, я присела за один из многочисленных столов и принялась рассматривать старинную рукопись, на деле содержащую в себе не только письменную информацию, но и снабженную большим количеством поясняющих рисунков. К ним–то я и обратилась в первую очередь.

Демонов оказалось великое множество. От людей они отличались более высоким ростом и цветом кожи, совпадающим со стихией, к которой относились. Не считая семи основных видов, делящихся, как и маги стихий, на группы, могло оказаться еще несколько десятков видов внутри каждого объединения. Так, например, среди демонов Времени, которые, подобно человеческим братьям, являлись одними из самых необщительных и не встревали ни в какие войны, существовала отдельная группа демонов–переносчиков, могущих в мгновение ока преодолевать огромные расстояния и даже забирать с собой одного или нескольких пассажиров. Мне невольно вспомнился стор Эвангелион – неужели в его предках были такие? Хотя демонов этих можно было вполне отличить по цвету волос: они обладали запоминающимся пепельным оттенком. Да и символика Академии, судя по этой книге, брала свое начало именно оттуда, по крайней мере, цветовое решение мантий не отличалось нисколько.

Инкубы и суккубы относились к демонам Огня. Они питались любовной энергией, доводя партнеров до высшего блаженства. Это почти не удивило, зато на изображения самих представителей я глядела долго и с раскрытым ртом. Мужчины, коими оказались все инкубы, сплошь были красавцами с огненным цветом волос, красной кожей и сияющими глазами. Они изображались обычно обнаженными по пояс, так что были видны совершенные фигуры. Женщины, суккубы, ни в чем не уступали по красоте и почти не отличались от человеческих. Это были пышноволосые огненные прелестницы с нежно–розовым цветом кожи, показывающие непонятные танцевальные фигуры и смотрящие призывно и ласково. Устоять против таких вряд ли было возможно, чего уж говорить о Дарии, неравнодушном к женщинам в принципе. Возможно, одна из суккуб случайно заметила его и решила отблагодарить за подаренное удовольствие. Не знаю. Но если принц Воды действительно обзавелся частью сил диких…кто знает, чем могло это обернуться в будущем.

Земные демоны – предки королевства Пиксон – волосы имели различных природных оттенков, однако чаще всего встречались представители с изумрудными и темно–коричневыми. Демоны Воды – синекожие, голубоглазые и голубоволосые. Предпоследний раздел был отдан демонам Тьмы. Увидев типичного представителя, я даже задержала на мгновение дыхание – столь резкое сходство было у стора Эвангелиона с ними. Такие же высокие длинноволосые брюнеты, как и мой преподаватель некромантии, считались сильнейшими магами среди всех семи секторов. Только глаза у них были черными, как ночь, кожа – очень загорелой, цвета темного дерева, а телосложение не такое крепкое, и я решила, что слишком Гейлом увлеклась, потому и искала похожие черты. Зато последний вид демонов… он заставил меня испытать острое чувство одиночества.

Демоны света были сплошь златовласыми и кареглазыми мужчинами и женщинами. Носили белые с золотом одежды, широко улыбались миру и изображались исключительно помогающими другим существами. Увидев одного из мужчин этого рода, я чуть было не расплакалась – столь сильным оказалось сходство с папой. Арман Биорийский всегда встречал всех с распахнутыми объятиями, выслушивал рассказы о чужих бедах и никогда не поворачивался спиной, если кому–то была нужна поддержка. Арман Биорийский был надеждой своего народа. Продолжить папино дело теперь предстояло мне.

Задвинув воспоминания подальше, я перешла к следующей главе книги. Меня интересовал факт передачи демоном своей энергии. Ведь энергия была главнейшим условием сохранения магии.

По всему выходило, что главной разменной монетой для любого вида демонов являлась кровь: ею скреплялись сделки, с нею провожали в последний путь, встречали зарождение новой жизни и заключали брачные союзы. Именно кровь отвечала за передачу силы. Наша с Дарием помолвка, похоже, была проведена именно из расчета на то, что кровная связь не разрушится с годами. Но у меня в руках не зря находился фолиант, рассказывающий о сущности одних из древнейших существ нашего мира. Любой демон, даже самый бескорыстный, каковыми, как ни странно, являлись демоны Времени, Тьмы и Света, всегда оставлял для себя лазейку, которая при неважном стечении обстоятельств могла бы оказаться спасительной соломинкой. Лишь увидев подобное напоминание в тексте, я разом воспрянула духом: смогу! Я смогу избавиться от Дария!

