Анастасия, боярыня Воеводина

Глава 20

Джон смотрел и слушал внимательно. Мальчишки! Мало драли в детстве! Шутить вздумали! А о родных подумали?

— Да уж, молодцы! Значит, подстроил несчастный случай, а о родных ты подумал?

— Так я матери написал, просил брата передать, она все знает!

Джон задумался. С одной стороны, вот выход, не надо никого искать, пять языков, математика, наверняка история Европы, предметы довольно стандартные, объем зависит от прилежности и желания ученика, и, что говорить, от толщины розог в руке учителя. Везде так. Даже в королевских домах, особенно с немецкими корнями. А курфюрст — почти королевский титул, только что Величеством не зовется. А так и монеты свои чеканит, и в выборе императора участвует. Даже интересно, великие герцоги зовутся, а курфюрсты — нет! Ладно, это не по делу. Этот явно учился с охотой, да и три языка у него явно почти родные. Голландский уже потом выучил, по необходимости. А итальянский — просто прихоть. НО! Слишком молод, считай ровесник Анастасии, и опыта никакого. Да и происхождение не в плюс, а в минус. Посидел еще пару минут, подумал. И решился.

— Значит так, мест сейчас в компании свободных нет и создавать новое не стану. Штат и так раздут, если в Англии обстановка накалится, то сокращать придется. Да и место Лондон не самое здоровое и спокойное. Могу предложить поехать в Россию, как и хотел, только не наемником, а учителем. Для простого наемника ты слишком образован и, действительно, молод. Для офицера, наоборот, никак не образован. А учиться некогда. Так что предлагаю, поехать в одну семью, богатую, родовитую, родословная подлиннее твоей будет. Люди образованные, и детей так же учат. Да, да, глаза не таращь, Россия это не дикари в шкурах, хотя меха там хороши. Да, одеваются для нас странно, так и мы для них тоже. Да, обычаи другие, так и у нас в разных странах разные. Детей, пригодного к учебе возраста у них четверо. Дочь, старшая, твоя ровесница, в следующем году невеста уже. И двое мальчишек — двойняшки. 12 годков стукнуло. И малыш, пяти лет, тоже, наверное, учить начать захотят. Не качай головой, дети уже образованные, Грамоту знают, математику тоже, и языки европейские. Только отец беспокоится, что с сильным акцентом говорят, не чисто. Учились-то у владеющими языком во втором поколении, учителя сами на родном языке с акцентом говорят. Глава семьи важность правильной речи на своей шкуре ощутил. Он в свое время пол-Европы проехал, под личиной шотландца, именно из-за акцента. Знает о важности правильной речи. Вот и просил европейцев для детей нанять. Рассчитывал на несколько человек, но раз для тебя, как я понимаю, три языка почти родные, то и один справишься. Соответственно и денег больше получишь. Не втройне, так вдвойне. Трат у тебя не будет, на всем обеспечении жить будешь! Только, если на европейскую одежду. Так зимой все равно в ней не проходишь. Я там всегда в русской хожу. Да и не так она плоха, как нам кажется. Особенно для молодых. Там среди молодежи такие щеголи есть, кстати, отец семейства таким до сих пор и остался. Знал бы ты, как он наши одежды ругал! Но это не в тему. Думать некогда, год семью не видал, так что решай. До шестнадцати лет мальчишек отучишь, и поступай в любой университет! Хоть в Болонский, хоть в Парижский, в Сорбонну, хоть в Кельнский. В Оксфорд и Кембридж не советую, в Англии заварушка начаться может нехорошая.

