Андреа. «Начало»

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СЕМЬЮ

АНДРЕА

«Они могут жить в моем новом мире или умереть в своем старом». — Дейнерис Таргариен

Семнадцать лет

Манхэттен, Нью-Йорк

Когда я была маленькой, мне нравилось наблюдать за тем, как наряжается моя мама. Она всегда была самой красивой женщиной в комнате, и мужчины пытались украсть ее внимание. Они были готовы практически на все, лишь бы ее потрясающие медово-карие глаза посмотрели на них, хотя бы на секунду.

Женщины? Они не слишком любили мою мать. Мой отец говорил, что красота Валерии Тернер способна заставить любого мужчину упасть на колени. По крайней мере, мне так кажется, а на самом деле я не знаю. Я никогда не встречалась с этим человеком, но мама рассказывала мне всевозможные истории о нем и их недолгом романе. И по сей день я сомневаюсь в этих историях. Мне всегда казалось, что она пересказывает одну из тех пошлых сказок, которые родители рассказывают своим детям, чтобы дать им ложное чувство уверенности. Они надеются на счастливый конец, который никогда не наступит.

Это чушь.

Все это.

Этот момент времени доказывает, что сказок не существует, по крайней мере, для меня. Если бы сказки были реальными, меня бы здесь сегодня не было. У меня не было бы этой дыры в сердце, разрывающей мои внутренности на части.

Я смотрю на свою мать, все такую же красивую и царственную, как всегда. Ни одного выбившегося волоска в прическе, макияж безупречен. На ней ее любимое платье, красное, которое она надевала каждый год на день рождения моего отца. Она надевала это чертово платье, заставляла меня петь «С днем рождения» и задувала свечи на торте, который он никогда не ел…

Представляете?

Хотя он бросил ее, как будто она ничего не значила, как будто мы ничего не значили. Это была моя мама, милая до невозможности, даже когда жизнь была жестокой сукой по отношению к ней. Ее улыбка никогда не сходила с лица, ни разу.

До сегодняшнего дня.

Ее потрясающая улыбка застыла и стала холодной, как и бесполезный орган в моей груди, который не приносит мне ничего, кроме боли.

Я протягиваю руку и касаюсь ее холодной и хрупкой руки. Она совсем не похожа на ту женщину, которой была при жизни. Моя прекрасная мать заперта в этой проклятой коробке, и она забирает с собой мое сердце и душу. Я чувствую на себе взгляды всех, и от этого мне становится плохо. Все, чего она хотела, — это закрытые поминки, а СМИ превратили это в чертово цирковое представление. Никто из них не знал ее. Никто не знал настоящую Валерию Тернер. Для всего мира она была красивым лицом на рекламном щите, телом, подходящим для одежды высокой моды, и одной из самых высокооплачиваемых супермоделей в мире. Все они чего-то хотели от нее, возможно, даже слишком многого. Мне же нужны были только ее улыбки, объятия и поцелуи. Чего бы я только не отдала, чтобы вернуть ее.

О, Боже. Пожалуйста, верни ее. Я наконец-то позволила себе рассыпаться и заплакать о своей прекрасной матери и о будущем, которого у нас никогда не будет. Я слышу шепот за спиной и неуважительные звуки щелкающих фотоаппаратов и смартфонов. Я знаю, что они жалеют бедную богатую девушку, которая только что потеряла маму, но они не пропустят ни секунды, чтобы написать об этом в социальных сетях или продать историю в желтую прессу.

Они ничего не знают.

Я с ранних лет знаю, что такое потеря, и привыкла к этому. Я потеряла бабушку и дедушку, когда мне было всего шесть лет, и мы с мамой так и не смогли оправиться от этого. У меня никогда не было отца, поэтому я не горевала о его смерти, но все равно задаюсь вопросом, что могло бы быть.

Сегодня я не была бы сиротой.

Мне не пришлось бы сталкиваться со всем этим в одиночку.

Да, я знаю, что вы можете подумать: «Сучка, ты же наследница многомиллионной империи моды». Поверьте, пара миллионов на мое имя и слава, которая к ним прилагается, не избавляют от боли. Теперь у меня остались только родственники со стороны отца. Я никогда не встречалась с ними, так что очевидно, что я не могу на них рассчитывать. Кроме того, я не хочу связывать себя с ними, но у меня нет выбора. Мама рассказывала мне о них и о том, что они — преступники, скрывающиеся у всех на виду. Днем — респектабельные граждане, а ночью — монстры в итальянских костюмах. Раньше они никогда не обращались ко мне, так почему же сейчас? И почему после того, как мамы не стало в живых? Может, потому, что сейчас я наиболее уязвима?