Для светлых, кстати, имелась небольшая, но очень важная ссылка: они больше других были склонны к тому, чтобы после кровного обмена стать зависимыми от второй половинки. Поэтому для них даже была своего рода настоятельная рекомендация: связывать свою судьбу или с представителями своего рода, или с демонами Тьмы. Прочитав это, я поежилась: не было у меня никакого желания искать себе кого–то дикого в принципе. Мне вообще было бы крайне удобно, если бы меня никто не искал. Лишь бы до этого времени успеть найти правильного демона, который бы подсказал, как разорвать помолвку с Дарием…

Знала бы я, насколько мои мысли окажутся пророческими, никогда бы так не подумала. Но я, наивная душа, продолжала строить самые светлые планы на будущее. Так и дожила до дня Земли. А день Земли теперь начинался с введения в некромантию. И занятие это было целиком и полностью практическое. То есть после завтрака я направлялась прямиком в подземелье корпуса некромантов, чтобы посмотреть на то, что на этот раз решит показать стор Эвангелион. И пусть со дня моего неожиданного просвещения в отношении собственных желаний прошло всего ничего, мне нужно было взять себя в руки. Никто не должен был знать о моих чувствах.

Амон, распрощавшись с Авидалой, отправился привычной дорогой провожать меня на занятие. Мы с ним толком не виделись за время, прошедшее после визита Таориши, но от Ави он был в курсе произошедших со мной событий и, надо сказать, во всем поддержал меня в отношении огневички. Но вот укоризненный взгляд явно не касался моего разговора с Тао тет–а–тет.

– Что? – не выдержала я, искренне недоумевая, чего это Амону вздумалось молча взывать к моей совести.

Некромант заломил бровь, молча интересуясь, действительно ли я желаю услышать произнесенную вслух причину недовольства. И вот тут–то я и поняла, в каком именно направлении намекал принц Смерти. Залившись стыдливым румянцем, я, тем не менее, особых мук совести не испытала. Неловко было скорее потому, что мне удосужились об этом напомнить. А вот Амон, кажется, воспринял все именно так, словно мне за свой поступок стыдно. Поэтому его лицо вновь стало привычно–насмешливым, а голос бодро произнес:

– И много еще подобных заклинаний ты знаешь, Морин?

– Много! – дабы разрушить кое–чье ощущение победы, показала я язык некроманту.

Тот только глаза к небу воздел:

– Мужа тебе спокойного и терпеливого! Это сейчас вы с Ави детские шалости творите, что же будет потом?

Я задумчиво поглядела на него:

– Книга про демонов советовала мне искать мужа либо среди своих, либо среди темных.

– Чушь какая, – отмахнулся третьекурсник. – Ты же демон всего на четверть. Хотя… – и тут лицо его озарилось до того плутовской улыбкой, что мне сразу стало ясно: этот маг обладает информацией, которая для меня останется такой же тайной, как и легенда о теплой тьме, которую я безуспешно пыталась найти в той самой книге. – Смотря какого демона найдешь, – загадочно подмигнули мне. В это время мы как раз спустились в подземелье, так что даже попытаться выведать у Амона, что конкретно он имел в виду, не вышло: нас уже ждали остальные некроманты.

– Опаздываете, – покачал головой стор Эвангелион, и я попыталась спрятаться от его пронизывающего взгляда за спиной Амона. Не тут–то было: меня представили всеобщему обозрению.

– Простите, стор, – однако извинения в голосе Амона не слышалось ни капли. – Помогал Морин выбирать будущего мужа среди светлых и темных демонов, – добавил он с крайне довольным видом.

Святая жизнь…когда все, кроме высшего некроманта, весело загоготали, я поняла, что Амон только что отомстил мне за помощь Авидале. Гейл смотрел на нас с товарищем так, словно мы лишились рассудка, и, надо сказать, мне даже спорить с ним не пришло в голову.

– Ну что же, – после недолгого молчания выдал некромант, – если вы свои проблемы решили, то предлагаю оставить их за стенами подземелья.

– Конечно, стор Эвангелион, – показалось, или в голосе друга прозвучала хорошо скрытая издевка? – Все личные вопросы мы будем решать по мере их поступления!

– В таком случае, – а некромант явно интонацию Амона проигнорировал! – Тема сегодняшнего занятия выглядит следующим образом: вызов ближайшего знакомого духа с той стороны. Естественно, такого, которого вы в состоянии удержать. Уважаемые суолы, – обратился он к присутствующим с хитрой улыбкой, за которой я почуяла непременный подвох, – как вы относитесь к тому, чтобы совместить приятное с полезным?