Фредди задумался. С одной стороны, учитель, это кто-то между прислугой и гостем, правда, может к иностранцу другой подход, с другой — работа спокойная, особенно, если ученики уже что-то знают, и надо только произношение поправить. И взрослые, так что долго учить не придется. С малышом справится, младшим братьям всегда помогал. Года через четыре вернется в Европу, отучиться, и начнет карьеру делать! С другой…

Джон уловил колебания молодого человека, и решил чуть-чуть надавить, использовать свой единственный дар, которым часто на переговорах пользовался, почти всегда успехом их заканчивая. Посмотрел в глаза собеседнику, и надавил чуть-чуть. И тут, в ответ, черные, красивые глазищи, от отца доставшиеся, полыхнули чернотой, и в голове четко раздался приказ — «Пошел вон»!!

Ого, парень-то, кажется одарен! Тогда это находка, и не только в плане учительства. В Европе все свой дар скрывали. Боялись церкви. Сначала католической, потом и протестантской. Так как охотиться за ведьмами и колдунами стали и реформаторы, причем даже более яростно, чем католики. Ясно, что отец с матерью дар сына скрывали, и ему о нем ничего не говорили. А всякие недоразумения объясняли шалостями.

— Ну, что решил?

Деваться ему некуда, долго на составлении бумаг не проживешь, одежда уже на ладан дышит, скоро в оборванца превратится. Придется соглашаться.

— Согласен!

— Тогда по рукам — Джон протянул руку, Фредди ее пожал.

— «Одарен, и сильно. Ничего, князь Михаил поймет, чем. И поможет, научит. Теперь его историю проверить, тихо и негласно, и русского хотя бы основы дать. Да, еще проверить, способен ли преподавать! Пусть моих по математике и английскому подтянет за лето. А то жена жаловалась — разбаловались в отсутствие отца, розги уже не помогают»! — Вслух сказал:

— Значит так, сейчас дам клерка, пойдешь, соберешь вещи. Откажешься от квартиры. Поедешь со мной в имение, там русский немного освоишь. Мой камердинер его знает. И, заодно подтянешь моих сыновей, разбаловались за тот год, что меня дома не было. Заодно и одежду новую тебе надо сделать, эта поистрепалась.

Мальчишка покраснел. Но промолчал. Так что утром следующего дня они оба катили в карете Джона в Оксфордшир, в его имение. Тем же утром в Гаагу отправился доверенный человек Джона, с рекомендательными письмами к Елизавете Стюарт, матери Генриха-Фридриха и Вильгельму-Фредерику, в Лейденский университет.

Через десять дней Джон успокоился. Оба подтвердили личность «учителя». Мать также сказала и о давлении упрямого отца, и о его оговорке, что он выгонит упрямого отпрыска из семьи и объявит утонувшим, что, видимо, и подсказало ему идею бегства, и угрозы отца одурманить и женить насильно. Все совпало. Успокоив мать, что сын хорошо устроен, агент направился на поиски Вилли. Тот сдавал экзамены. Тоже все подтвердил. Просил передать Фредди, что бы хоть изредка писал ему. Так что личность была установлена. Учить, как оказалось, Фредди умел, много приходилось, как старшему, помогать младшим. Он умел терпеливо разъяснять молодежи их ошибки и объяснять непонятное. Так что его отъезд в начале августа восприняли с грустью. Русский язык оказался сложнее всех европейских, но понемногу справлялся. Может быть, это была вина не профессионального учителя, но простого камердинера, выучившего несколько оборотов речи по необходимости. Джон чувствовал небольшую вину, но не стал тратить и так драгоценные часы с семьей на обучение Фредди русскому языку. У них будет еще несколько недель плавания по морю.