Я настолько погрузилась в свои мрачные мысли, что пропустила отчетливый звук открывающейся двери часовни, возвещающий о прибытии гостей. Я оборачиваюсь, услышав, как кто-то прочищает горло. Прямо передо мной стоит безупречный пожилой мужчина. Его трудно не заметить: от него веет властью, его образ: черные волосы с сединой по бокам, устрашающие глаза и костюм-тройка. Он выглядит как персонаж из мафиозного фильма девяностых годов.

Я все еще держу холодную мамину руку, когда он произносит слова, которые, хотя я и знала, что они прозвучат, все же навсегда изменили мою жизнь. Эмилио, самый верный друг и деловой партнер моей матери, предупредил меня, что это будет моей судьбой в течение нескольких месяцев. Поскольку я еще несовершеннолетняя, а маминой семьи больше нет, судья назначил моего давно потерянного дедушку моим опекуном. И что самое ужасное? Этот человек, которого я никогда не видела и который никогда не был частью моей жизни, держит в заложниках мое наследство.

По крайней мере, пока мне не исполнится восемнадцать.

— Я знаю, что тебе больно, bambina¹, но пора возвращаться домой. Здесь для тебя ничего не осталось, — говорит он с окончательностью. Он пришел на поминки моей матери и за минуту, проведенную здесь, ни разу не посмотрел в ее сторону. Я смотрю в его холодные глаза и не могу избавиться от чувства ужаса, которое пробегает по всему моему телу.

— Кто вы? — с напускной бравадой я смотрю в лицо человеку, который никогда не был частью моей жизни до сегодняшнего дня. Он улыбается мне, но улыбка не достигает его глаз, после чего он отступает и направляется к головорезам, одетым во все черное, которых он привел сегодня с собой.

— Я Бенедетто Николаси, но ты можешь называть меня дедушкой. — Как только он объявляет о себе, все начинают шептаться. Печально известный Бенедетто Николаси.

Нынешний глава трех преступных семей Детройта.

Я закрываю глаза и позволяю этим словам омыть меня, одновременно выпуская воздух, который задерживала с тех пор, как появился этот мужчина. Мама всегда предупреждала меня, что однажды ее прошлое настигнет нас, и вот теперь это случилось. Держу пари, она не учла, что ее не будет здесь со мной, когда это случится.

Я отчетливо слышу ее последние слова.

«Vida mia², все хорошо. Андреа… не бойся. Доверься мне и будь моей храброй девочкой».

Ее слова поселились глубоко в моих костях, наполняя меня силой.

— Твой отец сражался за нас, но пошел против своей семьи, и это стало его гибелью. Единственный способ выжить — не показывать слабости. — Она говорит мне, глядя в глаза. — Никогда не подчиняйся их воле, будь королевой в их игре и сражайся с самим солнцем. Борись, как можешь, за свою свободу и счастье. Обещай мне. — Закончила она с убеждением. Я чувствовала ее боль и мучения на смертном одре, переживая о мрачном будущем, которое ждет меня, не обещавшее ничего, кроме боли.

Я помню, как будто это было только вчера, тот вечер, когда моя мать наконец рассказала, кто мой отец и что означает «Святая троица Детройта». Я и представить себе не могла, что после стольких лет отсутствия контактов моя отчужденная преступная семья будет искать меня.

Почему именно сейчас?

Я целую маму в последний раз, когда одинокая слеза медленно падает на ее щеку. Я осторожно беру ее холодную руку и шепчу, чтобы никто не услышал.

— Я буду любить тебя до конца своих дней, и даже тогда я все еще буду любить тебя, прости меня.

С последним взглядом и тяжелым сердцем я прощаюсь с мамой и той прекрасной жизнью, которая у нас была. Ее наивной, доверчивой и любящей дочери больше нет.

Это единственный способ выжить в новой жизни без нее.

Я поворачиваюсь спиной к матери и встречаюсь взглядом с незнакомцем, который называет себя моим дедом. Бенедетто протягивает руку и одаривает обманчивой улыбкой.

— Добро пожаловать в семью, cara mia³.

Я кладу свою руку в его, высоко поднимаю голову и позволяю ему вести меня к моей новой реальности.

Город Детройт.

Где ожидает Святая Троица.