– То есть, Гейл? – спросил один из самых смелых. – Что ты имеешь в виду?

– У нас есть пара припозднившихся суолов, – и вот теперь стало ясно, к чему клонит один не в меру мстительный стор. Почему мстительный? Ну а кто бы стал отыгрываться на своих учениках сразу же после совершенного проступка? – Поскольку Морин – далеко не самый обычный вид некроманта, ей грань между мирами не открыть. Зато Амон, – Гейл даже заулыбался шире, – у нас в этом настоящий мастер. Так что сегодня мы попробуем вызвать духа, связанного с нашей уважаемой суолой, учащейся на двух факультетах, и, возможно, попытаемся узнать, что же за дух придет к Морин в гости. Не расстраивайтесь, Морин, – попытался подбодрить он меня, заметив кислую мину, – я буду страховать.

Мы с Амоном поглядели друг на друга совершенно одинаково – с видом двух обреченных людей. Затем, перед тем, как направиться к уступу с мелом, Амон еле слышно процедил:

– Демонов шутник! Даром что на пять лет старше…

Я с удивлением посмотрела в сторону стора Эвангелиона. Как?! У них с Амоном настолько небольшая разница в возрасте? Получается, со мной эта цифра возрастает до семи лет? А выглядел Гейл намного старше двадцати пяти… я бы не меньше тридцати дала! Неужели в его жизни происходили события, заставившие пересмотреть свое отношение к миру?

– Мелкая, – из задумчивости меня вывел напряженный голос Амона. Встрепенувшись, я поняла, что он уже начертил круг вызова по всем правилам, даже снабдив его дополнительной защитой. Внутри находились руны близких и родственных отношений – это чтобы не привлечь ненужного внимания, догадалась я. Только вот кто мог бы прийти на свидание? Не так уж много душ мбыло знакомо. Быть может, это окажется какой–то из дальних родственников?

Я кивнула товарищу, что готова, и тот начал произносить заклинание вызова сущности с той стороны. Мое дело было небольшим: оказаться рядом с кругом и подумать о том, кого бы я хотела увидеть. Остальные некроманты обступили образованную Амоном границу, оставив ему пространство для маневров: блондин неспешно прохаживался вдоль меловой черты, не останавливаясь, читая слова вызова. Я снова глянула на стора Эвангелиона, сосредоточенного не меньше Амона. А потом что–то изнутри круга заставило меня отвлечься.

Не знаю, как именно я должна была вызывать эту душу. Внутри возникло стойкое ощущение, что нужно приблизиться к самой границе, что я и сделала, постепенно ощущая, как приглушаются окружающие меня звуки. Все перестало быть важным, кроме таинственного света, что зарождался внутри созданной Амоном границы. Рука потянулась к мерцанию сама собой. А потом произошло невероятное: нечто изнутри, мигом превратившись в небольшой сияющий шар, с шипением ударилось мне в грудную клетку и растворилось внутри тела. Переведя непонимающий взгляд на Гейла, я обнаружила, что он уже спешит ко мне. И вдруг всю меня обуяла страшная ненависть по отношению к некроманту. Оскалившись, я рванула навстречу, уже исчезающим сознанием понимая, что толкнула его настолько сильно, что мы оба падаем на каменный пол.

Я долго не могла прийти в себя. Мне все мерещились странные, совершенно не похожие на те, что создавались студентами в подземелье, звуки. А когда я очнулась, и вовсе испугалась: вокруг не оказалось ничего, кроме тьмы и золотистых качелей, на которых я и сидела. Шумно выдохнув, я почувствовала чужую теплую руку на плече, а потом самый любимый в мире голос сказал:

– Не бойся, маленькая, я не причиню тебе вреда…

Ну конечно! На этих качелях я любила в детстве ждать, когда в сад придет папа, чтобы покатать меня! Это же часть моих воспоминаний! Резко поднявшись, отчего ладонь, дарившую теплоту, пришлось сбросить, я круто развернулась и упала в широкие объятия папы. Да, именно так он всегда и делал: распахивал руки, когда мне было не по себе, и все страхи уходили.

– Пап! Папочка!- зашептала я, уткнувшись в золотистые одежды отца.

– Девочка моя… – сбившимся голосом прошептал бывший король Жизни. – Только не пугайся, Армина, у меня не так много времени. Некромант снаружи уже пытается разделить мою душу с твоей.

– Пап, ты внутри меня? – потрясенно посмотрела я на родителя. – Это ты прорвался с той стороны?