Так долго плавать ему еще не приходилось, конечно, не через океан, почти все время плыть приходилось ввиду берега, всего плыли чуть больше месяца. Задержал сильный шторм, который пережидали, спрятавшись за мыс — самую северную оконечность Европы и сильный встречный ветер. Обычно доплывали быстрее. Джон уже беспокоился, что не смогут войти в устье Двины, придется перевозить дорогое оборудование на лодках, но успели до появления первых льдин, к середине сентября. По-местному — вересеня. Но было уже прохладно. По настоянию Джона Фреду закупили теплую русскую одежду. Кафтан из тонкого сукна оказался очень удобным, так же как и штаны, длиннее бриджей, тоже суконные. Только пришлось сменить и нижнее белье на более длинное, чем его бре. Называли здесь белье словом исподнее. Шляп не носили, шапка в виде колпака с отворотами тоже была теплой. Здесь же, в Архангельске, Фреда познакомили еще с одной традицией России. Остановились они в здании конторы Московской компании, Джона уже ждали. Оказалось, работники там же и живут, ради экономии в отоплении. Усадьба была в русском стиле, огороженная частоколом — вкопанными в землю стоящими вплотную друг к другу толстыми бревнами. Работники пояснили, что это во-первых от зверей, которые иногда забредают в городок, а во-вторых, от пиратов, чаще шведских каперов, которые несмотря на мир, иногда пробуют на прочность единственную дорогу в Европу. Фредди, сейчас больше всего желал бы вымыться, смыть как накопившуюся за плавание грязь, так и соль, пропитавшую его насквозь. Джон, видимо, тоже. Так как прямо с порога спросил о какой-то бане. Ответили, что затопили, как только увидели паруса на горизонте. Через час можно идти. Пока Джон занялся делами. Спросил, доставили ли новую партию пеньки Служащие пояснили, что немного задержались, пришлось ждать других обозов и охранения, так как в районе Березника появилась банда монаха — расстриги Петьки Сороки, для поимки выслан отряд из Вельска, но обозы теперь по реке идут с большим охранением, и обязательно с чародеем. Так что скоро будут. Джон не расстроился, он приказал грузить все изготовленные канаты в трюм, все равно, в районе входа в Белое море они видели одиночные льдины. Значит, пора заканчивать навигацию. Корабль отвести на зимнюю стоянку и постепенно наполнять трюмы, с освобождением моря ото льда он отправится в Англию. Фредди в это время наблюдал за местными. Одежда простолюдинов почти не отличалась от таковых в Англии, только была добротнее и теплее. И почти все мужчины старше 20 лет были бородатые. У более богатых бороды были подстрижены, бедняки ходили в натуральном виде. А вот волосы у всех были короткие, почти не выступали за шапку. Шапки разных видов носили все. Фредди забеспокоился, не нужно ли будет и ему отращивать бороду. Потом вспомнил, что ему только в конце года будет 16, и его борода еще не растет. Через четыре года он отсюда уедет, и борода не потребуется. Тут его позвали к Джону.

— Пошли мыться, баня готова, — позвал Джон — только не падай в обморок, здесь все так моются, и тебе придется. Лоханей нет, привыкай!

Фред отправился вслед за Джоном осваивать традиции России. В небольшом домике вначале разделись в небольшой комнате, называемой предбанник, причем догола. Фред застеснялся. Все-таки в Европе к наготе относились с предубеждением. Он хотел оставить на себе бре, но Джон приказал снимать все и не смешить людей.

— Здесь же одни мужики, чего стесняться! Хотя, в чисто мужские бани некоторые любители приглашают женщин — банщиц. Но это осуждается церковью. Если узнают — наложат епитимью — церковное покаяние, а девок перепорют. Нравственность здесь стараются соблюдать, хотя бы внешне. Открытый блуд не допускают. Так что разоблачайся и заходи.