– Я, – улыбнулся он тепло и светло. – Мы же родственники по крови, будь ты инициатором круга, привязала бы меня к себе, как поступила с Цериусом.

– Пап, ты про него знаешь? – я внезапно всхлипнула, желая рассказать отцу обо всех своих бедах. Я была уверена: он сможет помочь… – Дарий хочет жениться на мне, чтобы убить!

– Знаю, – нахмурился отец. – Стоило умереть, чтобы узнать о коварном плане Дюрэя Маерийского… Я все знаю, хорошая моя.

– Папа, как мне избавиться от Дария? – слезы закапали сами собой: отец ведь демон наполовину, он должен знать ответ на этот вопрос!

– Тебе придется самой выяснять это, – с сожалением ответил отец. – Как же я жалею, что не знакомил тебя с наследием демонов! А теперь вокруг тебя стаями кружат некроманты с одним лишь желанием: заполучить потомка светлых! – со злостью и раздражением выпалил он. Мне сделалось не по себе.

– Пап? – настороженно обратилась к нему я. – Пап, ты зачем моим телом овладел?

– Хочу задушить этого черноволосого, – похоже, папа не на шутку разошелся. Честно говоря, видеть Армана Биорийского в крайней степени ярости было непривычно. И довольно страшно.

– Пап, не надо! – взмолилась я, вцепившись в локоть короля и глядя прямо в глаза. – Гейл – он не такой! Гейл хороший и помогает мне с достоинством отучиться, узнав о своем даре все, что нужно. Он поможет с путешествием к демонам. Пап, не наказывай его за свои прошлые страхи, пожалуйста, – я ощутила, как плечи сами собой поникли. Заметил это и отец, а потому крепко прижал меня к себе.

– Девочка моя, скажи, что твоя яростная защита этого мужчины – не то, на что я подумал? Я ведь так пытался уберечь тебя от союза с некромантами!

– Пап, я теперь среди них учусь, – я отстранилась и с теплой улыбкой смотрела, как все больше хмурится любимое лицо. – А Гейл – он мне очень сильно помогает. Во всем. Не вини его, что я поддалась эмоциям. Не срывай на нем собственные несбывшиеся надежды.

– Из–за меня ты вынуждена будешь просить у демонов помощи с Дарием… – упавшим голосом произнес отец.

– Что было – то прошло, пап. Не волнуйся. Я сделаю все, что в моих силах, возможное и невозможное, чтобы оказаться свободной от притязаний Дария. Просто не вини меня за то, что я позволила себе так рано влюбиться. Недостойного я бы не выделила из толпы одинаковых мужчин. Гейл – человек чести и редкостной доброты. Он совершенно не такой, каким принято считать некроманта. Прими мой выбор, пап, пусть потом наши с Гейлом дороги и разойдутся. Твоя дочь вполне способна отвечать за свои поступки. И ты за меня больше не переживай. Покойся с миром. Я люблю вас с мамой и братом. Я благодарна судьбе за то, что предоставила возможность сказать тебе об этом.

С каждым произносимым словом глаза отца все больше слезились, а силуэт его мерк, заполняя темное пространство вокруг качелей сначала неярким, а затем все более интенсивным светом. Я все сильнее чувствовала, что чужая душа отпускает меня. Отец действительно успокоился. Больше он не станет обо мне переживать…

Я возвращалась в сознание, правда, на этот раз меня тихо, но неуклонно звал другой голос: ласковый, светлый, бесконечно любимый. Что отец собирался делать с Гейлом? Я вспомнила это, и действительность обрушилась на меня, словно бросила головой вниз в колодец с ледяной водой. Оттуда, с самого дна, до меня и донесся успокаивающий шепот:

– Тише, Морин, успокойтесь. Вам больше ничего не грозит.

Не грозит, говорите? Я с ужасом распахнула глаза, понимая, что восседаю верхом на сторе Эвангелионе и, скорее всего, совсем недавно предпринимала весьма удачные попытки для того, чтобы разлучить некроманта с жизнью, сжимая его шею, что было силы! Во всяком случае, чувство мщения до сих пор не выветрилось из крови, а красные следы, видневшиеся из–под ворота куртки Гейла, красноречиво подтверждали справедливость моих ощущений. Сфокусировавшись, я тут же отдернула руки, а потом чуть не взвыла. Не знаю, что пытался делать стор Эвангелион во время моего несознательного нападения, но одна его ладонь до приятного уютно устроилась у меня на бедре! И не там, где находились края юбки, а там, где заканчивались кружевные чулки – на коже, почти соприкасаясь с нижним бельем, обостряя ощущения до невозможного.

Не ведая, что творю, я отползла от Гейла, с широко распахнутыми глазами наблюдая, как он поднимается с каменного пола, от холода которого еще и защищал меня своим телом, и усаживается на скамью.

– Морин, простудитесь, – с улыбкой пригласил он меня занять место рядом. – Не беспокойтесь, нам не помешают – я отослал ребят в общежитие.

Я не сделала ни одной попытки двинуться. Кажется, мое бездействие истолковали правильно…

– Морин, – снисходительная улыбка коснулась губ стора Эвангелиона, – неужели вы и вправду думаете, что злой дух в вашем хрупком теле мог меня покалечить?

Неуверенно глянув на него, я осторожно приблизилась и, поправляя складки юбки, присела на краешек скамьи.

– Близкий контакт, Морин, – не распыляясь по мелочам, сразу перешел к сути вопроса некромант, не пытаясь вызвать меня на доверительный разговор и давая прийти в себя. – Чтобы избавить вас от вселившегося духа, нужен был якорь с этой стороны, за который могла бы цепляться ваша душа, чтобы оказаться на поверхности. Учитывая наши с вами занятия и тесное общение, я мог претендовать на эту роль.

– А… трогать… обязательно было? – сконфуженно пробормотала я, ощущая, как наливаются жаром щеки и пропадает всякое желание смотреть в сторону Гейла.

– Ну, я мог бы вас поцеловать, – не выдержала – вскинула голову, во все глаза уставившись на ничуть не смущенного спутника. Наоборот – остряк откровенно веселился! – Тоже действенный способ. В следующий раз, если хотите, так и сделаю…

Я поневоле перевела взгляд на его губы. Ненадолго, всего на мгновение, которого хватило, чтобы отчетливо понять: хочу! И чтоб поцеловал, и чтоб прижал к себе так же крепко, как делал это на полу, и…руки его тоже на себе ощутить хочу! Кажется, момент молчания затянулся. Кажется, Гейл позабыл о своих намерениях подшутить надо мной и даже затаил дыхание, ожидая ответа. Я сжала кулаки: настолько сильно, до дрожи захотелось к нему прикоснуться. Ведь сейчас, когда нас не разделяло почти ничего, мне по–настоящему стало казаться, что между нами действительно проскакивают искры взаимного интереса.

Но я задвинула эти мысли подальше. Ну, кто я и кто Эвангелион? Беглая принцесса, укрывающаяся от заключенной когда–то помолвки… Услышав мой долгий вздох, Гейл будто отмер сам и снова надел улыбку на лицо. Момент был безнадежно испорчен, и кем? Будущей королевой Жизни… Тогда–то я и вспомнила, как именно рассталась с отцом.

– А духа вы все же не изгнали, – замешательство на лице некроманта было отчего–то приятно видеть. – Я сама попросила его уйти и не причинять вам вреда, стор Эвангелион.

– Вот как? – брови Гейла удивленно взлетели вверх. – И что – послушал? – увидев утвердительный кивок, он ненадолго задумался, почему–то тихо пробормотав «значит, я для вас еще бОльший якорь, чем вы думаете …», а потом, одарив меня пристальным взглядом, спросил:

– Кого вы вызвали, Морин?

Смысла скрывать я больше не видела.

– Армана Биорийского…

Наблюдая еще одну порцию удивления мужчины, я не знала, стоит ли наконец–то говорить ему правду. Впрочем, когда пришло время для вопроса «он ваш родственник?», я почувствовала волну протеста, которая могла означать только одно: Гейлу еще рано знать все подробности моей жизни. Нет, под его крылом, безусловно, было бы намного теплее, только вот смогла бы я от его защиты и поддержки отказаться, если бы в один прекрасный момент не поняла, что все усилия по освобождению от Дарий прошли впустую? Внутри все пришло в согласие и гармонию: пусть Гейл считает, что имеет дело с обычной девушкой Морин. По крайней мере, так мне будет спокойнее. И за него тоже.

– Пока я не попала в школу при Академии, хорошо общалась с королевской семьей.

И ведь ни слова лжи не сказала. И не могла открыться Гейлу, так как чувствовала, что еще не время, и лгать тоже не хотела: это было бы неправильно по отношению к человеку, принесшему мне только хорошее. Не знаю, удовлетворился ли Эвангелион таким ответом, но допытываться не стал. Только задумчиво посмотрел на меня и, кивнув, поднялся со скамьи:

– У вас сегодня еще будут занятия, Морин. Пойдемте, я провожу вас.