В довольно большом, жарко натопленном помещении стояли лавки, на них сидели мужики и мылились какими-то странными предметами, похожими на волосы лесного тролля из страшных детских сказок. Называли это «мочало». Джон пояснил, что это сделано из коры липы, из которой плетут рогожи. К Джону сразу подскочил мужик в переднике из холстины, достал флакон с каким-то зеленоватым маслом и стал втирать в волосы. К Фреду подошел второй такой же мужик и что-то сказал со второго раза тот понял, что тот просит его сесть на лавку. Джон что-то сказал мужику, все засмеялись. Волосы Фреда тоже смочили маслом с приятным запахом, и стали втирать его в голову. Производящий эту операцию мужик приподнял его длинные волосы и что-то сказал. Все засмеялись. Джон покачал головой и погрозил мужику пальцем. Потом Джон поднялся и поманил Фреда за собой. К маленькой низкой дверце в противоположенной стене. Открыл ее, и подтолкнул Фреда во внутрь. Тому показалось, что так выглядит преисподняя. Жарко было жутко. Джон улегся на среднюю лавку, которые располагались на одной стене, и друг над другом. Сказал Фреду просто посидеть, погреться. Вошел уже знакомый мужик в фартуке, зачерпнул из стоящей кадушки воды, и плеснул на какое-то сооружение из камней, стоящее в углу. Повалил густой горячий пар.

— Фред, выходи, хватит для первого раза! — Приказал Джон и что-то сказал мужику. Тот достал из другой кадушки пучок веток, похожий на короткие розги, но с листьями и помахал ими в воздухе. Тут Фред понял, что еще чуть-чуть и он свалится, и выскочил наружу. К нему тотчас подскочил тот же мужик, усадил, и стал мылить голову и тело Потом, тереть мочалкой, показавшейся слишком жесткой. Из комнатки выскочил красный, как рак Джон, его окатили водой из ведра, судя по брызгам — холодной, и тоже стали мылить. Фреда в это время уже ополаскивали теплой водой. Мужик потянулся к ведру, но Джон погрозил пальцем, так что окатили Фреда напоследок теплой. Кто-то из мужиков что-то сказал, и все дружно рассмеялись. Пока его мыли некоторые мужики по несколько раз забегали в комнатку, полную пара, и через разное время выходили и обливались холодной водой. Фреда, наконец, закончили отмывать, и проводили в предбанник, протянув ему большую, льняную простыню. Он завернулся в нее и сел передохнуть. Кожа ощущалась какой-то очень чистой, волосы приятно пахли, и стали мягкими, как шелк. Если судить честно, то его отмыли гораздо чище, чем это можно было сделать в купели дома. Вскоре вышел Джон.

— Ну как? — спросил он.

— Чистый, — ответил Фред, — только пить хочется!

— Вот, попробуй, русский национальный напиток, квас. Хорошо жажду утоляет.

Он протянул Фреду кружку с мутноватой жидкостью желтоватого цвета. Фред посмотрел с настороженностью.

— Пей, пей, это мятный, с непривычки он приятнее ржаного.

Фред расхрабрился и отпил. Напиток был и впрямь, необычный, с пузырьками газа, как в сидре, и мятным, холодящим, чуть кисловатым вкусом.

— Давай одеваться. Мужики еще долго не выползут, пока бабы не прогонят. Им тоже попариться хочется. Тем более, баня внеплановая, обычно топят по субботам.

— А что такое «париться»?

— А это греться в той комнате с паром. Банщик тебя еще потом веником похлещет, такое удовольствие!

— Как это?

— Ну, ты веник с листьями видел. Это получается что-то вроде массажа. Расслабляет.

— А не больно? Он же на розги похож!

— Так он же с листьями. Только кожа лучше дышит. Это я еще мало парился, отвык за лето. Обычно два-три раза захожу. Да и баня у них здесь маленькая. Вот увидишь, какая у князя. Красота! Прямо у пруда стоит. Напаришься и прямо в пруд! Михаил завидует.

— Почему?

— Ему жена только летом разрешает, а тогда вода теплая, не тот эффект.

— У него жена такая строгая?

— Она ведунья. То есть белая ведьма. Лечит очень хорошо. А у Михаила легкие слабые. Ему переохлаждаться нельзя. Ладно, оделся? Как тебе фасон?

— Удобно, только широко очень.

— Так это домашнее. Именно для удобства, что бы тело отдыхало. Пошли ужинать и спать. Хватит тебе впечатлений для первого дня.