Я безропотно подчинилась, присоединившись к нему. На выходе, несмотря на слова некроманта, нас ожидала вся группа. На лицах парней застыло неподдельное беспокойство, но, увидев нас обоих живыми и невредимыми, они разом облегченно вздохнули. Эвангелион, оценив масштабы группы поддержки, лишь усмехнулся:

– Что ж, Морин, поручаю вас заботам остальных. Главное – не опоздайте на потоковую магию…

Он что, и расписание мое наизусть выучил? Я несколько мгновений изумленно смотрела на удаляющуюся спину некроманта, с опозданием осознав, что забыла попрощаться, но к тому времени меня уже обступили парни, наперебой задавая вопросы и делясь впечатлениями:

– Морин, что это за дух был?

– Он тебя не обидел? Ничего плохого не сделал?!

– Только скажи – мы его упокоим по всей программе, чтобы никому больше не делал подлянок!

– Все нормально, ребята! – засмеявшись, отозвалась я, и кто–то из некромантов съязвил:

– Парни, видали, какие следы Морин на шее Гейла оставила?!

– Да–да, Морин! – дружно подхватили остальные. – Ты сделала нашего демоняку!

Последнее слово заставило меня встрепенуться:

– О чем вы говорите?

– А ты не знала?! – ну уж нет, этому притворному удивлению в голосе Амона я ни за что бы не поверила! – Стор Эвангелион наполовину является демоном, – загадочно сообщил принц Смерти.

– Наполовину? – чувствуя, как замирает сердце, переспросила я. – У него кто–то из демонов–переносчиков в роду есть? – с надеждой добавила я.

Иссир посмотрел на меня, как на наивное дитя:

– У высшего некроманта – переносчики в роду? Не смеши нас, Морин!

– Но у него же синие глаза, – не унималась я, приводя, как мне казалось, достаточный довод.

– Это от матери, – Амон посмотрел на меня со скрытым торжеством в глазах. – Она магом Времени была.

– А отец?.. – севшим голосом спросила я.

– А отец у него – настоящий демон Тьмы! – с гордостью поведал кто–то из третьекурсников. Я не различила, кто это был. У меня внезапно зашумело в ушах, и, если бы не вовремя подоспевший Амон, я бы, наверное, пошатнулась и упала.

– Не восстановилась после сеанса, – почему–то пояснил остальным он, но я–то знала: на самом деле Амон знал причину моего состояния. Знал, как я отнесусь к новости о том, что Эвангелион наполовину темный. И жаждал, кажется, чтобы это знание в моем арсенале оказалось… Святая жизнь! Да что же это за легенда о теплой тьме, к которой все, так или иначе, сходится?!

***

Он знал, что свой уход после занятия и то, что оставил Морин на попечение третьекурсников, иначе как бегством не назовешь. Но выбрать любой другой вариант развития событий означало сделать шаг в направлении, в котором он изо все сил старался не двигаться. Дорога, чуть было не пленившая его, вела к девочке с огненными волосами, недавно сжимавшей его в смертельных объятиях. Да, дух умершего короля жизни явно был против Эвангелиона, но вот отклик Морин, стоило только прикоснуться к ней, уверил в том, что там, внутри, сражаясь с пленившей ее душой, она все еще помнит о том, что Гейл не враг и никогда не причинит ей вреда. Ну а после того, как с уверенностью сказала, что сама попросила духа покинуть ее… кто же ты такая, Морин? Ты общаешься с вселившейся в тебя сущностью, хотя должна была полностью оказаться под ее контролем. Величина твоего дара велика, ты непременно должна быть из верхушки общества Биора, но кто же ты на самом деле такая? Много ли магинь могли позволить себе с уверенностью утверждать о дружбе с королевской семьей? Много ли магинь решились бы на откровенную ложь о том, что удостаивались чести общаться с самим Арманом Биорийским? Хотя какая там ложь – в словах Морин даже капли ее не было. А уж дух, овладевший студенткой сразу, без подготовки… откуда у нее могла быть кровная связь с бывшим властителем Биора?

Она говорила, что ее родителей убили. Смерть Армана с женой никогда не обсуждалась в свете: новый регент, Сойнер Биорийский, объяснил это нежеланием принцессы ворошить прошлое. С тех пор об Армине не было слышно практически ничего. Неужели Морин – еще одна, внебрачная дочь погибшего Армана? Нет, быть этого не может. Пусть Гейл никогда и не был в курсе дворцовых интриг королевств, слух о верности Биорийского короля своей жене медленно, но верно обращался легендой. Не могло у златовласого бога быть отпрысков на стороне. Тогда что же? Какая–то дальняя родственница? Но у Биорийских, насколько ему было известно, не существовало дополнительных ветвей, ребенок всегда рождался один… Да и по поводу самого Армана ходило много слухов – мать воспитывала его самостоятельно – и все же ни один из них не подтвердился.

Что–то неприятно шевельнулось в груди. Воспользовавшись наличием свободной пары, некромант решительно двинулся в сторону библиотеки, пытаясь отогнать от себя видение стиснувшей его талию Морин. С каждым днем, с каждым часом, с каждой проведенной рядом с ней минутой он все больше понимал, что тьма рвется изнутри с одной лишь целью: защитить ту, у которой разглядела яркий внутренний свет, ту, которую собиралась согреть своим теплом. Святая Смерть, слова Амона, кажется, обретали пророческий смысл, и пусть Гейл чувствовал в себе огромные силы, чтобы бороться с искушением, он также и понимал, что, в конечном итоге, воюет с самим собой. Что–то не давало ему покоя. Незначительная деталь в истории Морин, которая положила бы конец его борьбе. И окутавшим ее тайнам.

Она на четверть демон. Кто–то из родителей, очевидно, был полукровкой светлого демона и человека. Значит, во внешности его должны были преобладать черты дикой крови. Демоны света – сплошь златовласые и кудрявые существа с нежной кожей и янтарно–карими глазами. Как же выглядел король Биора?

Книги по истории семи королевств хранились в самом дальнем и пыльном углу библиотеки. Отыскав ту, в которой прослеживалась династия королей Жизни, Гейл быстро нашел интересовавшую его страницу. На ней Арман и его жена, Тильяна, были запечатлены как раз в день своей свадьбы… и молодой король был живым воплощением ребенка демонов света. А вспомнив ту, совсем молоденькую магиню, которую спас от падения на дне открытых дверей пять лет назад, он понял, что чертами лица Морин явно пошла в мать. Только вот сама жизнь внесла свои коррективы во внешность девочки, добавив пламени в волосах и живой зелени во взгляде. Не могло у Армана быть внебрачных дочерей – его единственное и горячо любимое дитя сейчас училось сразу на двух факультетах… Сомнений больше не оставалось – его огненная птичка и есть принцесса Жизни. И свою тайну она хранила с достоинством.

Теперь стала понятна и ненависть Армана, и нервозность девочки, если в разговоре речь заходила о Дарии Маерийском. Она боялась его, как огня. Она знала о предательстве и все равно ходила по Академии с гордо поднятой головой. Она… испытывала жизненную необходимость оказаться на территориях демонов. Его маленькая птичка, взвалившая на свои плечи слишком много забот.

Тьма внутри разбушевалась, стоило только появиться этой мысли. Он помнил, как допустил прореху в щите, защищающем дар Морин от распространения, на одно–единственное мгновение, когда увидел ее одержимой и, несмотря на теплое отношение к девушке, растерялся. Никогда и ни за что на свете не желал бы он испытать на себе ее ненависти. Никогда и ни за что. Значит, свою оплошность стоило исправлять. За стены Академии ее больше нельзя отпускать одну. Даже по небольшому всплеску энергии демоны способны разнюхать, что появился наследник света, которого нужно уничтожить. Этого Гейл не мог допустить. С той жаждой жизни, что горит сейчас в его девочке, она непременно должна быть свободна и от посягательств Дария, и от преследователей с диких земель. Ему останется только следовать рядом бесплотной тенью. Сущностью, которой изначально создала его судьба.

***

Я вернулась после занятий совершенно без сил. Устало повалившись на кровать, пусть время и было далеко не вечернее, я прикрыла глаза и попыталась задремать. Не дал наполненный после обеда желудок. Парни–третьекурсники окружили меня еще у раздаточной, пожаловавшись кухарке, что я сегодня чуть не упала в обморок, и это послужило причиной дополнительной порции мяса и сырных лепешек. А потом целый обед развлекали историями из жизни, которые пришлось испытать на себе. Я делала вид, что слушаю, но даже понимающие взгляды Амона, который прекрасно знал, что я нахожусь в себе, не мешали неспешному течению мыслей. Не так–то просто было принять тот факт, что человек, которому ты вверила свою судьбу, наполовину является тем, кто с легкостью может окончить твое существование.

Я не зря боялась его с самого начала. Тогда, еще пять лет назад, при первой встрече я уже почувствовала идущую от него волну силы и опасности. Тогда, закусив губу, позволила помочь. И все же инстинктивное желание отстраниться вспыхнуло внутри, будто все время сопровождало по жизни, защищая от опасности. А через пять лет я повстречалась с ней лицом к лицу. Нет, не Дария мне стоило бояться, а того, кто успел втереться в доверие и стать незаменимым человеком. Хотя… Святая Жизнь, что за чушь я несу! Разве мог Гейл причинить мне даже малейший вред?

Словно очнувшись ото сна, я рывком поднялась с кровати, наскоро пригладив распушившиеся волосы. Дернув дверь на себя, помчалась из нашего общежития к некромантам. Перед комнатой Амона перевела дыхание и только потом, постучав три раза, вошла, безуспешно пытаясь унять пылающее в груди пламя.

Амон сидел на подоконнике и смотрел на дорогу, ведущую к зданию, занимаемому суолами его потока. Значит, видел, как на всех парах я неслась к нему. Значит, мог догадываться, с каким именно вопросом я приду.

– Ты ведь хотел, чтобы я знала о том, что Гейл наполовину демон, так? – с порога спросила я, замечая, как дернулась голова товарища от этих слов. – Ты хотел, чтобы я сама решила для себя, стоит ли доверять стору Эвангелиону!

На лице принца Смерти засияла одобрительная улыбка:

– Демонов великое множество, Морин, и, по меньшей мере, несправедливо навешивать клеймо нечестивых на всех только потому, что жалкая группка земных и водных вдруг посчитала себя самой главной среди остальных. А уж темные со светлыми всегда держались вместе. Но все это ты должна была понять сама, не опираясь на чужое мнение. Эвангелион больше демон, чем ты думаешь. Пусть половина его крови является человеческой, порой им руководят инстинкты диких родственников, с которыми он не в силах бороться. Только потому, что каждое мгновение он борется со своей природой, он и смог достичь таких высот в некромантии. Но порой и он является всего лишь слабым человеком.

– Но в нем нет ненависти ко мне, – замотала я головой, приближаясь к окну.

– Да ее никогда и не было, – хмыкнул блондин. – Тебя невозможно ненавидеть, для этого надо быть на всю голову ударенным, как Дарий. Даже не зная о том, что ты являешься потомком светлых, любой, кто увидит тебя, испытает неосознанное желание оградить от бед и уберечь от несправедливости. Эвангелион, как и я, навсегда останется твоим защитником.

– Может, тогда уже и про теплую тьму расскажешь? – чувствуя, как в груди разливается тепло от осознания того, что в вопросе с Эвангелионом у меня больше не осталось никаких сомнений, я попыталась вывести друга на откровенность, но получила лишь хитрую улыбку в ответ.

– То, что ты решила для себя проблему с доверием, замечательно. Теплая тьма, Морин – это вопрос немного другой плоскости.

Тяжело вздохнув, я поняла, что так ничего и не добьюсь. Попрощавшись, покинула комнату некроманта. На выходе из общежития случайно зацепилась взглядом за дорогу, ведущую к воротам Академии. На завтра заданий не было, конец дня для меня должен был пройти в одиночестве. А до праздника всех стихий оставалось не так уж и много времени. Значит, стоило провести некоторые приготовления для того, чтобы наш с Тао план по соблазнению Дария удался. Значит, сегодня можно прогуляться и до базара…

Забежав к себе и захватив мешочек со сбережениями, оставшимися от стипендии, я неспешным шагом отправилась к выходу из Академии, на ходу размышляя о том, каким именно способом стоит раскрепостить водника. Самым простым решением было бы угостить его расслабляющей настойкой, приготовленной из нескольких трав, свойства которых я знала благодаря занятиям со стори Хаясой. Именно за ними и следовало отправиться.

Темная и очень знакомая фигура замаячила у самых ворот, стоило мне показаться на главной дороге. Сердце ушло в пятки, когда я окончательно удостоверилась в том, что стор Эвангелион ожидает именно меня. А потом в душе разлилось спокойствие и умиротворение оттого, что с каждым новым шагом я становилась все ближе и ближе к человеку, которому доверила свое сердце. Больше я не собиралась противиться собственным желаниям.

– Доброго дня, стор Эвангелион, – лучисто улыбнулась я, отмечая, как расширяются зрачки некроманта от хрипотцы в моем голосе.